Пространство новых возможностей / II Всероссийский фестиваль национальных театров «Федерация» (Грозный)

Выпуск №4-234/2020, Фестивали

Театральная встреча в Грозном состоялась при поддержке Министерства культуры РФ, Союза театральных деятелей РФ и Министерства культуры Чеченской республики.

Уходящий 2020 год создал для всего мира новые правила жизни, а точнее, выживания, которые человек обязан теперь учитывать. Театр для таких жизненных условий оказался очень хрупкой и незащищенной конструкцией, так как именно сообщность и сотворчество являются одними из ключевых особенностей существования этого вида искусства. В этом ощущении проведение фестиваля «Федерация» с большим географическим покрытием (были представлены театральные коллективы из Дагестана, Кабардино-Балкарии, Карелии, Коми, Северной Осетии, Татарстана, Хакасии, Чечни), исполнением спектаклей «вживую», а не online, учитывая новые правила рассадки зрителей, представляется событием исключительным и уникальным.

Ответственность и смелость первого спектакля взяли на себя хозяева фестиваля - Чеченский государственный драматический театр им. Х. Нурадилова, представив зрителям и гостям «Федерации» свою премьеру «Большая земля» Мусы Ахмадова (режиссер Хава Ахмадова). Спектакль, открывающий тот или иной фестиваль, часто является особым камертоном всего марафона: задается тон, определяется тема, настроение будущих фестивальных дней. В данном случае, тема, к которой обратилась Хава Ахмадова, - «поиск своей Земли» - поднимает вопросы, волнующие не только чеченский народ, но и многие нации, ориентированные в своем мышлении на традиционное отношение к духовным ценностям и нормам поведения в современном обществе. Это пройдет «красной нитью» через многие спектакли, представленные в афише фестиваля.

Остров, на котором происходит действие (художник-постановщик Абу Пашаев), не имеет никаких ориентиров, по своей конструкции неустойчив, небезопасен и существует в «свободном плаванье» в безграничном водном пространстве. В этой незащищенности люди, объединенные лишь единым пространством, истово начинают верить непонятно откуда появившемуся Пришельцу (Рамзан Умаев), забыв или игнорируя эмоциональные убеждения и остережения Старца острова (Хамид Азаев) или обращения поэта Ада (Бай-Али Вахидов). Уверенность и дерзость, с которой Пришелец общается с людьми, трансформируется в приказы, провоцируя на необдуманность и смертельный риск. Неприкрытая агрессивность этого персонажа выражена режиссером и через особый стиль костюма - четкие геометрические линии силуэта, напоминающие военную форму, выглядят пугающими по сравнению с мягкими линиями обобщенного традиционного вида одежды всех других персонажей спектакля. Основная сила, противостоящая разрушающему духу Пришельца - сила любви молодого героя Сурхо (Али Алиев) к своей возлюбленной Йисама (Петимат Мезиева). Трагический пафос погибших в итоге героев достигается режиссером и актерами через лиризм интонаций и особую проникновенность в монологах каждого из персонажей.

В программке большая часть исполнителей обозначена как Люди, что безусловно имеет определенный смысл, заложенный создателями в идею спектакля. Люди, следуя мысли режиссера, становятся Народом только тогда, когда обретают единую веру и общие традиции, когда есть самобытность культуры, их объединяющая.

По-своему тему «поиска своей Земли» представил Хакасский театр драмы и этнической музыки «Читiген» в спектакле «Холодная земля» Семена Кирова в постановке режиссера Тимура Кулова. История про то, как две не отмоленные души - русский Леха (Юрий Ткачев) и азиат-гастарбайтер Мансур (Алексей Сагатаев) пытаются обрести покой через примирение своих живых враждующих родственников. «Мир живых» в неопределенном российском маленьком городе, режиссер, согласно тексту пьесы, показывает настолько убогим, порочным и безысходным, что аргументов в пользу жизни практически нет. Сценическое пространство, то разделяемое, то объединяемое (в зависимости от сюжета) деревянной, грубо сколоченной стеной, создает обстановку тяжелых будничных реалий. Героев в спектакле немного, но они как бы вылеплены режиссером с присвоенными каждому особыми характерами. Мать Лехи (Эльмира Аманбаева), постоянно пьющая и опохмеляющаяся женщина, уже не может вспомнить ничего из своей «трезвой» жизни. Состояние нравственного и морального упадка героини решено через физическую деградацию человека. Одна из сильных, но эстетически спорных сцен, когда Артем, друг Лехи (Каскар Чаптыков) таскает пьяную женщину по полу, пытаясь уложить ее на кровать, а дух сына пытается остановить издевательство над матерью. Ощущение возможности возврата к нормальной жизни у матери проскользнет в спектакле только два раза - один, когда, лежа в полупьяном состоянии, она будет вспоминать, как с сыном, когда он был маленький, в той, лучшей жизни, они катались на санках, и в финале пьесы - когда поведет отца Мансура показывать место захоронения его сына. Другой женский образ: емкий, цельный - молодая вдова Мансура, Лена (Евгения Костякова). Сцена стирки, где ее иступленный, даже яростный процесс развешивания белья сопровождается монологом о нереализованном женском счастье и желании стать в будущем матерью любой ценой, создает осознание полного разочарования в своей жизни и неясности в будущем. Холодная земля все-таки для одного из героев приобретет смысл «своей Земли» и отец Мансура (Валерий Боргояков), простой, добрый человек, благодаря здравому уму живых людей, добьется возможности захоронить сына по своим традициям, однако тема обретения покоя другой души в финале остается открытой. Особо стоит отметить, что атмосфера «небытовизма» этой истории во многом достигается музыкальным оформлением, созданным композитором Олегом Чебодаевым.

Также тема утраты своих традиций, национальных устоев отражена в спектакле «Ажашханла» (Потерянные) по мотивам романа Чингиза Айтматова «И дольше века длится день» Балкарского государственного драматического театра им. К. Кулиева (режиссеры Роман Дабагов, Аубекир Мизиев). Действие спектакля происходит в символическом пространстве, решенном как образ восхождения к вершине (сценография Кантемира Жилова). Натянутые вертикально белые куски ткани посредине сцены создают то возвышенность для охранника, не пускающего героя пройти через стратегический объект на мусульманское кладбище и похоронить своего отца, то условную вершину мира, где летает птица Доненбай, похожая на белый платок убиенной Найман-Аны. Спектакль поднимает сложные вопросы о взаимодействии национальных традиций с правилами современного общества: надо ли традиции меняться, учитывая переменчивость современной жизни или необходимо оставаться прежней? Постановка у многих зрителей оставила неоднозначное впечатление и одна из причин, на мой взгляд, - отсутствие четких задач при использовании автором спектакля исходного художественного материала романа «И дольше века длится день» Чингиза Айтматова. Есть ощущение запутанности в сюжете, в героях, а от этого в идее постановки. При всех видимых несовершенствах драматургического материала, особое внимание заслуживает работа Мажита Жангуразова в роли Едигея. Актер, обладая мощью психологического переживания, фактурной монументальностью, прекрасными голосовыми данными и убежденностью в доносимой мысли, создает образ Едигея как цельный персонаж, верующий в истинную справедливость и единство человеческих ценностей. Для такого артиста подходит пространство больших эпических произведений, где есть возможность продемонстрировать культуру широкого актерского жеста, героического пафоса и, вместе с этим, трагическое переживание Героя.

Совершенно иное настроение и тему для разговора со зрителем предложил Национальный театр Карелии, представив на фестиваль спектакль «Дом окнами в поле» по пьесе Александра Вампилова (режиссер Снежана Савельева). Коллектив из Карелии, выбрав раннюю одноактную пьесу Александра Вампилова, решил ее в острокомедийном, даже можно сказать, в гротесковом жанре, сознательно эстетически стилизовав спектакль под живописные лубочные зарисовки деревенской жизни. Украсив драматическое повествование особым музыкально-фольклорным наполнением, история про двух одиноких людей - молодого учителя Третьякова (Андрей Горшков) и сельской женщины Астафьевой (Александра Анискина) приобрела форму сказа в современном выражении. Хор, который у Вампилова существует вне пространства основного сценического действия, в спектакле является чем-то вроде сказителя или комментатора происходящих событий. То внедряясь в диалоги основных действующих лиц, то отстраняясь и тогда существуя как фон, хор придает спектаклю особый колорит, характерный для традиционного народного творчества Карелии. Удачей спектакля во многом является дуэт актеров, исполняющих роли основных героев. Колоритность фактуры актрисы, внешняя ее яркость органично соотносятся с непосредственностью оценок в отношении нерешительности героя Третьякова: то это ребячья обида, выраженная в демонстративном нежелании разговаривать «на всю оставшуюся жизнь», то, уютно прижавшись к плечу Третьякова, все существо героини воплощает желание обрести простое женское счастье. Внешняя незатейливость и легкость исполнения, конечно, ослабляют драматичность темы одиночества человека, однако в том стиле, в котором создан спектакль, все выглядит органично.

Еще одним спектаклем, создавшим радостное настроение для зрителей на фестивале, стала ««Ханума» А. Цагарели Даргинского государственного музыкально-драматического театра им. О. Батырая в постановке художественного руководителя театра, режиссера Мустафы Ибрагимова. Знаменитая постановка Георгия Товстоногова, осуществленная им в 1972 году в БДТ, стала канонической для многих последующих поколений театральных режиссеров. Не стал в этом смысле исключением и спектакль Мустафы Ибрагимова. И сценография, выраженная в развешенных по периметру сцены коврах и занавесях с репродукциями наивного грузинского искусства, и построение мизансцен, и использование известной музыки Гии Канчели - все сценические элементы, детали, актерские характеристики активно цитируют товстоноговский спектакль. Такое внимательное прочтение партитуры постановки, практически ее реконструкция, с одной стороны, говорит об уважительном отношении к творчеству великого режиссера; с другой стороны, ставит театр в достаточно сложные условия, при которых любая самостоятельная режиссерская фантазия или художественная инициатива может выглядеть неорганично и разрушительно для спектакля. Порой желание полного соответствия образцу мешает актеру быть более свободным, раскрепощенным на сцене, мешает легко импровизировать в рамках рисунка своей роли. При всем этом, стоит все-таки отметить прекрасные актерские работы Кабато в исполнении Аминат Дациевой и Акопа (Абдулла Ризванов). Оба актера обладают настолько яркой артистичностью, комедийным талантом, живостью реакции, подключая в свой профессиональный арсенал и взгляд, и выразительную интонационность, и особую пластику, что их исполнение перекрывает некоторые огрехи других актеров. Такое придирчивое внимание к режиссерским приемам в спектакле было свойственно прежде всего художественному совету, обычный зритель, в основе своей не знакомый ни с сюжетом, ни с ленинградским спектаклем, принимал постановку легко, радостно отзываясь на все комические ситуации, в которые попадают герои.

К жанру комедии было обращено внимание и Лакского государственного музыкально-драматического театра им. Э. Капиева, представив на суд зрителя пьесу Ж-Б. Мольера «Жорж Данден, или Одураченный муж» в постановке Аслана Магомедова. Режиссер, выбрав драматургию Мольера, попытался поставить спектакль по всем законам классической комедии, используя и эстетику буффонады, и фарсовую природу в сценах, где герои пьесы попадают в комические ситуации, и подработав текст Мольера так, чтобы он не воспринимался догматично и поучительно. Однако то, что актер Аслан Магомедов исполняет главную роль в спектакле, не позволило режиссеру Аслану Магомедову посмотреть на действие, им же придуманное, со стороны. Если бы была возможность дистанцироваться, то тогда можно было увидеть, что, разобрав отношения побочных и второстепенных персонажей, режиссер практически забыл про главного героя, растворив его образ в круговерти комических приемов. Сценически Франция превратилась в Испанию, что явно демонстрируют нам силуэты женских костюмов и их прически (художник Аскар Аскаров), а благая идея поставить французского классика свелась к простой иллюстрации сюжета. Сегодня, когда драматургия Мольера переживает очередной театральный бум, воспроизводить на сцене только сюжетную линию, значит обкрадывать себя как режиссера. Комедии Мольера позволяют свободно актерски импровизировать, применяя разнообразные театральные приемы, однако любой спектакль должен иметь свой строгий эстетический стиль, определяющий культуру режиссера. Аслан Магомедов интересный, опытный режиссер, со своим личностным отношением и к национальной драматургии, и к произведениям русской и зарубежной классики, и такое неоднозначное выступление на фестивале связано, как мне представляется, с неверным форматом выбранного спектакля. Зритель, следивший как раз за сюжетом, был максимально расположен и доброжелателен к зрелищу.

На фестивале в разных эстетических приемах, в разных смысловых значениях было несколько спектаклей, объединенных, на мой взгляд, единой темой - обретение Чуда как возможности Жизни.

Одинм из самых ярких театральных впечатлений на фестивале «Федерация» стал спектакль «Сказки Хикмета» Назыма Хикмета и Веры Туляковой (перевод Х. Уразовой) в постановке режиссера Сойжин Жамбаловой Казанского татарского государственного театра юного зрителя им. Габдуллы Кариева. Спектакль на фестивале был показан не полностью (только 2-й акт) в связи с обстоятельствами эпидемиологического характера, однако этот факт не смог испортить или нарушить полученное эмоциональное ощущение от той открытой театральности, зрелищности сродни цирковой эстетике, которой была насыщена вторая часть спектакля, сказка «Влюбленное облако», доехавшая до Грозного. Очарование и поэтичность - вот, наверное, основные характеристики, которые можно применить к режиссерскому языку Сойжин Жамбаловой. Каждая сцена как волшебная живописная картинка (художник Геннадий Скоморохов, художник по костюмам Надежда Скоморохова) оживает и приглашает зрителя в свой воображаемый мир. Перевернутая цветочная поляна в виде потолка с яркими маками, васильками, чудо-розами и другими диковинными цветами, создает именно то сказочное пространство, где красавицу Айше, похожую то ли на Амели из французского одноименного фильма, то ли на персонаж из аниме (Рузанна Хабибуллина) может полюбить Облако (Булат Гатауллин), а злодей Черный Сейфи (Эльдар Гатауллин) выглядит как Чарли Чаплин, снимая тем самым всю злодейскую смысловую нагрузку персонажа. Пространство, где поцелуй превращается в огонек от фонарика, а смерть главного героя ненастоящая и зритель, а это, прежде всего, дети, верит, что Чудо вернет Волшебное Облако красавице Айше.

Тема обретения человеческого счастья при помощи «чуда» была представлена и в спектакле, рассчитанном на взрослую аудиторию в постановке режиссера Руслана Фирова «Продавец дождя» Р. Нэша Кабардинского государственного драматического театра им. А. Шогенцукова. За месяц до начала фестиваля театр лишился своего многолетнего руководителя, режиссера многих спектаклей, заслуженного деятеля искусств РФ, КБР и Республики Абхазии, Руслана Борисовича Фирова и безусловно, это не могло не отразиться на общем настроении коллектива.

Раскинутая на все пространство сцены огромная конструкция из бруса с мощными перекрытиями, деревянной мебелью и стенами создает мир (художник-постановщик Борис Голодницкий) прочности и незыблемости. Однако внешнее впечатление стабильности жизненных устоев и отношений семьи Лиззи лишь иллюзия, скрывающая истинную драму между близкими людьми. Героиня Лиззи (Фатима Чехмахова), милая, добрая молодая женщина, не красавица, но обладающая особой привлекательностью, существует в мужском обществе, лишенная именно мужской любви в любом ее проявлении: отца, братьев, мужчины (Шериф Томас), который ей нравится. Даже Билл Старбак (Мухадин Кумахов), возникший из ниоткуда и обещающий долгожданный дождь, также является для Лиззи больше духовным странником, нежели героем, с которым можно выстроить отношения лирико-романтического характера. Практически все мужские роли в спектакле исполняются возрастными актерами, привнося в характеры степенность и основательность. Такое решение достаточно сильно сказывается на ритмической структуре спектакля, создавая ненужные длинноты и эмоциональную неподвижность действия. Финал спектакля все-таки создает ощущение, что Чудо для Лиззи произойдет, возможно, она сможет обрести любовь, в которую уже практически не верила, однако принесет ли это чувство состояние счастья? Спектакль не дает ответа...

Еще одним обращением к теме обретения счастья можно считать спектакль «Фронтовичка» Анны Батуриной (режиссер Ильсур Казакбаев) Атнинского государственного драматического театра им. Г. Тукая. История, положенная в основу спектакля, рассказывает о судьбе девушки, Марии Небылицы (Разиля Мехлисуллина), вернувшейся с фронта в тыл, в семью своего любимого человека, обретенного на фронте и любящего, как казалось ей... Поиск своего места в мирной жизни, обман, предательство, радость творчества, любовь и снова предательство, поиск нового счастья - все события, моменты, эпизоды, важные и не очень, складываются в единую последовательную цепочку жизни главной героини. Время в спектакле как бы существует в двух измерениях: в одной плоскости действие происходит реально, с детальной подробностью быта и характеров, окружающих Марию Небылицу, иная плоскость - это сказочная реальность, воплощенная в демонстрации фильма «Золушка» Е. Шварца, созданного приблизительно в то же время, что и события в жизни героини, в 1947 году. Эта временная раздвоенность обязательно должна когда-нибудь в жизни героини сомкнуться, сделав сказку былью. Как всегда в спектаклях татарской театральной традиции, прекрасно разработаны женские образы. Главная героиня, «девушка с характером», в исполнении Разили Мехлисуллиной основательна и самобытна как, например, в своих проявлениях, показывая юным девчонкам балетные па, или осваиваясь в коммунальной квартире, так и в общении с работницей столовой и по совместительству невестой начальника Дома культуры Галиной Календаревой, колоритно сыгранной актрисой Лилией Мухаметзяновой. После череды драматических событий в жизни, Мария Небылица оказывается опять в поезде, уносящем ее в путь счастья. Подлинна ли эта героиня с говорящей фамилией Небылица или вымышлена, режиссер так и не дает ответ, отдавая это право на откуп зрителю.

Интересный взгляд на русскую классику продемонстрировал на фестивале Коми-Пермяцкий национальный драматический театр им. М. Горького, представив постановку режиссера Татьяны Ворониной «Кококкез, кококкез, кококкез...» (Ноженьки, ноженьки, ноженьки...), фантазии на темы Н.В. Гоголя по пьесе Н. Коляды «Старосветские помещики». Организуя на сцене атмосферу хрупкого, воздушного, зыбкого по своей незащищенности мира, в котором с помощью длинных шестов плавают чудные рыбы, качаются в дымке гигантские одуванчики, мяукает деревянная кошка, а гостям приносят откушать белые арбузы, создатели спектакля как будто говорят нам, что стиль и форма здесь первичны над словом. История про двух помещиков, Пульхерию Ивановну (Галина Никитина) и Афанасия Ивановича (Эдуард Щербинин), будет рассказана через различные емкие образы, музыкальные фразы, сценические детали. Быт, такой подробный у Гоголя, будет символизирован, а чувства героев приобретут партитуру пауз и недосказанности. Сами герои и их окружение выглядят в костюмах серо-белых тонов как бесплотные эфемерные существа, едва дунь, и они исчезнут как дымка, и только придуманный Гость - Гоголь (Сергей Кривощеков) реален и телесен, выполняя для нас, зрителей, роль проводника в свой мистический мир. Особое настроение сценического действия достигается за счет музыкального наполнения, но интересен не подбор из популярных песен, который иногда избыточен, а аутентичное исполнение живой музыки и пение актеров.

Самым масштабным на фестивале и по драматургическому материалу и по объемности сценического воплощения стал спектакль «Ричард III» У. Шекспира Северо-Осетинского государственного академического театра им. В. Тхапсаева в постановке режиссера Гиви Валиева. Молодой режиссер, взявшись за одну из самых длинных пьес У. Шекспира, обратился с ней предельно аккуратно, сохранив практически все, о чем писал автор много веков назад. Не побоявшись быть несовременным, Гиви Валиев подробно, неторопливо изучает антологию зла, интерпретируя исторические события пьесы в реалии современного времени. Развернув на сцене объемное историческое полотно, Гиви Валиев совместно с Аланом Албеговым, исполнителем главной роли, создали образ умного, проницательного (и от этого становится еще страшнее), жестокого, фанатично одержимого властью самодержца. Каждое убийство, спланированное Ричардом III, есть четко обозначенный путь к обретению могущества. Режиссер, показывая механизм сотворения зла, сознательно вводит политизацию как художественный прием, маркируя нацистской символикой костюмы, движения актеров в массовых сценах, как бы тем самым предостерегая современного зрителя от возможности исторических повторений. Когда молодой режиссер обращается к такой теме на основе классического монументального произведения, ошибки неизбежны, однако профессиональная смелость, интеллектуальность сценического языка, широта виденья пространства как художественного, так и сценического, позволяют с уверенностью смотреть в будущее осетинского театра.

Деятельность фестиваля «Федерация», благодаря идеям и усилиям М.М. Корчак (программный директор фестиваля и руководитель Кабинета национальных театров СТД РФ) не ограничилась для художественного совета только просмотром спектаклей, была также проведена огромная работа в виде семинаров, мастер-классов, творческих встреч, теоретико-практических обсуждений спектаклей и итогового круглого стола, на котором были проанализированы проблемы, способы их решения и пути развития национальных театров России.

Особым подарком для всех участников и гостей фестиваля в заключительный день стал еще один спектакль Чеченского государственного драматического театра им. Х. Нурадилова «В горы за тобой» Олега Михайлова, в постановке Хавы Ахмадовой. История русской девушки Нины (Ольга Кабо) и чеченского солдата Юнуса (Сулейман Ахмадов), встретившихся во время войны, переживших разлуку и человеческие страдания, обретших через года друг друга, вновь доказала, что несмотря ни на что любовь объединяет любые народы.

Фестивальная программа «Федерации» в 2020 году смогла отразить все художественные направления и эстетические течения национального театра. Спектакли продемонстрировали современный и в то же время самобытный взгляд на процессы, происходящие в театре, в нашей жизни, в нашем российском обществе. Ощущение праздника, созданное большим коллективом людей под руководством директора фестиваля Хавы Ахмадовой, так же, как и в первый раз, позволяет надеяться, что фестиваль «Федерация» вновь гостеприимно встретит лучшие национальные театральные коллективы России.

Фотогалерея