Под созвездием Стрельца / Фестиваль драматических театров Министерства обороны РФ «Звездная маска»

Выпуск №5-205/2018, Фестивали

Под созвездием Стрельца / Фестиваль драматических театров Министерства обороны РФ «Звездная маска»

Наверное, есть нечто магическое в том, что Четвертый открытый фестиваль драматических театров Министерства обороны РФ «Звездная маска» начинался за несколько дней до того, как на небесной карте воцарилось Созвездие Стрельца - воина, вооруженного луком и стрелами. Не верю в случайность подобных совпадений! Тем более, что, как известно, Стрелец - это получеловек, полукентавр, а фестиваль получился схожим с этим знаком именно своей установкой: часть спектаклей была направлена к человеку, к его душе и мыслям, сочувствию и пониманию, другая же получилась несколько загадочно кентаврической, чтобы не сказать жестче.

Учредители и устроители фестиваля, ставшего уже традиционным, были как и прежде: Главное управление по работе с личным составом вооруженных сил Российской Федерации, Департамент культуры Министерства обороны РФ и Центральный академический театр Российской армии, а участниками стали знакомые по предыдущим фестивалям военные театры - ЦАТРА, Драматический театр Восточного военного округа (Уссурийск), Драматический театр Северного флота (Мурманск), Драматический театр им. Б.А. Лавренева (Севастополь), Драматический театр Тихоокеанского флота (Владивосток) и Драматический театр Балтийского флота (Кронштадт).

На правах гостеприимного хозяина и первого военного театра страны Театр Российской армии открывал и закрывал фестиваль спектаклями главного режиссера Бориса Морозова «Судьба одного дома» и «Кабала святош» М. Булгакова, но поклонников творчества этого интересного, опытного мастера ждал сюрприз. Вот уже не в первый раз гостем фестиваля становится «штатский театр», с которым Борис Морозов плодотворно сотрудничает много лет, Белгородский государственный академический драматический театр им. М.С. Щепкина привез на «Звездную маску» горьковских «Зыковых», поставленных Морозовым несколько месяцев назад. Мне довелось писать уже об этом замечательном, с уникальным актерским ансамблем спектакле, поэтому скажу о нем очень кратко, как и о двух других спектаклях Бориса Афанасьевича, подробно проанализированных на страницах «Страстного бульвара, 10», когда они только начинали свою жизнь. Но ведь тем, в сущности, и привлекает театр, что спектакли живут, а значит - в чем-то непременно уточняются, меняются, а потому каждый становится новым...

Говорить столь много о Борисе Морозове - неизбежно, потому что он представляется адептом той самой человеческой половины, что натягивает лук и точно пускает стрелы в цель в Созвездии Стрельца.

«Судьба одного дома» - это история, сочиненная артистом труппы Владимиром Ереминым в творческом содружестве с Борисом Морозовым на основе отрывков из военной прозы к 70-летию Великой Победы. Прошло, кажется, не так много времени, а его течение показало, что перед нами ожили на театральных подмостках не просто страницы тех, кто изведал на собственном опыте трагическое время, а великая литература Виктора Астафьева, Василя Быкова, Василия Гроссмана, Виктора Некрасова, Булата Окуджавы (в эпитете «великая» меня смущает только имя Юрия Бондарева, фрагмент романа которого «Берег» завершает спектакль).

Все отрывки прозы выбраны и воплощены глубоко обдуманно, болезненно точно, потому в них раскрывается атмосфера времени со всеми, к сожалению, устаревшими для многих сегодня понятиями патриотизма, нравственности, духовной силы в их первозданном понимании. И именно поэтому испытываешь неподдельное, глубокое волнение, прикасаясь не к «агиткам советских времен» (как именуют нередко эти настроения и состояния ныне), а к истинам, выше которых не было.

Как доказывает своим спектаклем Борис Морозов, не только не было, но и нет.

В этом действе, унаследовавшем и развившем традиции создателя армейского театра Алексея Дмитриевича Попова и русского психологического театра, нет ни грана фальши, потери достоинства, стремления бежать, подобно герою А.В.Сухово-Кобылина, «впереди Прогресса», а есть глубокая мысль и глубокое чувство.

Когда спектакль только появился, мне казалось, что после того, как минет юбилейная дата Победы, он может утратить силу своего звучания. Но этого не произошло - он стал собраннее, сильнее, жестче. Можно перечислять имена артистов из каждого эпизода - их мастерство захватывает, подчиняет себе, но об этом мне довелось уже писать. Не могу только не назвать еще и еще раз Алину Покровскую, проживающую в своих письмах-монологах из романа «Жизнь и судьба» жизнь и судьбу матери главного героя, заклинающую сына: живи, живи долго с теми, кто стал тебе ближе матери... И в словах ее - ни малейшего упрека, ни малейшего сожаления, только безграничная материнская жертвенная любовь...

А в финале на сцену выходит старый человек, опирающийся на палку, на пиджаке которого ордена и медали, и обращается к нам от себя: «Меня зовут Александр Петров, я родился в 1922 году...» и завершает свой коротенький монолог словами: «Мир вашему дому!..» И зрительный зал встает, как один человек, чтобы поклониться одному из тех, кто принес миру избавление от фашизма.

В этом ключе человеческого, глубоко волнующего душу и пробуждающего мысль театрального действа поставлены Борисом Морозовым и два таких разных спектакля, как «Зыковы» и «Кабала святош». Они - о главном: о неправедной, неверной жизни людей, которая, словно расходящиеся волны, захватывает не только семью Зыковых, но и окружающих, и надо увидеть и ощутить, как ярко играют в спектакле Виталий Стариков (Антипа), Вероника Васильева (Софья), Илья Васильев (Михаил), Дмитрий Евграфов (Шохин), Дмитрий Гарнов (Муратов), Надежда Пахоменко (Анна Марковна), Валерия Ерошенко (Павла), Наталья Чувашова (Степка). А в «Кабале святош» этим главным становится подлинная, великая сила театра, который не может и не должен подчиняться указаниям сверху, а сам определяет свои нравственные, духовные границы и барьеры. Начиная и завершая спектакль словами Булгакова из «Жизни господина де Мольера»: «Он - живет!», Борис Морозов вновь убедительно и сильно доказывает нам, что не лесть и угодничество служат славе творца, а боль и счастливая распахнутость его души неизменным ценностям человеческого существования.

Андрей Егоров играет Мольера сильно, темпераментно, как и Николай Лазарев щедрыми красками живописует короля Людовика; очень «выросли» за те полгода, что идет спектакль, Роман Богданов (Муаррон), Константин Денискин (Бутон), Максим Чиков (Лагранж), Елена Сванидзе (Арманда), Сергей Смирнов (Архиепископ Шарон). Что же касается Натальи Аристовой, играющей Мадлену Бежар, - она создает подлинно трагический образ женщины, прошедшей долгий путь смятений, сомнений, но сохранившей вопреки многому свою чистую и светлую душу. Всего две сцены дает Михаил Булгаков Мадлене Бежар, но сколько сильного, завораживающего чувства вкладывает актриса в опустошающий диалог с Мольером и дарящую надежду исповедь в храме!..

Еще одним счастливым открытием фестиваля стал спектакль «Тартюф» Мольера Драматического театра Черноморского флота им. Б.А. Лавренева (Севастополь). Главный режиссер Юрий Маковский прочитал комедию французского драматурга с истинно французским шармом, изящно и точно соединенным с традициями русской психологической театральной школы. Художник Юрий Чурсин создал воздушные, яркие декорации, замечательные костюмы в стиле эпохи, Левон Вознесенский в содружестве с режиссером придумали ненавязчивое, легкое и «осмысленное» музыкальное оформление, а актерский ансамбль оказался настолько блистательным, что назвать необходимо всех, потому что за каждым образом отчетливо читается точность разбора общего и частного, что сегодня становится редкостью в театре. Глубоки «зоны молчания», о которых так много размышлял Алексей Дмитриевич Попов, мудро полагавший, что ни один артист, находящийся на сцене, не имеет права «выпадать» из действия даже в тот момент, когда он безмолвно стоит в стороне. И потому с таким неослабевающим ни на миг интересом наблюдаешь за погруженным словно в наркотическое состояние Оргоном (Игорь Лучихин), медленно и почти трагически теряющим веру в ближайшего друга Тартюфа (великолепно, смешно и страшно играет Александр Науменко), за Эльмирой, решившейся на «крайние меры» во имя разоблачения того, кто третирует весь дом (Оксана Осипова), за ее жаждущим справедливости братом Клеантом (Виталий Максименко), «бедной овечкой» Марианной (Татьяна Стасюк), ее братом Дамисом (Илья Домбровский), несчастным влюбленным Валером (Никита Белимов). И нельзя не сказать о госпоже Пернель в исполнении замечательной Валентины Поповой, ни на минуту не теряющей своего достоинства и тогда, когда она убеждена в святости Тартюфа, и тогда, когда осознает всю его низость. А что касается служанки Дорины, Ксения Громова наделяет свою героиню таким кипучим темпераментом, такой громокипящей яростью и страстным стремлением помочь во что бы то ни стало господам, что, кажется, актриса заполняет всю сцену в моменты своего появления!

Праздничный, яркий, избегающий даже легкого налета пошловатости, столь потребной нередко в сегодняшнем театре, даже в сцене соблазнения Эльмирой Тартюфа, спектакль смотрится с наслаждением. И артисты играют его с наслаждением, что тоже не каждый день встречается. А потому, кроме радости приобщения к французской комедии, в нем отчетливо слышится послание в зрительный зал: в эпоху, когда зомбировать не только отдельно взятых людей и семьи, но и народы в массе долгом своим почитают многие средства массовой информации, всякого рода колдуны и экстрасенсы, задумайтесь, прежде чем бросаться в их сети!.. Ведь потерять можно гораздо больше, чем приобрести...

Любопытным оказался и спектакль Драматического театра Тихоокеанского флота (Владивосток) «Утиная охота» А. Вампилова (постановка Сергея Руденка, художник Лада Смирнова). Режиссерская интерпретация, построенная как воспоминания героя о тех эпизодах жизни, что сложились, в конце концов, в ситуацию, приводящую его к отказу от всех былых мечтаний и идеалов, достаточно современна, но мне показалась в чем-то и спорной. Перед зрителями предстал герой Вампилова, обогащенный опытом полувека, прошедшего со времени написания пьесы, но не слишком ли обогащенный? Для меня этот вопрос остался без ответа, несмотря на то, что двух главных героев очень сильно играют два замечательных артиста - С. Лисинчук (Зилов) и С. Гончаров (официант Дима). Менее выразительными, к сожалению, оказались сослуживцы Зилова и особенно женщины, но поскольку действие пьесы Александра Вампилова сосредоточено главным образом на двух названных персонажах, важнее всего (к слову сказать, и для дня нынешнего) становятся именно они. Особенно - Дима с его ледяным взглядом, услужливостью перед посетителями кафе, не опускающийся до лакейства и угодничества, с его жестоким избиением Зилова.

Дима является одновременно и своего рода дзанни - он объявляет новый эпизод и расставляет по сцене указатели с их нумерацией, а в финале нумерация эта спутана, что становится, с одной стороны, своего рода не до конца доказанной логикой прочтения пьесы, с другой же - эмоционально воздействующим моментом. И потому от спектакля остается двойственное впечатление.

А теперь - о печальном.

Четыре спектакля, показанных на фестивале «Звездная маска», оказались настолько ниже профессионального уровня, что писать о них очень трудно, даже понимая всю сложность проблем выживания этих театров. А живут они, действительно, очень и очень непросто (как, впрочем, и севастопольский, считающийся по ведомству Министерства обороны РФ даже не театром, а воинским подразделением, и владивостокский), и это - серьезная проблема, которую необходимо как-то решать. По справедливому замечанию члена жюри фестиваля Сергея Коробкова, театры военного подчинения - наше национальное достояние. Созданные в очень непростые для Советского Союза 30-е годы, они стали явлением, подобного которому нет ни в одной стране мира, - это ли не веская причина задуматься об их судьбе? Хотя бы для того, чтобы лук Стрельца пускал свои стрелы в цель, а не мимо...

Драматический театр Северного флота (Мурманск) привез на фестиваль спектакль «Я близко! Я рядом! Я здесь!!!» А. Шульгиной, поставленный бывшим главным режиссером Юзефом Фекетой в 2003 году и определенный по жанру как «музыкальная поэма». Вряд ли прошедшие почти полтора десятилетия способствовали развитию и росту этого произведения, более всего напоминающего литературный монтаж, которым увлекались школы и самодеятельные коллективы в 50-60-е годы. Жанр поэмы обернулся пафосом и декламацией. Подлинная история гибели подводной лодки во время Второй мировой войны, украшенная песнями и танцами, не дала возможности показать хотя бы один характер, поэтому об артистах, даже если они прекрасны в других спектаклях, сказать просто нечего. Сама по себе трагическая история гибели подводной лодки здесь не дает ни малейшей возможности участия, волнения, сочувствия. А «сомыслить» просто-напросто нечему.

Драматический театр Балтийского флота из Кронштадта показал комедию В. Шкваркина «Чужой ребенок» (постановка Михаила Смирнова, сценография и костюмы Любови Полуновской). «Музыкальная комедия» в отличие от «музыкальной поэмы» мурманцев, призвана была развеселить зрителя, слегка поиздевавшись над очередной «советской агиткой». Для этого небольшая пьеса была растянута на три с лишним часа действия, в котором персонажи выходили в костюмах таких немыслимых цветовых сочетаний, что мне лично пришлось пожалеть, что не родилась дальтоником, растянута песнями (в программке они поименованы «кавер-версиями Бориса Хасанова) едва ли не всех десятилетий, промелькнувших с той поры, когда В.Шкваркин писал свою, действительно, очень смешную и легкую комедию.

Лишь два артиста из всей труппы привлекли внимание попытками «вернуть» смысл к изначальному содержанию - Надежда Перевозчикова, играющая мать героини, Мани, и Николай Иштаев, исполняющий роль маниного отца. Они существовали среди этой невнятицы и суеты осмысленно, с точным отношением к своим образам. Но это, к сожалению, не спасало спектакль - в антракте зал покинуло очень много зрителей.

Вероятно, главной ошибкой режиссера стало то, что он попытался соединить «на живую нитку» 30-е, 50-е, 70-е годы и сегодняшний день, а подобное лобовое решение обречено на провал, потому что связи между десятилетиями достаточно хрупки и нуждаются не в осмыслении, а в некоей смеси ностальгии по бытию наших родителей, дедов и бабушек, любви к ним, легкой иронии и грусти, что им на долю досталось вот такое время и такие идеалы. Может быть, и не совсем зря.

Сегодня многие театры обращаются к забытым пьесам 20-30-х годов, находя в них именно этот волшебный состав, из которого нельзя изъять важнейший ингредиент любви, - в противном случае получится откровенная пошлость, как в «Чужом ребенке».

Пошлость иного рода царит и правит бал в спектакле Драматического театра Восточного военного округа (Уссурийск) «Ромео и Джульетта», названного на потребу дню нынешнему «R and J». Впрочем, театр оговаривается, уточняя, что спектакль создан «по мотивами пьесы Уильяма Шекспира». Почему пьесы, а не трагедии? - да потому что с самого начала Шекспир, в роли которого выступает режиссер спектакля Алексей Похресный, и Человек от театра (Маргарита Сотникова), рассуждают о том, что Шекспир был выдающимся комедиографом, а значит мы вправе рассматривать повесть, печальнее которой нет на свете, как некий вариант комедии. Сцена завалена мятыми листами бумаги, которая щуршит и шелестит все время действия, а порой и летит в зал. Скомканными листами этой же бумаги герои убивают друг друга, синьор Капулетти (Сергей Денежкин) разъезжает в инвалидной коляске, а синьора Капулетти (Елена Галушкина), как выясняется, так стремится выдать дочь за Париса (Иван Чужинов), потому что сама предается любовным утехам с ним, не стесняясь даже присутствия законного мужа, который, кажется, совсем не против подобных развлечений жены. Синьора Монтекки (Эльвира Денежкина), по воле режиссера, оказывается вдовой с одним глазом, а монах Лоренцо (Дмитрий Ступников) в слегка обезличенном, но вполне узнаваемом военном плаще, разговаривает такими тоном, словно отдает приказ взводу строиться, а в одной сцене с таким остервенением бьет Ромео ногами, что жутко становится.

Бенволио (Ольга Бондарева) превращен в хрупкую, но боевую по духу девушку, Меркуцио (Андрей Болсуновский) с такой страстью целует Ромео в губы при встрече, что возникают крамольные подозрения вполне в духе нашего времени, к тому же этого персонажа почти и нет - вместо монолога о королеве Маб, считающегося на протяжении веков очень важным в трагедии Шекспира, он произносит маловразумительный текст. Надо отметить, что в интерпретации Алексея Похресного значительно важнее оказались тексты Ивана Вырыпаева (в прозе, разумеется) о том, существует ли любовь и возможна ли она для подростков, а также демонстрируемые на экране фрагменты передачи Андрея Малахова «Пусть говорят» и запись на улицах Уссурийска людей, у которых домогаются ответа все на те же вопросы, ответа на которые человечество еще не придумало.

Я сознательно упускаю некоторые моменты трактовки молодого режиссера, который видит своей целью бег впереди прогресса - нельзя же отставать от столиц! Работы с артистами, разбора текста здесь явно не было, лишь каким-то чудом удалось Василию Кирину выразительно, темпераментно, «по Шекспиру» сыграть сильно усеченного Тибальта, и его работа запомнилась. А все остальное запомнилось необязательностью, непродуманностью и... пошлостью по отношению не только к величайшей трагедии, но и к зрителям: «Все обратилось в противоположность...», - как говорится в трагедии о Ромео и Джульетте в переводе Бориса Пастернака, который в спектакле оказался просто уничтоженным...

И еще один спектакль показал Уссурийский театр - мюзикл для всей семьи «Маугли и Лия. История любви» в постановке уже знакомого нам Алексея Похресного (он же сыграл в спектакле Священника). Написана эта история Н.Шашиным и Н.Кузьминых без какой бы то ни было ссылки на Редьярда Киплинга. И невольно вспомнилась фраза из пародии Александра Иванова на стихотворение Николая Доризо: «Зачем нам Пушкин в самом деле? Ты в Доризо стрельни, сынок...». По большому счету, Киплинг и вправду оказывается лишним в этой истории, перевернутой на любовную мелодраму, очень проблематично решенную как музыкально, так и хореографически. Интересны в спектакле лишь взрослый Маугли, темпераментно и ярко сыгранный Василием Кириным, и Багира Эльвиры Денежкиной - пластичная, с ярко выраженным характером женщины-пантеры. Остальные персонажи, независимо от того, звери они или люди, говорят фальшивыми голосами, то сюсюкая, то рыча, и остается грустное впечатление убитой, уничтоженной сказки, прочитанной в далеком детстве...

Таковы оказались для меня уроки Четвертого фестиваля «Звездная маска». Неслучайного, а необходимого фестиваля, потому что театры-участники - это действительное национальное достояние, и они настоятельно требуют внимания и заботы. В противном случае, ждать от них открытий не придется. Хотя... все зависит от личности режиссера, как показали это отнюдь не процветающие театры из Севастополя и Владивостока.

А еще - они обязательно должны встречаться друг с другом не только раз в два года на «Звездной маске». Ведь они прочно связаны единой благородной целью...

Статья в PDF

Фото В. СИДЕЛЬНИКОВА

Фотогалерея