Приговоренность к профессии / К 100-летию со дня рождения Бориса Голубовского
Выпуск №8-218/2019, Дата
30 марта - 100-летний юбилей Бориса Гавриловича Голубовского, режиссера, педагога, автора замечательных книг о профессии режиссера, профессора ГИТИСа, народного артиста РСФСР.
Человек высокой культуры, глубоких знаний об искусстве и литературе, редкостного остроумия и личного обаяния, Борис Гаврилович привлекал людей всех возрастов и «статуса»: к нему тянулись студенты, и любившие приходить в знаменитый Дом на набережной, где он жил, и спустя много лет после окончания учебы; он пользовался авторитетом среди коллег; артисты театров, которые он возглавлял в разные годы, уважали и ценили своего руководителя. Не в последнюю очередь, потому что Борис Голубовский и на репетициях, и в общении рассказывал очень много о том великом прошлом отечественного театра, чем в те времена еще интересовались. Он говорил о репетициях и спектаклях Вл.И. Немировича-Данченко, Вс.Э. Мейерхольда, своего педагога, почти забытого сегодня Ф. Каверина - будучи студентом ГИТИСа, ему довелось присутствовать на многих их «театральных уроках», а крепкая память сохранила множество любопытнейших деталей, и сегодня не утративших своего смысла.
Из Голубовского: «Каюсь, люблю рассказывать всякие байки, притчи и - о, ужас! - анекдоты. Считаю, что в них сосредоточена народная мудрость, сказанная в образной форме. Например, разговаривают два актера. Один говорит другому: «Ну, что я все о себе, да о себе. Лучше скажи: как тебе понравился вчерашний мой монолог в третьем акте?» ... Такой мудрец, как Соломон Михайлович Михоэлс, даже на Всесоюзной режиссерской конференции в 1939 году (недоброй памяти) в присутствии генерального прокурора СССР А.Я. Вышинского в своем докладе умудрился вставить несколько притч. Но не все понимают юмор, считая веселый рассказ пустым балагурством».
Борис Гаврилович Голубовский юмор понимал, высоко ценил, и это тоже привлекало к нему самых разных людей. Он не был высокомерным, не кичился богатым опытом и знанием - он умел быть своим, как свойственно это истинным интеллигентам, принимая условия той среды, в какую попадал.
И что еще очень важно - обладал таким ценным и редким качеством как самоирония.
В годы войны Борис Голубовский был одним из организаторов и деятельных участников фронтовых театров - Московского комсомольского и Театра миниатюр «Огонек», потом работал на радио, затем стал главным режиссером Московского ТЮЗа, где в числе других им были поставлены такие, не забытые зрителями старших поколений спектакли, как «Именем революции» М. Шатрова и «Ромео и Джульетта» У. Шекспира. Казалось бы - полярные абсолютно по всему произведения, но мастерство режиссера позволило подобрать свой «золотой ключик» к каждому из них, соединив к тому же разновозрастную труппу в единый сильный ансамбль. Возглавив Московский драматический театр имени Н.В. Гоголя, Борис Голубовский поставил там спектакли, которые влекли зрителей на протяжении многих лет, - «Верхом на дельфине» Л. Жуховицкого, «Дом» по Ф. Абрамову, «Рок-н-ролл на рассвете» Т. Колесниченко и В. Некрасова, «Берег» по Ю. Бондареву, «...А этот выпал из гнезда» Д. Вассермана по роману К. Кизи «Полет над гнездом кукушки», «Декамерон» Боккаччо...
Классика и современность существовали для Бориса Гавриловича Голубовского неразрывно, в своей преемственности, какую он искал порой напряженно, мучительно, но никогда не позволял ни себе самому, ни режиссерам, приходившим в театр на отдельные постановки, натяжек, искусственных притягиваний одного к другому.
Сегодня, перелистывая замечательные книги о всех «подводных рифах» профессии и о счастье существования в ней, постоянно возвращаешься к уже прочитанным страницам, сопоставляешь, пытаешься осмыслить происходящее на театре сегодня. «В мире мудрых мыслей» - так, наверное, можно назвать оставшиеся нам в наследство книги Бориса Гавриловича Голубовского. Не назиданий, не указаний, а живо, остроумно поведанных случаев, моментов - то лирических, то анекдотических, то вполне реалистических, - из которых и складывается, в конечном счете, этика и эстетика профессии режиссера.
«У режиссера жизнь проходит через спектакли, - утверждал Борис Голубовский. - Каждый поставленный спектакль, классический или современный, любого жанра, помогает мне сказать то, что я должен сказать. Тогда я, режиссер, никогда не буду старомоден, тогда мое искусство - наше искусство будет необходимо людям.
Некоторые молодые люди (уж наверняка впоследствии разбойники!), поступающие на режиссерский факультет, сразу же ждут рецептов, как быстро и талантливо поставить эпохальный спектакль. К ним со страниц этой книги я не обращаюсь. Это бесполезно - они растворятся в массе халтурщиков и недоучек. Вы, любящие эту профессию, будете учиться режиссуре не четыре года, как указано в программе, а всю жизнь.
Главное в режиссере - приговоренность к профессии, на всю жизнь, без перерыва, без отпуска на юге и даже под Москвой. Вам придется сталкиваться с непредсказуемыми ситуациями, ломкой общественных формаций, отношений между странами, народами - и все это будет отражаться в вашей работе. Если вы не будете чувствовать пульса времени, необходимости вашего труда для зрителя - народа, то вы останетесь на уровне унылого ремесла.
Невозможно предугадать, как сложится жизнь в данном театре, с данной пьесой, с данными актерами. Вы можете получить только советы, основанные на опыте ваших педагогов, - с чем вы придете в театр. В подавляющем большинстве все ЧП не так уж разнообразны. Ошибки - общие. Недостатки - ваши - тоже общие. Поэтому многое можно предотвратить. Только прошу понять меня так, что опыт - это не набор отмычек, ремесленных приемов. Еще раз напоминаю, что истинное ремесло - на грани искусства - это знание и умение.
Боюсь, что некоторые режиссеры, даже не очень молодые, увлеченные грандиозностью замысла, интересно намеченной композицией, забывают о «мелочах». А мелочей - нет...
Рождение замысла - самое ответственное, самое счастливое, самое непредсказуемое в творчестве режиссера. Вы говорили со своим мастером, он рассказывал о своей практике, вы сдавали письменные экспликации, выступали с докладами... Сейчас же вы готовитесь к реальному спектаклю. Как же хочется поразить всех и в театре, и, по возвращении, в институте необычайной выдумкой, показать что-нибудь этакое новаторское! Не хочу вас огорчать, но вынужден повторить фразу из «Уриэля Акосты» К. Гуцкова: «Всякое бывало...» Нового никто придумать не может. Есть хорошо забытое старое».
И то, что кажется особенно важным сегодня, когда жизнь русского психологического театра меняется буквально на глазах: «Не верю молодым режиссерам, начинающим свою деятельность сразу с авангардистских спектаклей, думаю, что если им пришлось бы ставить не сложный, доступный пониманию спектакль, они растерялись бы: ведь актерам нужно подсказать, что, как играть, помочь найти жизнь на сцене. Овладейте основами - тем ремеслом, о котором мы говорили выше, а потом делайте то, что вам подскажет ваша совесть и фантазия художника. Когда для общего обозрения были выставлены полотна Малевича, Кандинского, Филонова и других «нарушителей общественного спокойствия», то многие были поражены: оказывается, Малевич и сотоварищи умели хорошо рисовать! А сколько людей, воспитанных на социалистическом реализме, были уверены в том, что Пикассо не может изобразить обыкновенного человека, легко узнаваемого».
Вспоминать о Борисе Гавриловиче Голубовском даже тем, кому посчастливилось встречаться с ним всего несколько раз в жизни, и сегодня светло.
Пусть же новые поколения прочтут его книги, прикоснутся к оставленному нам ценному наследству - там много важного и нужного.
Фотогалерея
