"...А грядка уходит за горизонт" / Алексей Бородин

Выпуск №1-191/2016, Лица

Когда в одной из телевизионных передач Алексею Владимировичу Бородину, художественному руководителю РАМТа, задали вопрос: что такое главный режиссер - он ответил на него именно этими словами: «Негр на плантации. Он часами возделывает свою грядку тяпкой, потом разгибает спину, смотрит вдаль и видит, что грядка уходит за горизонт. И так - все время».

Грядка, которую возделывает с любовью и неустанной энергией Алексей Бородин, досталась ему почти четыре десятилетия назад. В июле 2016 года Российскому молодежному театру (бывшему Центральному детскому) исполнилось 95 лет, а его художественному руководителю - 75. Юбилеи театра и Бородина сошлись вместе, и в этом видится некое предопределение: театр этот знал разные, самые разные периоды, от высочайших взлетов до ровного и довольно тусклого существования. Пожалуй, не было в его истории лишь оглушительных падений (разве что кроме разрушившегося при реконструкции Большого театра потолка в кабинете художественного руководителя), но вряд ли кто-то решится оспорить мнение многих зрителей и критиков о том, что последние 40 лет стали трудным, но постоянным путем наверх, с поисками, пробами, с привлечением молодых режиссеров, работающих сегодня весьма успешно на всех трех площадках театра, в котором нашли свой настоящий дом не только детство, отрочество и юность, но и зрелость и даже старость человеческие.

Когда-то почти двести лет назад великий немецкий романтик Эрнст Теодор Амадей Гофман писал в цикле новелл о Серапионовых братьях: «Основание небесной лестницы, по коей мы хотим взойти в горние сферы, должно быть укреплено в жизни, дабы вслед за нами мог взойти каждый. Взбираясь все выше и выше и очутившись наконец в фантастическом волшебном царстве, мы сможем тогда верить, что царство это есть тоже принадлежность нашей жизни - есть в сущности не что иное, как ее неотъемлемая, дивно прекрасная часть».

Кажется, в этих словах прочитывается и проясняется во многом основная режиссерская концепция Алексея Бородина. Его театр - возвышающий и взывающий к напряженным мыслям, идет ли речь об игравшемся в два вечера и собиравшем огромное количество зрителей спектакле «Отверженные» по роману Виктора Гюго или о прогремевшей, подобно выстрелу, казалось бы, сугубо бытовой «Ловушке номер 46, рост второй» Юрия Щекочихина, пьесе, родившейся из журналистских очерков; о высокой трагедии Расина «Береника», разыгранной на парадной мраморной лестнице, ведущей из гардероба в фойе, или о пронзительном «Дневнике Анны Франк»; о незабываемом уже несколько десятилетий дипломном спектакле его мастерской в ГИТИСе «Наш городок» Торнтона Уайлдера, долго украшавшем афишу театра, или о яркой, наполненной иронией пополам с тревогой, совершенно новой по тем временам атмосфере «Бани» Владимира Маяковского; о высоком, почти бесследно ушедшем от нас романтизме «Алых парусов» Александра Грина или о философской трилогии, посвященной отечественной истории, и о нас, так и не усвоивших ее уроков, «Берег утопии» Тома Стоппарда; об удивительно точно, с точкой зрения как бы из двух времен прочитанных со сцены Чарльзе Диккенсе, А.П. Чехове в причудливом перетекании одноактовых пьес или в грустном очаровании «Вишневого сада», в Юджине O'Ниле, Шекспире, воплощенных в Национальном театре Исландии тургеневских «Отцах и детях», захватывающем, пробуждающем горькие мысли и необходимые чувства «Нюрнберге», спектакле, поставленном по сценарию широко известного некогда фильма...

Перечислять все постановки Алексея Владимировича Бородина за четыре десятилетия - дело безнадежное, грозящее тем, что просто не останется места сказать хотя бы немного о нем, режиссере и человеке для нашего смутного времени реликтовом.

Его высокий профессионализм, широкая образованность, глубинная интеллигентность, подлинная, не взятая напрокат, в отличие от многих, культура - органически соединились в Личность и Творца. Бородин интересен всегда и всем - своими спектаклями, разговором, манерой общения, деликатностью и мягкостью, за которыми ощущается каменная твердость во всем, что касается его убеждений и идеалов. Как истинный интеллигент, он ничего не афиширует, никому не навязывает своих взглядов и принципов, потому что знает бесполезность нынешних словесных войн, разделяющих бывших друзей и единомышленников на непримиримых врагов.

У Алексея Владимировича Бородина просто нет времени на эти баталии - он занят своим главным в жизни делом: возделывает грядку, которая продолжает уходить за горизонт, а потому, наверное, особенно остро чувствует, как много надо еще успеть, пока не зашло солнце.

Поэтому так много времени и сил уделяет он студентам своей мастерской в ГИТИСе, поэтому так активно привлекает к работе на театральных площадках РАМТа молодых режиссеров. И их опыты, как правило, становятся очередной удачей театра, едва ли не самого любимого и посещаемого сегодня зрителями.

В РАМТе уникальная атмосфера доброжелательности, домашнего уюта, гостеприимства. И это тоже - не только дань давней традиции, но и манера поведения художественного руководителя, впитанная артистами, сотрудниками всех уровней и словно растворенная в атмосфере этого Дома для всех без исключения.

И с каждым новым спектаклем, появляющемся в афише РАМТа, возникает ощущение, что грядка Алексея Владимировича Бородина уходит все дальше и дальше за горизонт. Нет сомнений в том, что его талант, высокий профессионализм, мало кому присущая сегодня интеллигентность, глубокая культура помогут художественному руководителю в нелегком, но таком необходимом труде возделывания. Ведь, в конечном счете, она, эта грядка, становится гарантом освоения искусства театра, а значит и искусства жизни еще по крайней мере несколькими поколениями, то есть - помогает вопреки многому и многому верить, что солнце не закатится...

Фотогалерея