Вальс, браслет и шары ада / "Маскарад" в Театре "Красный факел"
Выпуск №8-228/2020, Много лет спустя
10 лет назад в репертуаре новосибирского театра «Красный факел», которому в апреле 2020-го исполнилось ровно 100 лет, появился спектакль «Маскарад», идущий до сих пор.
«Маскарад. Шарада в трех частях» - такое определение драме Лермонтова дали в театре «Красный факел». Спектакль, поставленный Тимофеем Кулябиным, начинается с очень эффектной мизансцены. Перед зрительскими креслами располагается столь модный ныне в российских интерьерах шкаф-купе - огромного размера, но с наглухо задрапированными зеркалами. Под тиканье часов дверь чуть отъезжает в сторону, и в узенькую щелочку мы видим чью-то спину. Эту историю нам расскажут, тщательно дозируя информацию. Параллель очевидна. Увеличенная порция лекарства становится ядом. Воля ваша, господа, угадывайте и предугадывайте, кто, с кем и почему - вы же пришли на «Маскарад»! Именно в этом и заключается главная режиссерская удача Кулябина - когда поэтичность известнейшего текста материализуется в изобилие постановочных метафор.
Во все времена срывание масок - удел либо бунтарей, либо интриганов. И к лермонтовской череде мнимых разоблачений театр ставит свой хлесткий эпиграф. Перед нами - черный человек. Скелет в шкафу.
Но не в этом суть кулябинской экспозиции. Прежде всего режиссер задает систему взаимоотношений главного героя с высшим светом. Как предметы мебели идеально вписываются в размеры комнаты, так и Арбенин накрепко встроен в общество живой декорацией успеха. Чью стоимость необходимо выплатить полностью, и только после этого узнику приличий можно всерьез помышлять о свободе.
А пока что издевательски раскачивается маятник. И не унять расшатанные нервы. Изнуряющее крещендо: «Арбенин, где твоя жена?» Так, так... Кровь стучит в висках. Слышно, как проходит жизнь. И совсем не слыхать шагов возвращающейся Нины. Баста! Это часовой механизм быстро выдыхается, Арбенин же заводится с пол-оборота. И на протяжении трех часов мы становимся свидетелями того, как бурлящая кровь отравляет мозг...
Потрясающий образ: Арбенин рядом с часами, но вне времени. Он сам себе маятник - вправо-влево, да-нет, можно-нельзя, жизнь-смерть, черное-белое. В этой театральной системе координат предполагается буйство актерских красок. Поэтому только два цвета используются в сценографии художником спектакля Олегом Головко, создающим на глазах у публики миры защиты и нападения. Но перед нами не шахматная партия. Кулябинский черно-белый «Маскарад» - документальная хроника одного убийства. Оригинальный режиссерский ход: что бы ни случилось, Арбенин уже свое отсидел. На табурете под маятником.
На роль Арбенина театр пригласил известного актера Александра Балуева, чей сложившийся типаж на экране - этакий волк-одиночка, как Герасим в «Муму», Марк в «Изгнании», Мищенко из «В августе 44-го». В отечественном кино на крупных планах Балуеву блестяще удается играть «волков» разной степени затравленности, но все же решительно избегающих стаи. На театральных подмостках, как известно, о короле судят по его свите.
При том, что, безусловно, Балуев органично вписался в актерский ансамбль спектакля, его персонаж уверенно развивает тему «одиночества вдвоем». Большая разница в возрасте между супругами - уже знакомые предлагаемые обстоятельства для Александра Балуева, 15 лет назад сыгравшего в кино мужа совсем еще юной Светланы Ходченковой. Фильм Станислава Говорухина носит проникновенное название «Благословите женщину». Занятный перевертыш в актерской карьере Балуева, сыгравшего на новосибирской сцене убийцу молодой жены...
Но шутки в сторону. В руках у любвеобильного князя Звездича - женский браслет, подарок очередной ветреной особы. Какова же реакция Арбенина? Балуев играет мгновенное и безошибочное узнавание украшения своей супруги, моментальный же уход в себя. Нахлынувшим чувствам он даст волю позже. Выражаясь актерским языком, «держать перспективу» Балуев умеет лучше, чем «играть судьбу».
«Что, барыня приехала домой?» И вот уже Арбенин прикладывает ухо к полу, прислушиваясь, не скрипят ли половицы под ногами супруги. Но как же дорого обойдется повтор этой мизансцены Нине, не сумевшей предъявить мужу своего браслета! Сцена его поисков - первый режиссерский акцент в ходе спектакля. Вверх дном не только барская карета, но и душа Арбенина.
«С кем были вы?» - повторяет Арбенин внезапно севшим голосом несколько раз, не понимая, что задает Нине риторический вопрос. Балуев ощутимо передает, с каким трудом его герой сдерживается, замахиваясь на Нину, но все же изо всех сил стараясь не распускать рук. Арбенин понимает, что выглядит смешно. Понимаем и мы, что маскарад для ревнивца начался только теперь, но осудить арбенинскую неразборчивость в оценках некому - действительно, переживать позор проще под первой попавшейся маской. Несчастная Нина тоже пытается закрыться от потока гневных слов. Но, увы, маска у нее только одна - маска имени. В свете супруга Арбенина известна как Настасья Павловна. Именно так обращаются к ней на балу, во время которого у всех и возникает твердое убеждение: посмертной маски Нины в доме Арбениных не будет.
На этом же балу мы вновь видим периодически вздрагивающую спину главного героя спектакля. Усевшись выше всех, Арбенин отворачивается и прячет лицо, на котором, как боится он, любой без труда прочтет готовность немедленно осуществить задуманное убийство.
Ясное дело, возвышаться над толпой куда проще, чем быть выше своей ревности. Арбенин продолжает накручивать себя, и вот уже вокруг «Настасьи Павловны» один, три, пять кавалеров...
Все свидетельствует о факте измены Нины: браслет, письмо, казаринский смешок, неловкие признания баронессы... Да боже мой, это лавину карточных проигрышей останавливает возглас «Ва-банк!» Но Нина не знает такого слова. Ну, что ж, Арбенин снизойдет...
И вот уже Нина оказывается на полу. «Прочь, добродетель!» - и ни предсмертные судороги, ни задравшийся подол платья, ни обнаженные ноги Нины не производят на ее супруга никакого впечатления.
Кажется, режиссер Тимофей Кулябин сознательно избегает впечатляющих театральных приемов. В этом спектакле ключевая роль отводится игре смыслов в процессе визуализации борьбы черного с белым, и численный перевес зримых образов - на стороне вспышек сознания, относящихся к разряду светлых воспоминаний. И это верный расчет, всю силу темного помогают ощутить редкие вкрапления белого.
Впрочем, не такие уж и редкие. Начнем с того, что один из пластов сюжетной составляющей «Маскарада» определяется театром как белые пятна семейной истории. Актуализируя драму Лермонтова, Кулябин высказывает парадоксальную мысль: в современном обществе запятнать репутацию можно и белым. В качестве аргументов - белые плафоны, словно бы взятые из телепередачи «На ночь глядя», исповедующей принцип предельной искренности ее участников. Эти лампы-снежки рифмуются с шариками мороженого, в порцию которого будет всыпан яд. Доказательства супружеской неверности собраны, и рука не дрогнет. Конечно, это будет вызов обществу! Но все же, стараясь попасть точно в цель, Арбенин бьет в «молоко». И вновь дрогнет голос Александра Балуева: «Ошибка - я ошибся - что ж!»
В кулябинском «Маскараде» провозглашается торжество беспросветности. Свойственное жизни светлое начало уравновешивается не пугающей чернотой оформленного пространства - а тем, что белых ворон в этом спектакле нет.
Все персонажи, включая самого Арбенина, - не живут, а топчутся на месте, словно заведенные куклы. Заведенные невидимой рукой от скуки, они воспринимаются как нагромождение давно не любимых игрушек. Такова Нина (Клавдия Качусова), таков интриган-прагматик Шприх в исполнении Константина Телегина, к ним же относится и интеллектуал Казарин, сыгранный Владимиром Лемешонком.
Князь Звездич Павла Полякова пластичен, «молод и порывист», но по глубине понимания природы человеческих отношений он соответствует разве что баронессе Штраль, весь спектакль изнемогающей в приступах нимфомании. Светская львица (крепкая актерская работа Виктории Левченко) вынуждена скрывать подобные проявления собственной слабости, но в монологе о женской порядочности так горячится, что выдает себя с головой.
Апофеозом аристократической безликости является вереница провожающих Нину в последний путь. Ни намека на осуждение или сочувствие. Очередной выход в свет. С белыми цветами. Один, другой, третий... Словно окостеневшие одуванчики прокатываются по сцене белыми шарами.
И вдруг... Взрывом восторга сопровождается прощальный поцелуй Арбенина. Жить под неуемные крики «Браво!» сможет далеко не каждый. Но режиссерской волей главный герой лишен намерения уйти в мир иной вслед за отравленной Ниной.
С лермонтовским текстом режиссер поработал вдумчиво и целенаправленно. В качестве примеров концептуальности авторского подхода к «Маскараду» можно привести осторожные сокращения реплик, замена романса Нины на вальс, а также использование таких эпизодов из ранней редакции пьесы, как сговор Арбенина с игроками перед публичной клеветой на Звездича или рассказ о последующем за этим отъезде баронессы Штраль.
Со сценической версией не все сложилось удачно. Затягивает начало спектакля излишняя многозначительность в поведении героев. Затем мы видим другую крайность, когда титулованные особы вдруг демонстрируют по отношению друг к другу барские замашки. Неубедительно звучат в «Маскараде» и хрестоматийные строчки лермонтовского стихотворения «Парус». Но сама идея сравнить маскарады позапрошлого столетия с современным светским увлечением постами в соцсетях, безусловно, заслуживает пристального взгляда.
Действительно, Россия как во времена Николая Первого, так и в сию пору гламура и меркантилизма полностью соответствует убийственной лермонтовской характеристике «век нынешний, блестящий и ничтожный». И кто знает, может, именно поэтому заклинание князя Звездича «Верните честь мою!» оставляет равнодушными россиян начала третьего тысячелетия, собравшихся в зрительном зале «Красного факела». В эпоху, когда сердечными делами заправляет «белая стрекоза любви», властителем дум стать куда труднее, чем повелителем шаров цвета слоновой кости.
Кажется, шаровые молнии извергает стоящий над Ниной Арбенин, когда в груди бушует «целый ад», но зрительского ощущения «сейчас случится непоправимое» не возникает даже в этот момент.
Самые сильные места спектакля - лексические повторы, придуманные Кулябиным. Арбенинские нападки «С кем были вы?» и в особенности передразнивание толпой последней просьбы Нины «Мой ангел, принеси мороженого мне!» звучат со сцены несколько раз, будто бы рифмуясь между собой.
И еще об одной, но уже скрытой рифме. Для Арбенина верховным судией оказывается не он сам, а высший свет. Для режиссера краснофакельского «Маскарада» главным действующим лицом спектакля становится антураж.
Да что ж это такое - то чашка, то ложечка выскальзывают из рук! Но это не обозначает повод для актерской игры. Не до того, когда теряешь бразды правления - в доме ли, в обществе... А между тем мы понимаем и другое режиссерское высказывание об Арбениных: в этой семье чашки и ложки делить не будут.
Но вот зеркало на туалетном столике Нины уже заранее занавешено черным. И светлая шаль, скомканная в кресле, - словно белая пена на губах отравленной.
Кончен бал! Отомщен Арбенин, свой акт возмездия совершен и Неизвестным, и вот уже злосчастный браслет остается лежать ненужной безделушкой на авансцене...
Катятся по белу свету белые шары ада - шары, которые не тают. Лишь гаснут на время. До следующего спектакля. И заново выйдут в свет Арбенин и Нина. И все вернется на круги своя. «Бог справедлив!..» И никого не жалко.
Фото Виктора ДМИТРИЕВА
Фотогалерея
