Калининград

Выпуск № 10-120/2009, В России

Девушки с лиловыми шлейфами летают на люстрах, клоуны тусуются на заднем плане, обнаженные молодые люди бегают по сцене, разные мужчины периодически швыряют Варвару в сено, в этом же сене с той же периодичностью происходят неудачные попытки соития кого-то с кем-то – пыль, тем временем, оседает на головах и в носах зрителей первых рядов. И все это – спектакль «Дачники», который поставил в Калининградском областном драматическом театре Евгений Марчелли. Все – да не все…

Для своей первой работы в качестве художественного руководителя и главного режиссера в Калининградской облдраме Е.Марчелли взял пьесу, которую уже ставил ранее в Тильзит-Театре (Советск) и в Омском академическом. Кроме пьесы, а также сценографа Игоря Капитанова и художника по костюмам Фагили Сельской, все в «калининградской» версии новое. Это совместный творческий проект двух коллективов – Калининградской драмы и Тильзит-Театра. Так придумал сам Е.Марчелли, а его программные «Дачники» пришлись ко двору в «новых» условиях - спектакль совместным и получился.

…Они живут, перемещаясь с одной дачи на другую, заводя романы, влюбляясь, сплетничая, устраивая пикники и спектакли, философствуя, напиваясь, наслаждаясь своими страданиями – и даже не пытаясь услышать ближнего. И почти всех это устраивает. Варвара (Диана Савина) кажется исключением, но мало убедительна в своей оппозиционности. Она много говорит о недовольстве жизнью, но сама же «срезает» пафос своей главной обличительной речи, как будто вдруг выйдя из транса (о чем это я?), и повторяет последнюю фразу с насмешливым недоумением.

Таких неожиданностей в спектакле много – театр и антитеатр живут здесь в симбиозе. Под горьковский текст, нисколько не нарушая его целостности, на сцене происходит нечто абсолютно противоположное смыслу произносимого. Иногда это выглядит забавно, иногда открывает новые смыслы и почти всегда выступает в роли некоей режиссерской пометки на полях, адресованной зрителю. Например, Рюмин (Игорь Гниденко) так любит Варвару, что порой перестает контролировать свое желание и не в силах сдержать себя даже во время общей беседы за чаем. В сочетании с истерикой, которой он сопровождает признание в любви, и дурным тоном его попытки самоубийства это весьма ярко характеризует мужчину, для которого любовь к женщине – «трагическая обязанность». Или Петр Суслов (Виталий Кищенко) имеет обыкновение сбрасывать сигаретный пепел в рот любовнику своей жены господину Замыслову (Николай Зуборенко), а кроме того, по версии Е.Марчелли, Петр Суслов и Ольга – любовники… Ну и еще масса других новых смыслов. Главный же из них заключен в женских образах – облеченных в плоть и кровь энергетических сгустках вечного женского: «Хочу любви!»

Именно так ее хочет Юлия (Полина Ганшина) – со своим «любопытством к мужчинам», всегдашней веселостью и всегда здоровыми детьми. Полуодетость для нее – стиль жизни, она готова к любовным утехам с Замысловым в любых мало-мальски пригодных для этой цели местах, но абсолютно не способна противостоять своему мужу и капитулирует лишь от одного его взгляда – взгляда удава, пожирающего загулявшего кролика. Единственная (и естественная для нее) форма протеста – адюльтер, причем показной, и, прежде всего, для него: «Ну, посмотри на меня!»

Ответа нет…

Так же хочет любви Ольга (Марина Юнганс), мать многочисленного семейства, вечно раздраженная на мужа и в постоянном поиске повода для очередного семейного скандала. Этакая мерзкая бабенка, с величайшим наслаждением демонстрирующая Варваре свою зависть к общим знакомым и злорадствующая по поводу бестактности, допущенной Басовым в отношении своей жены. А после неудавшейся попытки самоубийства Рюмина она спрашивает у мужа: «Кирилл… он умрет?» «Нет… Никто не умрет…» «А жаль!» – говорит она – и как-то странно вдруг блеснули глаза, и рот исказила жутковатая ухмылка…

Вначале Ольга появляется в платье и в пальто, которые с нее по ходу действия куда-то исчезают. А к концу пикника она уже бегает по сцене в белье и чулках, ловко увертываясь от гоняющегося за нею мужа и вешаясь на всех мужчин подряд. К счастью для мужа, находятся и платье, и пальто – есть чем прикрыть женин стыд…

Но любви-то нет!

А ее хочет и Варвара, которой от мужчин достается в этом спектакле больше всех. Ее муж, Сергей Басов (Сергей Чернов), при всей «мягкости, красоте и силе» своего деспотизма, издевается над ней особо извращенно (внимание, антитеатр!): он раздевает ее в присутствии других мужчин, выливает ей на голову шампанское и с особым наслаждением и особой силой швыряет ее в сено. Чуть более щадящим Варвару рукоприкладством в том же сене занимается Рюмин: «Не любви прошу – жалости!» А ее девичья любовь и кумир, а ныне исписавшийся писатель Шалимов (Николай Захаров) оказывается несостоятельным во всех смыслах: «Вы не очень ловкий соблазнитель…» – опять же в сене. У Горького Шалимов приезжает к Басовым лысый – в противоположность «темному вихрю» волос, как вспоминает Варвара их первую встречу восьмилетней давности. Николай Захаров не может пожаловаться на проблемы с волосами, и его Шалимов одет по-пижонски: костюм, пальто, шляпа – все голубое… Да и приехал он, собственно, с вполне определенной целью – с помощью ловкого и далеко не щепетильного адвоката Басова отсудить землю у сестры умершей бывшей жены, которую он в свое время выгнал и женился на другой…

И любви по-прежнему нет.

Петр Суслов вызывает чисто спортивный интерес: во-первых, такие мужчины всегда без труда покоряют женщин, а во-вторых – он по-своему честен, хоть от его правды и воротит. Дудаков (Николай Паршинцев) очень симпатичный, и человеческого в нем больше, чем во всех остальных, – но какой-то несчастный, несуразный, затюканный семьей и врачебной практикой и вечно оправдывающийся. Замыслов – не человек, а газированный напиток, всегда в движении, в нем чересчур много нарочитого артистизма, переходящего в кривляние, невозможно нащупать его человеческое нутро, спрятанное под многочисленными масками.

И кто же из всех этих дачных мужчин способен любить? Может быть, пока еще – Влас (Максим Пацерин). Может быть, теперь уже – Двоеточие (Альберт Арнтгольц). Один слишком молод, а другой – слишком стар. Вот и Марье Львовне (Ирина Несмиянова) не повезло – любовь взаимная, но Влас ей в сыновья годится. Как растерянно трогательно она впервые в жизни осознает это чувство – и как достойно доводит разрыв до конца.

…Артистам дачного театра так и не суждено сыграть свой спектакль – он будет сыгран в четвертом действии марчеллиевскими дачниками, облаченными, по правилам антитеатра, в одинаковые, кондовые, не имеющие размера темные пальто. Но никто не умрет и ничего не изменится – несмотря на якобы высказанную правду (а слушатели-то разбрелись), несмотря на оскорбления, слезы и пару потасовок, чуть не вылившихся в драку. Одинаково несчастливые семьи разбредутся по дачам продолжать свою жизнь. И никому никогда не узнать: почему, когда кричишь о любви, тебе никто не отвечает?

А может быть, ответ есть у юной женщины, которая в прологе спектакля так соблазнительно откусывает от большого красивого яблока?

Фото Геннадия Филипповича

Фотогалерея