Журавль в небе / "Журавлиная песнь" в Башкирском государственном театре оперы и балета
Выпуск №8-238/2021, Мир музыки
В столице Башкирии на сцене Аксаковского дома - Государственного театра оперы и балета - в день рождения Рудольфа Нуреева 17 марта показали первый национальный балет - «Журавлиную песнь» Льва Степанова и Загира Исмагилова. Еще два вечера отдали концертным программам: в одной выступили учащиеся местного хореографического училища, в другой, составившей праздничный Гала, - артисты труппы, которой в 2021 году решением Комиссии по увековечиванию памяти и чествования выдающихся деятелей, внесших значительный вклад в развитие Республики Башкортостан, присвоено имя выдающего танцовщика ХХ века.
Пандемия поменяла планы многих отечественных и зарубежных театров, Башкирской оперы - в том числе. С 1993 года по инициативе Юрия Григоровича и Шамиля Терегулова в Уфе проводится полномасштабный фестиваль балетного искусства имени Рудольфа Нуреева, куда съезжаются ведущие артисты, чтобы выступить в главных спектаклях нуреевского репертуара, но нынче ограничились всего тремя днями, зато какими: каждый стал событием, в каждом возникли памятные отражения судьбы неистового Руди, во многом изменившего своим искусством балетный мир.
«Журавлиную песнь» Нуреев увидел в первый день 1945 года, в неполные семь лет. На один-единственный билет в театр прошла почти вся семья, воспоминания об этом походе навсегда сохранились в памяти артиста, и он поделился ими в своей автобиографии: «Моя первая встреча с балетом, которому суждено было заполнить всю мою жизнь, прошла не обычным порядком. Это была любовь с первого взгляда, но началась она со взлома. Мама купила один-единственный билет на всю семью, но решила постараться провести как-нибудь нас всех. Итак, мы пошли: три сестры, мама и я. Уже при входе мы увидели громадную толпу. Это было как раз в конце войны. Врожденная в каждом русском любовь к музыке и балету стала за эти годы еще сильнее. Каждый надеялся хотя бы на время уйти от кошмара повседневной жизни... Толпа перед театром все увеличивалась. Она так давила на большую дверь Оперного театра, что та вдруг широко распахнулась и нас буквально затолкали внутрь... Я никогда не забуду ни одной детали этого спектакля. Сам театр, мягкий красивый свет хрустальных люстр, небольшие фонари, горевшие повсюду, цветные стекла, бархат, золото... - совсем другой мир, место, которое, на мой ослепленный всем этим взгляд, можно надеяться увидеть только в прекрасной фантастической сказке. Это первое посещение театра оставило после себя впечатление необычности. Что-то зажглось во мне, что-то особенное, очень личное. Что-то случилось со мной, меня унесло далеко от того жалкого мира, в котором я жил, прямо на небеса. С того момента, как я попал в это волшебное место, мне показалось, что я действительно покинул реальный мир и родился вновь где-то далеко от всего, что я знал, во сне, который разыгрывается для меня одного... Я не мог произнести ни единого слова».
В этом признании артиста, по сути, заключается его художественное кредо. Космополиту Нурееву импульсом к знаменитому «прыжку в свободу», осуществленному в аэропорту Ле-Бурже в июне 1961 года, когда он остался в Париже после гастролей Ленинградского театра оперы и балета имени С.М. Кирова, послужили отнюдь не политические мотивы, а неубиваемая жажда свободного - как в волшебном сне - творчества. Образом его внутреннего мира, начиная с первого увиденного в жизни балета «Журавлиная песнь» с легендарной балериной Зайтуной Насретдиновой в главной роли, стало вот это: «мир, место, которое, на мой ослепленный всем этим взгляд, можно надеяться увидеть только в прекрасной фантастической сказке». Время сказки, как известно, не исчисляется ни календарем, ни ходом часовых стрелок; место, в каком происходит ее действие, не нуждается ни в прописке персонажей, ни в топонимической привязке. Сказка - это действительно целый мир - без границ и барьеров.
В «Журавлиной песне» Рудольф Нуреев, прошедший классы ленинградских педагогов Анны Удальцовой и Елены Войтович, живших в Уфе, и обучение в балетной студии при театре, впервые вышел на профессиональную сцену, заменив заболевшего артиста. Вел роль джигита и исполнял танец с шестом в сцене майдана, начинавшей вторую картину. В этом же балете его впервые увидела Москва - во время Дней культуры Башкирской республики, и тогда паренька приметили профессионалы, позвали учиться и в Москву, и в Ленинград. Он оказался в Северной столице, в классе Александра Пушкина - в знаменитом Хореографическом училище имени Агриппины Вагановой, откуда вышли многие из тех, кто составил труппу Уфимского театра. Его кумир Зайтуна Насретдинова - тоже.
Сегодня «Журавлиная песнь» сохраняется в репертуаре Башоперы не как исторически памятный или архивный спектакль, но как живая и дышащая образами истории богатырская сказка, повествующая и о национальных обычаях, и об особенностях национального характера, и, конечно же, о любви, и все это делает ее современной, актуальной, необходимой и для роста труппы, и для роста зрительской аудитории. В театральном зале на представлении легендарного балета ощущается эмоциональное единение публики и артистов, на спектакле в честь Рудольфа Нуреева - тем более. Иногда кажется, что он, Нуреев, стоит где-то за кулисами, или выглядывает из-за тяжелой бархатной шторы одной из лож и, глядя на сцену, произносит свое знаменитое: «В каждом, кто выходит на балетную сцену, будет жить частичка меня». Мемориальный спектакль труппа провела на одном дыхании, хотя не танцевала его около двух лет из-за карантина. В Нуреевские дни открылось, что хореография Нины Анисимовой образца 1944 года нисколько не устарела, хотя по нынешним временам и не выглядит особо насыщенной сложными элементами и обремененной композиционными изысками. В ней - очевидно - заложена та эмоционально-образная основа, которая позволяет новому поколению башкирской труппы наследовать своим предшественникам - тем, кто был первыми исполнителями четырех ведущих партий «Журавлиной песни», где композиторы, автор либретто Файзи Гаскаров и балетмейстер-постановщик выражали чувства, владевшие их поколением - жажды добра, справедливости, победы счастья над злом, наступления мира на Земле. Творческая и гражданская преемственность этих чувств и образов, воплощенных в 1944-м Зайтуной Насретдиновой (Зайтунгуль), Халяфом Сафиуллиным (Юмагул), Файзи Гаскаровым и Хашимом Мустаевым (Арсланбай) и Нинель Юлтыевой (Вожак журавлей), ощущается в прекрасных работах тех, кто вышел на сцену в день рождения Рудольфа Нуреева - Гульсины Мавлюкасовой, Рустама Исхакова, Артема Доброхвалова, Софьи Гаврюшиной. Мужские дуэли звучат в нынешней версии спектакля энергетически напряженно, остроконфликтно, характеры очерчены броско, танец выразителен и напорист, однако у обоих антагонистов есть, что называется, лирические исповеди (особенно - у Юмагула-Исхакова), благодаря чему артисты уходят от назидательности и придают звучанию воплощаемых образов многомерность. Юмагул Исхакова предстает истинным поэтом-курайсы, его любовь к красавице Зайтунгуль-Мавлюкасовой возвышенна и самозабвенна. Эти двое, устремленные друг к другу, напоминают Франческу и Паоло, Ромео и Джульетту, Ассоль и Грэя. Не удивительно - ведь за свое счастье, что вот-вот может обрушиться, отступить перед темными силами, они борются до конца, и любовь - побеждает.
В большую двухчастную программу Гала мини-фестиваля художественный руководитель труппы Леонора Куватова включила фрагменты из балетов, которые ставил и танцевал Рудольф Нуреев, и дополнила их современными хореографическими миниатюрами, где своеобразными комментариями «зазвучал» голос самого артиста, словно он рассказывал зрителям о своей судьбе. В номере, поставленном Ириной Филипповой на музыку Эдуарда Артемьева «Небеса» Сергей Бикбулатов, обликом напоминающий самого Нуреева, пропел песню Икара о жажде полета и неубиваемом стремлении человека к чуду. Софья Гаврюшина и Олег Шайбаков в элегии на музыку Петра Чайковского, названной хореографом Алексеем Расторгуевым «Серебро воспоминаний», словно переместили зрителей из Уфы в город на Неве, где молодой Нуреев учился и танцевал свои первые спектакли на сцене Кировского театра со знаменитыми балеринами Натальей Дудинской, Нинель Кургапкиной, Ольгой Моисеевой, Аллой Осипенко.
Поэма на музыку романса Александра Гурилева «Странники» («Однозвучно гремит колокольчик...») в пластическом изложении Расторгуева и исполнении Алмаса Ишмухаметова и Радмира Кадырова накрыла зал ностальгической волной, будто гений танца признался «здесь и сейчас» в любви России, родным башкирским просторам, истокам, никогда им не забывавшимся, ценимым и сохраняемым в душе.
В вечере, начатом дуэтом из первого в жизни Нуреева спектакля «Журавлиная песнь» (Лилия Зайнигабдинова и Олег Шайбаков), артисты башкирской труппы сложили гимн классическому русскому балету - его сверкающей красоте и непобедимой гармонии, однажды покоривших маленького мальчика в зале Аксаковсого дома и ставших путеводной звездой на всю жизнь.
Па-де-де на музыку Рикардо Дриго «Корсар» Нуреев танцевал на выпускном концерте в Ленинградском хореографическом училище вместе с соученицей Аллой Сизовой, затем - на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве, где оба стали «золотыми» лауреатами, - в Гала его блестяще провели изящная и выразительная Софья Гаврюшина и яркий, бесстрашный Салават Булатов. В дуэте принцессы Флорины и Голубой птицы из «Спящей красавицы» Чайковского успешно дебютировали молодые артисты Амина Халикова и Айрат Масегутов, и зал вспомнил о том, что Голубая птица - первая партия Нуреева, оставшегося в Париже и вступившего в частную труппу Жоржа Куэваса. Блестящим Гран па из «Дон Кихота» Людвига Минкуса, где солировали виртуозные Валерия Исаева и Рустам Исхаков, нам рассказали о том, что балет по мотивам романа Сервантеса Нуреев станцевал еще в Ленинграде, а на Западе неоднократно ставил жизнерадостную историю любви Китри и Базиля - в Австрии, Франции и Австралии.
Напоминавших хореографические и исполнительские опыты выдающегося артиста сцен в концерте оказалось немало, и каждая - будь то ночное свидание Ромео и Джульетты из одноименного балета Сергея Прокофьева (Гузель Сулейманова и Сергей Бикбулатов), Гран па из «Раймонды» Александра Глазунова (Гульсина Мавлюкасова и Рустам Исхаков), или акт «Тени» из «Баядерки» Минкуса - последнего спектакля Рудольфа Нуреева для труппы Парижской оперы - каждая дополняла грандиозный портрет большого мастера, названный башкирским театром «Роман с танцем».
Горячо приветствуемая публикой труппа в финале преклонила колени перед фотографией своего кумира - словно спустившегося с небес журавля, чтобы напутствовать новое поколение танцовщиков и повторить: в вас живет и будет жить частичка меня.
Фото предоставлены пресс-службой Башкирского театра оперы и балета
Фотогалерея
