Прощай, легенда! / Вспоминая Евгению Белоусову (Краснодар)
Выпуск №1-211/2018, Вспоминая
Не стало выдающейся российской актрисы музыкального театра Евгении Михайловны Белоусовой (1925-2018).
Ее судьба соединяла в себе яркие контрасты. Художественно одаренная натура проявилась в детстве, в хоре под руководством Исаака Осиповича Дунаевского в знаменитом на всю страну Ленинградском дворце пионеров на Фонтанке. На сцену вышла рано - в детских олимпиадах художественного творчества; ее голос записывался на радио и разносился из репродукторов по ленинградским улицам. Репетиционная работа и сценическая практика, еще во многом детская, тем не менее, что-то в ней успели сформировать. «Ты будешь актрисой, девочка», - сказал после одной из репетиций Дунаевский.
Но путь на сцену пресекли жестокие обстоятельства. В первые дни войны, в 16 лет она оказалась в оккупации, где примкнула к партизанскому движению на Северо-западном фронте. А в 1944-м на 10 лет стала узницей ГУЛАГа, по 58-й статье, самой «ходовой» в то время.
К счастью (если так можно говорить), она попала в Воркутинский лагерный театр и продолжила там учиться музыкальному искусству у таких же осужденных старших коллег. Среди них оказались замечательные деятели нашего искусства: главный режиссер Большого театра Борис Мордвинов, дирижер Евгений Выгорский, литератор Алексей Каплер, Валентина Токарская из Московского театра Сатиры, звезда мюзик-холла Лола Добржанская, известные вокалисты, пианисты, ученые.
«Ах, с какими людьми я там познакомилась!», - вспоминала актриса. Знаменитая ленинградская певица Софья Петровна Преображенская как-то услышала ее в одну из своих шефских поездок в исправительные учреждения и буквально воскликнула: эту девочку надо учить! Стала хлопотать... Ее идеалистический интеллигентский порыв мягко, но решительно осадили: «Эта девочка - предательница Родины...». В Воркутинском театре она спела первые оперные партии, сыграла роли в оперетте и драме.
В 1954 г., после освобождения и запрета работать в столице и крупных городах, подарком судьбы стал Краснодарский театр музыкальной комедии. Директор Андроник Исагулян и режиссер Григорий Спектор зачислили ее в труппу, привлеченные нерастраченным, несмотря на пережитое, артистическим даром. Белоусову приняли и город, и зрители. Вот как вспоминает о тех далеких днях Григорий Владимирович Спектор, только что закончивший учебу как драматический режиссер на курсе Марии Осиповны Кнебель: «В пятидесятых годах прошлого века проводились в Москве актерские ярмарки, там мы и оказались с директором театра Андроником Исагуляном. Моя знакомая в Министерстве культуры РСФСР Маргарита Степановна Карманова, начальник отдела музыкальных театров сказала нам, что есть артистка, работала в театрах, весь репертуар петый, но: проблемы с биографией - отсидела, только что вышла. И вот мы видим ее в первый раз на прослушивании - входит красавица, свободные манеры, низкий голос, и как запела: «Хей-я! Хей-я...». Это было так невероятно красиво, драматично, выразительно, таким звуком, что мы остановились как вкопанные. Отовсюду люди стали высовываться, заглядывать. Исагулян поначалу испугался - нет, нет. Но театру позарез нужна была героиня! Я ему: «Андроник Александрович, это то, что нам нужно». И он вынул деньги ей на дорогу в Краснодар. И вот она приезжает - очень легко, просто одетая, стала вводиться в репертуар. Сразу было ясно, что это такое. Готовая вокалистка! У нее действительно был петый репертуар, почти весь, поэтому в классике она выглядела сразу очень уверенно.
Со мной она делала первую свою «Холопку» Николая Стрельникова в ноябре 1954-го. «Холопка» одно время находилась под запретом, потому, что ее героиней была французская певица. Репертком требовал перемены с француженки на русскую. Пришлось повозиться с пьесой, моментами душевного драматизма Белоусовой; это был совершено новый для нее опыт, и она осваивала новые задачи не сразу. Премьеру пела она, и как раз глубоко трагичным был у нее финал второго акта - свадьба. Герои проходили под скрещенными саблями гусар, Анастасия металась между группами хора, и все от нее отворачивались... Сыграла она Анастасию Батманову блестяще.
Следующий спектакль в Краснодаре, «Принцессу цирка» Кальмана я ставил на Женю, как, впрочем, и все, что я ставил здесь. Белоусова получила заглавную роль во «Фраските» Легара, когда спектакль уже был выпущен, и в нем играли две актрисы. Но когда вошла она, спектакль преобразился, и далее «Фраскиту» играла в основном Белоусова, играла замечательно, создала одну из главных ролей своей жизни. Партия, одна из труднейших в репертуаре оперетты и у Легара ей подошла необычайно - она обладала диапазоном сопрано, а окраска голоса была меццо. И создавался странный, необыкновенный эффект. Драматизм ситуации как бы умножался, становился весомым, оперетта на глазах превращалась в музыкальную драму. Она с блеском играла эту роль на гастролях Краснодарского театра в Москве в 1960-м году».
Шестидесятые годы пик ее популярности и славы. Она опаздывала в профессию на 10 лет и как бы навёрстывала отнятое у нее. Роли следовали одна за другой на протяжении ближайших тридцати лет: Стелла (дебют) и Клементина («Вольный ветер»), Марица и Сильва (в одноименных опереттах Кальмана), Роз-Мари («Роз-Мари»), Теодора Вердье («Принцесса цирка»), Христина («Продавец птиц»), Одетта Даримонд («Баядера»), Нинон («Фиалка Монмартра»), Ганна Главари («Веселая вдова»), Фраскита («Фраскита»), Розалинда («Летучая мышь»), Анина («Ночь в Венеции»), Марианна Бартош («Последний чардаш»), Илона («Цыганская любовь»), Чанита и Анжела («Поцелуй Чаниты»), Яринка и Софья («Свадьба в Малиновке»), Лолита («Где-то на юге»), Лариса («Белая акация»), Флавия («Камилла»), Нина Бирюзова («Севастопольский вальс»), Вера Холодная («На рассвете»), миссис Хиггинс («Моя прекрасная леди»), Эдит Флавон («Король вальса»), Чипра («Цыганский барон»), Ханума («Скандал в Авлабаре»), Бебирли («Проделки Бебирли»), Донна Люция («Донна Люция, или Здрасьте, я ваша тетя»).
Девяносто ролей, сотни концертных выступлений, востребованность и реализация в творчестве полные. Через актрису прошли, если можно так выразиться, токи всех направлений жанра музыкальной комедии и оперетты, начиная с конца 1940-х годов. Ее репертуар и сценический опыт, артистическое обаяние сосредоточили мощную память жанра, и, в то же время, его прихотливую эволюцию.
Амплуа героини не было у Белоусовой номинальным. Роли в опереттах Кальмана, Штрауса, Легара, Целлера и Оффенбаха имели стилистические различия, что так редко в этом жанре. Она шла, как правило, от музыки, считая, что в ней все прописано, в ней основа сценической жизни ее героинь. К тому же она прекрасно воспринимала режиссерские задания. Белоусова работала с замечательными мастерами - режиссерами Григорием Спектором, Матвеем Ошеровским, Николаем Рубаном, Тамарой Гогавой, Борисом Левченко, Юлием Хмельницким, Владимиром Канделаки, Исаем Фаликовым, Борисом Цейтлиным.
Доминантой ее творчества можно назвать роли в опереттах Франца Легара. Их было три: упомянутая Фраскита, Ганна Главари («Веселая вдова» в двух постановках) и Илона («Цыганская любовь», также в двух постановках). Когда она уже давно перешла на характерные роли, была мысль занять ее в первой российской постановке детской оперетты Легара «Петер и Пауль едут в сказочную страну», в смешной роли королевы Галатеи, а также в роли фрау Адами, в комической опере Иоганна Штрауса «Калиостро в Вене». Не случилось.
Легаровской актрисой ее делала именно природная индивидуальность, но и некое непредвзятое отношение к роли. Штрауса и Кальмана она играла в рамках установившейся традиции. А к Легару подключала интуицию. Критика говорила о некоем «несанкционированном блуждании» актрисы по сопредельным областям, не обязательно лежащим в пьесе: женское чувство, мечты о нем, о неясной атмосфере предчувствий. Легар давал актрисе возможность тонкой психологической игры и иронического отношения к себе, своеобразный взгляд на себя как бы со стороны. Отсюда возникновение объема образа, стереоэффект, целый рой ассоциаций, сопровождавших роль, как шлейф поклонников - вдову банкира Ганну Главари.
Она много ездила, гастролировала по стране, пела в других театрах - в родном Ленинграде, Ростове-на-Дону, Красноярске, Одессе, Севастополе, Москве... Но всегда возвращалась на свою вторую родину - так она называла Кубань. Верность Краснодарскому театру оперетты была взаимной. Все главные художественные события этой сцены связаны, в том числе, и с ее именем. Она стала дивой, первой народной артисткой Кубани. Из нее даже чуть не сделали бренд, лицо торговой марки вина «Улыбка» (на этикетке планировалось воспроизвести ее портрет; она взмолилась - это было по тем временам, на ее взгляд, слишком вызывающе! - и тогда его заменили на стилизованное изображение блондинки). Ее жизни и творчеству посвящена монография.
Свою последнюю роль Евгения Белоусова сыграла в 1999 г. в спектакле «И вновь цветет акация...» по мотивам «Белой акации» в постановке Бориса Цейтлина. И то была странная роль. Ее героиню звали Евгения Михайловна, она была бывшей актрисой оперетты. Так Евгения Белоусова сыграла напоследок как бы саму себя. Она дебютировала в роли Стеллы в «Вольном ветре» Дунаевского и завершала жизнь и судьбу с этим же композитором...
Пожалуй, самое загадочное в ее судьбе - преодоление злой силы. Облик актрисы запомнился всем чарующей улыбкой, которая никогда не выдавала груза пережитого. Созданное Евгенией Михайловной Белоусовой мы смело причисляем к звездным, историческим мгновениям жанра оперетты. Спетые сотни раз и неизменно восторженно встреченные, ее роли, но главное, ее образ - стал вызовом несправедливой судьбе и обещанием бесконечного счастья тем, кто ее видел на сцене.
Фотогалерея
