АРЗАМАС. История о том, что всё повторяется

Выпуск №3-223/2019, В России

АРЗАМАС. История о том, что всё повторяется

«Теперь все это уже «дела минувших дней» и «преданья старины», хотя и не глубокой... Собственное имя левши, подобно именам многих величайших гениев, навсегда утрачено для потомства...Таких мастеров, как баснословный левша, теперь, разумеется, уже нет в Туле: машины сравняли неравенство талантов и дарований, и гений не рвется в борьбе против прилежания и аккуратности... Работники, конечно, умеют ценить выгоды, доставляемые им практическими приспособлениями механической науки, но о прежней старине они вспоминают с гордостью и любовью. Это их эпос, и притом с очень «человечкиной душою»».

Н. С. Лесков «Левша»


На сцене Арзамасского театра драмы состоялась премьера музыкальной комедии-притчи «Левша. Русский секрет» по пьесе Владимира Константинова и Бориса Рацера. Режиссер-постановщик - заслуженный артист Карелии Аман Кулиев снова удивил и шокировал арзамасскую публику. Опираясь на древнерусские традиции скоморошества, он создал спектакль как для тех, кому 16+ , но и для тех, у кого еще не наступило минус 80, т.е. для взрослых, взволнованных своей судьбой и судьбой страны, в которой еще жить и жить им, их детям и внукам. Аман Кулиев мастерски соединил в спектакле два текста о Левше в один (повесть Н.С. Лескова и пьесу В. Константинова и Б. Рацера), превращая монологи в диалог.

На первый взгляд, перед зрителем лубочная Русь с ярмарками и скоморохами, но в итоге - современный и неожиданный взгляд на классическую повесть Н.С. Лескова о России, русской душе, русском национальном характере и о том, что все повторяется. А еще - череда комических поворотов сюжета, порой с горьким и даже трагическим подтекстом, забавные танцы скоморохов, яркие костюмы, «живое» пение, особый русский юмор и ... неожиданный финал.


Балаганная театральность

Эстетика спектакля строится на стереотипах, на ассоциациях первого уровня: в центре сцены деревянная постройка - собственно балаган. В русском балагане, а точнее, в его главных героях-скоморохах (Елена Керзина, Елена Быстрова, Вячеслав Пичугин), помимо карнавального характера, сохраняется берущая начало также из языческой древности черта - тесная связь лицедейства с торгом и промыслом. Левша (Михаил Польдяев), Фрол (Вячеслав Пичугин) и Пахомыч (Михаил Денисов) - русские умельцы, мастера-кузнецы. А уж кто тут только не торгуется? О деньгах говорят все, и всем их не хватает. Есть даже министр финансов (Юрий Рослов), который ни на минуту не расстается со своей учетной книгой. Торг - важный компонент русского ярмарочного балагана, о чем свидетельствуют сами значения слов «ярмарка» и «балаган».

Привнесенная из народного театра манера игры артистов активизирует визуальные возможности словесного текста, обнаруживая и обнажая его особую энергию и зрелищность.

Балаганная театральность не исчерпывается оформлением сцены и актерской пластикой. Слова персонажей, часто не совпадая с ритмом, движением, жестом, мимикой, несут иную смысловую нагрузку, чем в жизни или в традиционном театре. В кризисные времена, такие, как сегодня, балаган способен становиться своего рода «метатекстом» и «метаязыком». Он сопротивляется контролирующим инстанциям, ускользает от любых проявлений насилия и режиссерского диктата, что дает широкий простор для импровизации и дурачества актеров. Поэтому каждый новый спектакль смотрится иначе, обнажает новые качества русского человека.


По принципу лоскутного одеяла

Лоскутное одеяло сегодня стало очень модным аксессуаром. Однако мало кто из молодых людей знает, что это поистине наше наследие. Нищета заставляла предков собирать кусочки ткани, из которых затем сшивались красивые мозаичные одеяла, коврики и даже одежда. Именно принцип лоскутного одеяла определяет логику построения спектакля и эстетику сценографии и костюмов артистов. Карнавальная атрибутика, кстати, имеющая неизбежно низовую символику, выполнена сдержанно, лишь обнаруживаясь, но не доминируя. В этом, безусловно, заслуга художника-постановщика спектакля Владимира Дубровского.

На глазах у зрителей действие переносится из Петербурга в Тулу, из Тулы - в Петербург, потом в Лондон и т.д. В оформление сцены вносятся узнаваемые детали - «лоскутки», позволяющие зрителю сориентироваться и рождающие цепочку самых разных ассоциаций с настоящим временем. Самовары и узнаваемая тележка для продуктов из супермаркета, лапти и резиновые сапоги, русские народные поговорки и мелодии 80-х, - все это создает ощущение, что история Левши косорукого - не просто литература, а реальность, что все у нас повторяется.

Балаган моделирует бесконечный в своих проявлениях мир, мир как огромное «одеяло», мир, играющий плоскостями и лишь имитирующий объем.


Актерский экстаз

Стать зрелищем спектаклю помогает особое актерское исполнение, где удивляет именно гротеск. Чтобы понять балаганную форму игры артистов, надо понимать, что «духовное всегда будет переживать «кризис избытка», а физическое - «кризис недостатка»». Так, актеры не играют роли, а словно «превращаются» в персонажей, приводя свою психофизику в состояние крайнего возбуждения и экстаза, когда ничего не страшно, не стыдно и совсем не больно. Собственно текст героя в спектакле воспроизводится как жонглирование репликами, а порой и просто отдельными строками, даже словами.

Для меня все персонажи спектакля группируются по три: три умельца в Туле, три придворных министра у царя (Министр Финансов - Юрий Рослов, Кисельвроде - Алексей Кистерев, Генерал-камергер - Сергей Столяков), три места действия - Петербург, Тула, Лондон... В подобных треугольниках сконцентрировано множество сакральных смыслов. Это древний символ, значение которого раскрывает принцип иерархичности мира.

«Цементируют» порой разрозненные фрагменты («лоскутки») три героя: Левша, атаман Платов (Алексей Аммосов) и Царь (Михаил Быстров).

Левша в исполнении Михаила Польдяева получился весьма хрестоматийным: он гротескно простоват и наивен, но чрезвычайно красив, статен и исполнен внутреннего героизма. Ведь именно в этом суть данного характера, который стал эпическим. Главное, что он способен искренне любить: свое дело, свой родной город Тулу и свою милую Машку (Анастасия Зудкова). Вся любовная линия, на которой, собственно говоря, и должен держаться спектакль, - самая лиричная часть постановки.

Настоящим украшением стал атаман Платов в исполнении Алексея Аммосова. Он словно сошел со страниц комикса. Сам облик Платова, его очень выразительная мимика и пластика, особого рода интонирование - уже отдельные «тексты», предназначенные для зрительской интерпретации. Не случайно каждое появление героя на сцене вызывало живой отклик в зале. Он получился какой-то родной и близкий, очень русский во всех его шалостях и слабостях.

Михаил Быстров соединил в себе все положительные и отрицательные мифы о русском государе. Лавровый венок на голове Царя - еще один повод сначала посмеяться, а потом задуматься. В древности существовал обычай возлагать лавровый венок на голову какой-нибудь выдающейся личности за определенные заслуги перед страной и своим народом. Но Царь настолько увлечен придворными интригами, что не знает даже о существовании Тулы.

Его противоположность - английская королева (Елена Лупачева). Кажется, нет ничего в Лондоне, чего она не ведает. Именно она задумала оставить Левшу в Англии. Но это отнюдь не из-за восхищения его талантом, а из-за национального чванства и высокомерия, что с лихвой демонстрируют туляку ее придворные дамы. Эксцентричная и подчеркнуто гротескная игра Елены Лупачевой, ее манерность и вычурность - это карикатура на внутренне бескрылый практицизм англичан.

Подвижная основа балагана дает право балетмейстеру театра Галине Удот на танцевальные и пластические эксперименты, которые сами по себе превращаются в миниспектакли.

Несмотря на хореографические «аттракционы», дурачества, кураж и импровизацию актеров, обозначенные общественные и нравственные проблемы, получился спектакль о настоящей любви, которая и хранит жизнь русского человека, спектакль об особой русской душе, которую, по словам Левши, надо вкладывать в любое дело.

Удивительная музыка Владимира Дмитриева и музыкальное оформление Елены Кузиной уравновешивают ту долю комического и низового, что свойственно эстетике балагана, и отсылает к 80-м годам. Думаю, что взрослое поколение зрителей имело возможность поностальгировать.

Надо сказать, что в этом спектакле Арзамасский театр остается верен своей репертуарно-творческой и нравственной позиции. А зритель, готовый к интеллектуальному поиску, найдет много интересного для сопоставления минувших и нынешних дней, о которых Н.С. Лесков сказал: «Это наш эпос, и притом с очень «человечкиной душою»».

Фотогалерея