Отчего болит душа? / "Беседы при ясной луне" в Театральном центре "Вишневый сад" п/р А.Вилькина

Выпуск №2-222/2019, Премьеры Москвы

Отчего болит душа? / "Беседы при ясной луне" в Театральном центре "Вишневый сад" п/р  А.Вилькина

Наверное, когда сегодня мы радостно объявляем едва ли не каждое третье произведение любого жанра выдающимся, великим, гениальным, стоит (особенно - в случае литературы, кинематографа, музыки и живописи) задуматься о том, что подлинную ценность запечатленного выявит только время. Многие из нас не доживут тех десятков лет, которые понадобятся для того, чтобы осознать: эти проза, киноленты, нотные листы и полотна догнали свое время и оказались необходимыми.

Для меня именно так происходит сегодня с произведениями Василия Макаровича Шукшина, чей 90-летний юбилей отпраздновали этим летом. Переиздания, спектакли, которые поставлены к этой дате, вдруг всколыхнули ощущение горячей современности, проступившей особенно отчетливо и остро. И спектакль Театрального центра «Вишневый сад» под руководством Александра Вилькина «Беседы при ясной луне» (художественный руководитель постановки Александр Вилькин, режиссер и автор инсценировки Сергей Ковалев, художник Василий Валериус, художник по костюмам Юлия Щербак, художник по свету Антон Юдаков, композитор Никита Широков, оператор видеопроекции Максим Калмыков) заставил задуматься именно об этом.

В прологе Человек от театра (Алексей Щукин), который на протяжении спектакля, между рассказами, будет не только говорить о Шукшине и цитировать его, но и примет непосредственное участие в действии, включаясь в него как персонаж, произнесет едва ли не самые главные слова: «Говорю прямо, что люблю и что ненавижу». По этому принципу выбраны рассказы из последнего прижизненного сборника Василия Шукшина, давшего название и определившего жанр спектакля.

А жанр этот, наверное, перестал быть привычным для тех, от кого все чаще театр требует включения в интерактив, дара извлекать из мрака сценического мрак жизненный, погружаться во всяческого рода эксперименты, трюки и прочее. Задуманный и воплощенный в несуетном, неторопливом размышлении и рассуждении о жизни, он кого-то, быть может, оттолкнет (к другим ритмам привыкли!), а кого-то заворожит плавным погружением в мысли о самом главном: о том, почему у таких разных людей болит и болит душа? Почему отнюдь не у интеллектуалов, а самых простых обитателей деревень, отрезанных не только от больших городов, но и маленьких городков, просыпается в душе неистребимая тоска? И тоска эта совсем не только по вере в Бога, а в то, что составляет для всех нас его сущность: по вере в любовь, в человеческое стремление к знанию, к соединению одиночеств в нечто целостное, в милосердие и понимание...

Рассказы выбраны из сборника Сергеем Ковалевым обдуманно именно с этой точки зрения, потому что в подобном подборе четко выступает тот путь человека, который глубоко интересовал Василия Шукшина: от начинающего сценическое действо «Верую» до... И здесь очень хотелось бы назвать рассказ «Билетик на второй сеанс», который логически и психологически мог бы «закольцевать» режиссерский замысел, заключенный в том, что никому и никогда не дано прожить вторую жизнь, какие бы низменные или высокие мечты ни хотели бы мы в ней воплотить. Но «Билетик...» открывает второе действие, что для меня было досадно, несмотря на мастерское исполнение Михаила Безобразова, Марии Лисецкой, Яниса Якобсонса.

Очень выразительна сценография Василия Валериуса - пол приподнятой под углом сценической площадки состоит из чередующихся диагональных полос земли и скошенной травы, воспринимаемых и как поле, и как неразделимость добра и зла, о которой говорит Поп (в выразительном исполнении Павла Архипова), и как неразделимость жизни и смерти, и как метания людей между верой и безверием. Вопрос Максима (Денис Кравцов): отчего душа болит? у жены (очень хорошая работа Аксиньи Олейник) вызывает раздражение, а потом попытку понять мужа, разделить с ним эту боль, но понять она не в силах, и Максим обращается к приехавшему в деревню Попу, получив, как кажется, исчерпывающий ответ: у верующего человека душа не болит. Впервые мне довелось увидеть в этом спектакле не просто батюшку, твердого в своей вере, а попа-расстригу, которого ярко и сильно сыграл Павел Архипов.

В его пронзительном монологе становится ясно, что этот человек - не просто служитель культа, а расстрига. Заболев туберкулезом, он подверг сомнению веру, как это нередко свойственно людям, одолеваемым смертельной болезнью. И утратил чувство веры в Бога, приведшее к отчаянным попыткам обрести его вновь, пусть и диковатой ценой провозглашения веры в механизацию, цивилизацию, во что угодно...

Особенность чередования рассказов в спектакле, думается, сложилась из той части повествований, в которой сходятся и существуют как полосы поля, как монолог Попа, добро и зло, неразделимые по своей сути. В «Хозяине бани и огорода» Иван (Илья Крутояров трогателен в своем бескорыстии и одновременно каком-то природном чувстве собственного достоинства) и Николай (сильно сыгранный Игорем Бровиным) воплощают два мира, два поиска утоления неосознаваемых почти мук души. И если для Ивана его наивная, простая вера в добро является естественным состоянием, то для Николая эти тоска и боль лишь прорываются из-под спуда жадности, агрессивности. Но они есть, и некуда от них деться.

А в «Микроскопе», прочитанном тоже как неосуществленность душевных порывов, непонятость человека самой близкой женщиной, женой, эти внутренние боль и тоска ярко воплощены сыном Петькой (отличная работа Яна Алабушева!) и... образом звездного неба, не просто противопоставленного заполонившим мир микробам, а отсылающим к кантовскому «звездному небу над нами и нравственному закону внутри нас».

Рассказ этот сыгран артистами Сергеем Лесогоровым, Ириной Сологаловой, Алексеем Щукиным и Кристиной Сологаловой выразительно, с необходимой долей юмора, иронии и печали. Что совершенно естественно, если дать себе труд задуматься о мечте столяра стать ученым с помощью приобретенного микроскопа...

Пожалуй, впечатление, оказавшееся слабее, произвел рассказ «Миль пардон, мадам!». Показалось, что сыгравший Броньку Виктор Бочков слишком сосредоточился на некоей патологии, а не на том, как у человека болит душа от того, что стирается грань между мечтой и реальностью, и он начинает жить той вымышленной жизнью, болью несовершенного поступка, что не дает ему спокойно уснуть спустя годы после окончания войны. И для меня в данном случае роль короля выразительнее сыграла «свита» - городская компания (Мария Ильякова, Георгий Марченко, Александр Савельев), в реакции которых на рассказ Пупкова о покушении на Гитлера, в чьих лицах, глазах сменялись реакции от почти издевательских усмешек до веры в то, что ведь могло так случиться на самом деле.

А простая история «Бессовестные», в которой речь идет о вере в неожиданную возможность обретения счастья в неодиночестве, словно сталкивает две морали: фальшивую общественную и простую человеческую. Между ними и оказывается вдовец Глухов, интересно сыгранный Рифатом Салиулиным. Отариха (великолепная работа Евгении Мироновой!) настолько органична в предчувствии возможного среди невозможного, что ее пляска рождается словно сама собой и невольно заставляет вспомнить пляску Попа в рассказе «Верую». А общественница Ольга Сергеевна (интересна в роли Ирина Новикова), явно втайне от самой себя надеявшаяся на предложение руки и сердца от Глухова, чтобы еще раз с каким-то диким наслаждением отказать ему и упиваться собственными принципами, «теряет лицо» и высказывает счастливым пенсионерам все презрение к ним, не умеющим нести с ложно понятым достоинством свое одиночество...

И, наконец, «Билетик на второй сеанс» - глубоко философская притча о том, что второй жизни нет и не будет, потому надо думать о той, которой живешь. И когда Тимофей (отличная работа Михаила Безобразова!) с пьяных глаз принимает своего тестя за Николая Угодника (надо отдать должное Янису Якобсонсу, напоминающего своим обликом даже не Николая, а Саваофа), придя ночью в бывшую церковь. где размещается ныне его склад, он просит «билетик» в продолжение той недожизни, которой живет - с новой женой, высокой должностью, большим окладом.

Неисповедимы пути человека, который не ведает своей истинной цены...

И когда своеобразной музыкальной лейттемой спектакля звучит «Клен ты мой опавший...», а в финале появляется на голубом заднике известная фотография Василия Макаровича Шукшина с закрытой ладонью нижней частью лица и пронзительно грустными глазами человека, всю жизнь размышляющего о душе, звучат строки из последнего письма матери, написанного на теплоходе, где оборвалась его жизнь: «Сюда больше не пиши...» - это воспринимается как сильный удар в сердце каждого. А артисты, поклонившись зрителям, поворачиваются спиной к залу и отдают свой поклон тому, кто задал нам этот вечный вопрос: «Отчего болит душа?..»

 

Фото Андрея Литвинова

Статья в PDF

Фотогалерея