Борьба с нафталином / Лаборатория современной драматургии «Experience. Новая драма» (Ульяновск)

Выпуск №6-236/2021, Мастерская

Борьба с нафталином / Лаборатория современной драматургии «Experience. Новая драма» (Ульяновск)

В конце 2020 года в Ульяновском молодежном театре состоялась лаборатория современной драматургии «Experience. Новая драма». Ульяновские режиссеры, каждый из которых еще и актер областного драмтеатра, показали четыре эскиза, поставленных по актуальным пьесам современных авторов. Каждый показ завершался дискуссией со зрительным залом.

Казалось бы, еще несколько лет назад словосочетание «новая драма» звучало если не как ругательство, то как синоним чего-то авангардно-претенциозного и полубессмысленного. Но, посмотрев эскизы ульяновской лаборатории, готов вступиться за «новую драму», которая изменилась и выросла, поскольку в ее основе, как показалось на сей раз, - знание жизни и человеческой психологии, образность, проницательность, реализм (пусть даже «магический реализм»). А словечко «experience» («опыт», «переживание») в названии лаборатории указывает на то, что Молодежный театр поставил своей целью получение нового опыта, эксперимент, расширение творческих горизонтов. Театр решал и педагогическую задачу: попробовать в деле как можно больше артистов труппы. При этом как минимум два эскиза произвели впечатление почти готовых спектаклей, которые хоть завтра - в репертуар. По словам художественного руководителя театра Алексея Храбскова, для лаборатории были выбраны пьесы последних лет, пьесы на острие современности, каждая - победитель какого-либо конкурса, каждую из которых он хотел бы поставить сам. Да и где найти лучшую площадку для эксперимента, чем Молодежный театр? Поиск - неотъемлемый атрибут молодости и составная часть концепции театра.

Лабораторию открыла постановка самого Алексея Храбскова по пьесе «С училища» Андрея Иванова. Пьеса ставилась в самом что ни на есть хардкорном варианте с нецензурной лексикой (хотя есть и light-версия этой пьесы), и это тоже был «опыт»: опыт приближения к реальному пласту жизни. Обсценная лексика в пьесе играет роль необходимого и достоверного бытового фона: так люди разговаривают в этой среде.

Так говорит и Таня (Маргарита Волкова) - малолетка «с училища», то есть торгового техникума, которая влюбляется в преподавателя философии Сережу (Алексей Бабуркин). Сереже надоело жить в своей стране, он хочет в Испанию, но у него для этого нет денег. Его друг-мажор Славик (Юрий Кудрявцев) загорается идеей пари: переспишь с Таней - получишь «Макбук» и деньги. Сережа, как доктор Фауст, соблазняемый Мефистофелем Славой, продает душу за деньги во имя мечты об Испании. В итоге сам он становится жертвой этой интриги. Таня делает первый шаг, она «выбрала» Сережу, она, храня свою девственность, ждала такого, как он, - умного и интеллигентного. Но сама она - хищница, гопница, волчица, безжалостная и циничная. Она уверена, что надо брать желаемое грубо и прямо. Вот так она берет Сережу, использует его, как он использовал ее, только она - сильнее, чем он.

У Тани цепкий ум, она сама могла бы стать философом, если бы родилась в другой среде. Но она из среды люмпенов, ее отец алкаш, который свел жену в могилу. Таня озлоблена, ей кажется, что в этой жизни всего можно добиться лишь насилием, и даже для того, чтобы любить, надо человека бить, унижать, держать в подчинении. Она распространяет гопнический кодекс на нормальные отношения, делая их аномальными, извращенными.

Временами казалось, что актеры разыгрывают какой-то постмодернистский роман, где при этом есть и преступление, и наказание, как у Достоевского. «С училища» - это трагедия (героиню в конце убивает любящий ее освободившийся зэк Костя), под стать этому и форма греческой трагедии: на сцене постоянно присутствует «хор», который озвучивает авторские ремарки, вплоть до пауз. При этом хор пристально и увлеченно следит за действием, и видеть неравнодушные лица актеров в массовке было важно.

Главная тема пьесы и спектакля - ответственность за свои поступки. Что определяет их в первую очередь - осознанный личный выбор? Воспитание и влияние среды? Данный от рождения характер, генетика? Творя откровенное зло, практически каждый из персонажей лелеет нормальную мечту: Таня хочет семью, детей, счастья, Костя (Станислав Пигалев) хочет быть с Таней, Сережа хочет в Испанию, Славик мечтает развлечься. Они идут к мечте, переступая каждый через другого, унижая, оказывая моральное и физическое давление.

Маргарита Волкова - очень пластичная актриса широкого диапазона, она играет Таню предельно достоверно, ее Таня - и страшна, и несчастна одновременно. Роль Сережи - еще более сложная, так как его характер наименее очевиден. Если он философ, то почему так легко поддался злобной волчице в овечьей шкуре, дал себя охомутать? Не стало ли его увлечение философией следствием потрясения в детстве (убийства дауна Вани)? Не специально ли Таня, злая Таня, вызвала его на откровенность игрой в признания, чтобы потом шантажировать и удерживать возле себя? Очень заметна небольшая роль Данилы Мельникова, который сыграл Егора, парализованного отца Тани: пьяница, беспринципный человек, готовый отдать свою дочь вернувшемуся из тюрьмы Косте, перед которым заискивает, потому что тот «человек с понятиями». С февраля «С училища» в цензурной версии - в репертуаре театра.

Эскиз Ольги Новицкой по пьесе Керен Климовски «Мой папа Питер Пэн» - это семейная история, которая пытается ответить на вопрос: сколько правды надо отмеривать при воспитании ребенка, сколько оставить ему иллюзий и нужны ли они вообще. Как провести грань между игрой и иллюзией так, чтобы ребенок не вырос оторванным от реальности или не был ушиблен ею, когда она неизбежно вступит в противоречие со сказкой? Именно это произошло с Данилом (Юрий Кудрявцев), который, обращаясь к себе в детстве (театральное пространство позволяет такой удивительный диалог с собой через годы), говорит: «Не верь ему!» Ему - то есть отцу (Алексей Вольный), который убедил сына-первоклассника (Тамара Стародубцева), что он - Питер Пэн и умеет летать, и что это он написал книгу про себя. Петр, отец Данила, - большой ребенок, неудачливый актер, человек не от мира сего: он отказывается от работы в рекламе во имя некой главной роли, а когда появляется шанс получить эту роль, упускает и его - из страха или неуверенности. Но папа - не просто ребячливый мужчина, он способен передать сыну полезные навыки: успешно учит Данила драться, избавляет его от арахнофобии с помощью изобретенного им волшебного средства. У него даже есть предпринимательская жилка - он за час продал несколько десятков бутылочек с лекарством против страха (с водой, надо полагать).

Из режиссерских находок можно отметить элементы театра теней, который позволяет по-разному масштабировать человеческие фигуры, гипертрофировать их соотношение, и музыкальный материал - разные аранжировки на тему известной песни «I believe I can fly» как лейтмотив постановки. Великолепна сцена, где папа учит Данила летать, вернее, заряжает его иллюзией, что это физически возможно. Этого взрослый Данил и не может простить отцу, ведь взросление означает крах многих иллюзий, в том числе и этой, даже если папа насаждал ее из лучших побуждений. Он делал из сына такого же романтика, как и он сам, но правильно ли это? В финале мы видим усталое лицо Петра, безжизненные глаза, когда он понимает, что неприспособлен к жизни и не справляется с ответственностью за жену и сына. Кажется, что он настолько разочарован собой, жизнью и людьми, что готов переступить черту, отделяющую его от небытия. Спектакль приобретает глубину и многоплановость.

Режиссер Максим Варламов представил развернутый эскиз по пьесе Романа Козырчикова «Тихий свет», и это был необузданный эксперимент. В начале спектакля сценическое пространство поделено надвое, и в каждой из половин идет независимое действие. Стульев в зале не было, поэтому зрителям пришлось около часа провести на ногах. Зрителям предлагалось встать там, где им интереснее, можно было перемещаться и выбирать «точку зрения»: слева актеры читают фрагменты из пьесы, создавая фон для действия справа, где Микола (Андрей Толстых) и его странная подруга в сюрреалистическом макияже (Арина Габалаева) воплощают некий эмоциональный телесный интерактив. Она записывает слова молодого человека на камеру телефона, потом станет ясно, что это предсмертное послание.

После долгой и, пожалуй, утомительной прелюдии такого рода разделительная стена падает, и начинается собственно действие. В провинциальной глубинке, посреди самой что ни на есть безнадеги, живет семья. У Людмилы (Маргарита Волкова) есть высшее образование, она острее других чувствует и понимает эту безнадегу и умно, хотя и зло, выражает свои чувства. У нее пьющий муж Валя (Данила Мельников), у того - мать (Маргарита Пойда), слепая старуха, которую сын ненавидит и винит в своем пьянстве и прочих бедах. Тамара (Людмила Струнова), сестра Людмилы, - вдова, идеалистка, надеется на лучшее и готовится к худшему. У Вали с Людмилой детей нет - она сначала не хотела, потом не получилось. Но есть Микола, сын хромой почтальонши (Ксения Устьянцева), которого та прижила с Валей. В кульминационный момент все недовольство жизнью и друг другом выплескивается, происходит нагнетание обид. Сцена всеобщей ссоры обнажает взаимную ненависть. Но потом происходит обыкновенное чудо: все разом переключаются на картину восходящего солнца, видят некое атмосферное явление, и чудо солнца обезоруживает, дает надежду на продолжение жизни - какой угодно, лишь бы жизни. Такой вот сдавленный гимн жизнелюбию.

Спектакль получился нервный, с острыми углами, даже «больной», как диагноз полубессмысленной жизни без радости и без перспектив, но в итоге действие достигает катарсиса, вместе с солнцем в умах и душах наступает просветление, из нищеты духа неведомо как прорастает смысл, оправдывающий примитивное, казалось бы, существование, за которым скрываются неведомые человеческие глубины. Спектакль этот, как говорится, на вырост. Это работа, раздвигающая границы возможностей, это - авторский театр по аналогии с авторским кино, который расширяет язык театра, добавляет в него новые слова и выражения. Это эскиз, очерчивающий «зону ближайшего развития» театра.

Эскиз Александра Лебедева по пьесе Константина Костенко «Исчезнувший велосипедист» отсылает к театру абсурда Мрожека и Ионеско. Эта работа показалась наиболее сложной и неочевидной, «телеграмма зрителю» настолько зашифрована даже в самой пьесе, что ее содержание предельно открыто для интерпретаций. Абсурдистский посыл - хрестоматийная арифметическая задача про пешехода и велосипедиста - в постановке выливается во вполне реалистичное расследование исчезновения этого велосипедиста, как в детективе про Мегрэ или Пуаро. Тревога просто разлита в этом спектакле, она нагнетается, акцентируется светом, звуком, нагромождением велосипедов и коробок на сцене. Стояла ли задача показать, насколько тонка грань между реальностью и абсурдом? Но это очевидно со времен классиков абсурдизма, а для нас, живущих сегодня, это аксиома.

В ходе обсуждения прозвучала мысль, что режиссер парадоксально увидел и решил пьесу как остросоциальную интеллектуальную драму: на первый план вышла тема «маленького человека» в Системе. Люди Системы - это функции, винтики и приводные ремни. Пешеход из задачи (Артем Петров) каждый день проделывает свой путь из А в С со скоростью 4 км/час и обратно. От этого можно сойти с ума. У него возникает желание прекратить «день сурка». Он ли убил велосипедиста или тот просто исчез, ускользнул от объятий Системы? Люди реализуют один и тот же алгоритм, заданный задачей, и изменение условий (исчезновение велосипедиста) приводит к замешательству, тревоге, к сбою алгоритма. «В спектакле нет никакой морали, мы не учим, а изучаем человека в Системе и вне ее», - говорит Александр Лебедев. Особое внимание привлекает небольшая роль Матери велосипедиста: актриса Евгения Тимченко насыщает условное, формалистическое действие подлинной эмоцией, трагической интонацией, извлекает максимум человеческого из абсурдной вымышленной ситуации.

«Это была попытка начать говорить с людьми, которые никогда не ходят в театр, и открыть наш театр людям, которые считают, что театр - это нафталин, вчерашний день, скучно, - сказал руководитель Молодежного театра Алексей Храбсков, подводя итоги лаборатории. - Меня раздирали сомнения: а справлюсь ли я и ребята, а вдруг эта работа нас не сплотит, а наоборот? Но потом я увидел азарт, когда на протяжении трех недель в театре все летало: люди летали - с волнением, ожиданием, предвкушением. Тогда я понял, что все было не зря».

Фотогалерея