Армавир

Выпуск № 9-119/2009, В России

Новый спектакль Армавирского театра драмы называется «Ассакамури». В переводе с японского – цветущая конопля. Этот иероглиф красуется на афише и на программке, он же – на плече наркоманки Ольстер (Н.Белозерова), его закажет себе в салоне татуировок влюбленный Миша (В.Лазебников), и этот же, кроваво-красный, величиной во всю сцену, знак обрушится на героев в финале. «Смертельно красиво» – одна из реплик, звучащая в этом печальном спектакле.

Но это будет потом, а пока все мирно и беззаботно. Наверное, так и должны начинаться трагические истории?.. На сцене – нечто сюрреалистическое. Трехэтажная «свалка» (художник Е.Куприченко) вмещает в себя улицу, но посреди дороги – холодильник, а к нему примостилась огромная ржавая труба. Кабинет в администрации города при другом освещении превращается в ночной клуб – под ногами и у функционеров, и у танцующих какие-то старые шины. И, наконец, верхушка пирамиды – кабинет отца Миши, тайного наркобарона, а внешне – обыкновенного благополучного бизнесмена (Э.Колбанов): дорогое кресло самоуверенно торчит в центре, но над ним свисает что-то прозрачное, похожее на паутину.

Итак, начало. По улице спешат горожане: вот пробегают какие-то молодые люди в очках и с дипломатами, вот шустрая девушка с большой сумкой торгует журналами, седой художник направляется куда-то с этюдником, девочки-туристки попадаются в сети ловкой цыганки, милиционер наводит порядок при помощи свистка и строгого взгляда — все это живет одновременно и весело исчезает. Действие переносится в ночной клуб, где будет проходить формальная акция «Гитары против наркотиков». Все эти разговоры ни на кого не действуют. И это отчетливо простроил постановщик спектакля, главный режиссер театра Юрий Ковалев: административный работник говорит банальности в микрофон, а слушатели хотя и сидят, но подергиваются в такт музыки ждут одного – окончания речей и начала дискотеки. Интересно придумана встреча влюбленных. На втором плане скачет под энергичную музыку молодежь, а на авансцене натыкаются друг на друга Ольстер и Миша (сразу приходят на память Ромео и Джульетта), музыка обрывается, весь мир перестает существовать для влюбленных, а толпа танцующих продолжает двигаться в том же ритме, ничего не замечая.

Их любовь обречена с самого начала. Она – наркоманка, он о наркотиках только слышал. Понятно его желание вытащить любимую из беды, в которую та попала по глупости (да вроде не дура) или из любопытства. Но одного желания мало – оказавшись с Ольстер в притоне, Миша, не долго думая, протягивает руку для первого укола – ему так хочется быть рядом с любимой и чувствовать то же, что и она. Сцена в притоне решена неожиданно. Наркоманы Бабай (Д.Яшин) и Снайпер (В.Смильский) – молодые и симпатичные ребята. Обаятельный Бабай поет рэп, располагая к себе Мишу, и шутливо предлагает испытать кайф: «Ты когда-нибудь видел, как Масяня с Кастанедой танцуют танго?». Все выглядит безобидно, легко, почти празднично, но как только укол сделан, сцена мгновенно погружается в полумрак. Музыка, будто зависая на одной ноте, протяжно и жалобно оплакивает лежащего на голых досках Мишу. Синие блики на лицах наркоманов делают их какими-то зловещими призраками (куда девается обаяние?). Ольстер и Миша уже кажутся мертвецами – так заканчивается первый акт.

Во втором герои мучительно пытаются вырваться из трясины, которая медленно и неуклонно тянет их к гибели. Они нигде не находят помощи: ни дома, ни в администрации города, где им предлагают лечиться при помощи стихов местного поэта (надо отдать должное чувству юмора авторов пьесы, Дмитрий Рябов и Юрий Чепурнов сочинили очень смешные в своей неуклюжести вирши). Дальнейший поступок Миши становится уже преступлением, он решается обворовать собственный дом, приведя с собой новых друзей-наркоманов. Однако, не вломись он в кабинет отца, возможно, никогда не узнал бы, что его любимый и такой правильный папа давно и успешно занимается торговлей наркотиками. Сцена гибели придумана просто, и от этой простоты жутко: Миша в луче света с гранатой в руках медленно читает коротенькое японское стихотворение, а наркоманы и отец застыли в ужасе. Звучит взрыв. Свет гаснет. Затем темноту прорезает яркая вспышка, и в следующую секунду все заливается багровым сиянием. Герои оказываются погребенными под полупрозрачным покрывалом-паутиной, которое нависало над участниками событий весь спектакль. Но это еще не конец. Впереди самая жесткая сцена – диалог оставшейся в живых Ольстер и врача (И.Галкина). Очень холодно, без каких-либо сантиментов врач объявляет беременной Ольстер, что та не только не может родить ребенка, но и сама скоро умрет от СПИДа. У Ольстер (Н.Белозерова играет ее в несколько бесшабашно-ироничной манере) вырывается жуткий, переворачивающий душу вопль: «Доктор, сделайте что-нибудь!». Актрисы стоят в разных порталах, а между ними кажущаяся черным провалом сцена. И вот тут-то и обрушивается гигантских размеров знак беды – иероглиф, говорящий о гибельной красоте цветущей конопли. Закрывается занавес. И остается ощущение тяжкого опустошения. Понятно, что в связи с наркотиками оптимизма быть не может в принципе. И все-таки сидящим в зале так хочется, чтобы пусть сказочно, пусть каким-то волшебным образом, но все закончилось победой любви, а не смерти. И, как будто услышав наш немой призыв, перед закрытым занавесом появляются робкие дрожащие огоньки. Один, два, четыре... Занавес открывается, и вот уже всю сцену заполнили светлячки. Они двинулись прямо на зрителей, раскачиваясь в такт музыке. А там, наверху, в синем неземном свете застыли две фигурки – Ольстер и Миша. Авторы спектакля словно говорят: «Все могло бы быть иначе, и эти двое были бы счастливы, если бы не...»

Жанр спектакля определен как «предупреждение». Может быть, такое предупреждение будет услышано?..

Фотогалерея