Два портрета в одном интерьере / Виктор Зорькин и Александр Швачунов (Курск)

Выпуск №8-238/2021, Лица

Так совпало, что у двух замечательных артистов Курского государственного драматического театра им. А.С. Пушкина в марте и апреле были юбилеи. Правда, с 20-летней разницей, но разве это имеет значение, когда речь идет о мастерах, полных энергии, планов и очень плотно занятых в репертуаре? Итак, Виктору Александровичу ЗОРЬКИНУ исполнилось 70 лет, а Александру Сергеевичу ШВАЧУНОВУ - 50! И рассказать о них стоит!

Надо глядеть в будущее

Виктор Зорькин служит Курской драме с давних времен. Закончив Воронежский театральный институт, он работал в Оренбургском театре, затем вернулся в Воронеж и, как вспоминает в одном из интервью: «После школы остался в театре работать монтировщиком декораций. В надежде, что меня заметят и я стану артистом. Параллельно бегал в массовках, а потом ушел в армию. И что интересно - шефом воинской части был Вахтанговский театр! Нас возили на спектакли каждое воскресенье! Это было счастье! А вернувшись из армии, узнал, что в Воронеже открылся институт искусств, где набирают актерский курс. Это судьба! Учеба была в удовольствие! С нами занимался великий Борис Захава. По телевизору недавно «Войну и мир» показывали, где он играл Кутузова. Смотрел - и ком к горлу: он же со мной Чичикова репетировал!.. Моему поколению повезло с учителями, иные однокурсники теперь сами замечательно преподают. Но сегодня, увы, не так уж много хороших театральных педагогов. Раньше этой профессии посвящали жизнь без остатка, жертвовали и славой, и деньгами. А сейчас... придут, посидят в аудитории и убегают на антрепризы, на съемки рекламы... В 1979 году узнал, что из Курска приехал заслуженный деятель искусств УССР Владимир Бортко набирать молодежь. И вот подхожу к нему возле института, а он такой массивный, большой - и по фактуре, и в душевном отношении. Говорю: так, мол, и так, Владимир Владимирович... В ответ так громогласно: «Беру! На главную роль!» Честно говоря, было неожиданно».

Виктор Зорькин играл много, зрители полюбили артиста. А в 1982 году театр возглавил Юрий Валерьевич Бурэ, предложивший артисту не только играть, но и попытать счастья в режиссуре. Так уж случилось, что едва ли не каждый год Виктору Александровичу приходилось быть Дедом Морозом на городских елках. И, несмотря на то, что эта «работа» выматывала Зорькина до предела, невозможно было не заметить, сколько открывается в его герое детского, вызывающего абсолютное доверие не только малышей, но и подростков; сколько щедрой импровизации, юмора вкладывает он в то, чтобы его пестрая аудитория расковалась, ощутила себя на настоящем празднике. Может быть, отчасти и потому Юрий Бурэ предложил Зорькину ставить сказки? Во всяком случае, не прогадал никто: ни артисты, ни зрители. А Виктор Александрович Зорькин стал мастером сказочных представлений. «Волшебные часы» Л. Александрова, «Новогодняя Жар-птица» В. Илюхова, «Снежная королева» В. Ткачева по мотивам сказки Г.-Х. Андерсена, «Аленький цветочек» И.Карнаухова, Л. Браусевич по мотивам сказки С. Аксакова, «Спящая красавица» Т. Уфимцева по мотивам сказки Ш. Перро... А поскольку он еще и писал сценарии и стихи, вскоре начал ставить юбилейные вечера театра и нередко для городских и областных мероприятий, сочинять «капустники» по разным поводам...

Энергичное участие в общественной жизни Курска, к счастью, не помешало Виктору Зорькину заниматься главным делом жизни - играть ярко, выразительно, разнообразно. Он - вне какого бы то ни было амплуа, что видно даже по перечню ролей: мне довелось увидеть лишь небольшую часть из сыгранного Зорькиным, но сколько бы не проходило времени, не могу забыть его Рагно в «Сирано де Бержераке»: такого же романтика, как де Бержерак, покоренного раз и навсегда подмостками, поэзией, но не реализовавшего свой природный дар. Он покорен талантом и мужеством Сирано, преклоняется перед ним, и это чувство сквозит в каждом взгляде, в каждом движении Рагно, делая его персонажем очень важного для идеи спектакля плана, а не просто некоей тенью героя, что нередко встречалось в других спектаклях.

В персонажах Виктора Зорькина всегда есть почти незаметный глазу «перелив» одного состояния в другое: вот он едва заметен, смущается, теряется среди других, но вдруг сквозит некая лирическая нота, которой постепенно дано перерасти в мелодию - драматическую, а подчас и трагическую. Так происходит на самом различном материале:

Шелест Вениаминович в «Божьих одуванчиках» А. Иванова или полный комплексов, но при этом дорожащий чувством собственного достоинства Бартоло из «Женитьбы Фигаро» П. Бомарше, Сурков в «Обыкновенной истории» И.А. Гончарова или старающийся быть безжалостным Монтекки в «Ромео и Джульетте» У. Шекспира, лукавый до поры до времени Сила Грознов («Правда - хорошо, а счастье лучше» А.Н. Островского) или почти мистическая Статуя Командора («Дон Жуан, или Каменный гость» Ж.- Б. Мольера), убийца, пытающийся всеми силами обольстить Гамлета, Полоний («Гамлет» У. Шекспира) или добрый, обаятельный Сказочник («Снежная королева» В. Ткачева по мотивам сказки Г.-Х. Андерсена)...

Журналист Ирина Кореневская писала: «Зорькин не имеет определенного амплуа, что позволяет ему играть совершенно разные роли. Среди них и Белогубов в «Доходном месте» А.Н. Островского и Абрам в «Квадратуре круга» В. Катаева, а также «Кот Леопольд» А. Хайта и Мотл в «Поминальной молитве» Г. Горина, Панталоне в «Принцессе Турандот» К. Гоцци, Котрянц в «Хануме» А. Цагарели, Тугоуховский в «Горе от ума» А. Грибоедова, Генерал в «Соловьиной ночи» В. Ежова (это был замечательный ввод) и многие другие.

Жизней, прожитых на сцене, очень много, над каждой ролью актер работает вдумчиво и усердно, что позволяет ему впоследствии радовать зрителей своим искусством. И почти никогда не приходится проводить параллели между теми или иными персонажами».

А на нескольких работах Виктора Зорькина, тоже оставшихся в памяти, мне хотелось бы остановиться чуть подробнее. Например, такая, как Князь Тугоуховский в «Горе от ума». Казалось бы, ничего особенного в ней нет - глухой старик, привыкший уже не раздражаться по поводу того, что ничего не слышит, а значит, и не понимает в происходящем вокруг. Но Виктор Зорькин наделяет своего персонажа особой, смешной и жалкой одновременно способностью вопреки всему не просто слышать и понимать, но непременно участвовать в этой жизни - для того и ездит по балам и вечеринкам, чтобы все знали: он еще здесь, он еще принимает самое горячее участие, высказывает собственное мнение!

Совсем не случайно любит Зорькин своего Силу Грознова: в толковании артиста этот персонаж насквозь театрален! Как ловко, умело ведет он свою роль, как изобретателен, как по-разному держится с окружающими... Или купец Митрич Котрянц, мечтающий выдать дочь Сону хоть за престарелого пьяницу, но - князя!

И блистательная работа в спектакле «Семь криков в океане» по пьесе А. Касоны. Сантьяго Сабала раскрывается перед зрителем во всей полноте медленно, мучительно. Угрюмый, словно отгородившийся от всех человек, некогда принесший в жертву страсти не просто долг, а мораль, расплачивается за это всей своей жизнью. И чем больше страдает, тем яростнее закрывается, ограждая свою больную душу от осуждений или сочувствия. Сантьяго все несет в себе, и лишь время от времени нервное движение, быстрый взгляд выдают происходящее: заметил ли кто-то? Заклеймил или помилосердствовал? Не проговорился ли он сам невзначай?..

Как много сделано... Как хочется, чтобы впереди было много нового...

10 лет назад, в преддверии 60-летнего юбилея Виктора Александровича Зорькина корреспондент одной из курских газет задал ему несколько вопросов, один из которых был о том, не жалеет ли о чем-то юбиляр: «Жалеть ни о чем нельзя - считаю, это глупо, как минимум. Не даю ход таким мыслям: кабы, да если бы... Надо глядеть в будущее. Наша профессия - в том, чтобы учиться всю жизнь. Актер кончается, когда начинает думать, что всего достиг. А старость, считаю, начинается тогда, когда перестаешь мечтать... Знаете, где-то лет в 20 я мечтал о будущем. Сейчас все больше оглядываюсь назад: правильно ли прожил, что не успел, было ли так, что мне до сих пор совестно за что-то. А еще становится грустно: остается мало времени для того, чтобы что-то сделать. Однако я не ставлю крест на своих мечтах и еще надеюсь открыть в своей жизни новую страничку».

Надеемся на это и мы, благодарные и любящие зрители!

Работать над самим собой

Мне довелось видеть далеко не все роли Александра Швачунова на сцене Курского государственного драматического театра им.А.С.Пушкина, в котором он служит с 2008 года, проявив себя за это время не только разносторонним, на редкость органичным, думающим и глубоко чувствующим артистом, но и режиссером. А те его работы, что видела, как говорится, не просто «забвению не подлежат» - они возвращаются отдельными эпизодами, репликами, а главное: ощущением личности артиста, создавшего те или иные черты своих персонажей. Да и возможно ли забыть его Сирано де Бержерака в спектакле Юрия Бурэ, в котором для меня впервые так точно соединились две главные личностные линии характера, самой сущности этого героя: высокий романтизм и воинская доблесть.

Этот спектакль, не просто увиденный, а глубоко пережитый мною и во время московских гастролей Курской драмы, и несколько раз в Курске, заворожил с самых первых минут действия, уже в прологе, когда перед нами на круге проплывали постепенно исчезающие в дымке живые картины - персонажи в небольших группках или поодиночке. Казалось бы, прием банальный, но эмоционально он воздействует очень ярко: постепенно как будто оживали те, кто реально существовал или был вымышлен Ростаном. И уже в этом прологе зарождалась, а потом по ходу спектакля все более завладевала мысль о том, что химеры, окружающие полусферу сценической площадки, - это не просто знак того, что действие происходит в Париже, а символ той химерической, иллюзорной судьбы поэта Сирано де Бержерака (блистательно сыгранного А. Швачуновым!), который в этой жизни вынужден был быть суфлером и только им...

Но реальный поэт и драматург Савеньен Сирано де Бержерак, живший в ХVII веке, доблестно служил в гасконской гвардии и отличался беспримерной смелостью; для Юрия Бурэ это было важно, потому две сцены, когда Сирано сражался с врагами, мощно присутствовали в спектакле: он был совсем один, а перед ним на круге двигались, казалось, бесконечные серые тени со скрытыми лицами, и гибли от словно заколдованного оружия Сирано.

Юрий Бурэ, тонко чувствующий значение каждой фразы в тексте, в отличие от многих режиссеров, сокращающих финальный монолог Сирано де Бержерака, не сделал этого, поэтому неожиданной нотой прозрения звучали слова о том, что сцену из пьесы Сирано вставил в свою комедию Мольер, и она имеет большой успех. У Бурэ эти слова становились неким узелком, связывающим разные нити: в них соединяются очень современные и живые темы немоты как утраты культуры, высокого романтизма как необходимого сегодня мирочувствования, самопожертвования во имя другого драматурга ли, гвардейца ли, любимой женщины или просто любого человека. И когда в финале умирающий Сирано разрывал цепи, окружавшие пространство сценической площадки, робко возникала мысль о том, что, может быть, хотя бы следующее поколение осознает боль утрат и вернет в свою жизнь все то, чего сегодня нет...

В труппу Курской драмы Александр Швачунов пришел уже обогащенный профессиональным опытом: с отличием законченный Воронежский государственный институт искусств (курс Германа Меньшенина), потом команда военнослужащих артистов в Центральном академическом театре Советской (Российской) Армии, где ему довелось выходить на сцену с такими партнерами, как Людмила Касаткина, Владимир Зельдин, Борис Плотников и другими известными артистами. Затем - 15 лет во Владимирском театре драмы им. А.В. Луначарского, куда пригласил его возглавлявший в ту пору театр Алексей Бурков. Здесь артист сыграл более 50 ролей. За роль Фрола Скобеева в «Комедии о российском дворянине Фроле Скобееве, о столичной Нардын-Нащокина дочери Аннушке» был отмечен специальным призом жюри на Всероссийском фестивале «Голоса истории». И, наконец, возвращение в город, где родился и вырос, в Курск.

Швачунов пришел на эту сцену сложившимся артистом, сформировавшимся серьезными работами в классическом и современном репертуаре. И нашел «своего» режиссера. Не случайно в одном из интервью артист говорил: «Он (Ю.В. Бурэ - Н.С.) доверяет мне и дает возможность работать. Нет никаких психологических противоречий, более того, очень полезно актерам тренировать свои серые клеточки. Хотим или нет, всегда на сцене видно - какой ты человек... Нужно всегда что-то предлагать режиссеру. Есть ведь такие актеры-паразиты, которые работают только в заданных им условиях. Меня всегда учили, и я так привык работать - нужно что-то предложить, чтобы режиссер выбрал. Это может быть даже проходка по сцене - не бывает незначительных деталей».

Вот лишь один, по-своему забавный пример. В спектакле «Золушка» Александр Швачунов играет Короля. Казалось бы, роль более чем знаковая: добрый, недалекий правитель, который чрезмерно заботится о своем сыне. Но артист придумал трогательную деталь: в детстве будущий король учился в школе вместе с Феей и был влюблен в нее. Искорки этой любви сохранились на всю жизнь, поэтому он не начинает бал, дожидаясь ее приезда, называет не иначе, чем «Феечка», смотрит на нее нежным, влюбленным взглядом...

В 2013 году Александр Швачунов получил премию Театрального фестиваля им. Н.Х. Рыбакова в номинации «За вклад в развитие русского театрального искусства» за исполнение роли Оргона в спектакле «Тартюф» Ж.Б. Мольера. В 2016 году был отмечен на Всероссийском театральном фестивале «Волжские театральные сезоны» в Самаре в номинации «За лучшую мужскую роль» - Приз имени народного артиста РФ М.Г. Лазарева за роль Павла Афанасьевича Фамусова в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума».

Александр Швачунов - артист вне амплуа. Он одинаково выразителен и в лирических, и в трагических, и в комических проявлениях (как происходит это, например, в «Сирано де Бержераке», «Дон Жуане» в роли Сганареля, «Семи криках в океане», где артист играет Профессора, «Тартюфе», играя Оргона, и в очень многих других), но важно то, что краски его личности окрашивают образы, воплощаемые в разных спектаклях. Он и сам ощущает это, признаваясь в одном из интервью: «Актеру очень важно работать не только над ролью, но и над самим собой. А не в супермаркет в костюмах со спектакля ходить. Об этом еще К.С. Станиславский говорил... Хороший актер в жизни не играет, или его не хватит для сцены. Лучше, чтобы тебя поменьше знали! Если честно, не люблю, когда меня узнают на улице. Трудно, согласитесь, соответствовать созданному на сцене образу, рассчитываясь в гастрономе за молоко. Актер на сцене постоянно проживает чужие жизни. Если не оставлять героев в театре - рискуешь так и не прожить свою». И дело здесь, как представляется, не в ложной скромности: в осознанном чувстве, что нельзя, недопустимо путать сцену и жизнь. Как нельзя упиваться узнаваемостью на улице, в транспорте, играя, в конечном счете, перед самим собой.

Такие разные персонажи, как Лещ в спектакле «Отец» по «Последним» М. Горького, Майор Меткаф в «Мышеловке» А. Кристи, Бэзил в «Портрете Дориана Грея» по роману О. Уайльда, Барабошев из пьесы «Правда - хорошо, а счастье лучше» А.Н. Островского, старшина Кузовков в «Соловьиной ночи» В. Ежова совершенно, казалось бы, ни в чем не сопоставимые, наделены Александром Швачуновым и обаянием, и лукавством, и, порой, чертами «прямой» или спрятанной безнравственностью, способностью на пошлость и подлость. Но незримо и ненавязчиво чувствуется в них присутствие личности артиста, тонко и точно ощущающего своего героя, стремление, сформулированное Ф.М. Достоевским: «найти в человеке человека». Может быть, и это привлекает к его героям, раскрывающимся перед зрителем во всей глубине своих устремлений?..

Кто-то из критиков отметил: «Появляясь на сцене, Александр Швачунов сразу же завладевает вниманием зрительного зала. И это происходит всегда, вне зависимости от того, какая роль - главная или эпизодическая. Любой его герой покоряет зрителей своим обаянием и запоминается выразительной актерской игрой». А порой покоряет отнюдь не обаянием, а изощренной, таящейся глубоко внутри «червоточиной». Ведь каждый из нас куда лучше окружающих чувствует подобное в себе. Не так ли?

Фамусов в спектакле «Горе от ума» А.С. Грибоедова, Муромский в «Барышне-крестьянке» по мотивам повести А.С. Пушкина, Ислаев в «Месяце в деревне» И.С. Тургенева, Тот в спектакле по пьесе Л.Н. Андреева «Тот, кто получает пощечины» - работы последних нескольких лет. В подобном простом перечислении масштаб актерского мастерства Александра Швачунова виден, что называется, «невооруженным глазом». Между этими персонажами отечественной классики трудно найти что-то общее, роднящее их, но артист упорно ищет и находит свой «манок» для каждого. В интервью Швачунов говорил: «В классике есть своя прелесть - до тебя ее играли миллион раз гениальные актеры. Но этого не нужно бояться, делая из них кумиров. Иначе - ничего не сыграешь. Для меня лично это хороший стимул. Наверное, потому что в роду были терские казаки. Это доподлинно известно - прадед служил в личном Его величества императорском конвое у Николая II. Поэтому любые препятствия меня очень сильно подстегивают, дух соперничества мне близок. Хочу доказать, что еще чего-то могу. Мне нравится находить что-то свое, новое, в классике. Первую сцену в недавно поставленном спектакле «Горе от ума» сам придумал. Хвастаться не люблю, но это так. Концепция - Юрия Валерьевича, а воплощение идеи, пусть и небольшого эпизода - мое.
Обожаю серьезные вещи, но большинство зрителей приходит в театр, чтобы отдохнуть. Это не хорошо и не плохо - объективная реальность. На мой взгляд, комедию ставить сложнее, чем драму. Можно взять трагическую историю и сделать ее не очень хорошо: «У меня такое видение!» В комедии так нельзя: если люди не будут смеяться, ее просто спишут. Тут сразу виден результат».

Нельзя не сказать о Швачунове-Фамусове: еще достаточно молодой и энергичный мужчина, он явно не упустит своего ни в чем и никогда. Поспеть и на крестины, и на похороны - для него вовсе не «зов сердца», а настоятельная потребность при любом событии оказываться замеченным, быть если не в самом центре внимания, то уж непременно в ближайшем кругу. Да и не одна Лизанька, скорее всего, пробуждает в нем зов плоти - просто она здесь, рядом, под рукой: отчего же не пошалить!.. Но есть у Павла Афанасьевича задачи более насущные: пристроить дочь, а для этого всячески подольститься к Скалозубу, которого ждет блестящая карьера; никого из гостей не оставить без внимания и заботы; задвинуть в угол непокорного Чацкого. У Александра Швачунова глаза постоянно горят - то льстивым, то заискивающим, то лукавым огоньком: всюду надо успеть, всем угодить. Какая насыщенная жизнь!..

И прямо противоположен грибоедовскому персонажу загадочный человек, попытавшийся, укрывшись от мира предательств и карьеризма в цирке папы Брике, избрать маску клоуна Тота, получающего пощечины. В этой сложнейшей роли артист использует едва ли не все краски своего щедрого дарования: он жалок, смешон, глубоко несчастен, доходит до трагедии убийства юной Консуэлы, в которую не влюблен, но защищает в ней Красоту, не предназначенную для унижения. А потом совершает самоубийство, как высший суд над миром и собой...

Еще во Владимирском театре Александр Швачунов попробовал свои силы в режиссуре, и по отзывам тех, кто видел, это было удачно. Он поставил во Владимире и в Курске спектакли, которые пользуются успехом у зрителей: «Старосветских помещиков» Н.В. Гоголя, «Две стрелы» А. Володина, «Пришел мужчина к женщине» С. Злотникова, «Входит свободный человек» Т. Стоппарда, «Мамаша Кураж и ее дети» Б. Брехта, «Хочу сниматься в кино» Н. Саймона, «Семейный портрет с посторонним» С. Лобозерова, «Переполох в доме Барнье» К. Манье, «Восемь любящих женщин» Р. Тома, «Похищение Джонни» З. Сагалова.

Мне посчастливилось увидеть на Малой сцене Курской драмы постановку пьесы Саймона. Спектакль Александра Швачунова очень точен и тонок по разработке и внятности характеров, по взаимодействиям партнеров, по цельности мысли и чувства. Этот, казалось бы, незатейливый спектакль заставляет задуматься о вопросах, на которые пытается ответить каждый, хотя бы в глубине собственной души.

И нельзя не вспомнить его Ислаева из тургеневского «Месяца в деревне». Кто-то из критиков написал, что Александр Швачунов играет в спектакле «затюканное обожание, когда гордости не осталось. Его внезапные истерики - это остатки мужской гордости под женской пятой». Но это, на мой взгляд, совершенно не так: чуткий при своей хозяйственной бурной деятельности, Ислаев обожает Наталью Петровну отнюдь не «затюкано». Жена для него - предмет поклонения, божество, прекрасное и неземное в своих чувствах и страстях. Он отчетливо видит, что происходит с ней, сострадает всеми глубинами души, но не смеет вмешиваться - собственно, в этом и есть подлинное мужское достоинство Ислаева. А вспышки раздражения... кому они не свойственны?! И не столько честь семьи заботит этого изнемогающего от душевной муки человека, сколько нравственное состояние его богини...

Я написала только о тех работах Александра Швачунова, которые довелось увидеть, а было и осталось их очень и очень много. К актерским регулярно добавляются и режиссерские, энергия артиста кажется неисчерпаемой. Дай Бог!

50-летний юбилей Александра Сергеевича Швачунова - это не только его праздник, это надежды и ожидания многочисленных поклонников на новые незабываемые свершения!

Фотогалерея