Актер на все времена. Ножери Чонишвили

Выпуск №2-192/2016, Вспоминая

18 октября 2016 года - 90 лет со дня рождения народного артиста РСФСР Ножери Давидовича Чонишвили.

Что остается, когда уходит артист? Фотографии, программки и афиши с автографами, рецензии критиков, возможно, - видеозаписи, может быть, - записные книжки и роли с пометками. Остается память коллег, что выходили с ним на одну сцену, следы в зрительских сердцах - запечатленные слезы и смех, ожоги эмоциональных потрясений. Театр как само время - неповторимое и непрерывно утекающее...

Ножери Чонишвили ушел из жизни почти три десятилетия назад, 2 ноября 1987 года. Уже не одно поколение зрителей лишено счастливой возможности видеть его на сцене Омского драматического. Однако Ножери Давидовича помнят, знают, уважают, его имя стало легендой для Омской драмы и всего театрального Омска. Он стал частью плеяды великих омских артистов, которые оказывают влияние на театр даже после своего ухода. С 1970 по 1987 год Ножери Чонишвили возглавлял Омскую организацию СТД (ВТО) и задал работе творческого союза мощный импульс. Остался и созданный им уже больше сорока лет назад Омский Дом актера, построенный с нуля, а с 1989 года носящий его имя.

Ножери Чонишвили родился в Тбилиси, в семье Давида Георгиевича Чонишвили и Параскевы Васильевны Поповой. С детства увлекался театром, ставил с друзьями спектакли, сочинял пьесы, организовал группу ЮТИ - Юных тружеников искусства. Занимался в школьном театре, в молодежной театральной студии у А.О. Гинзбурга, Н.Я. Маршака. И даже с 16 лет работал в Тбилисском русском театре им. А.С. Грибоедова в должности актера вспомогательного состава, где ему довелось учиться у Г.А. Товстоногова, А.И. Рубина.

«Захватив меня в детстве, театр заполнил всю жизнь. Он стал судьбой, подарил радость увлекательной работы, удивительные моменты счастья, когда остро чувствуешь свою необходимость огромному залу», - признавался Ножери Давидович.

Потом была война, куда ушел добровольцем в 17 лет, где был художественным руководителем ансамбля солдатской эстрады. После войны - срочная служба в армии, она продлилась для него до 1950 года, его долго не хотели демобилизовать. Потом - двенадцать лет в Тбилисском ТЮЗе, несколько сезонов в Тульском драматическом театре.

В Омский театр драмы Ножери Давидович Чонишвили пришел полвека назад, в 1966-м. Актеру было сорок лет. Пришел и сразу обратил на себя внимание колоссальным сценическим обаянием, темпераментом, заразительностью. С первых же спектаклей Ножери Чонишвили новые партнеры по сцене оценили его виртуозную технику, небанальность трактовок, содержательность создаваемых образов.

В 1968 году в «Омской правде» был опубликован очерк Валерия Шорохова, в котором он писал: «Ножери Чонишвили - актер очень тонкого психологического рисунка, умеющий скупыми средствами раскрыть самые сокровенные внутренние пружины образа. Этот тонкий психологизм актерской игры хорошо уживается у него с поистине взрывным темпераментом. Страсти загораются в нем мгновенно и охватывают его всего, все клеточки его организма. Причем этот «взрыв» не носит у актера чисто внешнего характера, а является следствием глубоких внутренних накоплений, до поры незаметных постороннему глазу».

На сцене Омского драматического Ножери Чонишвили создал свои лучшие работы, обнаружившие во всей полноте его яркое дарование. Характеры крупные, страстные, психологически сложные. Борис Годунов в спектакле «Смерть Иоанна Грозного» А.К. Толстого - фигура не менее мощная, чем Грозный. Сирано де Бержерак в одноименном спектакле по пьесе Э. Ростана покорял силой страсти, открытой эмоциональностью, высокой поэзией чувств. Глубокая драма старого мудреца Агабо («Пока арба не перевернулась» О. Иоселиани) передавалась актером с мощным философским осмыслением действительности, с щедрой и изумительной изобретательностью блестящего мастерства.

Между актером и правдиво воплощаемым образом всегда оставалась неуловимая дистанция, ощущался стоящий за ролью художник, его умный, ироничный и «хитрый» взгляд. Чем больше зритель увлекался ролью, тем больше подчинялся отношению актера к ней. Это двойное ощущение «правды образа» и «правды актера» по-особому волновало и очаровывало.

Его частый партнер по сцене народная артистка РСФСР Татьяна Ожигова говорила о нем: «Чонишвили всегда предлагает острый и яркий рисунок, и пребывание с ним на сцене во многом сходно с увлекательнейшей игрой в шахматы. Тебе предлагают неожиданный ход - и требуется его разрешение. С Ножери Давидовичем легко работать: он полон доброжелательности и в процессе репетиций, и в период жизни спектакля».

Сам он говорил о начале работы над ролью: «Получая новую роль, я каждый раз чувствую себя «приготовишкой». Кажется, ничего не сумею. Иногда сознательно отказываюсь от всего, что известно».

Чонишвили был актером широчайшего диапазона, наполненности, «подтекст» у него перекрывал «текст». Это сказывалось и в таких его сценических образах, как Вытягайченко из «Конармии» И. Бабеля, Кныш из «Директора» Ю. Нагибина, Виль Озаровский («Ночью без звезд» А. Штейна), Паскуале Лойоконе («Призраки» Эдуардо де Филиппо), Кастель Бенак («Мсье Топаз» М. Паньоля), Свидригайлов («Преступление и наказание» по роману Ф.М. Достоевского), Касьянов («Поверю и пойду» Р. Солнцева), Хуан («Последняя женщина сеньора Хуана» Л. Жуховицкого), Бардин («Женский стол в «Охотничьем зале» В. Мережко).

Народный артист России Моисей Василиади, вспоминая о нем, говорил: «... В артисте, я уверен, должно быть много всего: и от Бога, и от дьявола, и от ангела, и от грешника. Иначе откуда возьмутся сложные герои? Ведь актер может черпать только из самого себя, из прожитого и осмысленного, из анализа собственных взлетов и падений. Мне кажется, Ножери Давидович шел именно таким путем, погружаясь в глубины собственной души».

Как теперь вспоминают его партнеры, критики и зрители, у Чонишвили не было проходных ролей, даже эпизод он умел играть с азартом, озорством. Люди, близкие к нему, звали его по-домашнему ласково - Чоник.

Народный артист России Валерий Алексеев считает, что Чонишвили был актером вне времени: «Когда мы сегодня смотрим старые театральные записи, очень часто видим вчерашние приемы, несовременные ритмы. Многое кажется наивным, невероятно устаревшим. А Чоник - актер на все времена. Он обладал мощной энергетикой, соединение яркого грузинского темперамента и какой-то русской тоски, широты необузданной создавало уникальный состав личности. В принципе, он мог все играть. Мне нравился он в ярко характерных ролях, и в лирических, и в героических. Даже в убогих производственных советских пьесах он сумел прорастить через эту бетонную драматургию живое человеческое чувство...

Как правило, любую нишу в театре можно кем-то заполнить. А вот место, которое занимал Чоник, по сей день пустует. Меня восхищала его самоирония, его непредсказуемость на сцене. Ты никогда не знал, на какую интонацию он сейчас перейдет. Это был восхитительный пинг-понг, ведь не знаешь, с какой стороны он ударит. Это могла быть тысяча интонаций, их ведь надо еще услышать, переварить и быстро ответить в тон...

Главное, что восхищало меня в его актерской технике, - это то, что он всегда «играл» партнера, а не себя. Он так погружался в тебя, что, казалось, никто его больше не интересует. Рядом с ним другой артист, сосредоточенный на себе и рвущий страсти на сцене, быстро становился неинтересным. Я тогда понял, что на сцене надо просто смотреть на него, быть внимательным, и все сложится само собой. Это чудо - встретить такого партнера, как Чоник».

Ножери Чонишвили сыграл на разных театральных сценах более 200 ролей, был режиссером шести спектаклей, принял участие в 58 радиопостановках, 42 телеспектаклях, снимался в художественных фильмах.

Артист - легенда. Артист, чье имя вписано в историю театра. Артист, чей голос в хоре других, тоже ушедших, и спустя десятилетия эхом звучит под куполом омского театра. Эти голоса слышишь, когда входишь в тихий пустой зал. И пусть ты даже не видел их на сцене, не мог видеть, ты входишь в зал - и сразу ощущаешь их присутствие. Шепот, голоса, смех, слезы, аплодисменты... Все то, что и составляет волшебную ауру театра, его атмосферу, что притягивает к нему новые поколения зрителей, талантов и поклонников, и привязывает к театру надолго, если не навсегда.

В статье использованы материалы музея Омского академического театра драмы и книги «Русский актер Ножери Чонишвили»

Фотогалерея