Новокузнецк. Возвращение блудной дочери

Выпуск №5-195/2017, В России

 Очевидно, блудные дети внутри любой истории, начиная с библейской, приговорены к возвращению. Вариантов может быть только два: вернуться при жизни родителей или после их смерти. Премьера драмы «Станционный смотритель» по одноименной повести А.С. Пушкина в постановке Михаила Лебедева, состоявшаяся в Новокузнецком драматическом театре осенью 2016 года, рассказывает о возвращении запоздалом, как, собственно, и сюжет повести. С небольшой, но существенной разницей: в спектакле печаль истории лишается элементов пушкинского благоволения и обретает большую определенность.

При всем драматизме судьбы Самсона Вырина, начертанной артистом Вячеславом Туевым ясным и крупном почерком, на первый план как-то естественно выдвигается судьба и облик дочери его Дуни (Вера Кораблина). Надо сказать, что облик этот классически выразителен и обобщен. Без деталей. Прямо-таки символ: прекрасная девушка - грациозная, стройная, как и быть должно. Вполне пушкинская, томящаяся в глуши, о которой тоже можно сказать: «Давно сердечное томленье теснило ей младую грудь; душа ждала... кого-нибудь»... Дуня Веры Кораблиной так же красива, но совсем не так наивна: она прекрасно осознает свои чары и последствия возможного побега с Минским. Она медлит в нерешительности, насколько это возможно в такой момент - помедлить. С оглядкой на отца. А он (простая душа!) про обман и не помышляет... «Но продуман распорядок действий и неотвратим конец пути...» Что случилось, то случилось. Дуня финал предвидела. Уж очень заметно она колебалась.

И тут следует сказать о четко выверенном темпоритме спектакля, когда свобода эпического представления и повествования (Иван Петрович Белкин в исполнении Игоря Омельченко и Романа Михайлова ведет нас за руку по нехитрым поворотам сюжета - и пушкинский текст внятно звучит) способствует свободе воображения и актерской игры. Скажем заодно, что спектакль изысканно монохромен, вся сценография его - это серо-сизая стена, вертикально прочерченная канатами из пеньковой веревки, «инструкция к применению» которой гласит, что она практически не изнашивается. Как, впрочем, и ментальность русского человека - под бурями судьбы жестокой. Одежды персонажей - также цвета графита. В кульминационные моменты эта монохромность расцвечивается волшебным цветовым узором. Такова «территория» поцелуя, подаренного Дунею Белкину и зовущая не иначе как в «края обетованные». Территория мечты, обернувшейся крестом, который сама героиня собою и являет, изображая его языком пластики, очень тонко использованном в спектакле. Надо сказать, что режиссер доверяет нашему воображению, развивая его полет до проекции сверху, откуда крест явственно и вырисовывается.

На долю совратителя Минского (Никита Данилов) достается весь джентльменский набор типичного соблазнителя: обаяние, напор, коварство, наглость... Поскольку мы прекрасно понимаем, что дело не в нем. Бережное прочтение первоисточника ничуть не мешает режиссерскому высказыванию. Вопрос вполне ясен и обращен к зрителю: искать ли причину в своем окружении или в себе самих.

Это первый спектакль Новокузнецкой драмы в реализации театрального проекта «Живая классика - школе». И первым проводником, переправившим школьников на эту «станцию», как раз и стал «Станционный смотритель» в передаче большого любителя историй Ивана Петровича Белкина - героя и повествователя сборника «Повести Белкина», включающего пять бессмертных названий. Вымышленный рассказчик Пушкина - практически его сверстник - со всеми его историями рожден гением поэта 186 лет назад благословенной Болдинской осенью.

Репертуар театра пополнился тонким, вполне авторским спектаклем, сочиненным Михаилом Лебедевым - режиссером, автором сценической версии и художником. Учеником прославленного Вениамина Фильштинского, усвоившим уроки Пушкина.

Фото Сергея КОСОЛАПОВА

Фотогалерея