Таких больше нет! / Вспоминая Дмитрия Киржеманова

Выпуск №2-192/2016, Вспоминая

Таких больше нет! / Вспоминая Дмитрия Киржеманова

4 июля народному артисту России Дмитрию Киржеманову должно было исполниться 75. Театральная общественность, а проще - все друзья и поклонники готовились отметить юбилей. Несмотря на то, что в последние два с лишним года Дим Димыч не выходил на сцену после тяжелого инсульта, его не только не забыли, но внимание к нему, интерес оставались как и раньше весьма высоки.

Но не случилось. Народный артист, почетный гражданин Томской области Д.Д. Киржеманов скончался 14 июня, три недели не дожив до юбилея.

В декабре 2011 года театр драмы торжественно отмечал бенефис любимца публики. Поздравить талантливого актера и замечательного человека с 70-летием съехались друзья со всех уголков России. «Давно не было мероприятия, соразмерного этому по заряду неподдельной любви к виновнику торжества», - отметили все участники праздника.

На томской сцене Киржеманов появился в 1975 году, до этого сменил десяток театров, ни в одном не задержавшись более сезона. Хотя это были известные коллективы, в том числе Московский им. А.Н. Островского, Ленинградский им. Ленсовета... И только с Томском и томской драмой они, как говорится, совпали. Актер сразу занял ведущее место в труппе - вначале больше играл романтических и социальных героев - уж больно был хорош, статен, обладал мощным сценическим обаянием, которое моментально располагало к нему зал. Затем все чаще и все интереснее стал играть характерные роли. К примеру, вот перечень сыгранного только в одном сезоне двадцать лет назад: Фома Опискин в спектакле «Село Степанчикого и его обитатели» по Ф.М. Достоевскому, Гулливер в моноспектакле «Два приключения Лемюэля Гулливера» Ежи Брошкевича, Дункан Макфи в спектакле на двоих «Условия диктует леди» Э. Эрика и Р. Риза и одна роль второго плана - Кенди в спектакле «Люди и мыши» по Джону Стейнбеку. Для тех, кто знает, каковы обычные нагрузки у актера в театре, понятно, что это фантастика.

Один из замечательных знатоков театра Александр Свободин как-то заметил: «Чтобы понять актера незаурядного и в особенности русского, надо понять, вокруг чего ходит его беспокойная душа, уязвленная человеческим несовершенством. В конечном-то счете там, в глубинах сознания, эта уязвленность - а по иному сказать, постоянная жажда совершенства - и есть источник непрерывной духовной энергии...»

Киржеманов говорил словами почти всех русских и многих зарубежных классиков, он приходил к пониманию жизни и судьбы массы персонажей. И могу утверждать, что через своих героев он мог высказываться обо всех главных человеческих отношениях и категориях бытия: любви и смерти, дружбе и предательстве, справедливости и несправедливости...

Играл ли он слесаря Егорова в «Превышении власти», Кулигина в «Грозе», инвалида в «Эшелоне», Юсова в «Доходном месте», не говоря уже о Фоме Опискине, или Князе Гавриле в «Окаянных снах» - всюду, даже в проходных ролях, ощущалось то, чем дышит его собственная душа - судьба народная. Не сочтите за пафос. При этом, будучи признанным мастером, с радостью играл роли любого масштаба, особенно, если ему нравился спектакль. Пример - почти бессловесная эпизодическая роль Ребе в «Поминальной молитве». Он вошел в спектакль через несколько лет после премьеры. Но не только не пробовал отказаться, но был рад побыть на сцене в постановке Олега Пермякова, которая ему была очень по сердцу.

Конечно, есть большой соблазн рассказать о множестве превосходно сыгранных им ролей. О его дружбе с лучшим главным режиссером томской драмы за многие годы Феликсом Григорьяном. О лихой компании, сложившейся в те годы, - как роскошно они проводили встречи со зрителями, какие были волейбольная и шахматная команды, как разыгрывали друг друга.

Ограничусь одной актерской работой - это Фома Опискин.

К его выходу в «Селе Степанчикове» нас долго готовят. Уже представили нам огромный портрет «властителя дум». Уже познакомили с хитросплетениями взаимоотношений в господском доме... И вот, наконец, торжественная церемония - сквозь подобострастный строй домочадцев движется на зрителя фигура с распахнутыми руками - вроде взлететь хочет, но что-то вниз и вбок тянет. А походка мягкая, неслышная. Трижды говорит он «Здравствуйте!» - направо, налево и вперед, то есть нам, зрителям. Чуть слышно говорит, потому что уверен: услышим, никуда не денемся...

С истовой верой разыгрывал Фома-Киржеманов любимые роли - благородного радетеля о домашних, спасителя Отечества, жертвы несправедливости. Массовка действовала безукоризненно. Видимо, и вправду «есть что-то в этом сером глазе», заставляющее всех участвовать в его спектаклях. А если кто не хочет подыгрывать, так это ненадолго. Фома убедит, ведь при всей фальши и банальности проповедуемых истин он поразительно искренен и внушителен. Есть в герое и чуть инфернального. Правда, из всех возможных вариантов дьявольщины, пожалуй, поближе этому Фоме глумливый булгаковский Фагот.

Актер явно получал удовольствие, по ходу спектакля меняя жанры, приспособления. Он любил себя «переделывать», осваивая чужую логику поведения, чужие способы мышления и поведения, чужие походки, ужимки, гримасы.

Дим Димыч рассказывал, что в молодости был с приятелем занят в массовке, и они придумали такую игру: перед каждым спектаклем гримировали друг друга по-новому. Каждый видел, превратился ли он в знойного красавца, бандита или старикашку перед самым выходом на сцену и должен был «сыграть грим» - вести себя соответственно созданной физиономии. Хулиганство, конечно, но настоящее актерское хулиганство, я бы сказала, еще и отличный тренаж для молодых.

Острая наблюдательность и реакция на окружающую действительность - залог постоянного актерского роста.

О нем много писали, в том числе в центральных изданиях. (Первую в жизни напечатанную в «Комсосольской правде» похвалу получил он от знаменитого Виталия Вульфа.) Его постоянно приглашали в теле- и радиопередачи. И даже вовлекали в политические кампании, но, к счастью, последнее увлечение было коротким.

Киржеманову всегда была чужда всякая респектабельность. Его склонность к простоте порой граничила с экзотичностью. А чего стоили бесконечные походы на лодках, на плотах - теперь это называется «экстримом». В городской жизни он мог взорваться, вспылить, а на реке спокоен, сосредоточен и всегда занят делом: чинит бредень, маринует грибы, чистит картошку, рубит дрова... И все делал классно. И за этим простым трудом, видимо, стекала с него суета театральной жизни, а общение с природой, рыбаками, охотниками, речниками доставляла радость и удовлетворяла страсть к новым впечатлениям.

Мне хочется процитировать друзей Дим Димыча - это будет убедительнее перечисления его творческих и человеческих качеств.

- А человек он - просто золотой! Величайшей доброты и порядочности, всегда искренне готов помочь кому-то, подставить плечо. И при этом удивительно скромен, - об этом на два голоса говорили Галина и Владимир Байтингеры

Еще одна супружеская пара:

- Для нас сценическая жизнь ролей Дмитрия Дмитриевича представляется некой музыкальной формой, возможно, даже в самом классическом ее виде - сонатной. Сначала негромко, исподволь, излагается основная тема, которая затем начинает обрастать новыми дополнительными красками. И в конце следует мощный, порою неожиданный, финальный аккорд.

Это Светлана и Владимир Вавиловы.

- Я много рисовал Дмитрия Дмитриевича. Потом писал портреты. Оговорюсь, что психологический портрет - самый опасный и интересный жанр. Высший пилотаж. Там важны микроны - изменение цвета, тона. И главное - сам объект должен быть человечески значителен. Чем больше его «нутро» - тем увлекательнее. Когда пишешь Киржеманова, дна не видно. А, казалось бы, - простой, веселый, общительный, но за всем этим все время чувствуешь что-то еще. Я пока добраться до этой первоосновы не могу.

Это художник Николай Вагин.

И еще одно высказывание - друга и коллеги, заслуженного артиста России Александра Постникова. Он единственный остался в театре из знаменитого «григорьяновского» призыва. Это сказано уже после скорбного известия:

- Боже, какой он был красивый и сильный, талантливый и богатый на анекдоты... Дай Бог ему светлого и умного нового начала - в новой «интерпретации». Пусть он будет с нами всегда: в памяти, в мыслях, в чувствах, в своих ролях. Он был прекрасен, и таких уже больше нет.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.