ТОБОЛЬСК. Медведь по-тобольски
Выпуск №5-215/2019, В России
В сибирской столице еще жива память об «Узниках Дома Свободы» в фотографиях и рассказах участников и очевидцев постановки Виктора Синицына 1993 года. Спустя десятилетия Тобольский драматический театр вновь открывает занавес опального бытия семьи последнего императора России.
Режиссер Валерий Медведев создал собственную композицию, используя неожиданный ход: Романовы - герои его инсценировки, основанной на реальных событиях начала XX века, - устраивают домашнюю репетицию спектакля по водевилю А.П. Чехова «Медведь» в доме генерал-губернатора. За счет такой удвоенной театральности, внешний уровень приобретает положение усиленной действительности. «Театр в театре» переходит к высшей игровой форме с довольно смелой иронией, при этом публику не отпускает предчувствие трагедии - мастер сделал беспроигрышную ставку на узнаваемость судеб.
«Как я зол, как я зол...!» - буффонадно произносит Николай Александрович, как наивное речение детского заклинания, способного на нещадно короткое время обернуть серость тобольской ссылки в атмосферу чеховской шалости. И действительно зол на обстоятельства, в одночасье обративших его семью, а с ней и всю царскую Россию, в гонимых и обездоленных. Однако не пристало бывшему государю «обнажать» чувства. И вот уже достаточно хладнокровно, с присущей ему аристократичной сдержанностью, Николай II беседует с комиссаром Временного Правительства Василием Панкратовым, обозначая акцент: «Я не оставлю свою семью!». На мой взгляд, здесь отыгрывается очень верная тема театральности: не важно, кто ты сейчас, важно, кем ты будешь в конце игры. И не покидает мысль, что сам герой уже предчувствует этот конец... Отточенный, умеющий двумя-тремя штрихами сменить маску на мягкого папеньку, Николай Александрович не позволяет паническому бессилию проникнуть в семью: продолжает заботиться об образовании и просвещении детей, репетируя с дочерью Ольгой забавную комедь.
Нельзя не отметить тот факт, что один из составов главных ролей, как и режиссер-постановщик - уроженцы Тобольска. В таком случае, как иначе, ежели не проникновенно, смог бы передать зрителю энергетику революционного периода Евгений Пономарев (Николай II), чью бабушку в действительности угощал конфеткой ссыльный экс-император? Разве не с великой самоотдачей явила бы образ цесаревны Ольги Ирина Полыгалова, когда детскими ножками самой довелось топтать дорожную пыль у бывшего губернаторского дома, что в нескольких метрах от школьной скамьи и отчих стен? Незримая кисея времени между поколениями распахнута под напором актерского сосуществования с прототипами. Такой «Медведь» мог родиться только в Тобольске, и в этом его специфическая прелесть.
Константин Орлов (Василий Семенович Панкратов) играет роль не на эксцентрике, а в задумчивости, размерено, модерато, словно разгадывает сложный житейский кроссворд. Татьяна Артемчук (Клавдия Михайловна Битнер) солидарна с ним, ведь осторожность слов и действий - важнейший фактор, помогающий пережить смутное время с наименьшими потерями. Оттого Панкратов после снятия с него полномочий соглашается на театральную авантюру, чтобы за многослойными цитатами пьесы облегчить сердце, отягченное разными мыслями. И тут же пытается предостеречь бывшего царя: «В России оружие всегда непредсказуемо. Порой оно может выстрелить и незаряженное и совсем не в того, в кого мы целились», - и слова звучат как последнее пророчество. Одна Старуха (Елена Воронович) откровенно и колоритно бунтует, не понимая смысла своего же мятежа, руководствуясь лишь предчувствиями и сновидениями. Ее собирательно-народный образ - тот самый пазл, который позволяет лицезреть всю картину эпохи.
Для меня «Медведь» - спектакль, решающий, прежде всего, задачи нравственно-просветительные. Здесь есть на что посмотреть и эстетам: лихо сделана форма репетиции одноименной пьесы с историческими костюмами и интерьерной стилизацией. Каждая деталь гармонично вписывается в общую художественную панораму, созданную Виктором Моором, живет здесь и сейчас вместе с талантливой игрой артистов.
Валерий Медведев и его команда в очередной раз доказали, что и век назад, и сегодня Театр - это вечные подмостки, на которых способен воскреснуть любой небожитель. И финальная проекция черно-белого ряда фотографий Романовых с цветным изображением в завершении, как символом восстановленной палитры жизни, не оставляет равнодушным ни одного зрителя.
Я - «Медведь», мы - «Медведь»... Вся Россия - «Медведь»: несмотря ни на что, она умеет «прощать должников наших» и любить...
Фотогалерея
