НА СТЫКЕ ВРЕМЕННОГО И ВЕЧНОГО / IV Межрегиональный фестиваль «Волга театральная» (Самара)

Выпуск №3-223/2019, Фестивали

НА СТЫКЕ ВРЕМЕННОГО И ВЕЧНОГО / IV Межрегиональный фестиваль «Волга театральная» (Самара)

Фестиваль «Волга театральная» традиционно проходил в Самаре в последнюю неделю сентября. Программа была настолько обширной, что кроме основных участников (которых оказалось на этот раз 14), присутствовали еще гости - Забайкальский краевой драматический театр из Читы показал «Забайкальскую кадриль» Владимира Гуркина, поставленную довольно давно ушедшим из жизни Николаем Березиным, а театр «Ателье» из Штутгарта (ФРГ) привез спектакль «Игрок» по роману Ф.М. Достоевского в постановке Владислава Граковского.

Конечно, невозможно было увидеть все за фестивальную неделю, потому что спектакли шли параллельно, и членам жюри пришлось делиться, чтобы, обменявшись впечатлениями, иметь возможность судить обо всех спектаклях, часть из которых смотрели на дисках. Разумеется, даже очень профессионально снятый спектакль утрачивает многое в подобном просмотре, но дает возможность понять замысел режиссера и актерское воплощение этого замысла.

Итак, о спектаклях, которые довелось увидеть.

Преобладающее большинство составили в афише произведения русской и советской классики, что, с одной стороны, не могло не радовать, с другой же - не огорчать поверхностностью и подражательностью.

Театр «Комедiя» из Нижнего Новгорода показал спектакль «Пушкин. Триптих» по трем повестям Белкина - «Станционный смотритель», «Барышня-крестьянка» и «Метель». Это работа, родившаяся в режиссерской лаборатории СТД РФ под руководством Валерия Фокина. «Проект», как раздражающе принято сегодня называть спектакли, насторожил уже текстом на программке, сообщающим, что перед нами будут развернуты «три взгляда на «наше все», дающие возможность увидеть пушкинских героев, познакомиться с ними наяву, почувствовать красоту пушкинского текста, протянуть классику руку сквозь века. Пушкин жив!» Три режиссера, работавшие над спектаклем, оказались во многом схожими не только между собой, но и в заимствованиях у Валерия Фокина, обладающего индивидуальным почерком, черты которого скопировать просто невозможно - они неизбежно будут выглядеть ученическими, нацеленными на то, чтобы «протянуть классику руку сквозь века». А примет ли он эту руку?..

Олег Толоченко, поставивший «Станционного смотрителя», кажется, более прочего был озабочен тем, чтобы от «красоты пушкинского текста» остался минимум, переведя значительную часть действия в пантомиму, выведя на сцену мальчика Ваньку, сыгранного актрисой Екатериной Соколовой в духе травести 50-х годов, с куском меха в руках, изображающего кошку. Ротмистр Минский (Роман Строголев) и Дуня (Алёна Щеблева) выглядят просто марионетками, и лишь Самсону Вырину в финале (Михаил Булатов) и Белкину в начале и в комментариях к пантомиме (Игорь Михельсон) дано право существовать и говорить с подлинно театральным существованием, в котором слово и действие едины.

Неплохо зная труппу театра «Комедiя», оценив работу большинства увиденных в «Пушкин. Триптих» артистов, я была искренне огорчена - ведь они умеют играть всерьез, забирая власть над публикой.

Три выбранных режиссерами повести предполагают внутреннее движение от сострадания к несчастному станционному смотрителю, еще раньше Минского «заигравшегося» (в спектакле!) в довольно однообразные «приемчики», к комедийности «Барышни-крестьянки» и затем к счастливо разрешившейся драматической коллизии «Метели». Но этого не происходит.

Кирилл Левшин, работавший над «Барышней-крестьянкой», не стал обременять себя излишним погружением в текст, используя во многом те же приемы, что и Олег Толоченко: гонка меховых собак за зайцем, англизированный быт усадьбы Муромского, где отсутствует мисс Жаксон, а Лиза (Екатерина Соколова), дабы ее не узнал Алексей Берестов (Руслан Строголев), изображает не чопорную барышню, а в панталончиках и голубом парике танцует под ариэтку Вертинского «Я маленькая балерина...», что выглядит не смешно, а довольно пошло.

«Метель» ставил Антон Безъязыков и, надо отдать ему должное, постепенно от фарсового начала он провел свою пушкинскую повесть к «черно-белой» (сценограф всех трех частей и художник по костюмам Борис Шлямин) и чистой по звучанию пушкинской интонации. Даже знаменитая и пронзительная свиридовская мелодия, показавшаяся поначалу несколько избыточной, оказалась, в конце концов, уместной, придав сценическому действу необходимый объем. Совсем необычными по сравнению с двумя предыдущими повестями выглядели здесь Екатерина Соколова (Марья Гавриловна), Руслан Строголев (Бурмин), сдержанно и наполненно вели свои партии Елена Ерина (Прасковья Петровна) и Игорь Михельсон (Гаврила Гаврилович)...

Что же касается зрителей-школьников, они откровенно скучали во время действия, переговариваясь или приникая к смартфонам, зато оживлялись в то время, когда опускался полупрозрачный занавес и возникало название очередной повести Белкина - в это время можно было, пользуясь специфическим освещением, устраивать собственный «теневой театр», встав с места и под шумное одобрение окружающих складывать из пальцев рук фигуры.

Спектакль Театра драмы «Камерная сцена» «Король» по мотивам одесских рассказов Исаака Бабеля воспринимался как полная противоположность «нашему всему», доказывая, что, в отличие от Пушкина, Бабель, действительно, жив. Оживлен режиссером и автором инсценировки Софьей Рубиной с помощью бережного отношения к тексту (за что ее порой упрекают, считая театр излишне литературным). Но, вероятно, в наше непростое время то, что излишне, оказывается необходимым: бережность к слову, психологические характеристики персонажей и их взаимоотношений, точность акцентов, отсутствие стремления максимально приблизить, притянуть содержание к дню сегодняшнему.

Сценография Георгия Пашина (Санкт-Петербург), костюмы Ольги Никифоровой, работа балетмейстера Надежды Малыгиной, музыкальный подбор отличаются разумным минимализмом и выразительностью. Актерский ансамбль работает безупречно, но особенно выделяются в нем главные герои - писатель Александр, в котором без труда угадывается сам Бабель (Андрей Бирюков), Фроим Грач (Алексей Якиманский), Беня Крик (Руслан Бузин), Бася (Елена Боляновская). И есть в этом спектакле поистине пронзительные сцены - похороны Иосифа Мугинштейна (Дмитрий Борисов), свадьба Бени Крика и Цили (Ольга Арнаутова) с их танцем-полетом, словно на картине Марка Шагала.

Премьера состоялась в последние мартовские дни нынешнего года, спектакль будет еще расти и прибавлять, но, пожалуй, пожелать этого можно лишь трактовке образа Павличенко (Дмитрий Борисов), чекиста, который под впечатлением рассказов Александра об Одессе и составляющем ее особом мире, проникается неожиданным для него самого очарованием этого мира. И дальнейшая его судьба кажется вполне предсказуемой по истории нашего государства 20-30-х годов прошлого столетия...

Я рассказываю о спектаклях в том порядке, в котором видела их на фестивале, и сегодня, спустя некоторое время после возвращения в Москву, понимаю: судьба подбросила мне чересполосицу, с коварством расставив доставшуюся на мою долю часть афиши таким образом, что впечатления из вечера в вечер оказывались почти полярными. За несколькими исключениями.

Одним из них явился спектакль «Тень» Евг. Шварца Арзамасского театра драмы в постановке молодого режиссера Александра Иванова на следующий вечер после «Короля». Это был для меня праздник стиля, вкуса, отчетливости режиссерской мысли и актерского ансамбля, изысканной работы художника Елизаветы Егоровой (Санкт-Петербург), балетмейстера Анны Копытинской (Санкт-Петербург), музыкального оформления Елены Кузиной, светового решения Павла Пятунина. Режиссеру не понадобилось никаких приемов и находок для того, чтобы показать невымышленную современность пьесы Евгения Шварца об одновременной заманчивости и иллюзорности хрестоматийной фразы: «Тень, знай свое место!» Это и у драматурга было неоднозначно, а уж в наше время... не о чем и говорить.

Было бы справедливо перечислить всех участников спектакля, включая и эпизодические роли, но в рамках обзора сделать это довольно сложно, поэтому придется ограничиться именами артистов, чьи характеры были выражены в почти фарсовой природе спектакля с точностью психологических характеристик. Это Михаил Польдяев (Ученый), Александр Кистерев (Тень), Сергей Столяков (Пьетро), Елена Лупачёва (Юлия Джули), Михаил Быстров (Цезарь Борджиа), Елена Стребкова (Первый министр), Юрий Рослов (Министр финансов), Вячеслав Пичугин (Доктор), Татьяна Нестерова (Мажордом), Дмитрий Пивоваров (лакей Министра финансов), Михаил Денисов (Капрал).

Я довольно давно знаю Арзамасский театр, но несколько лет не видела его новых работ, поэтому одним из радостных впечатлений были профессиональный рост и сегодняшнее состояние труппы, воспитанной главным режиссером Аманом Кулиевым.

После этого спектакля показалось, что и дальше все будет продолжаться столь же впечатляюще и волнующе. Но... вслед за тенью последовало «Преступление и наказание» по роману Ф.М. Достоевского в весьма причудливом изложении Тольяттинского театра юного зрителя «Дилижанс» (инсценировка и постановка Евгения Зимина из Санкт-Петербурга; сценография Нины Мурзиной из Калуги, и Вячеслава Пушкарева; композитор Виктор Мартынов). Жанр спектакля определен как «расследование в 2-х действиях», а весьма претензионная афиша-программка гласит о том, что Раскольниковых перед нами будет двое - просто Раскольников (Петр Зубарев) и Родион Романович Раскольников, бывший студент (Павел Зотов). Честно говоря, разницы между ними обнаружить не удалось при всем старании, разве что поначалу один был несколько агрессивен, а другой - вяловат. Писал некогда статью о вседозволенности и убивал Алёну Ивановну (весьма привлекательную даму с повадками современной чиновницы средней руки в исполнении Ирины Шугаевой) и Лизавету (Екатерина Федощук) один и тот же «вяловатый», но ступеней, по которым в романе герой поднимался от теории к практике, а затем к раскаянию, так и не было. Девочка на бульваре заменилась Юродивым (Александр Кудрявкин), который затем почему-то превращался в маляра Миколку, несколько пародийный Свидригайлов в сюртуке с надписями на лацканах «Зачем» (Олег Андюшкин), вероятно, не покончил с собой, а отправился в Америку вопреки Достоевскому, Мармеладов не попал под лошадь (к слову сказать, это была единственная внятная и хорошая работа в спектакле Константина Федосеева, которому режиссер позволил произнести почти полностью несколькостраничный монолог в трактире, но заставил слизывать с пола капли водки из разлитого графина). В чем посыл и смысл спектакля - осталось непонятным; ни ставшие уже почти обязательными экраны, микрофоны, даже мультфильм (вершина режиссерской мысли!) не прояснили, кому и зачем нужно сегодня подобное зрелище, не обремененное серьезным отношением. Вспомнилось неожиданное: когда в Польше переводили дневники Анны Григорьевны Достоевской, для пущей завлекательности их озаглавили «Мой бедный Федя»... И бедные школьники, которые, радостно решив, что вполне можно не читать роман, отправятся сдавать ЕГЭ по литературе «согласно спектаклю»...

Расследования так и не было, Порфирий Петрович (Константин Ткаченко) отнюдь не по собственной вине оказался чисто служебной фигурой, пьющей чай и многозначительно произносящей скупые реплики; жанровое определение стало одной из обманок в целом списке подобных заманиваний на спектакль.

Но судьба, вероятно, решила вознаградить за проявленное терпение, подарив под конец фестиваля два великолепных спектакля - «Варшавскую мелодию» Леонида Зорина, справедливо удостоенную Гран-при (Русский драматический театр «Мастеровые», Набережные Челны), и «Смерть Тарелкина» А.В. Сухово-Кобылина (Государственный академический русский драматический театр Республики Башкортостан, Уфа).

Денис Хуснияров прочитал «Варшавскую мелодию», обошедшую в свое время многие сцены советских театров, не подчеркивая ретро в проблематике, не педалируя современность, а доказывая вневременность - просто и внятно. Настолько внятно, что многие в зале не могли удержать слез. В спектакле две пары - молодые Гелена и Виктор, и повзрослевшие. Но они не разделены временными границами, а дополняют друг друга (умело и точно текст разделен между ними), не покидая ни на миг сценической площадки, со вкусом и тактом оформленной Еленой Сорочайкиной и художниками по свету и мультимедиа Игорем Фоминым (Санкт-Петербург) и Натальей Наумовой (Москва). Ученик Семена Спивака, Денис Хуснияров, вероятно, твердо усвоил главный урок своего мастера: театр обязан пробуждать в зрителе сочувствие, милосердие, понимание, сострадание. Театр не кроссворд - он не может быть обращен только к «включенному» мозгу, потому что первой рождается эмоция и диктует интеллекту свои правила. Тогда игра артистов становится органичной, живой, как происходило это у Александры Олвиной и Анны Дунаевой, у Владимира Губанова и Алексея Ухова. И ни на миг не раздражал экран - он был не общим для большинства сегодняшних молодых режиссеров штампом, а крупным планом глаз Гелены, слушающей музыку в консерватории; лица Виктора, медленно поворачивающегося к девушке, словно впитывая ее настроение; замечательное пение актрис (тут произошло точное попадание в стилистику варшавского ресторана «Под гвяздами», где пели песню «Играй, скрипка...»); органичное вплетение в классические мелодии этой и других песен, включая «Бэла, чао!..». И финальные повороты кроваво-красного катка судьбы, который проехался не только по этим героям...

Ставшая хрестоматийной фраза из зоринской пьесы: «Букет создается выдержкой», заставила подумать о том, что подлинный букет спектакля может быть создан только безукоризненным вкусом и чувством стиля режиссера и артистов, не ломающих содержание далеких лет под сегодняшний день, а чутко прислушивающихся к нему и умеющих расслышать то вечное, о котором некогда писал в письме к Марии Савиной И.С. Тургенев: «Только временное вечно...» Жаль, что не все и не всегда...

А «Смерть Тарелкина» позволила испытать истинное наслаждение точностью раскрытия жанра «трагический фарс» во всех проявлениях этого, на первый взгляд, парадоксального определения, свидетельствующего о том, что едва ли не самая трагическая фигура позапрошлого столетия, Александр Васильевич Сухово-Кобылин предчувствовал и запечатлел то, что пришло в мировую литературу и театр значительно позже - как искусство абсурда.

Молодой режиссер Антон Свит, сценограф Дарья Здитовецкая и режиссер по пластике Калерия Алексеева в единомыслии с уникальным актерским ансамблем создали спектакль-праздник, спектакль-фейерверк, в котором осмыслено все до мелочей, даже звучащая в финале мелодия из сериала «Улицы разбитых фонарей» как апофеоз полицейского произвола. Эта единственная «дань современности» не вызывает ни раздражения, ни несогласия, потому что органично вписывается в контекст спектакля, начиная с программки, на которой изображена расколотая надвое и разбитая по краям тарелка, продолжая безукоризненно, поистине мастерски воплощенными образами Варравина и капитана Полутатаринова (Александр Федеряев), Тарелкина-Копылова (Вячеслав Виноградов), Оха (Илья Мясников), Расплюева (Сергей Басов), Попугайчикова (Александр Леушкин), Чванкина (Григорий Николаев), Мавруши (Сергей Пахомов), Пахомова (Олег Сальцын), Шаталы (Павел Бельков) и единственного женского персонажа Брандахлыстовой (Ольга Лопухова).

И какая же это радость - встречать работы молодых режиссеров, не соблазнившихся переходящими из спектакля в спектакль штампами, сознательно не «облегчающими» текст классических произведений и осознающими, что первично, а что вторично в зрительском восприятии. Это отнюдь не брюзжание «человека из прошлого». Это - надежда, которая, как известно, умирает последней...

Наталья СТАРОСЕЛЬСКАЯ



Параллельные миры

Фестиваль «Волга театральная» открывал Тольяттинский драматический театр «Колесо» имени Глеба Дроздова и перенес на берега другой реки - непокорной и стремительной Чусовой, в далекую уральскую деревню, где живут герои пьесы В. Гуркина «Саня, Ваня, с ними Римас». Предчувствуя надвигающуюся войну, они верят в незыблемость своего простого и прекрасного мира - любят, мечтают, рожают детей. Этот благодатный сценический материал выбрали сами актеры, поставил спектакль Михаил Чумаченко, рассказав историю о по-настоящему близких людях, которые понимают друг друга без слов, способны жертвовать собой, прощать.

В простом сценографическом рисунке Сергея Дулесова, где лишь деревянные мостки и вспорхнувшие крыши неказистых домов, так явственно ощущается уязвимость этой жизни. Можно сколько угодно смеяться над глупостью председателя колхоза, доказывать свою правоту, честно работать, но один неосторожный шаг уничтожит все. Гнетущее чувство страха медленно нарастает в сцене, когда сельский милиционер Римас (Александр Двинский) нарушает правила и предупреждает Ивана (Андрей Амшинский) и Петра (Роман Верхошанский) о предстоящем аресте. Оно парализует жену Петра Софью (Галина Злобина), ей достаточно мгновения, чтобы осознать приближение беды. Во всем этом чудовищная несправедливость, но и неотвратимость.

Единственным вариантом спасения может стать побег на фронт, куда Иван и Петр уже давно стремятся и каждый день ждут повестки. Но одно дело уезжать открыто, как и подобает защитникам родины, и совсем другое - пробираться тайком, скрывать правду о себе, подвергать риску семьи. Их женам нельзя плакать, они должны убедить энкэвэдэшников, что мужья ушли на охоту. Александра (Елизавета Фарапонова) и Софья с нечеловеческим отчаянием раскручивают прялку, и длинные нити пряжи, как оборванные судьбы, закручиваются в страшном вихре. Пройдет совсем немного времени, Петр погибнет, а Софья не переживет его смерти, муж Анны (Елена Радионова) столкнется с невыносимой для инвалида жизнью и наложит на себя руки, Иван пропадет на долгие восемь лет, разрушится короткое счастье Римаса.

Благодаря точной игре актеров возникает глубина характеров, списанных Гуркиным с реальных людей. Анна не успокоится, пока не отомстит за мужа, Софья продолжится в своей дочери Жене (Александра Баушева), Александра простит Ивану предательство, Римас уступит место сопернику. Сила любви этих людей способна выдержать любые удары, остановить войну, начать жизнь заново.

Тольяттинский молодежный драматический театр привез на фестиваль спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н. Островского. Режиссер Юрий Раменсков пытается разобраться в природе человеческой глупости и зависти, размышляет о суетности мира карьерных лестниц и убеждается, что со времени написания пьесы ничего не изменилось. Однако ставя спектакль как «московский анекдот», режиссер увлекается излишней фарсовостью, отчего персонажи выглядят пародиями, лишенными всякого смысла.

В своих личных анекдотических историях, никак не связанных между собой, существуют Машенька (Екатерина Оттепель) и гусар Курчаев (Вячеслав Бочаров), гадалка Манефа (Мария Суркова) и приживалки Турусиной (студенты кафедры актерского мастерства), Голутвин (Алексей Клименко) и Городулин (Юрий Раменсков). И только с появлением Клеопатры Львовны Мамаевой (Ольга Шебуева), а во втором акте Турусиной (Наталья Дроздова) в этом эклектичном пространстве начинает складываться история общества, построенного на лжи. Две блистательные актрисы разрушают искусственно созданные рамки анекдота и играют яркую, умную комедию, вовлекая своих партнеров в тонкую интригу, заставляя подниматься на ступеньку выше Глумова (Антон Шибанов), Крутицкого (Дмитрий Ходырев).

Размышляя об истории российского государства, в том числе и новейшей, понятна актуальность и гоголевского «Ревизора». В нынешней афише «Волги театральной» их оказалось два. На сцене театра «Самарская площадь» спектакль поставила питерская команда - режиссер Роман Габриа, художник Николай Слободяник (он же автор световой партитуры), композитор Владислав Крылов, хореограф Николай Куглянт. Заявляя его как дивергенцию по пьесе Н.В. Гоголя, авторы, по большому счету, не сделали серьезных расхождений с классическим текстом. Здесь, скорей, попытка придумать для персонажей иные мотивации поступков, которые все равно приводят к известному финалу.

Чиновники провинциального города не что иное, как оркестр под управлением Городничего (Олег Сергеев). У каждого свое место и ноты на пюпитре, они играют слаженно, но фальшиво. Свои партии здесь у Анны Андреевны (Наталья Носова) и Марьи Антоновны (Вероника Агеева), которые тоже живут в параллельном мире, где нет бедности и тревог, а только бесконечная усталость от однообразия, пресыщенность. Ежедневное музицирование прерывается вестью о ревизоре, но всерьез никто не напуган. Даже когда раскроется обман, нагрянет настоящий проверяющий из Петербурга, Городничий совершит самоубийство и Анна Андреевна наденет траурную вуаль, это окажется концертным номером. Финальный монолог градоначальника прозвучит так, как если бы он беседовал сам с собой. Он спокоен и уверен, что все сойдет с рук, и концерт продолжится.

Хлестаков и Осип в этой версии «Ревизора» одно целое. Павел Скрябин играет светлую сторону, Роман Лёксин - темную. Первый фантазер и заядлый игрок, второй - хладнокровный манипулятор и откровенный разбойник. Если бы не этот случай, когда деньги сами потекли в карман, он мог легко пойти на грабеж, убийство. В спектакле интересно придумана сцена со взятками: Хлестаков протягивает ложку, которую стащил в трактире, и чиновники по очереди «капают» в нее свою долю. Разыгрываются фантазия и аппетит, ложек все больше, а рядом Осип жадно хлебает из бездонной чаши. Брызги попадают на портрет российского императора, и он утирает платком рот царственной особы. Так, одним штрихом, обозначен масштаб главной и, похоже, вечной проблемы нашей страны.

Возможно, пытаясь вырвать светлую половину Хлестакова из порочного и замкнутого круга, режиссер придумал для него сцену раскаяния: молодой человек по-настоящему влюблен в Марью Антоновну, просит у нее прощения за грубый обман, а уходя, выбрасывает из карманов ложки-взятки. Его руки чисты, но что это меняет? Ход не удался, все остается по-прежнему, и чиновники занимают привычные места за пюпитрами. Они на одно лицо за исключением трогательного Добчинского в исполнении Людмилы Суворкиной. Только он и вызывает сочувствие, хотя не исключено, что причина проста: его положение в оркестре самое низкое, а в дырявом кармане нет ничего, кроме жалкого пятака.

Персонажи «Ревизора» Ульяновского драматического театра имени И.А. Гончарова живут среди строительных лесов, которые в нужный момент прикрываются баннером с изображением великолепного здания с колоннами. Но если сценографический прием, придуманный Яковом Кажданом, точно работает на образ спектакля, режиссерская концепция, напротив, его разрушает. Олег Липовецкий, размышляя о своей постановке, утверждает: «Мы хотим говорить не только о предмете гоголевской сатиры, которая актуальна и сейчас, но и о природе взаимоотношений между сегодняшним днем и историей, сегодняшним днем и культурой».

Но можно ли говорить о культуре, в данном случае театральной, если актеры вынуждены играть своих персонажей на примитивных штампах в стиле «Камеди-клаб», а придуманные режиссером приемы навязчиво повторяются и уже после третьего включения перестают действовать? На протяжении всего спектакля Городничий (Николай Авдеев), его супруга и свита чиновников при словах «грешки» и «тюрьма» дергаются как от разрядов тока. Хлестаков (Александр Курзин) парится в бане и одновременно берет взятки, засовывая пакеты с деньгами в трусы и демонстрируя зрителю свое безразмерное «достоинство». Вот он надевает костюм, и, используя определенное портретное сходство, характерные жесты и голосовые интонации, изображает нынешнего главу государства, а Осип тащит подношения в сумке с изображением Кремля. Еще здесь полицейские забивают дубинками купца и разгоняют митингующий народ, который бегает по зрительному залу с плакатами в руках, и в бессмысленной суете возникает пустота. Лобовые аллюзии не срабатывают, думающая часть публики остается в недоумении, воспитанный на низкопробных телешоу зритель попадает на свою волну.

Единственный персонаж, который находится вне этой странной возни, - Марья Антоновна (Надежда Иванова). Машуня, как называет ее гламурная Анна Андреевна (Юлия Ильина), выглядит как настоящий фрик (недаром родители говорят, что она с придурью): страшноватый макияж гота, куртка в металлических заклепках, драные джинсы, наушники. Во всем облике - открытый протест. Она не бьется в конвульсиях, внимательно наблюдает за происходящим, не верит Хлестакову, презирает родителей. В финале, когда обман раскрыт и по всей этой своре снова пропускают разряд тока, Марья Антоновна берет рюкзак и уходит. Режиссер открывает для нее световой портал в глубине сцены, а зрителя оставляет наедине с невнятно пересказанным гоголевским сюжетом.

Самый молодой самарский театр - «Мастерская» - представил спектакль «Есть жизнь, есть смерть» по мотивам повести Леонида Андреева «Рассказ о семи повешенных». Автору инсценировки и режиссеру Елене Лазаревой удалось перевести на театральный язык этот сложнейший материал и погрузить в него недавних выпускников Самарского государственного института культуры (курс Ирины Сидоренко).

Линии жизни террористов Вернера (Кирилл Ледовский), Сергея Головина (Эдгард Арутюнов), Василия Каширина (Андрей Галкин), Тани Ковальчук (Лаура Керер), Муси (Ольга Степанова) соединились в одной точке: за покушение на министра они приговорены к смерти. В ожидании последнего дня, каждый из них меняется: кого-то страх опустошает и лишает сил, кто-то перерождается и наполняется любовью к каждому человеку, пусть даже это безжалостный убийца Цыганок (Ильдар Насыров) или садист Янсон (Валерий Сабельников).

Пронзительно сыграна сцена встречи в тюрьме Василия Каширина с матерью (Виктория Моргунова): она обнимает взрослого сына как маленького, напевая колыбельную, и с последними звуками надежда покидает его навсегда, остается лишь оболочка. Серьезная, эмоционально затратная работа режиссера и актеров театра «Мастерская» поднимает тему отнятой жизни. Не важно, по какой причине это происходит - протест против существующего строя, преступная лихость, карающая сила государства. Есть жизнь и есть высокий нравственный закон, по которому никто не в праве ее обрывать.

Сказку-притчу «Театр теней Офелии» по мотивам произведения Михаэля Энде Денис Бокурадзе посвятил Эльвире Дульщиковой - режиссеру и основателю Новокуйбышевского театра-студии «Грань». В этой поэтической и абсолютно рукотворной постановке, созданной Денисом Бокурадзе и Артемом Филипповским, художниками Алисой Якиманской (сценография, костюмы, куклы, тени) и Евгением Ганзбургом (свет), композитором Арсением Плаксиным, безграничная любовь к искусству и к тем, для кого оно становится судьбой. И еще надежда, что в мире ином, куда в положенный срок предстоит уйти, есть свой театр и благодарные зрители.

Елена ГЛЕБОВА

Фото предоставлены оргкомитетом фестиваля

Фотогалерея