Георгий Тараторкин. Портрет без пафоса

Выпуск №8-208/2018, Выставки

«Благословляю всё, что было...». Выставка в ГЦТМ имени А.А. Бахрушина

Георгия Георгиевича не стало чуть больше года назад, 4 февраля 2017-го. И хотя это явилось следствием тяжелой продолжительной болезни, смириться с кончиной одного из наиболее почитаемых публикой и уважаемых прессой российских артистов было нелегко.

Ведь, кажется, совсем недавно, в 2015-м, Москва тепло принимала «Римскую комедию» Л.Г. Зорина в Театре имени Моссовета в постановке Павла Хомского с ним, Георгием Тараторкиным-Дионом - опальным поэтом, стремившимся в любых, даже самых безвыходных ситуациях оставаться самим собой. И вот уже эта работа народного артиста РСФСР - принадлежность истории. Исполненный благородства и достоинства финальный аккорд его судьбы. Судьбы яркой, богатой знаковыми событиями для артиста, которые нередко оборачивались таковыми и для отечественного театра в целом. А потому, имеющей полное право на то, чтобы оказаться предметом экспозиции в главном театральном музее страны и быть размещенной в основном здании ГЦТМ имени А.А. Бахрушина, в одном из его центральных залов.

Наверное, закономерно, что, приступая к реализации проекта, куратор выставки Марина Багдасарян выбрала «Восьмигранник». Все-таки именно это небольшое и очень уютное пространство определило стиль выставочной композиции. Композиция получилась торжественной, но не пафосной, компактной и вместе с тем насыщенной примечательными экспонатами. Это сценические костюмы Георгия Георгиевича, его фотографии в ролях и в жизни, и даже подлинный эксклюзив - альбомы с вырезками из статей об артисте, собранными поклонником его таланта.

Все это как нельзя лучше соответствовало индивидуальности героя выставки, от которого никогда нельзя было услышать каких-либо жалоб на невостребованность. Наоборот, в единичных высказываниях и в интервью Георгия Тараторкина доминировала благодарность - вероятно, поэтому авторы выставочной композиции предпослали своему начинанию строку горячо любимого артистом Александра Александровича Блока. Вдобавок ни на сценических подмостках, ни в своих кинематографических и телевизионных опытах ради того, чтобы сосредоточить зрительское внимание на важных, по его мнению, аспектах, Тараторкин не форсировал голос, ничего специально не акцентировал - ему для этого достаточно было лишь паузы или взгляда. К тому же каждая роль Георгия Георгиевича ассоциировалась с некими «айсбергами». В результате у нас появлялся повод для длительных размышлений после просмотра спектакля или фильма с участием Тараторкина, занимавшегося еще и активной педагогической деятельностью во ВГИКе, и деятельностью общественной, будучи секретарем СТД РФ, президентом Национального фестиваля и премии «Золотая Маска». Так что «Восьмигранник» в данном случае подошел и по причине разнообразия интересов Тараторкина, чей импровизированный «портрет» организаторы выставки представили максимально объемно, для того, чтобы мы могли оценить масштаб его личности. И, прежде всего, - попытались бы посредством внимательного изучения обширного фотоматериала проанализировать творческие достижения Георгия Тараторкина, большинство которых, думается, не могли бы состояться без определенных качеств характера артиста.

К примеру, без максимализма, берущего свои истоки в детстве и юности Георгия Георгиевича (судя по выставленным в стеклянных витринах документам, едва ли не отличника) вряд ли им были бы созданы требующие «полной гибели всерьез» образы шекспировского Гамлета и пушкинского Бориса Годунова (на сцене ведомого Зиновием Корогодским Ленинградского ТЮЗа) или Раскольникова в снятом Львом Кулиджановым киноварианте «Преступления и наказания» и постановке этого романа Ф.М. Достоевского в Театре имени Моссовета в режиссуре Юрия Завадского. Кстати, когда в 1974-м Тараторкин был приглашен в столичную труппу, то дал согласие на переход при условии, что ему разрешат доигрывать свои ленинградские спектакли, и Завадский на это согласился, объяснив просьбу артиста его обостренным чувством долга перед коллегами. Не чувствуй Георгий Георгиевич, что это такое, не удалось бы ему даже не сыграть, а в буквальном смысле прожить на экране «предлагаемые обстоятельства» роли врача «Скорой помощи» Евгения Павловича в картине Аждара Ибрагимова «Дела сердечные». Не обладай Тараторкин исключительной порядочностью, рыцарским отношением к женщине, не был бы столь убедителен в ролях Петра Шмидта в спектакле того же Корогодского в Ленинградском ТЮЗе «После казни прошу...» В.Г. Долгого и Сирано де Бержерака в одноименной телеверсии пьесы Э. Ростана режиссера Сергея Евлахишвили. Наверняка не все посетители ГЦТМ до прихода на выставку знали о том, что Георгий Георгиевич, плотно занятый в репертуаре своего родного Театра имени Моссовета, периодически ездил в Иркутск, чтобы сыграть адмирала Колчака в спектакле местного драматического театра. Это свидетельствует об отсутствии в натуре Тараторкина потребности исключительно в столичном успехе, о желании прикоснуться к биографии близкого ему по духу легендарного исторического лица. Сумел артист сохранить признательность тем, кто более других способствовал его профессиональному и человеческому росту. И особенно - Зиновию Яковлевичу Корогодскому, чей курс в студии при Ленинградском ТЮЗе он окончил в 1966-м. Тараторкин не предал своего учителя в суровые для режиссера дни. Снимки, где Тараторкин запечатлен рядом с Корогодским, в очередной раз напоминают о теплоте и искренности их многолетнего общения. А фотографии из семейного архива Георгия Георгиевича убеждают в том, что «роль» мужа, отца, деда он ценил не меньше, чем служение искусству, которому был верен полвека.

Статья в PDF

Фотогалерея