Доказано жизнью / Николай Пастухов (Москва)

Выпуск №7-237/2021, Театральная шкатулка

В мае 2003 года народному артисту России Николаю Исаковичу Пастухову, артисту Центрального академического театра Советской (ныне - Российской) армии, где он проработал всю жизнь, исполнилось 80 лет. На «Радио России» юбилею этого уникального артиста были посвящены две передачи из цикла «Театр в лицах». Собирая материал, я попросила Пастухова о встрече, и он пригласил меня в гости.

Николай Исакович с супругой Аллой Гавриловной жили в небольшой квартире в актерском доме около ЦТСА. В кабинете артиста особое место занимал музыкальный центр с множеством дисков. Пастухов рассказал, что раньше они часто бывали с супругой на концертах. Он увлекался Вагнером. Но сейчас ходить в Консерваторию здоровье уже не позволяет, поэтому в доме всегда звучит музыка. Последнее время - Шуберт, Шуман и Чайковский, любимый композитор артиста. Именно с разговора о музыке началась наша беседа, продолжавшаяся, наверное, часа два...

С 1943 по 1945 год младший сержант Николай Пастухов на фронте: музыкант музыкантского взвода, но приходилось участвовать и в боях - он награжден Орденами Отечественной войны и Красной звезды, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и другими. В кабинете артиста самым удивительным показался мне настоящий зимний сад, который занимал полкомнаты: огромные, до потолка зеленые растения. Кто же вырастил это чудо?! Николай Исакович рассказал, как возникло у него это увлечение.

«Когда наша семья приехала в Москву (Николай Исакович родился в Брянской области - М.Р.), мне было лет семь. У отца был друг, которого позднее репрессировали. Это был самый дорогой человек в нашей семье, о котором отец много говорил, Козлов его фамилия. Нам в Москве негде было жить, и мы приехали к ним в дом. Они жили на Мясницкой около Почтамта. У них в квартире был настоящий сад. Я помню, меня оставили одного, я ждал родителей часов пять: стоял на окне среди зеленых листьев, плакал и говорил, что не успокоюсь, пока не создам такой же сад. Я помню себя маленького в этой потрясающей семье. Вот откуда все пошло...»

Пастухов во многом остался человеком из детства. Может быть, поэтому и на сцене, и на экране у него такая естественность, искренность, душевность. И еще в нем живет любовь ко всему живому, к природе. Они с женой Аллой Гавриловной все Подмосковье обошли пешком.

Естественно, большая часть нашего разговора с Н.И. Пастуховым была посвящена его актерской судьбе, которая оказалась очень непростой. Он на сцене с 16 лет. Окончив семилетку, работал фрезеровщиком на заводе, участвовал в самодеятельности Бауманского Дома культуры. Но в театральную студию, о которой мечтал, с семилеткой не брали. И вот, как это часто бывает, судьбу Николая Пастухова решил случай.

«Не знаю, как бы сложилась моя судьба, если бы не объявление, что в Театре Пушкина (раньше это был Камерный театр), а в то время в его помещении работал Театр Советской армии, набираются артисты для вспомогательного состава. Я пошел и подал заявление, мне лет шестнадцать было, меня не хотели брать: молодой очень. Попросили спеть. Я волновался, не знал, что спеть. А потом вспомнил, что «Белеет парус» пели на мотив «Златые горы», спел во весь голос. И Алексей Дмитриевич Попов меня принял. Вот тут и началась моя настоящая любовь к искусству. Этот человек создавал коллектив, создавал Театр. Каждого он видел, каждому что-то советовал, и массовые сцены для него были так же важны, как главные роли. Алексей Дмитриевич идейный был режиссер, он говорил об идее спектакля. Помню, ставили «Воеводу» Островского. Попов находит такое слово: «волюшка». И вот все к этой «волюшке» идет. Он говорил: «Пробудите в себе это желание вырваться из рабства», - очень увлекательно было работать! Мне повезло: перешли в 1939 году в новое здание. Сейчас из тех, кто из Камерного театра с нами перешли, остались только три человека: Яша Халецкий, Нина Сазонова и я. Перед самым началом войны мы делали спектакль «Сон в летнюю ночь». Мой отец был спортсменом, и я часто на спортивной площадке и даже в цирке выступал на батуте. Попов придумал, что эльфы прыгают на батуте. Никто не мог это сделать, в том числе и актер, который играл Пэка. Я надевал его костюм и все трюки на батуте делал за него. Я так летал, что Попов все время говорил: только не промахнись. Он хорошо ко мне относился.

Когда началась война, театр собрался в Свердловск, уволили весь вспомогательный состав, и меня тоже уволили. В армию меня еще не брали. Когда театр уехал, я остался. И в это время объявили набор в Училище Малого театра. Я подал заявление. А до этого в Клубе милиции я был в концертной бригаде. Там был замечательный педагог Евгения Константиновна Манохина. Она со мной сделала отрывок из «Тараса Бульбы». И когда я пришел сдавать экзамен в Малый театр, мне сказали: «Нет, вы сдавать не будете, потому что у вас нет десяти классов». И так мне горько было!.. Я там сидел, переживая. Потом вызывают: Кондратьев, по-моему, никто не идет. Тогда я пошел. «Как фамилия?» - «Пастухов». А сидели Царев, Зубов, Цыганков. И я читал «Тараса Бульбу». Зубов встал и сказал: «Молодец! Приходи на второй тур». Я проучился месяца четыре, и меня призвали в армию... Никогда не забуду, как Зубов и Царев взяли меня за руки и пошли в военкомат «отбивать»: мол, я талантливый человек, мне надо учиться. Но ничего не получилось. Сначала я попал в Чебоксары, в телеграфный полк, надо было учиться телеграфному делу, чтобы быть связистом на фронте. Я написал письмо М.И. Цареву. Он ответил, что ждет меня, помнит. Знаете, так приятно было... Это письмо у меня сохранилось. Потом я написал Москвину, я по театрам ходил, и любил очень Москвина. Он прислал мне книгу «Моя жизнь в искусстве» Станиславского. Я протаскал ее всю войну».

Да, всю войну солдат Николай Пастухов протаскал в рюкзаке эту книгу Станиславского и еще... большую тяжелую Библию. Это было, как он сам говорил, его чтение. А на груди у него был деревянный крест, который сам сделал. Чуть за это не попал в штрафную роту, но обошлось.

«В конце войны я написал Алексею Дмитриевичу Попову. И Попов мне ответил: «Коля, мы тебя ждем. Заканчивай войну и приезжай».

Война закончилась. Я приехал. Тогда еще у Театра армии была Команда солдат, туда меня и зачислили. Было много молодых актеров, которые закончили театральные школы. И я с боку-припеку, как говорится, в гимнастерке... Я начал с «Учителя танцев»: бегал слугой, с фонариком освещал путь Владимиру Михайловичу Зельдину. Я так старался, что меня даже отмечали. Помню, на премьере были мхатовские артисты, подошел ко мне Станицын прямо на сцене: «Молодец, хорошо работаешь!» Какое это было счастье, что меня заметили! Все мои вводы были в массовке. Алексей Дмитриевич целую программу мне дал: что мне надо читать, чем надо заниматься. И пять лет я в театре был на маленьких ролях. Такая была пьеса Крутова, потом «Тихий океан», я там повара играл. В главных ролях были Зельдин, Саша Иванов, такие хорошие актеры. У меня роль небольшая была. Алексей Дмитриевич посмотрел, перед Новым Годом это было, и сказал: «Пастухова надо снимать с роли. Я не понимаю, чего он там говорит, мямлит чего-то...», а режиссер в ответ: «Мы не можем, мы премии лишимся на Новый Год!» - «Ну, пускай играет». И вот премьера. Я играю. Все потом приходят за кулисы: молодец, первым номером играешь!»

Сколько подобных историй пережил Николай Исакович Пастухов за свою актерскую жизнь! Даже лучшей своей роли Кэлина Абабия в пьесе Иона Друцэ «Святая святых»

в постановке Иона Унгуряну, которая принесла ему настоящую славу, мог не сыграть.

«Я был в это время очень болен. Был назначен другой артист. Потом у них там что-то не произошло. Мне говорят: давай быстро!.. А я не могу быстро работать. Мне надо, чтобы все вошло в меня. Я не успевал. И был даже такой разговор, что, мол, я не успеваю, придется первого артиста возвратить. Это такая пьеса потрясающая! Уступить роль другому - нет! Надо довести работу до конца. Замечательно в этой работе было и то, что собрались такие люди, как Ирина Демина, Игорь Ледогоров, которые работали по двенадцать часов. Они моложе меня, я неважно себя чувствовал, но все равно выдерживал. У Унгуряну потрясающая работа, потому что он вводил всех нас в атмосферу той жизни, войны. На этой работе я ощутил, что нужно сделать, когда люди хотят осуществить что-то важное, как все в жизни трудно добывается. Успех, который был в этом спектакле, повторится ли когда-нибудь?..»

Это был 1977 год. Спектакль ЦТСА по пьесе молдавского драматурга Иона Друцэ «Святая святых», поставленный известным молдавским режиссером Ионом Унгуряну с Николаем Пастуховым, Ириной Деминой и Игорем Ледогоровым в главных ролях, стал одним из самых ярких событий в театральной жизни страны. Он был удостоен Государственной премии.

«Святая святых» - пьеса философская. После войны вернулись в родные края два друга детства, Кэлин Абабий (Н. Пастухов) и Михай Груя (И. Ледогоров). Кэлин как на фронте был рядовым, так рядовым и остался: пастух в колхозе. Но он чувствует себя ответственным за весь мир, за все живое на земле. И этот балагур бросается, очертя голову, бороться за справедливость и правду. Михай стал большим партийным начальником. Всякий раз он выручает Кэлина. Но оказывается, что и сам Груя нуждается в Кэлине, который не дает его совести умереть, заставляет его не отрываться от истоков. Все выше забираясь по карьерной лестнице, Михай острее ощущает это. Пьеса построена на бесконечных спорах двух друзей детства, чьи пути, казалось, разошлись, но нет... Это не отвлеченные философские споры, они о сути человеческой жизни, человеческих отношений, о том, что есть «святая святых» для человека.

Роль Кэлина стала подлинным открытием уникального актера Н.И.Пастухова. Да собственно, слово «роль» здесь совсем не подходит. Казалось, молдавский пастух Кэлин сросся с артистом Пастуховым, как писали критики, Пастухов все знал о своем персонаже, человеке, прошедшем войну, это была и его биография.

«Я закончил войну в Латышской дивизии. У меня был друг Арнольд. Когда кончилась война, он спросил: как мы дальше будем жить? Конечно, точка отсчета для нас была одна: война. Каким образом я остался жив, я до сих пор не понимаю. И когда вернулись, сказали друг другу: мы должны служить искусству, и своей жизнью доказать - мы стоим того, что остались в живых, и все, что у нас есть, отдадим на пользу человечеству. Мы это написали и расписались кровью».

Друзья свою клятву сдержали. В кабинете Николая Исаковича висят прекрасные картины его друга художника Арнольда.

Конечно, Кэлин в «Святая святых» остается одной из вершин в творчестве Н.И. Пастухова. Казалось, после этого грандиозного успеха, когда режиссеры, артисты, театральные критики со всей страны специально приезжали в Москву посмотреть «Святая святых», театральная судьба Пастухова должна была измениться. Но этого не случилось. Если говорить о больших ролях, хватит пальцев одной руки.

В 1982 году Юрий Еремин ставит пьесу М. Горького «Старик» с Пастуховым в главной роли. Опять все только и говорили о Пастухове-Старике. Прошло десять лет. К 70-летию артиста в 1992 году Михаил Чумаченко поставил «Холостяка» И.С. Тургенева. Его Михайло Михайлович Мошкин - это было чудо из чудес. Еще через десять лет - к 80-летию - Ансар Халилуллин поставил пьесу А.Н. Островского «Поздняя любовь». Премьера состоялась 23 мая 2003 года. Роль Герасима Прокофьевича Маргаритова написана как будто специально для Пастухова. И невольно вспоминался его Самсон Вырин из художественного фильма Сергея Соловьева «Станционный смотритель». Тема та же, хотя и времена другие и отцы - люди разные. Как у зрителей щемило сердце и навертывались слезы, глядя на этого Самсона Вырина, у которого не было на дочь ни обиды, ни злости, только бы была счастлива, а сам он, одинокий, несчастный состарился буквально на глазах. В «Поздней любви» стряпчий Маргаритов собирает долги по векселям. Занятие малоприятное, оно накладывает свой отпечаток на человека. Но как гордится Маргаритов своей безупречной честностью! Есть в этом даже что-то высокомерное. Однако, актерское обаяние Пастухова этот характер смягчает. И когда любимая дочь его предала, украла у отца ради проходимца, в которого влюбилась, важный документ, так же, как простой мужик-станционный смотритель, Маргаритов не может понять, как это могло случиться. Любовь к дочери побеждает, он ее прощает. И в этот момент Маргаритова жалко почти также как Самсона Вырина. Только Пастухов мог так сыграть.

Отгремели юбилейные аплодисменты, сказано было много восторженных слов по поводу уникального таланта артиста Николая Исаковича Пастухова. Это была его последняя большая роль в театре. Он умер 23 мая 2014 года.

«Вы знаете, в течение жизни все время было какое-то недоверие ко мне. И поэтому, когда

попадались люди, которые в меня верили, это было такое счастье. А такие люди были. Например, Юрий Иванович Еремин пришел в театр и взял «Старика» Горького. Почему взяли «Старика»? Потому что есть Пастухов. Такое впервые было. Он брал пьесу на меня.

- Ваши роли - всегда добрые, сердечные люди, часто пережившие какую-то боль. И вдруг появляется Старик, в котором столько зла, хитрости, коварства.

- Вы говорите - положительные роли. А ведь целый период в моей жизни меня считали артистом отрицательного обаяния. Это было после «Фабричной девчонки» Александра Володина. Я играл секретаря комсомольской организации. Он был зануда такой, а я сделал так, что у него отец в Гражданскую войну погиб, что был он настоящий революционер, и что я всеми силами стараюсь протащить его идеи. Он долдон был такой, одержимый человек. Это было смешно, я видел таких зачумленных людей, поэтому он был для меня положительным.

Андрей Попов, когда он стал главным режиссером, дал мне в пьесе «Неизвестный солдат» играть прораба, отрицательную роль. Времена были советские, не принято было давать премии за отрицательные роли, но мне дали первую премию за этого прораба...

- Ваш Старик в пьесе Горького тоже стал настоящим событием в нашей театральной жизни.

- Я за него тоже получил премию «За лучшую мужскую роль». Я искал это Зло с голубыми глазами, как можно уничтожить человека, чтобы он завертелся, это такое наслаждение. Когда это нашел, все пошло... Я очень благодарен Еремину за то, что он увидел: я могу это сделать. И возник герой иного качества.

В любой радиопередаче, посвященной творчеству артиста, большое место занимают сцены из спектаклей, о которых идет речь. И в этих передачах звучал неповторимый, чуть с хрипотцой голос Николая Исаковича Пастухова, его торопливая манера речи, такая естественная интонация, только ему принадлежащая. К счастью, записаны были спектакли ЦТСА «Святая святых», «Старик», у нас на «Радио России» мы записали «Холостяка» (режиссер Вера Малышева). Когда я подбирала сцены для юбилейной передачи, посвященной 80-летию Николая Исаковича Пастухова, то обнаружила, что он участвовал в первом составе «Вечно живых» В.С. Розова в «Современнике» с Олегом Ефремовым и Светланой Мизери в ролях Бориса и Вероники. Пастухов играл небольшую роль Степана. Как артист оказался в «Современнике»?

- Когда у нас в ЦТСА Борис Львов-Анохин поставил «Фабричную девчонку» Александра Володина, я почувствовал, что сейчас время другой интонации. У Володина живая интонация сегодняшнего дня. Когда я познакомился с Олегом Николаевичем Ефремовым, он посмотрел «Фабричную девчонку» и пригласил меня в «Современник». Я там работал, очень сошелся со всеми. Мне очень нравился Олег Ефремов

Это был настоящий творческий человек. Это самое главное. Каждый спектакль его шел из сердца. Что-то получалось или не получалось, но он схватывал жизнь, он понимал ее. Я у него учился. Но у меня был Алексей Дмитриевич, и пока он работал, что-то меня тянуло обратно. Попов сказал: давай, приходи обратно. И я вернулся в ЦТСА.

Если я люблю до сих пор театр по-настоящему - это потому, что в нем есть тайна, которая формирует человека, развивает душу. Это толчки для души, высокая духовная категория.

Если по-щепкински говорить: «Театр - святилище, театр - храм искусства. Священнодействуй в нем или убирайся вон», - для нас это были не пустые слова. Мы понимали, церкви не было тогда, мы должны создать нечто такое, чтобы люди хотели прийти в театр, чтобы что-то они получали для души. Это «что-то», если западало в зрителя - счастье.

Николай Исакович процитировал великого М.С. Щепкина. Это не случайно. Когда он сыграл в «Холостяке» Михайлу Ивановича Мошкина, в рецензиях писали, что Пастухов продолжает в нашем театре линию Щепкина и Мартынова. Инна Вишневская в своей статье «Как хороши, как свежи были розы» в газете «Культура» писала о Пастухове-Мошкине, что произошло полное слияние актера и роли: «Они оба безумно, беспечно влюблены. Один - в свою профессию, другой - в свою воспитанницу. Оба наивно трогательны. Им ничего не надо, кроме счастья возлюбленных - сцены с Машенькой. Позволили соединить здесь неодушевленное с одушевленным потому, что для Пастухова сцена - жива, полна звуков души».

Это «полное слияние» актера и роли для Н.И. Пастухова абсолютно естественно, он иначе не мог, не умел: будь то Вафля в «Дяде Ване» или Самсон Вырин в «Станционном смотрителе», молдавский пастух Кэлин в «Святая святых»... Когда Г.А. Товстоногов посмотрел «Святая святых», он был поражен и назвал Пастухова «антиартистом», такая на сцене была подлинная жизнь. Когда Пастухов был на сцене, казалось, что ничего он не играет, сами собой возникают абсолютно живые, естественные люди, что все происходит само собой, легко и просто.

Но оказывается это совсем не так. Он над каждой ролью, даже если она совсем небольшая, работал очень кропотливо. У него потрясающий архив - такие амбарные книги - дневники, дневники, которые он вел всю жизнь. Одну из таких книг для меня открыли Николай Исакович и его супруга Алла Гавриловна. Надпись «Святая святых».

«У Гарсиа Лорки мне понравилось: «Только тайна дает нам жизнь, только тайна». Это был эпиграф к моей роли в «Святая святых» Бог есть любовь. Я ее посвятил Людмиле Фетисовой, она умерла. Я эту пьесу от руки переписал.

- Вам дают роль, напечатанную на машинке, вы ее переписываете в эту книгу, картинки вклеиваете.

- Здесь картинки разные, например, праздники на селе, это из газет. Еще есть одна потрясающая штука, на меня подействовала. Простой такой рисунок - маленький птенчик на ладони у человека.

- Это тетради, где работа над всеми вашими спектаклями?

- Не только спектакли, а вообще все события, начиная с нового века. Здесь есть рождение отца - 1900 год, события, которые происходили потом, события в семье. Вот 23-й год, 13 мая. (Читает.) «Вот отсюда и начинается мое летоисчисление. Родился в деревне Першково Суражского района Брянской области. Родился в бане. Родители мои Исак Никанорович и Зинаида Моисеевна, им было по 33 года. Брату Павлу было 12 лет».

- Тут и Чехов, и Горький, и Мандельштам... Все, что было важное в этом году, вы записали?

- Да. Ребенку один год. 13 мая 1924 год. Я читал и вписывал в этот год все, что происходило, например, какие симфонии написали в этом году... Седьмое сентября. Открытие МХАТа Второго.

- Если поближе к нашим временам?

- 47-й год. Вот, например, клятвенное обязательство с Арнольдом (про это скрепленное кровью обязательство Пастухов рассказал ранее. - М.Р.) Все фиксируется. Все даты. Михаилу Чехову 56 лет.

- Как Михаил Чехов появился в вашей жизни, ведь он был тогда почти под запретом?

- Это произошло так. Когда Алексей Дмитриевич Попов мне сказал, что с такой дикцией, с таким голосом в театре работать нельзя, я очень расстроился. Однажды мы шли по Трубной площади с нашим артистом Яковом Аркадьевичем Халецким. Я поделился, а он говорит: «Коля, не очень огорчайся, был такой артист Михаил Чехов, у него совсем хриплый голос был, но он был гениальный артист». Я очень заинтересовался этим артистом, материалов не было. Я сумел прорваться в Ленинскую библиотеку и там достал книжку М. Чехова «Путь актера», все журналы, где о нем писали. Потом, когда Алексей Дмитриевич был в Америке, оттуда привез книжку Чехова по технике актера. Я Андрюшку, его сына попросил: «Возьми у Алексея Дмитриевича эту книжку. - Он не дает никому, сам понимаешь. - Ну возьми на два дня!» Он мне дал. За два дня я эту книжку переписал. Вот она, смотрите - переписанный от руки Михаил Чехов...

- Какой почерк! И чернила выцвели.

- Он эту книжку посвятил Рудольфу Штейнеру. Пишет, что свою систему выстроил на его опыте. Я пошел в Ленинскую библиотеку в читальный зал и стал заниматься Р. Штейнером - теософией, антропософией. Я потратил два года на изучение этого, шел по пути М. Чехова, чтобы понять его систему. И до сих пор к нему прибегаю.

Листая эту удивительную амбарную книгу, мы коснулись только нескольких тем. Таких книг много. Это уникальный документ не только биографии артиста Н.И. Пастухова, но интереснейший документ эпохи. Я не знаю, где этот архив: дома или Алла Гавриловна его куда-то передала. Но он достоин внимательного изучения.

В ту нашу встречу мы разговаривали с Николаем Исаковичем не только о театре, но и о кино. Вот ведь какая судьба - Пастухова начали снимать в 48 лет.

- В кино у меня получилось вообще какое-то чудо. Меня столько пробовали и никогда не брали. Я был знаком с Владимиром Владимировичем Дмитриевым, главным художником МХАТа, он меня полюбил, я бывал у него дома, он рекомендовал меня Ростоцкому. Да, сказал он, я тебя возьму. Я со всеми партнерами пробовался, но меня не взяли. Все время так было.

И когда уже играл в театре в «Дяде Ване» Вафлю, Андрон Кончаловский собирался снимать фильм «Дядя Ваня», ему кто-то посоветовал посмотреть меня в нашем спектакле. Он меня вызвал на Мосфильм... «Ой, какой ты молодой! Как же я тебя буду снимать!» Я подумал: ну будет, как всегда.

И поехал на гастроли в Ригу. Вдруг телеграмма: «Приезжайте на пробу». Я знал, что все пустое. Ответил: «Приехать не могу, занят в репертуаре». Следующая телеграмма от Кончаловского: «Утвержден без пробы». Отсюда началось мое кино. (1970 год. - М.Р.). В «Станционного смотрителя» Сергей Соловьев пробовал Лебедева, Гриценко, много других актеров, но доверил мне сразу. Я очень благодарен. Потом Никита Михалков. Я очень благодарен Никите. Мы с ним сыграли в «Станционном смотрителе». И во все свои фильмы он брал меня без пробы. Что вспоминается? «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Раба любви», «Свой среди чужих, чужой среди своих». В «Обломове» он дал мне маленькую роль - отца Штольца. Я понял, что это другой природы человек, немец. Все сняли. Надо было прилететь озвучивать этот фильм. Секрет, который никто не знает. Мне показалось, что для этой роли нужен другой голос. Я написал: прилететь не могу. Мне казалось, что надо было что-то немецкое, жесткое, другой звук. И когда Михалков взял Губенко, я обрадовался. Некоторые обижаются, когда их озвучивает другой артист. Но если для дела это нужно. Я Никите сказал: это то, что я хотел.

Я неплохо сыграл, и такой голос мне нравится.

Ничего подобного никогда ни от одного артиста я не слышала и уверена, что никогда не услышу.

Кстати, об «Обломове». На «Радио России» был сделан спектакль по роману И.А. Гончарова (сценарий Александра Белинского, режиссер Вера Малышева). В этом спектакле Николай Исакович замечательно сыграл слугу Обломова Захара. А Обломова - Юрий Яковлев. Какое это было для всех удовольствие, работа с Николаем Исаковичем Пастуховым!

... Вся творческая жизнь Николая Исаковича связана с Центральным Театром Армии. Но было у него два побега в «Современник» (с 1957 по 1958 год) и еще раньше в Тамбов (с 1953 по 1957 год). Всякий раз художественный руководитель театра Алексей Дмитриевич Попов отпускал молодого артиста «в люди». А потом принимал обратно блудного сына. Отпуская Пастухова в Тамбов, А.Д. Попов подарил своему ученику фотографию с надписью: «Коля, не сдавай темпы, работай над собой так же азартно, как до сих пор. Верю в тебя. Алексей Попов».

Эта фотография - одна из самых дорогих реликвий в доме Николая Исаковича Пастухова, как и Золотая медаль им. А.Д. Попова, которую он получил за «Святая святых» и «Снеги пали» (постановка Александра Бурдонского). И всю свою жизнь он выполнял заветы любимого учителя. Когда Н.И. Пастухов в 2005 году получал «Золотую Маску» «За честь и достоинство», надо было видеть, как стоя, приветствовали его коллеги.

Вспомним еще раз слова Николая Исаковича о времени окончания войны: «Когда вернулись, сказали друг другу: мы должны служить искусству и своей жизнью доказать - мы стоим того, что остались в живых, и все, что у нас есть, отдадим на пользу человечеству. Мы это написали и расписались кровью».

Фотогалерея