Из золотого века провинциального театра / Душа моя театр. Валерий Никитин: юбилейное издание

Выпуск №8-238/2021, Книжная полка

Из золотого века провинциального театра / Душа моя театр. Валерий Никитин: юбилейное издание

Душа моя театр. Валерий Никитин: юбилейное издание. Редактор и составитель И.Б. Никитина. Нижегородский государственный технический университет им. Р.Е. Алексеева - Нижний Новгород, 2021.


9 марта 2021 года артисту Нижегородского государственного академического театра драмы им. М. Горького, народному артисту РФ Валерию Васильевичу Никитину исполнилось 80 лет. И вышла книга, включившая его воспоминания, тесно переплетенные с размышлениями о прошлом и нынешнем театральном искусстве, а также несколько статей о его творчестве и заметок о личности, принадлежащие перу журналистов, коллег и театральных критиков.

Биография Валерия Никитина написана очень просто и достаточно скупо в плане описания работ над той или иной ролью. Размышляя о жизни, он приходит к выводу, что наблюдения за природой, случайные и неслучайные встречи и события - это тоже своего рода театр. Тот самый театр жизни, который не отражается зеркально в сценическом наполнении и существовании, но необходимо присутствует в нем, обогащая, заставляя «откладывать в копилку» памяти, эмоций, переживаний. Потому в этом хронологическом следовании за жизнью много очень любопытных и далеко не всегда присущих мемуаристике своеобразных «толчков»: от телевизионной передачи, от увиденного в записи фильма или спектакля, от прочитанной и оставшейся на долгие годы в памяти книги. И напрашивается внезапно, может быть, случайная, но, несомненно, значимая параллель.

Валерий Никитин рассказывает о своем увлечении поэзией Юрия Левитанского, в стихотворения которого влюбился много десятилетий назад пожизненно. Одно из самых известных - «Жизнь моя - кинематограф, черно-белое кино...» А для Валерия Никитина есть в этой строке особый смысл: он много пробовался для съемок в разных фильмах, у разных режиссеров, но как-то не складывалось. Правда, снялся в эпизодических ролях в «Детях Арбата», «Провинциальных страстях», в «УГРО. Простые парни» (Иван Матвеевич Пахомов), в «Московской борзой» (Валерий Яковлевич), в «Солнечном ударе» (швейцар), в телефильме «Иван Грозный» в роли митрополита Филиппа. Он иронично называет себя «королем проб»: с одной стороны, так оно и есть. С другой же - не совсем понятно, почему не утверждали артиста столь яркой и нестандартной внешности, красивого и тщательно интонированного по смыслу голоса, незаурядной физической подготовки... Потому и остался, вероятно, кинематограф для Валерия Никитина «черно-белым», несмотря на красочность. А щедрым на цвета, запечатленным в душе, был и остался Театр...

В мемуарном очерке Никитина говорится о том, что ему часто снится театр и тут же припоминает стихотворение Левитанского «Сон о забытой роли»:

И сон мой все время на грани,

на крайнем отрезке пути,

где дальше идти невозможно,

и все-таки надо идти...

Здесь вновь возникает очень важная тема не столько воспоминаний, сколько внутренней устремленности автора, его неутолимой потребности в движении к поиску своего, только своего, предназначенного свыше: он начинал в Саратове, учился в студии Ю.П. Киселева, играл в Саратовском ТЮЗе им. Ленинского комсомола такие роли, как ЗеленинКоллеги» В. Аксенова), ЗемнуховМолодая гвардия» по А. Фадееву), МихаилаВ день свадьбы» В. Розова), ГерманаТаня» А. Арбузова). Затем был приглашен в Казанский государственный Большой драматический театр им. В.И. Качалова, где сыграл БассаДженни Герхардт» по Т. Драйзеру), СамоквасоваВ лесах и на горах» по П. Мельникову-Печерскому), МихаилаЗыковы» М. Горького), ЭдуардаЗатейник» В. Розова), дона МельчораРевнивая к самой себе» Т. де Молина). Коротко блеснул в Воронежском театре драмы им. А.В. Кольцова Мортимером в шиллеровской «Марии Стюарт», в Куйбышевском драматическом театре им. М. Горького сыграл едва ли не все возможные главные роли и - уехал в Ташкентский государственный Русский академический театр им. М. Горького, где на долю Валерия Никитина выпали ведущие роли, и, наконец, был приглашен в Приморский краевой драматический театр им. М. Горького, переживавший в ту пору отнюдь не лучшие времена.

Именно здесь произошла одна из главнейших в его жизни встреч: Валерий Никитин нашел своего режиссера, Ефима Табачникова, в спектаклях которого артист сыграл, может быть, самые важные для себя, для своего понимания дела, которому служил верой и правдой, роли - Морозка в фадеевском «Разгроме», Макар Девушкин в «Бедных людях» Ф.М. Достоевского, Ричард в шекспировском «Ричарде III», Эзоп в спектакле по одноименной пьесе Г. Фигейредо, Хлудов в «Беге» М. Булгакова, Кэлин Абабий и Михай Груя в «Святая святых» И. Друцэ, Протасов в «Детях солнца» М. Горького... Валерий Никитин пишет: «Табачников был именно тем режиссером, которого я как будто бы ждал. Он учуял меня, а я - его, что было очень важно. Именно это и определило наше с ним творчество на долгие годы. Раньше я спорил с режиссерами, отстаивал свою точку зрения, мне не хотелось быть просто исполнителем, а хотелось быть соавтором роли. С Табачниковым именно так мы и стали работать... В творчестве Ефим Давыдович был настоящим романтиком...» А Табачников, в свою очередь, отмечал: «Его мысль, его слух по отношению к материалу пьесы очень часто удивляют своей неожиданностью, неординарностью. Не открытое, но очень сильное чувство гражданственности, удивительное умение слышать время. Каждую роль, прежде всего, проверяет этим - как звучит сегодня, как откликается в зале. Вообще, его отношение к слову, отношение со словом - история особая».

Во Владивостоке началось и плодотворное сотрудничество Валерия Никитина с радио и телевидением - его яркая внешность и голос оказались крайне востребованными, а предлагаемые артистом программы по русской классике и современной поэзии и прозе вызывали неподдельный интерес слушателей.

Но Ефим Давыдович Табачников был приглашен в Горький, в Нижегородский государственный театр драмы им. М. Горького, и Валерий Никитин, один из самых востребованных артистов, устремился за ним по первому зову... В «Советской культуре» появилась тогда статья Натальи Барабаш, в которой автор забила тревогу: «Что терял город с уходом Никитина, трудно и объяснить. По сути, город терял театр».

Табачников и прежде ставил спектакли в Горьком - до сих трудно забыть свидетелям того события: приезд театра в Москву со спектаклем «Ричард Ш» с неповторимым Владимиром Самойловым. Вступив в эту реку во второй раз, Ефим Давыдович начал с пьесы П. Вайса «Преследование и убийство Жан-Поля Марата», в котором Никитин играл Марата, а де Сада - Вацлав Дворжецкий и Георгий Демуров. Можно смело сказать, что именно Табачников ненавязчиво и упорно развивал в Валерии Никитине главное, по его мысли - мощь заложенного в артисте взрывного трагического темперамента. Не случайно он писал: «Чутью и интуиции этого земного актера стоит позавидовать... пронзительно точно оценивает работы, которые выпускает театр... мне Валерий Никитин чем-то напоминает актеров того золотого века старого провинциального театра, которых осталось так мало. Почти не осталось. Я вкладываю в это сравнение самое лучшее, самое высокое наполнение - это на их плечах, как на плечах атлантов держался всегда российский театр. Валерий Никитин из их числа».

И может быть, один из последних трагиков отечественного театра...

Ни об одной из своих многочисленных работ артист не пишет детально - хорошо, что в книгу вошли статьи Табачникова, Виктора Калиша, Ирины Мухиной, Александра Мюрисепа, Ирины Никитиной, процитировано высказывание Натальи Крымовой о спектакле «Зыковы»: «Стержень спектакля - человек, мучающийся от чувств, от сознания своей вины. Это Антипа Зыков (народный артист РФ В.В. Никитин)... Обратила внимание на руки Никитина - какое богатство! Они у актера очень выразительны. Сильно, глубоко играет актер, особенно последний акт - там он тих, сосредоточен».

За три с лишним десятилетия в Нижегородской драме Валерий Никитин сыграл много ролей, среди которых вновь прожитый Макар Девушкин, чутко и болезненно запечатленный артистом в изменившейся эпохе; Несчастливцев в «Лесе», Эфраим Кэбот в «Любови под вязами», вампиловский Сарафанов, Ихменев в «Петербургском романе» по «Униженным и оскорбленным», Генерал в «Игроке», Еремеев в «Прошлым летом в Чулимске», отец Базарова в «Отцах и детях», Варравин-Полутатаринов в «Смерти Тарелкина», Кузовкин в «Нахлебнике», Бунин в «Последнем поединке Ивана Бунина», Генерал Аносов в «Гранатовом браслете», Фирс в «Вишневом саде».

В репертуаре артиста моноспектакли, получившие награды на фестивалях, концертные программы. Валерий Никитин не устал от жизни и впечатлений, которые черпает в общении с природой, поэзией, книгами. Порой телевизионные впечатления пробуждают в нем, человеке, мыслящем и чувствующем, ассоциации, необходимые не ему одному.

«Посмотрел по телевидению «Линию жизни» с модным сейчас московским режиссером Константином Богомоловым. Он рассказывал о себе, о кухне своего творчества. Говорил вроде бы интересно, но мне показался «головняком». Богомолов утверждал, что актер должен творить через призму его, режиссера, взгляда на роль, на пьесу. Зачем, вопрошал, мне спектакль, если он сделан по книге? Спектакль ведь - отдельное сочинение. Тем самым как бы снимал все претензии в свой адрес в связи с тем, что позволяет себе, мягко говоря, вольно обращаться с классической литературой. И тут же Богомолов сетовал на то, что сейчас нет личностей, индивидуальностей в театре. Но откуда им взяться, если актеры в нынешнем театре должны лишь подчиняться воле режиссера и ничего более?»

И вот еще: «Посмотрел по телевидению уже пятый спектакль «Дядя Ваня», на этот раз Малого драматического театра в постановке Льва Додина. А до этого видел эту чеховскую пьесу, поставленную в театрах Моссовета, им. Вахтангова, МХТ и БДТ. У Додина есть боль, есть Россия с ее страданиями, чистотой русской души и есть соборность. Мне кажется, все это очень важно для русского менталитета. Когда присутствует в спектакле такое дыхание, такое самочувствие, то в этом и есть жизнь русского психологического театра, сцены, роли и актера. И публика всегда это чувствует».

Сегодня, переживая совершенно новую для себя театральную эпоху, Валерий Никитин, склонный к сопоставлениям и анализу происходящего, не может не тревожиться за судьбу внутри и вокруг театра. Русского психологического театра, в котором осмысление и душевное участие не могут существовать раздельно. Но вывод его оптимистичен. В него очень хочется верить: «Театр - это тяжелая, опасная, непредсказуемая работа актера и режиссера. Театр - это тайна, которая, как космос, то сужается, то расширяется. И пусть театр, на мой взгляд, сейчас сузился, но придет время, и мы еще «увидим небо в алмазах»! Ведь театр - это еще обновление и очищение».

Фотогалерея