"Зима", "Гроза", "Женитьба" и прочие невероятные события / VI Фестиваль частных столичных театров «Московская обочина»

Выпуск №5-195/2017, Фестивали

Вдохновитель и организатор этой затеи худрук «Театрального особняка» артист и режиссер Леонид Краснов, получив всестороннюю поддержку СТД РФ и его председателя народного артиста РФ А.А. Калягина, пригласил на свою территорию 16 театров, включая гостей из Самары. Статус этих театральных компаний не то, чтобы невнятен, но как-то неустойчив.

Коллективы частные и независимые, они, испытывая специфические сложности, деловые и финансовые, тем не менее вновь увлеченно обменивались на «Обочине» творческой энергией между собою и со зрителями. Жюри тоже работало не формально. Подробные обсуждения увиденного, по сути, стали творческими семинарами, хочется думать, полезными.

Вновь было много классики и современных сюжетов. Шедевры А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, А.Н. Островского соседствовали с версиями произведений Л. Леонова, А. Гайдара, Ю. Нагибина, Е. Гришковца, Е. Исаевой, А. Соколовой, И. Члаки. Изысканно звучали тексты Ф.Г. Лорки и Т. Мэлори. Даже антрепризная поделка К. Людвига не слишком раздражала. И все же «корпус» спектаклей по нынешним сюжетам или ставшим классикой недавно, воспринимался противоречиво.

Так, театр «Опыты драматических изучений» показал спектакль «Телеграмма», якобы по мотивам повести А. Гайдара «Чук и Гек», жанр которого режиссер Михаил Егоров определил вполне невинно: «опыт чаепития». Художник Татьяна Спасоломская развила эту идею, создав среду для рождественской сказки, поскольку время действия предновогоднее и предвоенное, когда Новый год гражданам СССР снова разрешили отмечать.

Но автор пьесы Олег Михайлов, воспользовавшись лишь фабулой повести Гайдара, придумал «поверх сюжета» остро драматическую фантасмагорию, где действуют персонажи, в первоисточнике не заявленные. В частности, неистовые стукачи, увлеченные шпиономанией и своими в связи с этим возможностями (их «по очереди» азартно изобразил артист Николай Алипа). А главная героиня, теперь актриса латышского театра, мужской состав которого расстрелян, едет с дочерью и сыном на заимку к мужу, который не просто начальник геологической экспедиции, а ссыльный.

Герои этой псевдо-святочной истории делятся на конвойных и бесконвойных. Пытаясь вспомнить брата, юная сестра (Надежда Исаева) называет его разными именами, а мама (Елена Капралова), оказывается, разделила участь погибших артистов. Зачем надо было строить столь трагическую историю на фрагментах фабулы всем известной повести Гайдара, непонятно.

Спектакль «История про нас» по пьесе Елены Исаевой «Про мою маму и про меня» в театре «КомедиантЪ» режиссер Елена Токмакова-Горбушина выстраивает как «драму, которая смешнее комедии». Играя роль Матери, она создает яркий характер женщины, упрямо оптимистичной вопреки всему. Дочь (Анжела Шельпякова) этот настрой пытается усвоить. А Мужчина (Александр Огородов) - мамин одноклассник, который ее любил всю жизнь, хотя они больше не виделись, старается соответствовать образу романтического героя. Но долгожданная встреча не состоялась. Получилась любимая зрителями мелодрама, сыгранная остроумно и без утешительства.

Герою «Фантазий Фарятьева» (театр «На Алексеевской», режиссер Светлана Азарянц) утешиться нечем. Кирилл Бурыкин играет Павлика существом болезненно искренним, но занятые своими проблемами героини его откровений не воспринимают. Натужно изображая острую характерность, они лишь взвинчено покрикивают. Лирической эксцентрики из этого не получается.

Эксцентрической трагедией предстала «Зима» Евгения Гришковца в исполнении артистов D-Театра (режиссер Сергей Корнюшенко). История про двух солдат, готовых выполнить секретное задание, но забытых начальством и замерзающих где-то в горах, артистами Александром Сазоновым и Матвеем Матвеевым сыграна лирично, виртуозно и смело. Точное чувство жанра спасает их от пафоса и патетики. В последние мгновения жизни герои видят давно пережитые радости детства и юности, обаятельно и беззащитно стараясь что-то исправить, в чем-то оправдаться, а чему-то вновь порадоваться. Погружаясь в бездну небытия, они проходят через память о детстве, где был их неузнанный рай. «Так верит солдат

убитый, что он проживает в раю», сказал поэт.

Обрести новое понимание жизненных ценностей героям помогает Снегурочка, в которой каждый видит мечту, но не смерть. Анна Хлесткина тонко проходит по грани, за которой мистический образ мог бы потерять свое пугающее очарование. На мистические глубины претендует Старик, герой моноспектакля «Ты прости меня» по пьесе Ильи Члаки Самарского театра «Город» (режиссер Александра Сайдгариева).

«Поток сознания» Старика, потерявшего связи с реальностью, драматург воссоздает, следуя знакомым «лекалам», не находя ни свежих мотивов, ни новых смыслов. Артист Борис Трейбич старательно играет клинику старости, истерзанной эгоизмом, одиночеством и безумием. Старику мерещатся якобы пережитые им сексуальные победы, а склеротическое упорство помогает винить в своих истинных несчастьях других, особенно жену. «Толчея мыслей» стыдных и подлых снедает остатки его нравственного чувства. Но даже давящийся слезами, когда понял, что жена мертва, этот Старик сочувствия не вызывает.

Серия моноспектаклей продолжилась музыкально-драматическим этюдом «Сирень» по рассказу Юрия Нагибина и романсам Сергея Рахманинова в исполнении артистки Марии Кивериной (театр-студия «Версия», режиссер Ольга Демичева). Текст, в котором заметно влияние Бунина (порой кажется, что это сделано намеренно, в духе литературной игры), перемежается негромким, как бы осторожным пением романсов. А все вместе составляет хрупкую лирическую ткань повествования про девушку с легким дыханием, юного музыканта, их несостоявшуюся любовь, на которую им то ли смелости, то ли силы духа не хватило. Получилось благородно, но холодновато.

Не менее изысканной литературной игрой предстал независимый проект «Записи Ковякина» по повести Леонида Леонова, где стилизуется лексика и манера письма Николая Лескова. Артист Сергей Загребнев изящно следует этой авторской логике, погружаясь в предреволюционный «безответственный» застой с простодушием булгаковского Лариосика.

Повествование о сломе эпох, о скуке и серости, которые чреваты хаосом и тотальным перерождением, артист развивает смело и многогранно, оставаясь на высокой волне драматической иронии.

От «Записей Ковякина» гоголевские «Записки сумасшедшего» отличаются иного свойства глубиной и силой. Режиссер Юрий Зайцев в театре «Переулок» поставил спектакль болезненно искренний и страстный, где знакомый сюжет представлен с клинической остротой и ослепительной ясностью. Аксентий Поприщин (Евгений Белов), лысое «нездешнее» существо с лицом без бровей и ресниц, похожее на Коровьева или персонажей Кафки, погружается в омут безумия последовательно и увлеченно. При этом поведение его на всех уровнях существования остается внятным и по-своему логичным. Контрапунктом к трагедии становятся песни Леонида Федорова, музыка Грига, Прокофьева, Верди, Шнитке, Пако де Лусии и Джона Кейджа. Особенно выразительно звучит «Пещера Горного короля».

Софи и Мавру, а также дамочек с Невского, хрупких, лукавых и опасных, или разговорчивых собачонок остроумно играют Александра Светлова и Екатерина Богомолова, воплощая «пристальное равнодушие большинства». Кажется, лишь Мавра, положив себе на колени голову больного Аксентия, пытается его пожалеть. Эта «Пьета» могла бы стать финалом истории. Но обреченный герой идет до конца. Бесстрашие его мучительно и неизбывно.

«Сон смешного человека» Ф.М. Достоевского по инсценировке Тенчоя поставил режиссер Сергей Крайнев в Экспериментальном театре драматургии национальностей (ЭТДН). Этот в прямом смысле фантастический текст на обычной сцене вряд ли воплотим. Новые технологии вроде бы создают иллюзию феерического зрелища. Но хорошие артисты Игорь Климов и Мария Баева играют большую часть сюжета по законам бытового театра. Надежда на обретение рая лишь декларируется. Из глубин космоса герой возвращается не на планету Земля, а в обычную, «надежную» жизнь.

На «Обочине» были и спектакли по текстам зарубежных авторов. Например, постановка Театра-студии имени Леонида Андреева «Воспоминания о Будущем» по пьесе худрука театра, молодого артиста Андрея Бабаева. Попытка в музыкально-поэтической форме рассказать историю отношений Ф.Г. Лорки и С. Дали на фоне утверждавшегося в Европе фашизма, удалась далеко не во всем. Некоторые стихи Поэта, сыгранного А. Бабаевым, столь известны и так ожидаемо исполнены, что кажутся общим местом. Зато темпераментный Художник (Егор Гордиенко) более выразителен в пластических эпизодах, чем в драматических сценах. Петр Власов и Денис Демиденко остроумно сыграли Веселого и Грустного клоунов, позже переродившихся в штурмовиков. Но впечатление от спектакля сдержанное, ибо объединяющей идеи в нем нет.

Студия «Верба» выступила на «Обочине» с комедией К. Людвига «Примадонны» (режиссер Диана Кузнецова). Такие антрепризные пустышки может спасти феноменальное мастерство актеров или привнесенная извне остроумная идея. Браться за «Примадонн», делая вид, что «Тутси», «В джазе только девушки» или «Тетки Чарлея» нет в природе, по меньше мере, наивно. Чтобы полноценно сыграть такую комедию, надо уметь играть пустяки, «подключив» свое природное простодушие. Иногда, хотя и редко, у артистов «Вербы» это получалось.

Странное впечатление оставил спектакль «Спасти Британию!» по роману Томаса Мэлори «Смерть Артура» и «Истории бриттов» в режиссуре Ксении Зориной (независимый театральный проект). Поставлен он в якобы модном нынче жанре сторителлинга. Получилось что-то вроде столь же модных читок с той лишь разницей, что пять молодых актрис читали в течение часа не с листа, а наизусть по сути один и тот же короткий текст с небольшими вариантами. В атмосфере, отдаленно напоминавшей поминальный ритуал, сидя на стульях, поставленных полукругом, артистки последовательно передавали одна другой полупустые стаканы. Девушек было пять, а стаканов десять. Когда каждая «выступила» по два раза, действо, точнее, бдение прекратилось. Может быть, подобные упражнения полезны как тренинг, голосовой или интонационный, но зачем выносить это на фестиваль, где идут спектакли по репертуарным пьесам, непонятно. Невольно затоскуешь по «Примадоннам». Или, если повезет, вернешься к полноценной классике. Так и случилось.

Театр литературной импровизации показал версию гоголевской «Шинели» (режиссер Ирина Попова). В ней, кроме Шинели, возникают персонажи сопредельных сюжетов: майор Ковалев, Нос, девица с Невского и даже Лошадь. В спектакле есть атмосфера беспощадного Петербурга, есть игровой драйв и страсть. Однако касается это, в основном, персонажей второго плана. Сергей Кротов сосредоточенно играет Башмачкина «прорехой на человечестве», никак не меняя болезненно скорбной интонации, оставаясь в каком-то тряпичном «полулысом» белесом парике, тогда как вокруг кипит злобная, мстительная, но полная энергии жизнь. Самый активный и опасный ее представитель - Петрович, который пошил Башмачкину шинель, но сам же и украл ее у Акакия Акакиевича. Виктор Владимиров со вниманием к деталям представил этого вечно пьяного мужика, который мучается еще и комплексом подкаблучника. Жену его, Хозяйку и даже «живую» Шинель, которая с Башмачкиным ухитрилась попрощаться перед тем, как ее украли, разнообразно и пластично, точно пользуясь красками характерности, играет Светлана Лукогорская. Алексей Гусаров для своих персонажей тоже придумал много занятного. Жаль только, что Ковалев сюжету не нужен, а само действие порой напрасно тормозится, становясь «игрой на ощупь».

Сильное впечатление оставила гоголевская «Женитьба» Театра «Недослов» (режиссер Юрий Анпилогов, постановщик жеста Варвара Ромашкина). Спектакль театра слабо слышащих актеров оказался удивительно выразителен. Изящество жеста, внятность пластического поведения, смелость жанровых характеристик - все в этой «Женитьбе» работает на результат, смелый и благородный.

Интересны здесь людские типы. Подколесин (Олег Селянинов) - вечно испуганный юноша, похожий на херувима. Агафья Тихоновна (Ирина Христова) наивна, но любопытна. Кочкарев (Роман Коновалов) одержим бесовской идеей мщения. Яичница (Ермек Жаслыков) внимателен и осторожен, а видавшая виды Фекла (Дарья Катиди), мнящая себя испанкой, как всякая сваха умело льстит. Неожиданно молоды морячок Жевакин (Илья Мельников) и отставной пехотный офицер Анучкин (Александр Арчебасов), похожий на растрепавшийся одуванчик. В спектакле сложился ансамбль индивидуальностей, объединенных истовой любовью к сцене.

Театр имени М.А. Булгакова показал постмодернистскую фантазию по пушкинской «Сказке о рыбаке и рыбке». Этот тип зрелища редок на нашей сцене (пример - «Конек-горбунок» в МХТ имени Чехова). В таких фантазиях фрагменты фабулы первоисточника отстоят один от другого, словно далекие острова. Зритель попадает в подобный сюжет, как в компьютерную игру с новыми правилами. А дальше все зависит от его восприимчивости.

С обозначения жанра - лирическая комедия с катарсисом - тотальное озорство на пушкинские темы только началось. Главные герои тут молоды и полны жизненных сил, а потому их имена закавычены. «Старуха» сознательно ставит над своей судьбой опасный эксперимент, будучи женщиной с чисто творческими амбициями. Играет ее автор инсценировки и режиссер, сверкающая обаянием темпераментная Лариса Маркина. Эта «Старуха» азартно подчинилась Золотой Рыбке (Варвара Обидор), которая в новом «раскладе» именно для нее стала искусительницей посильнее Шемаханской царицы. Ассортимент соблазнов обеспечивает Свита Рыбки (Сергей Лактюнькин и Максим Микрюков), мужики наглые, бывалые, со специфическим блатным обаянием. Обе бабы с энтузиазмом навалились на безнадежного романтика «Старика», сыгранного Андреем Гусевым с неподражаемой лирической иронией. Финал же всем хорошо известен и, увы, неотвратим.

Театр «Студия» вышел на «Обочину» со страстной и цельной версией «Грозы» Островского (режиссер Никита Бетехтин). Сначала из тьмы на людей со слайдов, как с фресок, взирают лики святых. Апостольский облик сидящего невдалеке Кулигина (Алексея Доронина), вроде бы, «в тему», но забота у него одна - поскорее спиться, что ему вряд ли удастся. Источник несчастий этих людей в их показной религиозности. У каждого на груди большой крест как знак причастности к некой если не секте, то касте, глава которой Марфа Кабанова (Алиса Ефремова-Лисичкина), умная, но черствая, строго следит за соблюдением всех правил и обрядов.

Большеглазой нервной Катерине Надежды Лариной рядом с такой хищной особью тяжко потому, что она так же сильна и своенравна. Каждый тут сам себе комок нервов. Постоянно теряющийся Тихон (Даниэль Андрущук) Катерине не опора, а сметливая сводня Варвара Дарьи Бахаревой - не помощница. Бориса (Василий Молодцов) Катя себе намечтала от той же безнадежности. Тут сама любовь рождается от неволи, а потому и она бесплодна. В финале Катерина никуда не уходит, а стоит между людьми невидимая, неузнанная и непонятая.

Лучшие спектакли Шестой «Московской обочины» снова увлекли свежестью актерских красок, самобытностью и искренностью.

Фотогалерея