ЛИПЕЦК. Из века в век шагнув

Выпуск №10-240/2021, В России

Свое первое 100-летие Липецкий государственный академический театр драмы имени Л.Н. Толстого отметил 5 июня. Это официальная точка отсчета одной из старейших российских сцен, открывшейся в 1921 году спектаклем «Савва» по Леониду Андрееву. Вскоре на подмостки вышли пьесы Д.В. Аверкиева, Н.В. Гоголя, А.Н. Островского, и, поддерживая историческую память, прошлой осенью сотый театральный сезон Липецкая драма открыла «Бесприданницей». А в день рождения распахнула двери, устроив грандиозный праздник под открытым небом, не оставляя сомнений, что театр по-прежнему остается самым живым из всех видов искусства и сохраняет главные и вечные ценности. В их числе «Горе от ума» А.С. Грибоедова - премьера, с которой Липецкий академический шагнул в новый век.

По ступенькам

Здание театра построено на одном из самых высоких холмов города, к нему, словно к храму, ведет каскад лестниц. Здесь от самой нижней ступеньки начиналась эстафета эпох «Да здравствует Театр!» - большая программа с участием артистов Липецкой драмы, городского симфонического оркестра, Молодежного театра «Проект» из Ельца, народных коллективов.

Казалось, оживало время, перенося в XIX столетие, когда перед отдыхающими популярного тогда курорта «Липецкие минеральные воды» выступали столичные и провинциальные труппы и, как сообщал «Липецкий сезонный листок», «весьма удачно» разыгрывали драмы «Бесприданница», «Блуждающие огни», «Забубенная головушка», «Степной богатырь», развлекали комедиями и фарсами «Бедность не порок», «Дармоедка», «В горах Кавказа», «Контролер спальных вагонов». После Октябрьской революции в Липецке появилось множество театральных кружков и театров-клубов, и это движение стало настолько стремительным, что на излете 1920-го подотдел искусства уездного отдела народного образования решительно поставил вопрос о создании единого театра. Так началась история Липецкого драматического, который пережил сложные 1930-е и трагические 1940-е, и потом с каждым десятилетием набирал высоту.

Юбилейным подарком стала книга «Театр и зритель. Первые 100 лет» (автор-составитель Елена Маханько, художественный редактор Павел Чайкин, дизайнер Матвей Михайлов), подготовленная и изданная самим театром. Листая страницу за страницей, убеждаешься, какая серьезная и кропотливая работа предшествовала ее выходу в свет. Книга сложилась из архивных материалов, документов, писем и фотографий, воспоминаний служивших этой сцене артистов, режиссеров, художников; заметок известных российских театроведов, литературоведов, режиссеров, среди которых Татьяна Шах-Азизова, Владимир Лакшин, Зиновий Паперный, Борис Львов-Анохин.

И еще один знак юбилея - театральный музей, о котором здесь мечтали давно и, наконец, торжественно открыли в день своего 100-летия. Благодаря поддержке Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина, специалисты которого оказали организационную, кураторскую и методическую помощь, новый творческий объект Липецкого драматического соответствует всем канонам современного музейного пространства.

Более 300 экспонатов и восемь тематических блоков объемно и ярко отражают театральную жизнь Липецка, а вместе с тем и главные вехи истории самого города. В создании экспозиции большую роль сыграл Липецкий краеведческий музей. Предоставленное Бахрушинским музеем мультимедийное оборудование дает возможность ознакомиться с редкими документами и даже услышать голоса из прошлого. Например, рассказ легендарного полярного летчика Михаила Васильевича Водопьянова о своей самой первой пьесе «Мечта», которую он написал специально для Липецкого театра, а в мае 1937-го ее сыграли на этой сцене. Экспозицию нового музея пополнили также материалы из фондов бахрушинской коллекции, отражающие разные периоды жизни липецкой сцены. Например, копии афиш 1905-1906 годов, приглашающих на спектакли «Товарищества драматических артистов под режиссерством А.Л. Загарова и С.А. Головина» в курзал «Липецких минеральных вод».

К важным свидетельствам истории без сомнения можно отнести и эскизы декораций и костюмов, созданных художниками Ольгой Твардовской и Вольдемаром Макушенко к спектаклю «Вишневый сад» А.П. Чехова, который в 1992 году поставил Владимир Пахомов, с чьим именем в Липецкой драме связана отдельная эпоха. Это о нем в свое время сказал Владимир Лакшин точно и емко: «В некоторых русских городах и в XIX, и в XX веке чаще бывало так, что вся культура произрастала вокруг университета. А в Липецке таким культурным центром стал театр, и это получилось благодаря тому, что несколько лет назад его возглавил Владимир Михайлович Пахомов. Не просто стал главрежем, а объединил в театре коллектив единомышленников, объединил идеей, и идеей весьма благородной и плодотворной».

Рождение театрального музея - событие по нынешним временам достаточно редкое. Приехавшая на юбилейные торжества заместитель генерального директора Государственного центрального театрального музея им. А.А. Бахрушина, профессор РГГУ Ирина Баканова подчеркивает, что работа по его созданию, проделанная Липецким театром, достойна восхищения. По ее словам, благодаря невероятной воле директора театра Татьяны Гореловой и включенности в общее дело всех театральных служб удалось создать мощный контент, который отражает всю историю Липецкого театра и вписывается в огромный пласт русской культуры.

Вслед за Чацким

Выбрав для юбилейной премьеры давно разлетевшееся на цитаты «Горе от ума» А.С. Грибоедова, Липецкий драматический театр не только пополнил афишу еще одной жемчужиной русской классики. В этом сказалась и символическая связь с самим автором, который провел лето 1823 года на липецкой земле, в имении своего друга Степана Никитича Бегичева в селе Полевые Локотцы. Здесь и написал третий и четвертый акты знаменитой комедии.

Новый творческий проект получил финансовую поддержку Министерства культуры РФ, благодаря чему в театре появилось современное звуковое и световое оборудование, с помощью которого и рождался премьерный спектакль, предоставив неограниченные технические возможности его создателям. На постановку пригласили Александра Огарёва - человека в театральном мире известного, работающего и на столичных подмостках, и в российских регионах. Соавторами стали молодые и уже заявившие о себе художник-постановщик Ирина Бринкус и художник по свету Никита Черноусов, которые вместе с режиссером придумали фантасмагорический мир обычного московского дома. Всего за сутки здесь произойдет множество потрясений - обострятся обиды, исчезнут иллюзии, порвутся старые связи, обуглятся мосты.

На ученической доске старательной рукой выведено название пьесы, но сразу становится понятно, что это будет сюжет не из школьной программы, где однозначны оценки и характеры. На занавесе оживет изображение забавного ангела и упорхнет куда-то в глубины сцены. Из полумрака выйдет загадочная крылатая женщина, чтобы время от времени направлять действие, внимательно наблюдая за происходящим. Александр Огарёв вводит в спектакль новый персонаж - Душу Чацкого, соединяя в одном пространстве скрытое и явное. Сам возмутитель спокойствия еще не появился, но его Душа, как предчувствие скорой встречи, уже давно здесь. А может, никогда и не покидала этих стен. Героиня Зои Кречет практически всегда рядом с обитателями дома, незримо поддерживая и сочувствуя каждому, ослабляя накал эмоций в самых пиковых ситуациях. И, кажется, спасая Чацкого от себя самого.

А он ворвется непрошенным гостем, ввалится снежным комом и в яростной попытке перекроить привычные устои лишь наживет врагов, останется в полном одиночестве. Можно ли осуждать Софью за холодный прием, если после внезапного отъезда Чацкого три года не получала от него даже маленькой весточки? Ее любовь к Молчалину скорее всего была «заместительной терапией», чтобы справиться с обидой, но постепенно переросла в душевную привязанность. Простое человеческое желание - любить, ждать новой встречи, не наблюдать часов. Софью восхищают застенчивость избранника, уважение к людям, умение выпутаться из сложной ситуации, найти верное слово и охладить гнев Фамусова.

Ирина Бринкус придумала многомерную сценографию с узорчатым потолком, легкими выгородками и прозрачными занавесами, и это напоминает лабиринт с тайными уголками, изящную шкатулку. Такую же, как у Молчалина, где хранятся дорогие сердцу вещицы, с каждой из которых связаны мечты и надежды. От посторонних глаз останутся скрытыми комната Софьи и кабинет Фамусова, где-то вдалеке прошумит бал-маскарад, а ключевые события произойдут в гостиной. Здешняя жизнь протекает сразу в нескольких измерениях - реальность сплетена с фантазиями, навязчивыми мыслями. Точные вкрапления видеоарта с оживающими классическими полотнами иллюстрируют внутреннее состояние персонажей, и эффект поразительный. Софья рассказывает странный сон, а на экране возникают загадочные сюжеты Босха. Вспоминает ночное свидание с Молчалиным, и высвечиваются парящие над городом шагаловские влюбленные. Скалозуб Павла Чунихина, повествуя о своих сомнительных воинских подвигах, видит себя не иначе как мальчиком на красном коне Петрова-Водкина. А в нем и вправду что-то от великовозрастного ребенка, который мечтает о чине генерала как о дорогой игрушке.

В доме Фамусова много секретов, но ничто не является тайной. Глава семейства не удивлен, застав ранним утром дочь и своего секретаря. Эмоциональная буря разыграна больше для порядка, потому что давно уже он догадывается о романтических встречах. Да и Софья осведомлена о его посягательствах на Лизаньку, но прощает отцу эту слабость. Ведь если разобраться, Фамусов еще не стар, хотя и дожил до седин, а в брюзжании на современные нравы - естественное стремление оградить дочь от неприятностей.

В Фамусове Владимира Борисова нет той твердолобости, с которой нередко изображают его персонажа. Вдовец с многолетним стажем, он одинок и раним, взросление дочери воспринимает болезненно, по-прежнему считая ее маленькой девочкой. Излишняя отцовская опека тяготит Софью, но она принимает правила игры, в нужные моменты «включает» капризного ребенка и наслаждается произведенным эффектом. Анна Волгина легко жонглирует масками: неуправляемый тинейджер с Фамусовым, светская львица со Скалозубом. И только с Лизанькой становится собой. Они устраивают тайную кальянную вечеринку и словно близкие подруги болтают обо всем на свете. Смеются, заново переживая утренний переполох, иронизируют над «золотым мешком» Скалозубом и вдруг вспоминают Чацкого, словно предчувствуя его скорое появление.

Лизанька Анастасии Абаевой притягательна легким, веселым характером и житейской мудростью, которая позволяет сохранять достоинство, ловко уходить от барского гнева и любви. Служанка надежно хранит тайну своей барышни, и хоть бранит «проклятого амура», к ночным свиданиям Софьи и Молчалина относится как к приключению. Не хватает с неба звезд, знает свое место, но иногда грезит о чем-то большем. У Софьи Чацкий вызывает теперь лишь досаду, у Лизаньки - восхищение. Три года прошло, а она помнит все его остроты, пророческие слова перед отъездом. Но это не упрек в адрес Софьи и не сочувствие Александру Андреевичу, потому что для нее всегда была очевидна их разнополярность.

Чацкий Эмина Мамедова совсем не кажется «злым умником». Скорее, несчастным, потерявшимся человеком. В необъяснимом порыве отправился куда глаза глядят, попытался найти свое место в жизни, но ничего не вышло. Вернулся обратно, упал на колени перед Софьей, но существующая лишь в его голове картинка рассыпалась на мелкие фрагменты. Все оказалось не таким, как он себе нафантазировал, и это вызывает протест. Чацкий не замечает искреннего сочувствия и доброты Фамусова, не пытается понять чувства Софьи, отказывается видеть в Молчалине даже малую искру ума и порядочности. А ведь персонаж Евгения Власова наделен сильным характером, в его поведении не угодливость, а искреннее стремление жить по законам этого общества, трудиться и достичь своей вершины. Выполняя прихоть Софьи, Молчалин вынужден стать героем ее романа, хотя сердце принадлежит Лизаньке.

Пожалуй, единственной реальностью Чацкого была та чистая дружба и радость, которая в детстве связывала его с Софьей. Сохрани он это тепло, и не пришлось бы выливать на окружающих «всю желчь и всю досаду», сжигать дотла прежде всего собственную жизнь. Фамусова и окружающих устраивает их небольшой уютный мирок, где собираются друзья, и даже иногда залетают музы, отбрасывая тени фантастических птиц и рыб, а Чацкому кажется, что дом полон назойливых насекомых. Подобное существование для него скучно и предсказуемо, и, наверное, лучше уйти, на всех парусах отправиться в дальнее путешествие, постараться успокоить изболевшуюся душу, сделать еще одну попытку разобраться в себе и, быть может, стать добрее.

Фото Елены ГЛЕБОВОЙ, Анны ЧЕРКАСОВОЙ и Виталия УШАКОВА

Фотогалерея