Во всех нарядах хороши! / "Повести Белкина" в РАМТе

Выпуск №9-239/2021, Премьеры Москвы

Во всех нарядах хороши! / "Повести Белкина" в РАМТе

В РАМТе в 2019-2021 гг. был осуществлен театральный проект, в рамках которого разные режиссеры поставили «Повести Белкина» А.С. Пушкина. В результате в репертуаре появилось пять совершенно непохожих друг на друга самостоятельных постановок, живущих каждая своей сценической жизнью. Но вместе с тем, они складываются в масштабное полотно, в котором классический, известный еще со школьных времен текст звучит по-современному, а персонажи действуют здесь и сейчас, поскольку некоторые постановщики достаточно свободно обращались с литературным первоисточником.

Перед режиссерами стояла и простая, и сложная задача одновременно. С одной стороны, довольно короткие повести, практически без диалогов, нужно было превратить в интересное, цепляющее зрительское внимание сценическое действо и наполнить его событиями. С другой, сделать это довольно просто, поскольку сегодня у режиссеров и актеров настолько большой арсенал всевозможных приспособлений и выразительных средств, что нужно только иметь чувство меры и стиля, чтобы не увлечься.

Пожалуй, самым сложным и для восприятия, и для осмысления получился спектакль «Гробовщик. Пир во время чумы» Павла Артемьева. Соединив два не самых жизнерадостных (но вместе с тем жизнеутверждающих) произведения, получить светлый и легкий результат было бы странно. При этом ожидалось, что герои обоих пушкинских произведений начнут взаимодействовать, но нет. Режиссер их не «смешивает», все живут в своем пространстве, представляя противоположный взгляд на Смерть. И если монолог Адриана Прохорова в исполнении Андрея Бажина - это философские рассуждения о смерти, о своем не всегда прибыльном деле, переживания по поводу того, как не потерять клиентов и т. д., то герои «Пира...» живут со Смертью бок о бок, можно сказать, сидят за одним столом, распивая вино. Одним словом, не просто живут, а даже находят в этом некое наслаждение, поскольку понимают, что их час близок и надо спешить испить еще глоток Жизни. И только на этом уровне происходит некая взаимосвязь между персонажами: герои «Пира...» в любой момент могут стать «клиентами» Гробовщика - и тогда его рассуждения, будет ли он покоен после смерти, если сейчас озабочен только тем, как бы повыгодней устроить свой бизнес, а дешевый гроб продать подороже (ничего не меняется в этом мире!), наверное, потеряют смысл.

Зритель одновременно смотрит два спектакля: «Пир...» - современный хореографический перформанс (хореограф Никита Петров) в исполнении Ивана Забелина, Прохора Чеховского, Виктории Тиханской, Александры Аронс, Игоря Витковского, Глеба Хохлова, воспринимается инсталляцией вокруг то ли новогодней елки, сделанной из бокалов (очень по-современному, не правда ли?), то ли просто пирамиды из бокалов, какие модно выстраивать на торжествах и потом с самого верхнего разливать в них шампанское. Здесь же фортепиано, со всем «содержимым» наружу, отчего оно тоже кажется умирающим; скрипка, издающая не очень приятные звуки, похожие на скрежет; барабан, отбивающий ритм то ли жизни, то ли смерти; и с другой стороны - классический сценический монолог Гробовщика, с психологическим проживанием, полным погружением в образ, одним словом, всё по всем правилам русского психологического театра. И текст, который произносит актер, заслуживает особого внимания, поскольку из «Гробовщика» звучит всего несколько фраз, а монолог выстроен из текстов Льва Толстого («Смерть Ивана Ильича»), Федора Достоевского («Бобок», «Два самоубийства»), Антона Чехова («Скрипка Ротшильда», «Оратор»). И понять, где заканчивается один автор и начинается другой, можно только по смене сцен. Не более.

Только в финале режиссер свел в одном пространстве всех своих персонажей за общим чаепитием, тем самым уравняв всех перед лицом Смерти - и грешников, и праведников (если таковые были)...

Поистине чудовищная человеческая драма, «сентиментальная фантазия на тему одного горя» разворачивается в спектакле «Станционный смотритель» в постановке Михаила Станкевича. То же пространство Маленькой сцены, черный кабинет, но только зритель оказывается по обе стороны происходящего. Вдоль всей импровизированной сцены (зрители располагаются друг напротив друга) - плетеная из лоскутков дорожка да сундук (художник Мария Утробина). Вот и все убранство. Но эта дорожка не просто предмет интерьера, а железнодорожные пути, бесконечная дорога, по которой Дуня сначала убегает от отца, а потом возвращается...

Постановка и о проблеме отцов и детей, и о взрослении последних, об их желании как можно быстрее вырваться из-под родительской опеки и стать самостоятельными. Ну и первую любовь, как говорится, никто не отменял. Она зачастую так и остается на всю жизнь самым сильным чувством, с которым сравниваешь все, что приходит потом. И счастье, если первая любовь на всю жизнь.

Смотритель Олега Зимы - классический пример любящего отца, который гордится красавицей-дочкой и, если надо, пойдет в рыцарский поход за ее честь, и погибнет, если потребуется. Но вот надо ли это ей? Удивительным образом для любящей и преданной Дуни Дарьи Рощиной с появлением Минского отец становится чужим. И ей все равно, как он будет без нее и будет ли вообще? Звучит очень по-современному и актуально. Не так ли и мы «переключаемся» на предмет нашей любви, с легкостью отмахиваясь от самых родных, близких и преданных нам людей? Понимание того, что был неправ, придет. Но будет ли тогда, у кого попросить прощение? Будет ли к кому вернуться? В данном случае, увы, раскаяние пришло слишком поздно - некому сказать «прости». Утешает в этой драматической истории только то, что Дуня вышла замуж и вроде как счастлива, а опасения отца, что жизнь ее может не сложиться, не оправдались.

Каков же Минский, гусарский ротмистр, ради которого Дуня бросила все и - как в омут с головой? Константин Юрченко своего героя не приукрашивает. Он дерзок с самого начала, в чем-то даже нагл, резок, понимает свое превосходство и знает, как обольстить девушку. И Дуня, совершенно не готовая к такому проявлению чувств и силы, растерялась. Но ненадолго. Тут же проявила протест: мол, я хочу быть самостоятельной, вырваться на волю, делать так, как считаю нужным. И быть счастливой.

В этом и драма - каждый из нас понимает счастье по-своему. Каждый родитель мечтает о счастье детей, а потому зачастую слишком опекает своих чад, «душит» любовью и заботой. И эта «петля», как правило, не связывает, а разобщает.

Спектакль дает нам пищу поразмышлять о собственной жизни, понять, что именно тебе приносит счастье и не сделал ли ты по неосторожности несчастным кого-то близкого?

«Метель» Александра Хухлина особенно «попадет» в тех, кто сейчас находится в романтическом состоянии влюбленности. Давно я не выходила из театра с ощущением «воздушного шара» в груди. Такая легкость, такая теплота, с такой любовью и уважением отнеслись и режиссер, и актеры к литературному материалу. Каждая деталь, жест, взгляд, прикосновение, интонация - все разливается теплом.

На этот раз Маленькая сцена превращается в длинный стол (художник Мария Митрофанова), наверное, потому что у Гаврилы Гавриловича всегда бывали гости. Но стол этот «живой». На нем и под ним бурлит жизнь. То он выполняет свою основную функцию, то вдруг становится входом-выходом, то прудом, возле которого мило плещутся влюбленные, то окном, из которого с жутким свистом врывается метель, то бесконечной дорогой и т. д. В нем живут куры, корова, кошка. Но все это потом.

А пока, в интермедии Марианна Ильина в роли служанки Зюзи угощает зрителей ароматным чаем с чабрецом, заботливо разливая его по чашкам, предлагает баранки, молочко домашнее. Столько легкости и искренности в этом зачине! И с такой же легкостью дальше польется повествование.

Общение Маши и Владимира - это первая влюбленность, не омраченная разочарованиями и проблемами. Это любовные письма, чтение и обсуждение книг. И только переживания родителей и их несогласие с выбором дочери несколько тревожат Машу. Полина Виторган в роли Маши кокетлива, в меру легкомысленна. В ее горящих глазах и легком дыхании / придыхании всепоглощающая страсть. И ты ждешь появления предмета ее любви... Но первое появление Данилы Богачева в роли Владимира вдруг выбивает из атмосферы романтичности и мечтательности. Он появляется с выбеленным лицом и в напудренном парике, тем самым отдавая дань Жан-Жаку Руссо, о котором еще будут говорить. И в этот момент понимаешь родителей, почему они против их брака (по тексту, правда, причина совершенно в другом). И как-то с трудом верится в искренность его чувств, хотя этот «спектакль» нравится обоим влюбленным. И как выигрышно потом выглядит на его фоне Бурмин Ивана Воротняка. Даже внешне он внушает надежность и уверенность, а когда начинает волноваться вследствие романтических чувств к Марье Гавриловне, так и вовсе хочется за него вступиться: мол, вот же оно, настоящее, даже не думай, Маша!

Родители Прасковья Петровна Людмилы Цибульниковой и Гаврила Гаврилович Алексея Мишакова - работают на контрасте с молодыми. Актерами созданы классические образы: он - со смешными курчавыми бакенбардами, в ночном колпаке и барском халате, она - высокая, белокурая барыня. У них свои привычки, свой уклад, свое понимание жизни, а потому и неподдельное удивление и разочарование, когда дети делают не так, «как надо». И все же приятию ситуации, когда Гаврила Гаврилович говорит, что «суженого конем не объедешь», можно и поучиться.

Спектакль получился очень чувственным, наполненным множеством мелких деталей, которые расцвечивают его разными красками.

Самой современной из всех «Повестей...» получилась «Барышня-крестьянка (вариации)» Кирилла Вытоптова. Режиссер вместе с актерами рассказал актуальную, по-современному в чем-то даже упрощенную историю, в которой герои собирают информацию друг о друге через «Алису» в Интернете. А нам, зрителям, чтобы попасть в зрительный зал, нужно пройти «по навигатору» через примерочную, обойти всю сцену и только потом найти свое место...

Место действия - пошивочный цех (художник Нана Абдрашитова), где наша барышня Лиза (Марианна Ильина) постоянно переодевается. Да все в какие-то несуразные наряды. Да и Алексей Берестов Ивана Юрова тоже не прочь примерить всякое-такое. Герои настолько увлекаются переодеваниями с помощью трех швей-вышивальшиц (Евгения Белобородова, Вера Зотова, Ирина Низина), что эта игра заменяет им реальную жизнь. Не в этом ли намек на день сегодняшний, когда мы знакомимся под выдуманными никнеймами, прячемся, выдаем себя за кого-то другого и боимся искренности и открытости? И не так ли происходит с нашими детьми, которые с головой уходят в виртуальные миры? Но именно в этой игре они начинают понимать какие-то нужные и правильные вещи про жизнь, про любовь, про взаимоотношения. И все это обрамлено юмором, режиссерскими и актерскими находками, оценками, интонациями.

Отдельных слов заслуживает мисс Жаксон в исполнении Татьяны Веселкиной. Даже на фоне всех комедийных образов, она суперкомедийна. Утрированный «английский» акцент, напускная чопорность, при этом сама себе на уме, иронична, кокетлива. Создается впечатление, что не все просто с этой дамой. Есть там «второе дно». И очень даже интересное...

Из атрибутов настоящей русской жизни в спектакле, конечно же, самовар, чай, гитара, романсы... Пушкин все-таки, что ни говорите...

Бесшабашным, залихватским, молодецким и тоже с юмором получился и «Выстрел» Егора Равинского. При этом не увлеклись формой, но передали глубину и драматизм истории о мести, чести и справедливости. А все начинается достаточно несерьезно - четыре красавца-гусара (Алексей Веселкин-мл. (он же Белкин), Георгий Гайдучик, Константин Юрченко) под достаточно легкомысленную музыку выделывают разные па у станка (хореограф Дмитрий Бурукин), пьют хоть и из бутылок, но ведрами, соревнуются в физических упражнениях. Все, как у Пушкина: утром ученье, манеж, обед у полкового командира... вечером пунш и карты. Одним словом, насыщенная будничная жизнь гусар на постое.

Сильвио Алексея Веселкина-ст. опытный стрелок, вынашивающий план мести за незавершенную дуэль. Его ежедневное развлечение - стрельба из пистолетов. И надо сказать, в этом плане спектакль достаточно громкий. В Сильвио чувствуется жизненный опыт, рассудительность, серьезность, он не разменивается на лишние движения или слова. И только исповедь раскрывает всю глубину его личной трагедии и вынашивания замысла о мести.

Что мы сегодня вкладываем в понятие «честь»? Что в него вкладывали в пушкинские времена? Как ее отстаивают сегодня и два века тому назад? И что в конце концов он отказывается от мщения, тоже свидетельствует не только о характере, но и о... настоящей мужской чести.

И что же в итоге?

В РАМТе осуществлен проект, который интересен не только школьникам, в рамках программы читающим А.С. Пушкина, но и взрослой аудитории, подзабывшей эти тексты. Ценно, что обратились не к отдельно выбранным из «Повестей Белкина» произведениям (как это часто бывает), а поставили все, тем самым предоставив зрителю, с одной стороны, выбирать, с другой - уникальную возможность увидеть все и сразу. Так что, если вы неисправимый романтик и находитесь в состоянии влюбленности, то посмотрите «Метель»; если вы философ и задумываетесь о смысле жизни и смерти, обязательно надо посмотреть «Гробовщик. Пир во время чумы»; если что-то не складывается в отношениях поколений, то вот вам «Станционный смотритель»; если вы современный человек, который не может жить без интернета, то как это не удивительно, посмотрите «Барышню-крестьянку». Ну а если для вас честь и справедливость на первом месте, тогда «Выстрел» попадет в самое сердце. Самым лучшим вариантом, конечно, будет тот, при котором вы посмотрите все повести, перечитаете литературный первоисточник и проанализируете, насколько меняются или не меняются с течением времени общечеловеческие ценности.

 

Фото с официального сайта РАМТа

Фотогалерея