Неоднозначный монолог / О книге Владимира Симонова «Игра во всё»
Выпуск №2-212/2018, Взгляд
Владимир Симонов «Игра во всё», Москва, «Эксмо», 2018 год
Появление этой книги еще до знакомства с ней спровоцировало вопросы.
И первый из них: почему она не стала частью постоянно пополняющейся импровизированной «библиотеки» Театра имени Евгения Вахтангова, что было бы правильно? Но тут как раз все вполне логично - Симонов, принадлежащий к категории коренных вахтанговцев, тем не менее, воспринимается несколько отдельно от легендарной труппы (раз в его судьбе были и ефремовский МХАТ, и Театр имени К. С. Станиславского, а начавшееся четверть века назад сотрудничество с Театром «Et Cetera» под руководством Александра Калягина, успешно продолжается). Вызвал недоумение и сам факт выхода книги, который объяснить довольно трудно. Потому что ранее Владимир Александрович не был замечен в излишней публичной откровенности. К тому же сразу вспоминается Минетти, которого Симонов играет в поставленном Римасом Туминасом по пьесе Т. Бернхарда одноименном спектакле Вахтанговского театра. Роль, ассоциирующаяся с исповедью артиста о «радостях и муках» своего прекрасного и одновременно странного на посторонний взгляд ремесла. Исповедью чрезвычайно эмоциональной, моментами страстной и, справедливости ради надо заметить, достаточно исчерпывающей, не нуждающейся в разъяснениях и уж, тем более, в каком-либо послесловии.
Но Владимир Симонов рассудил иначе. И вослед целому ряду своих коллег не устоял перед соблазном высказаться еще и «от первого лица», дабы посвятить нас в профессиональные тайны, поделиться самыми значительными впечатлениями и накопленным к шестидесяти годам опытом. Ну и, конечно, поведать нам об обстоятельствах своей семейной жизни, без чего, вероятно, сейчас совсем нельзя обойтись. Это, кстати, вкупе с традиционными байками мало что дает, разве что удовлетворяет обыкновенный обывательский интерес к артисту, разделенный на тематические части печатный монолог (запись - В. Веслер), который в целом производит далеко не однозначное впечатление.
Радует все, что относится непосредственно к сфере творчества, то есть подкрепленные примерами из практики не банальные размышления Владимира Александровича о природе актерского искусства, о пользе смешения различных театральных направлений; точные, порой пронзительные «штрихи» Симонова к «портретам» великолепных партнеров-вахтанговцев (Михаила Александровича Ульянова, Юрия Васильевича Яковлева, Галины Львовны Коноваловой), других почитаемых им артистов (а среди них - Чарльз Спенсер Чаплин, тот же Александр Калягин), любимого режиссера Анатолия Васильевича Эфроса. А комплиментарные выражения, адресованные Симоновым Римасу Туминасу, сначала немного смущают, но постепенно осознаешь, что это не лесть, а необходимость вовремя сказать хорошие слова тому, кто дорог.
На страницах своей книги Симонов вообще раскрывается как человек благодарный, бережно хранящий в своем сердце признательность Алле Александровне Казанской, Алексею Глебовичу Кузнецову, Владимиру Петровичу Поглазову, другим педагогам Щукинского училища, научившим его азам профессии.
Встречаемся мы и с проявлениями целеустремленности Владимира Александровича, преодолевшего множество преград (один лишь стресс от неудовлетворительной оценки на вступительном экзамене по сочинению, в котором забыл о знаках препинания, чего стоит!) ради реализации зародившейся в детстве мечты о сцене. А также - уверенности в своих силах, о чем свидетельствуют высокие оценки артиста его собственных, преимущественно театральных работ. Но когда речь заходит об отношениях Симонова с критикой, которая, по утверждению Владимира Александровича, ему совсем не нужна, становится очевидна внутренняя ранимость артиста. В противном случае, зачем бы ему понадобилось говорить о том, какие выдающиеся персоны посещали спектакли с его участием, восторженно отзываясь о предложенных им трактовках классических ролей, о которых почти не было печатных отзывов. И не трудно догадаться, что и Владимиру Симонову, как бы он не демонстрировал свою независимость от мнений журналистов и театроведов, все равно нужно письменное подтверждение удачи, которое должно эту удачу зафиксировать в истории.
Хотя негативная реакция на современную прессу у Владимира Александровича, равно как и у ряда его товарищей по актерскому цеху, наверняка обусловлена нехваткой компетентных материалов о театре, призванных оказать артисту помощь. И с этим, увы, не поспоришь.
Между прочим, и сама книга Симонова подтверждает дефицит профессионалов не только в области театроведения, но и грамотной редактуры и корректуры. Так много здесь грубых ошибок.
Скажем, автором пьесы «Местные», ставшей основой дипломного спектакля курса, на котором учился Владимир Александрович, был не Александр Ремезов, а тоже Александр, но Ремез. Артист Катин-Ярцев был Юрием Васильевичем, а не Валентиновичем. Юрий Авшаров - не Овшаров и совсем не Петрович, а Михайлович. «Визит дамы» - не новелла Ф. Дюрренматта, а пьеса. Фамилия Городничего из гоголевского «Ревизора» - Сквозник-Дмухановский, а не Сквозняк-Дмухановский. На премьерном представлении «Чайка» А. П. Чехова и в самом деле провалилась, и этот провал действительно дал театральному искусству больше, чем иные победы, но было это не в МХТ, а в Александринском театре. «Времена» в хрестоматийной фразе из «Горя от ума» А. С. Грибоедова «очаковские», а не очаковы». Ну и, наконец, в списке однокашников Симонова, кажется, нет Александра Росщенкова, вероятно, Владимир Симонов имел в виду Александра Рыщенкова...
Естественно, нельзя уследить за всем. И оплошности (а иногда и просто небрежность, вроде той, что классик мировой режиссуры Петер Штайн периодически называется Питером) неизбежны. Конечно, неизбежны, но не такие же!
И потом, столько людей было причастно к выпуску книги, неужели никто из них не заметил никаких изъянов? Похоже, и сам Владимир Симонов не слишком внимательно проверил чистовой вариант текста и верстку, доверив это важное дело сотрудникам издательства, а те в свою очередь тоже отнеслись к своим прямым обязанностям, мягко говоря, с прохладцей. В результате пострадала репутация артиста (его же имя значится на обложке), который до сих пор славился тщательным подходом к любому начинанию.
А ведь театралы, как правило, не слишком богаты, но готовы платить за свое увлечение немалые и по нынешним понятиям деньги. Так что обманывать их ожидания (и при встрече с мемуарами, где зачастую многое субъективно, и тогда, когда в названии произведения подобного толка присутствует слово «игра»), по меньшей мере, безответственно. Все-таки еще есть читатели, воспитанные в иную эпоху, без Интернета, для которых именно книга по-прежнему остается основным источником знаний. Поэтому хотелось бы, чтобы они, эти знания, были достоверными.
