Белгородские вечера / X Всероссийский театральный фестиваль "Актеры России - Михаилу Щепкину"

Выпуск №3-193, Фестивали

Белгородские вечера / X Всероссийский театральный фестиваль "Актеры России - Михаилу Щепкину"

Смысл существования

Открывался фестиваль спектаклем МХТ им. А.П. Чехова «Пролетный гусь» по рассказам Виктора Астафьева в постановке Марины Брусникиной (Москва). Эта работа не нова и, можно смело сказать, прославлена - за годы своей жизни на подмостках «Пролетный гусь» успел снискать заслуженные интерес и любовь публики необычностью органического сочетания литературного театра и глубокого, искреннего театра переживания, в котором слово и действие связаны неразрывными нитями и той поистине волшебной магией перетекания одного в другое, что отличает настоящую литературу и настоящий театр.

Марина Брусникина - режиссер, которого, похоже, более прочего интересует именно это существование артистов на стыке двух жанров, двух состояний, мастерского проживания текста персонажа и авторского текста, когда они существуют в едином пространстве. Может быть, этот жанр поддается определению «современный сказ» - принципиально новому для нашего театра последних десятилетий, и режиссеру очень важно извлечь из этого понятия все возможности, все сплетения.

Взятые в основу инсценировки два рассказа Виктора Астафьева, классика русской советской литературы, «Пролетный гусь» и «Бабушкин праздник», резко отличаются по атмосфере, по интонации, по самому способу существования артистов, но в своем неожиданном сопоставлении рождают ощущение подлинности бытия, в котором все перемешано и существует в неразделимости и переходности. Этому единству служат скупые, но точные сценография Ирины Смурыгиной-Терлицки, свет Марии Белозерцевой, музыкальное оформление Алены Хованской и Валерия Трошина.

Выделить кого бы то ни было из слаженного актерского ансамбля почти невозможно - все исполнители партнерствуют на самом высоком уровне, каждому дан свой «момент истины», в котором характер раскрывается с исчерпывающей полнотой, все прекрасно поют и двигаются. Хотя, конечно, как и в любом спектакле, у зрителя найдутся свои пристрастия - для меня таковыми стали работы Кристины Бабушкиной, Татьяны Розовой и Валерия Трошина.

Спектакль, еще в 2004 году удостоенный Государственной премии РФ, за прошедшие годы не утратил ни свежести звучания, ни трагических нот, ни аккордов безудержного веселья и радости бытия. Видно, что артисты играют его с наслаждением. И, кто знает, может быть, им помогает то, что спектакль «Пролетный гусь» посвящен памяти большого русского писателя Виктора Петровича Астафьева - ведь это не только обязывает, но и дает силы, особую энергетику, пробуждая память о его прозе в зрителях или вызывая интерес у тех, мимо кого его творчество прошло в силу разных причин...

Нижегородский государственный академический театр драмы им. М. Горького представил спектакль «Вишневый сад» А.П. Чехова в постановке Валерия Саркисова (сценография Александра Орлова, костюмы Андрея Климова). Московский режиссер сотрудничает с этим театральным коллективом уже давно, упорно прививая одному из старейших российских театров (как сказано в буклете фестиваля) максимальное созвучие ХХI веку, но именно это, как мне представляется, делает спектакли Саркисова спорными: вместо детской перед нами предстает некое подобие домашнего кинотеатра, уставленного стульями, с огромным экраном, на котором демонстрируются фрагменты фильмов с участием Чарли Чаплина («под которого», к слову заметить, работает Шарлотта в исполнении Елены Суродейкиной, доведенная до марионеточной однозначности и лишенная какого бы то ни было намека на жизненную драму человека, не знавшего родителей и детства). «Многоуважаемый шкаф» обретается где-то за кулисами, поэтому обращения к нему пафосны, но никакой теплоты личного участия не содержат. Раневская (Ольга Берегова) на протяжении всего спектакля существует «на одной ноте», лишь в сцене, когда Лопахин объявляет о купле вишневого сада, позволяя себе каплю эмоций.

Вообще, спектакль производит впечатление монотонности, текстопроизнесения, в котором мало искреннего переживания. Трагедии нет, а значит - и суть потеряна. Характеры намечены и, словно в драме классицизма, становятся носителями одной черты. Выделяются среди них лишь два персонажа, сыгранные сильно, в чем-то непривычно, а потому захватывающе. Это Лопахин в исполнении Сергея Блохина и Петя Трофимов, наделенный Александром Сучковым неподдельно живыми чувствами, сопереживанием, пониманием происходящего и неизбежности его. В отличие от многих Трофимовых иных интерпретаций Петя Александра Сучкова не будущий революционный деятель, произносящий свои монологи с пафосом, вызывающим сегодня смех, а убежденный в будущем человек, который старается чем может это будущее приблизить.

Что же касается Лопахина, Сергей Блохин мастерски рисует характер мощный, яркий, четко понимающий свои возможности и перспективы. И от этого - не до конца понимающий, куда же деваться с этими силами, этой энергией в реальности начала ХХ столетия. Его внутренние метания, поиски истинного смысла жизни отображаются артистом глубоко и сильно.

Одним из двух спектаклей, показанных хозяевами фестиваля, Белгородским государственным академическим драматическим театром им. М.С. Щепкина, был «Пигмалион» Бернарда Шоу, поставленный главным режиссером театра Игорем Ткачевым в сотрудничестве с художником Андреем Климовым, музыкальным оформителем Русланом Родионовым и хореографом Александром Малаховым.

О чем может быть сегодня эта давно знакомая история? К сожалению, на этот, очень важный, вопрос спектакль ответа так и не предложил. Вероятно, потому что Игорь Ткачев, определив жанр как «роман в пяти действиях», соединил элементы известного американского киномюзикла и собственно пьесы, так и не прояснив, в чем же смысл обозначения «роман», в принципе существования персонажей или в возникшем чувстве между изменившейся до неузнаваемости Элизой и Хиггинсом.

Режиссерская нерешенность не помешала, тем не менее, ярко проявиться некоторым персонажам «Пигмалиона»: это - Хиггинс (Дмитрий Гарнов), полковник Пикеринг (Виталий Бгавин), миссис Хиггинс (Ирина Драпкина), Альфред Дулиттл (Дмитрий Евграфов). Они существуют точно, наполненно, порой вызывая искренний и веселый смех зрительного зала. В отдельных эпизодах хороша и Элиза (Дарья Ковалевская), но, видимо, актрисе еще предстоит найти ту неуловимую грань перехода, что убедительно превратит ее не столько из девчонки, торгующей цветами, в леди, сколько в молодую, исполненную чувством собственного достоинства женщину, осознавшую себя победительницей. Потому что ведь это не Хиггинс стал Пигмалионом, а именно она, Элиза Дулиттл...

В последний день фестиваля в дневные часы подмостки были отданы Московскому Театру на Юго-Западе. Валерий Белякович, хорошо известный и любимый в Белгороде своими постановками на сцене Щепкинского театра, привез спектакль «Игра в Наполеона» С. Брюлотта, «шахматный детектив», у которого практически нет никакой сценической истории в нашей стране.

Загадочная история жизни Наполеона на Эльбе, когда приближенные пытаются отравить его, а затем нанимают лондонского актера, мастерски играющего в шахматы, для сражений с императором, дышит таинственностью, мистикой, наслоением интриг, в котором уже почти невозможно разобрать: кто за кого?

Замечательно существуют в спектакле все исполнители: графиня Валевска (Карина Дымонт), Наполеон (Олег Леушин), Этвуд (Михаил Инчин), Бертран (Евгений Бакалов), Новерраз (Сергей Бородинов), Фурро (Александр Куприянов). Но и безмолвные шахматные фигуры безукоризненны в своем пластическом решении и исполнении - на доске пола, среди зеркал, за которыми словно растворяются и возникают силуэты, Валерий Белякович выстраивает своего рода балет, нескончаемый танец фигур, словно зримо обозначающих основную мысль спектакля: «Нельзя одной колодой карт играть и с Дьяволом, и с Богом...»

Этот спектакль вполне можно определить как политический памфлет, традиции которого у Валерия Беляковича сложились еще в 70-80-х годах прошлого столетия. Твердо зная, что «чудовище живет в каждом из нас», режиссер всем своим творчеством призывает помнить об этом и учиться противостоять, потому что иначе все благие помыслы окажутся лишь камнями в дороге к аду... Пожалуй, за несколько последних лет «Игра в Наполеона» Валерия Беляковича обозначила его возвращение к прежним идеалам и ценностям, и это - самое дорогое.

В фестивале на этот раз московских спектаклей количественно было больше и все они представляли прославленные столичные коллективы, вызвав большой зрительский интерес. Но важно то, что в фестивале приняли на этот раз участие муниципальные театры Белгородской области, из Старого Оскола и Губкина, а также два моноспектакля - из Саратова и Минска.

Детский спектакль из Старооскольского театра для детей и молодежи им. Б.И. Равенских «Когда мне было восемь лет...» по стихам и песням на стихи Агнии Барто (режиссер - Антон Дегтяренко), предназначен отнюдь не только детской аудитории - папы и мамы, бабушки и дедушки непременно испытают не только ностальгические чувства, но и невольно начнут повторять про себя строки стихов, оказывается, с раннего детства хранившихся до поры до времени где-то в глубоких тайниках памяти.

Простой и увлеченно сыгранный артистами труппы, этот спектакль вызывает какие-то удивительно светлые, теплые чувства, словно на короткое время возвращаешься туда, куда возврата нет и быть не может. Ведь наши дети и внуки воспринимают эти немудреные стихи уже совсем не так, как мы когда-то - им многое приходится объяснять, но игровая стихия настолько подчиняет себе маленьких зрителей, что объяснения могут потребоваться уже потом, после спектакля.

Единственное, что вызвало некоторое недоумение в - повторюсь! - очень простом и именно этим дорогим зрелищем, был экран, который сегодня становится почти неотъемлемой частью сценографии любых спектаклей. Здесь он воспринимался чем-то чужеродным, особенно, когда так блистательно были решены сценки с Сережей в королевской короне, которому на зависть младшему брату выписали очки; с шефами, пришедшими к «подопечной» бабушке; эпизодом в театре...

Два моноспектакля не просто разнообразили афишу фестиваля, но обогатили ее неожиданными красками.

Спектакль «Соло для струны без оркестра. Исповедь актрисы» был сыгран блистательной актрисой, известным педагогом Риммой Беляковой (Саратов). Он поставлен режиссером Олегом Загуменновым по пьесе крымских драматургов Л. Касьяненко и Ю. Шрадера, созданной на основе писем и воспоминаний О.Л. Книппер-Чеховой и А.П.Чехова. Постановка отличается многими несовершенствами, некоторой поверхностностью, но наполненное существование актрисы преодолевает эти препятствия - струна, лишившаяся оркестра, продолжает и десятилетия спустя звучать неизбывной болью и счастьем: собственные слова Ольги Леонардовны, давно и прочно перепутавшиеся с репликами героинь Чехова, которых ей довелось сыграть, становятся в проживании Риммы Беляковой отнюдь не фоном, а смыслом существования, заставляя невольно задуматься о том, каково же это быть любимой и признанной актрисой, а на долгие-долгие годы глубоко в душе остаться в первую очередь вдовой великого человека, одарившего ее своей любовью. И потому таким звуком этой давно лопнувшей струны звучит романс «Не уходи, побудь со мною...». Звучит, подобно заклинанию, потому что Римма Белякова раскрывает перед нами внутренний мир женщины, от которой Чехов никогда не уходил, оставаясь в ее душе до последнего земного часа светом и болью...

Моноспектакль артиста Минского драматического русского театра им. М. Горького Валерия Шушкевича «Достоевский вопрос», как сказано в программке, является инсценировкой главы «Братьев Карамазовых» «Великий инквизитор» - ключевой для последнего романа и для творчества Ф.М. Достоевского в целом. Но режиссер спектакля Владимир Матросов допустил, как представляется, роковую ошибку в инсценировке, начиная спектакль с фрагмента исповеди старца Зосимы и продолжая главой «Братья знакомятся». Таким образом, перед нами сначала возникает «Достоевский ответ», а затем уже - вопрос, ответить на который тем труднее, что подавляющая часть зрительской аудитории (старшеклассники и студенты первых курсов) просто не знает романа и не вычислит, не сможет догадаться, кто же этот человек, который исповедуется перед ней, рассказывая о проступке перед неведомым Афанасием.

Шушкевич проживает напряжение текста «Великого инквизитора» с большим мастерством (правда, несколько избыточными представляются пляски Инквизитора), но из-за невнятности начала спектакля, многое пропадает для зрителя. Не возникает контрапункта вопроса и ответов, а тогда суждения о «чуде, тайне и авторитете» утрачивают глубину.

Вот в такую картинку сложились впечатления от части спектаклей, об остальных из которых рассказывает моя коллега. Надеемся, что из двух наших повествований у читателей сложится ощущение: каким же он был, юбилейный фестиваль «Актеры России - Михаилу Щепкину».

 

Наталья СТАРОСЕЛЬСКАЯ

 

Под парусом Михаила Щепкина

Осень. Белгород. Михаил Щепкин. В десятый раз на родине выдающегося русского актера встретились ведущие российские театры, чтобы наполнить тишину зала энергией слова, режиссерской воли, актерской игры. Юбилейный Щепкинский фестиваль, один из старейших в нашей стране, сошелся с 80-летием Белгородского государственного академического драматического театра имени М.С. Щепкина, и в таком совпадении видится особый знак. Ведь именно этот коллектив во главе со своим харизматичным директором Виталием Ивановичем Слободчуком стал в свое время главным вдохновителем белгородского форума и уже 28 лет не просто удерживает его в театральном мире, но с каждым разом делает его все более насыщенным по событиям, объединяя столичные и провинциальные театры, давая возможность зрителю познавать театральную Россию. Три десятилетия вместили распад когда-то большой и неделимой страны, перестроечное безвременье, нынешние поиски «новых форм и смыслов» невзирая на лица и авторитеты. Сквозь все это Белгородский драматический прошел достойно, сохранил себя, сберег фестиваль. Возможно потому, что над ними, подобно большому парусу, - имя Михаила Семеновича Щепкина.

Великий земляк сегодняшних белгородцев не просто театральная легенда. Многочисленные свидетельства о том, как беззаветно он служил сцене, как работал над своими сценическими персонажами, кардинально меняя привычные нормы, сохранили для нас образ человека живого, ищущего, творческого. Созданные Щепкиным принципы актерского существования прорастают и в сегодняшних актерах, стирая столетия. Его современник, личность не менее легендарная, Александр Николаевич Островский, тоже не думает покидать российские подмостки, не теряется в обилии драматургического материала. Напротив, год от года его пьесы звучат объемней, ярче. На этот раз Островский царил на фестивальной сцене два вечера подряд, давая возможность увидеть абсолютно разные режиссерские и актерские трактовки, сравнить сценографические концепции.

Мир чиновников, придуманный режиссером Григорием Лифановым и художником Н. Лосем для спектакля Севастопольского академического русского драматического театра имени А.В. Луначарского «Доходное место», получился гипертрофированным, объемным. Сцена превратилась в огромный механизм, где все двигалось, шелестело, подавляло. Среди огромных шкафов, столов, стульев копошилась чиновничья братия, беспрестанно «строча» бумаги и передавая их по конвейеру вышестоящему начальству. Точнее, вышесидящему. На помосте, возвышаясь над человеческим муравейником, восседал старый чиновник Юсов (Анатолий Бобер), до которого многим еще карабкаться и карабкаться по служебной лестнице. Сценограф сконструировал ее из столов разных конфигураций: от крохотных для начинающих служащих до гигантских, принадлежащих рьяным карьеристам.

Эти маленькие существа в огромном, лишенном красок мире, похожие больше на фриков, только в минуты короткого отдыха переставали походить на винтики и шестеренки и обретали человеческие черты. Кто-то даже осознавал бессмысленность такого «служения», но уже через секунду все они бились за право поднести стакан воды начальнику, считая это маркером успеха. Многоликий собирательный образ чиновника, созданный актерами Александром Аккуратовым, Владимиром Крючковым, Сергеем Кулиненко, Юрием Михайловским, Виктором Неврузовым, Евгением Чернораем, Сергеем Колокольцовым, звучал в спектакле сильно, слаженно. Но первая скрипка, несомненно, у Белогубова - бездарного, трусливого, чрезвычайно угодливого, обладающий важным для своего положения качеством никогда не рассуждать. Он так незаметен, что иногда сливается с окружающей обстановкой, оставаясь при этом вездесущим и всевидящим. Вот еще одно условие его карьерного роста. Белогубов Александра Порываева временами омерзителен, временами жалок, но сквозь этот налет постепенно проступает другой человек - из низов, хлебнувший нужды, жесткий, рассчитывающий только на себя. В борьбе за доходное место он вряд ли задумается о цене.

Белогубов, личность без сомнения цельная, противопоставлен философу-идеалисту Жадову. Тот предпочитает жить не богато, но честно, для чего готов трудиться не покладая рук и, конечно же, не брать взяток. Жаль, что Евгению Овсянникову не удалось наделить своего персонажа внутренней силой, которая долгое время позволяла противостоять существующей системе. Поэтому в финале, когда ему выкручивают руки и заставляют нижайше просить о доходном месте, трагедия человека, растоптавшего свои убеждения, не ощутима. Этот Жадов, скорее, плывет по течению, живет иллюзиями и делит мир на черное и белое. Он даже не осознает меру ответственности перед будущей женой, и потому вопросы Вышневского (Николай Филиппов) о том, как он будет содержать будущую семью, вполне логичны. Жадов ничего не обещает своей Юлиньке (Татьяна Сытова) кроме свободы, а та готова на все, только бы покинуть отчий дом, напоминающий армейскую казарму.

У Кукушкиной все ходят по струнке, но, кажется, пережми вдова еще немного, и вспыхнет бунт. Не случайно ведь служанка Стеша (Ольга Лукашевич) вдруг из безобидной французской песенки извлекает мелодию Марсельезы. В этом доме, где вот-вот решится судьба Юлиньки и Полины (Анастасия Жаднова), режиссер все доводит до абсурда. Шоу с платками от «доброй» маменьки, нелепый фикус в качестве подарка Белогубова невесте, по-детски странная реакция Жадова и Юсова, когда они от досады показывают друг другу языки... И вдруг среди этой нелепицы возникает завораживающий дуэт Юсова и Кукушкиной (Людмила Шестакова) с точными паузами и акцентами. Остро звучит монолог старого чиновника в блистательном исполнении Анатолия Бобра о своей жизни и карьере. И это нехитрое признание, от которого почему-то щемит внутри: «А гордости у меня нет...». Его раздражает умный Жадов, а вот в безграмотном Белогубове он чувствует что-то почти родное и не подозревает печального финала их отношений. Как только Белогубов наберет вес на службе, он легко переступит через своего благодетеля. Впрочем, для мира высоких стульев и столов это нормально. Когда раскроются неблаговидные дела Вышневского, чиновники бросятся врассыпную, и желающих подать ему стакан воды уже не найдется.

Совесть, взятки, доходные места. Мало что изменилось со времени написания этой пьесы, а ведь прошло без малого два столетия. И все так же актуально другое произведение А.Н. Островского - «Сердце не камень». Оно лишено острой социальной окраски и обращено к нравственным законам внутри нас. Спектакль Московского театра «Et cetera» под руководством А. Калягина задал очень простые, но требующие серьезного размышления вопросы. Как за смирением не потерять чувство собственного достоинства и почему добродетель одного человека может пробудить пороки в другом?

Режиссер Григорий Дитятковский и художник Владимир Фирер поместили персонажей этой пьесы в лабиринт из огромных комнат и коридоров. В какой-то момент двери могут захлопнуться, и тогда он станет клеткой. В такой клетке давно уже живет Вера Филипповна (Анна Артамонова), поставившая на себе крест и нашедшая утешение в церкви и помощи бедным. В жестких тисках и ее скаредный супруг Потап Потапыч Каркунов (Михаил Янушкевич), дошедший в своем недоверии к жене до абсолютной нелепости: согласно завещанию, после его смерти молодая вдова сможет получить наследство только в том случае, если не станет выходить замуж. Жадность загнала сюда развращенного бездельем Константина (Кирилл Лоскутов), главное дело которого заключается в сопровождении богатого дядюшки в злачные места и надеждах на большое наследство. Клетка вот-вот захлопнется и перед Ерастом (Федор Урекин), заключившим сомнительный договор с Константином.

Ситуация нелепая, и в спектакле это подчеркивается гротеском «батальных» сцен между обитателями дома, решенных режиссером по пластике Сергеем Грицаем в замедленном движении. Приемы открытой клоунады в диалогах Аполлинарии Панфиловны (Наталья Благих) и Ольги (Кристина Гагуа), в сценах свидания Ольги и Ераста и их разоблачения Верой Филипповной и даже в ядреной луковицы, с помощью которой Ераст прослезился в церкви якобы от духовного озарения.

Особый воздух спектакля возникает благодаря изысканному световому рисунку Евгения Ганзбурга, оживившего вылинявшие краски этого дома графическими картинками теней и полутонов и очень интересному музыкальному оформлению Григория Ауэрбаха. Но самое главное заключается в том, что сквозь все эти наслоения проступают очень важные моменты, над которыми авторы спектакля размышляют без тени улыбки. Чрезмерная покорность Веры Филипповны и ее нарочитая «святость» - это порок? Ведь будучи наивной и совсем не разбираясь в людях, она сама позволяет Ерасту вести себя с ней подло. Бедность тоже далеко не всегда воспитывает в человеке лучшие чувства? Ведь именно это обстоятельство заставляет молодого человека, на самом деле не такого уж плохого, стать компаньоном Константина в довольно грязном дельце: оболгать Веру Филипповну и тем самым лишить наследства.

Зло в конечном итоге наказано, и сердце у Веры Филипповы, как выяснилось, не камень. Она словно очнулась от тяжелого сна и готова войти в мир, от которого так долго скрывалась. И, кажется, поняла главное: при любых обстоятельствах нужно оставаться собой.

Щепкинский фестиваль подарил несколько дорогих встреч с драматургией А.П. Чехова. Молодежный театр на Фонтанке из Санкт-Петербурга привез одну из лучших своих работ - «Трех сестер» в постановке Семена Спивака. Прозрачная атмосфера спектакля, создаваемая тончайшими нюансами характеров героев этой пьесы, световой партитурой Евгения Ганзбурга, многоуровневой сценографией Марта Китаева и Михаила Платонова и ее сдержанной цветовой гаммой, как это бывает на старых фотографиях, с первых же секунд стирает границу между сценой и зрительным залом и погружает в такую знакомую, но при этом абсолютно новую историю о потерянных мечтах.

Рельсы, проложенные прямо на авансцене, где одновременно расположена и гостиная Прозоровых; стрелочник, меняющий их направление, звуки отходящих поездов - каждый из этих символов важен для режиссерского прочтения чеховской пьесы. На рельсы, в которых к финалу уже не будет ощущаться пульс дороги, а значит и жизни, сиротливо присядут три сестры.

Серьезную психологическую нагрузку несет и помост над сценой. С его высоты Ирина (Анна Геллер) с детской горячностью говорит о своих взглядах на трудовую жизнь, здесь, словно над обрывом, объяснятся Маша (Светлана Строгова) и Вершинин (Валерий Кухарешин) и, неловко споткнувшись, отправится на дуэль Тузенбах (Александр Строев).

В этом доме живет и крепнет лишь одна мечта - в Москву! Погружение в иллюзию неведомой и прекрасной жизни стирает важные краски реальности, притупляет интуицию и в итоге приводит к необратимым потерям и опустошению. Дом становится хрупкой оболочкой, и его стены уже не защитят от паучьей хватки Наташи (Регина Щукина). Обреченность ощущается не только в гудках далеких поездов, которые теперь идут мимо. Она пробивается сквозь шутливый тон семейного праздника и воспоминания о детстве, от нее не удается избавиться Маше и Вышинскому даже в самые светлые минуты их романа.

«Три сестры», без преувеличения, спектакль коллекционный, как и многие актерские работы в нем. Особо хочется сказать о Чебутыкине Сергея Барковского, Соленом Романа Нечаева, Анфисе Наталии Дмитривой, Кулыгине Петра Журавлева, Андрее Юрия Сташина. О невероятно напряженной и страшной по своему накалу сцене, в которой Ольга Екатерины Унтиловой пытается сжечь дом, узнав, что он заложен, и теперь в ее жизни уже точно ничего не осталось. Ольга уже не человек, а тряпичная кукла без эмоций и надежд.

Жизнь ушла, оставив безграничную пустоту в судьбе каждого. Они еще пытаются говорить о будущем и даже что-то планировать, но никто уже не верит в светлые перемены. Отныне каждый день стал процессом не только для Андрея, когда едят, пьют, спят и умирают.

Имя Семена Спивака хорошо знакомо белгородцам. На сцене Щепкинского театра с большим успехом играют его «Касатку» по пьесе А. Толстого, идут репетиции «Идиота» Ф.М. Достоевского. Теперь среди тех, кого в Белгороде тоже искренне любят и ждут, московский режиссер Марк Розовский, поставивший совсем недавно вместе с художником Мариной Шепорнёвой на этих подмостках чеховского «Дядю Ваню».

В странной на первый взгляд декорации нагромождены пустые оконные рамы и нелепые колонны, стол, стулья и кресла стоят на грубых подпорках из бревен, а на заднике сцены раскачиваются стволы безжизненных деревьев. Но в этой почти сюрреалистичной картинке угадывается главное: дом, где когда-то кипела жизнь, доживает свои последние дни. Он пустой и бесцветный, здесь многое происходит уже по инерции, лишь бы как-то прожить еще один день.

Безграничная усталость и душевное отупение Астрова (Дмитрий Гарнов) делает его слепым и глухим по отношению к Соне (Валерия Ерошенко). Внутренние комплексы Серебрякова (Виталий Стариков), который только себе может признаться в собственной бездарности и несостоятельности, заставляют его либо капризничать, либо пафосно заявлять: «Дело нужно делать!».

Розовский создает в своем «Дяде Ване» любопытные перекрестные характеры. Живая, стопроцентно настоящая Соня и холодная, похожая на героинь немого кино Елена Андреевна (Оксана Катанская). Циничный Астров и наивный, с огромными, полными слез детскими глазами Войницкий (Игорь Ткачев). Они и соперники, и катализаторы еще более скорого разрушения этого дома. Единственный, кто хоть как-то помогает удерживать хрупкое равновесие - Телегин. Андрей Терехов наделил своего героя, по пьесе полного неудачника, не только человеческой добротой и способностью прощать, но и удивительной душевной силой, человеческим достоинством.

Сильный, почти стальной характер и у Сони. Этот стержень поможет ей выдержать страшный удар, нанесенный Астровым, и удержать дядю Ваню от крайнего шага. Конечно, он поплачет, потом начнет щелкать на счетах, увлечется и, как это часто происходит с детьми, постепенно забудет о своем горе. Дни пойдут безликой чередой и будут озаряться лишь Сониной молитвой: «Я верую...»

Марк Розовский представил еще одну работу - спектакль-легенду «История лошади» по рассказу Л.Н. Толстого «Холстомер», который он поставил в своем театре «У Никитских ворот». Выбрав жанр мюзикла (музыка Марка Розовского на стихи Юрия Ряшенцева), режиссер наполнил особым звучанием историю о людях и лошадях, не растеряв ни одного драгоценного толстовского слова, рассказал притчевым языком о предательствах, жестокости и страданиях, которые до краев наполняют каждый из этих миров.

«История лошади», рассказанная Розовским, показала возможности труппы этого театра - поющей и танцующей (музыкальный руководитель спектакля Татьяна Ревзина, балетмейстер Антон Николаев) и на протяжении двух с половиной часов держала зрительный зал в сильном напряжении. В хоре-табуне, состоящем в основном из молодых актеров труппы, не потерялся ни один персонаж. Объемно, сильно прозвучали характеры Конюшего (Андрей Молотков), князя Серпуховского (Денис Юченков), конюха Васьки (Александр Чернявский), Милого (Игорь Скрипко), Вязопурихи (Наталья Корецкая). И, без сомнения, главный нерв спектакля, центр притяжения - Холстомер Владимира Юматова. Это из разряда театральных встреч, которые не забудутся.

Московский академический театр имени Владимира Маяковского привез на фестиваль в Белгород спектакль «Отцы и сыновья» по одноименной пьесе Брайна Фрила, в основе которой роман И.С. Тургенева «Отцы и дети». Режиссер Леонид Хейфец и сценограф Владимир Арефьев приоткрыли дверь в абсолютно земной, наполненный утренней свежестью мир, где люди стремятся к простым радостям. В доме Николая Петровича Кирсанова (Александр Шаврин) иллюзия всеобщего счастья и любви начинает разрушаться при появлении студента Евгения Базарова (Сергей Беляев). Он умен и дерзок, не выбирает выражений, но именно эта жесткость в конечном итоге помогает окружающим его людям стряхнуть фальшивые эмоции и начать нормально жить. Пройдет не так много времени, и Павел Петрович Кирсанов (Евгений Парамонов) окажется способным посмеяться над своим прозвищем «портновский манекен» и уже не будет стыдиться светлой любви к Фенечке (Наталья Палагушкина). А та, наконец, обретет себя, почувствует не приживалкой, а настоящей хозяйкой дома. Внешне Базаров груб, иногда просто невыносим, но сколько нежности в его коротком прикосновении к матери (Александра Ровенских), сколько доброты и терпимости к отцу (Александр Андриенко).

Пожалуй, никто из окружения Базарова не способен без раздумий поставить крест на своих интересах ради всеобщего дела. Когда приходит беда, именно этот мальчик, еще недавно заявлявший, что презирает народ, идет и спасает от тифа жителей окрестных деревень. К несчастью, цена оказывается непомерной - жизнь. Сцены в родительском доме Базарова уже после его смерти, пожалуй, самые трудные, энергетически затратные. Дуэт Александры Ровенских и Александра Андриенко - это работа больших мастеров.

Боль постепенно уходит и становится светлой печалью. Базаров яркой кометой пролетел, осыпал искрами, оставил реальный след в жизни каждого, кто был с ним знаком.

И еще один столичный гость Щепкинского фестиваля - Центральный академический театр Российской Армии с поистине знаковым для Белгорода спектаклем «Царь Федор Иоаннович» А.К. Толстого в постановке Бориса Морозова. Ровно 420 лет назад, в 1596 году, по указу царя всея Руси и Великого князя Московского Федора Иоанновича возвели Белгородскую крепость, положив начало солнечному белому городу. Не случайно в его интерьере совсем недавно появился памятник этому государственному деятелю, причисленному к лику святых как Феодор Блаженный.

Масштабная постановка исторической трагедии погрузила в гнетущую атмосферу далекой Руси, терзаемой заговорами и бессмысленными смертями. В сценографическом рисунке спектакля Борис Морозов и Михаил Смирнов использовали лишь отдельные детали того времени, сделав главными из них колокола. Они разрывают пространство сцены, разбивают вдребезги гнетущую тишину, предвещают победу или поражение. Эти звуки гармонично дополняют музыку Рубена Затикяна, созданную специально для спектакля.

Сильный актерский дуэт Николая Лазарева (Царь Федор Иоаннович) и Николая Козака (Борис Годунов) распахивает миры двух абсолютно разных людей. У каждого из них своя правда - любой ценой спасать государство от смуты, пусть даже для этого потребуются новые жертвы, или отмаливать уже свершенные злодеяния и попытаться строить царство по принципам милосердия и любви. Царь Федор Иоаннович в спектакле Бориса Морозова при всей своей слабости и уязвимости предстает мудрым государем с чистой детской душой. Просто силы оказались неравными, и черная туча в конечном итоге поглотила этот свет.

Вот такой насыщенной по драматургии и сценическому воплощению оказалась палитра юбилейного фестиваля «Актеры России - Михаилу Щепкину». Хорошим дополнением к ней стали спектакли внеконкурсной программы, и среди них «Сказка о рыбаке и рыбке» А.С. Пушкина, рассказанная Губкинским театром для детей и молодежи. Автор инсценировки и режиссер-постановщик Сергей Семенов и художник-постановщик Ирина Дорошенко наполнили его орнаментальными мотивами и «лоскутными» декорациями, народными мелодиями и танцами (музыкальное оформление Натальи Арситовой, балетмейстер - Евгений Калашников), пословицами и поговорками и попробовали рассказать эту историю вместе со зрителями. Так в сотворчестве детей и взрослых родилась сказка о любви, которая даже в самую страшную бурю спасет и сохранит.

 

Елена ГЛЕБОВА

Фото предоставлены фестивалем

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.