Жизнь прошла... / "Чехов. Проект" в Московском Новом драматическом театре
Выпуск №9-219/ 2019, Премьеры Москвы
Московский Новый драматический театр представляет масштабную постановку под общим названием «Чехов. Проект». Автор идеи и режиссер Вячеслав Долгачев задумал четыре сценические версии - «...Если бы знать...», «Сюжет для небольшого рассказа», «Люди, львы, орлы и куропатки» и «Finita la comedia», соединяя в каждом спектакле сцены из четырех чеховских пьес. «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад» имеют свои сюжетные линии, и все же, по размышлению Вячеслава Долгачева, в них много общего, переходящего из одного произведения в другое. Место действия - провинциальная Россия, вопросы, на которые чеховские персонажи ищут ответы, тоже созвучны: для чего человек приходит в этот мир, зачем страдает, почему растрачивает попусту отпущенные Всевышним таланты?...
Первые две версии уже сыграны, найдя отклик у публики. Работа над оставшимися продолжится в новом сезоне. В этой рецензии речь пойдет об отправной точке чеховского проекта - спектакле «...Если бы знать...».
Режиссер обозначает конкретные точки событий и даты: имение Сорина - 1895 год, имение Серебрякова - 1896 год, дом Прозоровых - 1900 год, имение Раневской - 1902 год. Колесо времени приближается к новому столетию, преодолевает рубеж и несется с бешеной скоростью в новую эпоху. Еще немного, и в осколки превратится привычный уклад, исковеркаются судьбы, порвутся родственные связи. Это лишь предчувствие катастрофы, но ее неясные всполохи уже ощутимы даже в самых тихих уголках России. Они в разрозненности и равнодушии близких, в неумении отвечать за свою жизнь и принимать важные решения.
Режиссер сжимает время, точно пружину. Вечер у озера, где вот-вот разыграют пьесу Константина Треплева, перейдет в мучительную ночь в домах Серебрякова и Прозоровых, а когда наступит утро, последние звуки жизни навсегда покинут родовое поместье Раневской. Пройдет меньше суток, а перед нами развернется жизнь человеческая - от наивных надежд и стремлений что-то изменить до омертвения души.
Созданное художником-постановщиком Маргаритой Демьяновой сценическое пространство символично. В строгом рисунке ничего лишнего, кроме отдельных предметов - пианино, венские стулья, буфет. Главным визуальным знаком становятся здесь подсвеченные проемы в порталах сцены. Когда отыгрывается очередной акт, из них появляются новые действующие лица, чтобы прожить свою историю и, подчиняясь непреодолимой силе, уйти к неведомому свету. Найденная метафора бесконечного движения жизни становится отточием между сценами из разных пьес, придавая действию оттенок надмирности.
Свет, так же как и авторская музыка Ларисы Казаковой, играет в этом спектакле особую роль. Меняются события, утихают страсти, и только неясные тени продолжают движение в опустевшем пространстве сцены. На легкий занавес, закрывающий эстраду для домашнего спектакля, проецируются парящие в небе чайки и кажется, он трепещет от сильных взмахов их крыльев. В полете птиц свобода и в то же время бесприютность. Такая же, как и в собравшихся в этом парке людях. Кажется, все они живут по инерции. Маша (Екатерина Демакова) с необъяснимой внутренней опустошенностью; Медведенко (Борис Шильманский), считающий каждую копейку и обреченный на жалкое существование; Дорн (Роман Бреев), скрывающий под остраненностью одиночество; Сорин (Анатолий Сутягин), исповедующий философию: хочешь - не хочешь, живи.
Константин Треплев пытается посеять на этом выжженном поле ростки. Его пьеса не только поиск новых форм в искусстве, но и попытка достучаться до самого близкого человека - своей матери. Всеволоду Шергину удается показать в персонаже те высокие качества, которые приподнимают личность над толпой. Вот почему сочиненный им текст, такой странный для привычного восприятия, завораживает и Нину Заречную (Анастасия Цибизова), и собравшихся на берегу озера зрителей, даже если никто из них не улавливает его истинной сути. В пьесе Треплева энергия свободы и света, а это одновременно притягивает и пугает. Аркадина (Ирина Мануйлова) раздражается на «претензию» сына и видит лишь его стремление поучать, хотя на самом деле это страх выйти за привычные рамки. Защищаясь, она грубо разрушает общее состояние завороженности, и всем становится неловко и горько.
В точно выстроенных режиссером мизансценах важны детали. Нина и Тригорин в необъяснимом порыве берутся за руки, словно бы их души почувствовали родство. Аркадина эмоционально играет раскаяние перед сыном и ничего не замечает вокруг, но мгновенно реагирует на это движение и обрывает его. Точно так же в финале спектакля Варя (Екатерина Демакова) доверчиво возьмет руку Лопахина (Всеволод Шергин), и, кажется, что искреннее сказать о своей любви уже невозможно. Сила этого большого и настоящего чувства обжигает Лопахина, и он почти убегает, понимая, что не способен ничего дать взамен.
Обманутые ожидания неизбежно порождают внутреннюю пустоту, и она сжимает человека изнутри наподобие клетки. Любовь давно покинула дом Серебрякова, сменившись напряженной тишиной, где каждый звук заставляет вздрагивать. Отставной профессор (Александр Курский) нервно барабанит пальцами по столу, Соня (Анастасия Безбородова) с раздражением ставит перед ним стакан с успокоительным. Даже шумное вторжение Астрова увязает в гнетущей тишине, а его слова о том, что здесь он бы задохнулся, звучат почти как приговор.
Астров Сергея Моисеева всегда будет чужаком в этом обществе. Его высокие идеи, пусть и давно угасшие, резко контрастируют с обыденностью жизни окружающих, хоть они это и скрывают. Войницкий говорит о своей любви к Елене Андреевне, но это лишь попытка на короткое время придать своему существованию хоть какой-то смысл. Олег Бурыгин играет человека не просто опустошенного, а выгоревшего. Собственную жизнь превратил в бесцельный поток мелких дел, ставил на величие Серебрякова и проиграл.
Лишенную талантов Елену Андреевну (Екатерина Демидова) тоже когда-то привлекла известность Серебрякова. Она приняла это за любовь, но жестоко обманулась. Научная значимость профессора оказалась дутой, а тиранический характер стал той реальностью, с которой ей приходится мириться. Теперь новая иллюзия - доктор Астров, но и это окажется подменой. Потому что человек, который много и искренне работал, тоже выгорел изнутри. На короткое время алкоголь возвращает ему веру в собственные силы, но и это ненадолго. Наступит момент, когда Астров перестанет терзаться из-за погибшего под хлороформом пациента, рухнувших планов и так же как Чебутыкин из «Трех сестер», скажет равнодушно и обреченно: все равно...
Всполохи грозы, отсветы пожара - знаки беды. Стихия не пощадит зыбкий мир обитателей имения Серебрякова, и вскоре это место укроют тени давних событий. Пламя не тронуло дом Прозоровых, но он давно уже стал пепелищем. Теперь здесь торжествует Наташа (Екатерина Демакова), но ее грубая разрушительная сила лишь спичка, поднесенная к ненужному хламу, - напрасно полученным знаниям, зарытым в землю талантам, истлевшим надеждам. Ольга (Дарья Бутакова) занимается нелюбимым делом, и ее работа в гимназии становится каторгой, Андрей (Сергей Бредюк) отказывается от служения науке и прозябает в земстве, Ирина (Анастасия Цибизова) не видит своего места в жизни и грезит только Москвой, Чебутыкин (Олег Бурыгин) увяз в прошлом, и это уже почти разрушенная личность. Одинокие, несчастные люди словно погружены в тягучий сон и не в силах сбросить этот морок.
Утро не принесет облегчения, а лишь усилит ощущение потери. Вячеслав Долгачев завершает спектакль сценой из «Вишневого сада». Упакованы вещи, накинуты чехлы на мебель, отданы последние распоряжения. Отсекая эту часть жизни, Раневская (Наталья Рассиева) полагает, что теперь все будет хорошо, но ее слова звучат как заклинание от острой душевной боли, потому что вернуться уже будет некуда. Ни ей, ни бесхарактерному Гаеву (Роман Бреев), ни затворнице Варе, ни фантазерке Ане (Алиса Соболева). Даже клоунесса Шарлотта Ивановна (Татьяна Кондукторова) утратила пусть и иллюзорное, но ощущение пристанища. Счастлив только лакей Яша (Дмитрий Морозов) - этот человек без корней, грубый и лживый, прокатится по жизни, не оставив даже тени.
Сорванный Треплевым занавес из «Чайки», от которого Дорну стало тогда на мгновение жутко, словно под ним мертвое тело, белым саваном укроет дом Раневской. В него завернется старый Фирс (Александр Курский) - единственный хранитель памяти, забытый, как ненужная вещь. И теперь, когда оборвались все связи, доведется ли узнать, для чего все эти выпавшие страдания и придет ли человечество к высшей правде, о которой мечтал Петя Трофимов?
Фото Екатерины КУЛЕШОВОЙ
Фотогалерея
