В Театре комедии им. Н.П.Акимова победили Дракона
Выпуск №6-196/2017, Премьеры Санкт-Петербурга
В декабре ушедшего 2016 года в Театре Комедии имени Н.П. Акимова состоялась премьера спектакля «Дракон» по пьесе Евгения Шварца в постановке заслуженного деятеля искусств России Татьяны Казаковой.
«Дракон», на мой взгляд, образует дилогию с другим спектаклем этого театра, тоже в постановке Казаковой - «Визит дамы» по Ф. Дюрренматту. Это подчеркивается, в частности, схожестью сценографического решения, важной частью которого и в том, и в другом спектакле является наклонный помост с отверстием, из которого, как черт из табакерки, появляется мистический злодей (художник-постановщик обоих постановок - Эмиль Капелюш). В «Визите дамы» это Клара Цаханессян - Ирина Мазуркевич, а в «Драконе» вовсе не главный инфернальный персонаж, а Бургомистр в блистательном исполнении Сергея Кузнецова.
Спектакль становится бенефисом актера. Его роль - самая виртуозная. Одетый в мешковатый комбинезон, опирающийся на палки для скандинавской ходьбы, Бургомистр правдоподобен и узнаваем, убог и жуток одновременно. С кажущейся легкостью Кузнецов передает все оттенки сложной психики своего персонажа. Вместе с суетливым сыночком-карьеристом Генрихом (Александр Матвеев) они образуют комическую пару ловких дельцов от политики.
Впрочем, основным злодеем в обоих спектаклях нужно признать массу, толпу, «агрессивно-послушное большинство», которое в «Визите дамы» единогласно голосует за убийство главного героя Илла, стыдливо прикрываясь, как будто от дождя, куском полиэтилена. В «Драконе» толпа совершенно бесстыдно выставляет напоказ свои эгоистические интересы, устраивая праздник по поводу овладения Драконом лучшей девушкой города Эльзой. Горькая ирония создателей спектакля направлена прежде всего в адрес массы, «лучшие люди» из которой, возглавляемые Бургомистром, почти с самого начала противодействуют странствующему рыцарю Ланцелоту (Денис Зайцев). Рыцарь считает их не настоящими, но «настоящих», которые хоть как-то пытаются сопротивляться злу, в спектакле немного - архивариус Шарлемань (Владимир Миронов) с дочерью Эльзой (Любовь Виролайнен). Да еще очень органичный Кот в исполнении Виталия Куклина. Ковроделы, шапочных дел мастер и кузнец, снабдившие Ланцелота оружием для битвы с Драконом, остаются «за кадром».
Неслучайно в таких подробностях выписана сцена наблюдения горожан за военными действиями между Ланцелотом и Драконом (Александр Лазарев). Нарядные горожане, предпочитающие «под шумок толковать» и активно поедать что-то из походных алюминиевых мисок, выглядят откровенными приспособленцами, охотно доверяющими сводкам-перевертышам, транслируемым личным секретарем Дракона Генрихом. А после победы Ланцелота отвратительно выглядит хор «лучших людей города», лживо воспевающих Бургомистра как победителя. Особенно выделяется в этом хоре Садовник в исполнении Сергея Русскина - неповоротливый, разжиревший, однако всеми силами души и тела жаждущий угодить новому хозяину. Недаром оба правителя презирают своих подданных, души которых «скроены» Драконом. У обоих ненароком прорывается одна и та же пренебрежительная фраза: «Люди? Да какие люди...»
Весь ужас войны с Драконом выпадает на долю рыцаря-энтузиаста и его немногочисленных помощников. А война в спектакле страшна, так же как страшен Дракон Александра Лазарева - седой франт с яйцевидной головой и неземным приглушенным голосом. Причем страшен он не столько силой, сколько хитростью и подлостью, что в спектакле выражается символически - с началом объявления Драконом войны планшет сцены вместе с Ланцелотом накрывает огромный кусок черной ткани, создающий обманчивые выпуклости и скрывающий реальные предметы. Там, где зритель ожидает увидеть под тканью фигуру, оказывается пустота, и, наоборот, из пустоты возникает фигура.
В спектакле, в отличие от известнейшего фильма Марка Захарова, есть «свет в конце тоннеля». Ланцелот возвращается, вырывает Эльзу из лап нового «дракона» и вершит правый суд. И поскольку главный виновный в происходившем на сцене зле - толпа, то и заключительная дидактика спектакля обращена к «массам». В финале от имени Евгения Шварца звучат слова, которые драматург вложил в устах обескровленного после боя рыцаря Ланцелота: «Не бойтесь. Это можно - не обижать вдов и сирот. Жалеть друг друга тоже можно. Не бойтесь! Жалейте друг друга. Жалейте - и вы будете счастливы!»
Фотогалерея
Отправить комментарий