Гармония целого / V Межрегиональный фестиваль «Волга театральная» (Самара)

Выпуск №3-243/2021, Фестивали

«Волга театральная» - неизменная традиция самарской осени. В конце сентября здесь проходил уже пятый по счету фестиваль, пусть в строгом понимании не совсем юбилейный, но, несомненно, значимый в культурной жизни Самарской области и соседних регионов - Ульяновской, Саратовской и Нижегородской областей, республик Мордовия, Татарстан, Башкортостан. Созданный в 2013 году по инициативе Самарского отделения СТД РФ этот масштабный форум по-прежнему остается единственным в Приволжском федеральном округе. Сегодня в числе его учредителей Ассоциация городов Поволжья, Союз театральных деятелей РФ, администрация Самары.

Играя в детство

В афише «Волги театральной» достойное место заняли спектакли для детей, и открывал эту программу Самарский театр кукол «Лукоморье». В нем все примечательно - место обитания в старинном деревянном особняке небесного цвета с белой кружевной резьбой, почти домашняя обстановка зрительского фойе, миниатюрная сцена, где разыгрывают сюжеты русского фольклора, произведений А.С. Пушкина, В.Ф. Одоевского, Б.В. Шергина, Антуана де Сент-Экзюпери. Для новой работы художественный руководитель «Лукоморья» Лев Митрофанов выбрал пьесу Ефима Чеповецкого «Ай, да Мыцык!» и вместе с художником Марией Митрофановой, хореографом Александрой Никифоровой, актрисами Анастасией Антоновой и Юлией Суворовой сочинил очень добрый спектакль.

В детских фантазиях, а именно так авторы обозначили жанр постановки, под фортепианную музыку Бетховена оживают куклы, проявляют характеры, учатся ладить друг с другом. Обычные предметы становятся волшебными, даже если это лоскутное одеяло или домашние тапочки. Сделанный с большим изяществом и мастерством сказочный домик распахивает двери и окна, удивляет множеством деталей. В камине уютно потрескивает огонь, на столе поблескивают чайные чашки, а если развязать ленту на круглой коробке, там окажется праздничный тортик, совсем как настоящий. Две сестренки не выпускают из рук любимые игрушки - мышонка Мыцыка и котенка Кыцыка, импровизируют, придумывают для своей истории новые повороты. Молодые актрисы Анастасия Антонова и Юлия Суворова точны в перевоплощениях, искренни в проявлении эмоций. Они приоткрывают потаенные двери в мир детства, и это завораживает не только маленьких зрителей.

Джазовое настроение навеяла «История одного похищения» по мотивам рассказа О'Генри «Вождь краснокожих», сыгранная актерами Ульяновского театра юного зрителя «NEBOLSHOY ТЕАТР». Режиссер Эдуард Терехов воссоздает атмосферу Америки начала XX века, и на этот образ отлично работают не только музыка Дюка Эллингтона, Диззи Гиллеспи, Бенни Гудмена, но и выдержанные в стилистике того времени костюмы, элементы сценографии, включая марку автомобиля авантюристов Сэма и Билла. Режиссер придумал для своей постановки немногословного владельца автозаправки Боба, которому предстояло выслушать рассказ двух беглецов, пережить вместе с ними их злоключения, и колоритный Александр Наугольников внес в спектакль дополнительную комедийную краску.

В почти невероятной истории о похищении сына местного богатея и попытке получить за него выкуп раскрываются характеры явного неудачника Сэма (Артемий Курчатов), хоть он и пытается до последнего сохранять неизменную «американскую» улыбку; простоватого добряка Билла (Азат Ахтямов), на чью долю выпали главные испытания от встречи с «вождем краснокожих»; юного выдумщика Джонни (Евгений Юманов), оказавшегося при ближайшем рассмотрении нормальным мальчишкой, только очень одиноким, имеющим в своем роскошном доме все, кроме самого обыкновенного дружеского общения. Жаль только, что режиссерский рисунок не всегда совпадал с заявленным музыкальным ритмом. Джаз - импровизация, эмоциональные всплески, стремительность - доминировал над сценическим действием. В отдельные моменты казалось, что сюжет почти не развивается и движется по кругу, несмотря на разнообразие дерзких проделок Джонни и острокомедийные реакции на них Сэма и Билла.

В афише Ульяновского ТЮЗа «История одного похищения» обозначена как спектакль «для семейного просмотра», что вполне логично: дети знакомятся с творчеством блистательного О'Генри, взрослым же нелишне пересмотреть свои взгляды на проблемы воспитания. А вот новая работа Тольяттинского театра кукол, вошедшая в программу дневных показов «Волги театральной», вызвала вопросы о возрастном цензе, хотя на программке «Музыканта» по пьесе Галины Пьяновой «Письма к барабанщику» стоит конкретная цифра - «16+». Историю парня, покинувшего родину в поисках творческой свободы, постановщик Янина Дрейлих (сценография Антона Болкунова) определяет достаточно абстрактно: «трогательный и философский сюжет». Заявленный как спектакль-квартирник «Музыкант», что само по себе интересно, оказывается в итоге запутанным действом без внятной идеи и, соответственно, философского наполнения. Спектакль распадается на отдельные истории, существующие вне времени, но при этом жестко привязанные к конкретным периодам нашей истории. Зритель постарше, возможно, угадает мотивы конца 1980-х, когда в России возникло небывалое явление под названием «русский рок», содрогнется от жестких сцен, где Министр культуры (Олег Лактионов) с замашками криминального авторитета диктует свою жесткую волю музыкантам из местного ДК, делает недвусмысленное предложение Певице (пластичная Дарья Яворовская появится еще в образах Девушки музыканта, Каталины), и точно определит - да, это «лихие 90-е». Но как быть с публикой гораздо моложе (те самые 16 и немного плюс), которой нелегко разобраться в мотивациях главного персонажа музыканта Саши Черного (Александр Кочудаев), уловить настроение его писем из Бразилии?

Актеры играют живым планом и лишь иногда берут в руки кукол, словно оправдывая главную направленность своего театра. Откуда-то из-под колосников спустится нетрезвая дама и будет лихо отплясывать под давно забытый хит. Взмахнут крыльями диковинные птицы, чудом залетевшие сюда из далекой экзотической страны. Потом тесное пространство квартирника, напичканное старой мебелью, афишами и советской атрибутикой накроет волна уличного карнавала, засыпая и сцену, и зрителей сверкающими блестками. В перегруженном внешними деталями сюжете никто так и не сможет уловить трагической финальной ноты. Останется лишь послевкусие от авторской музыки Эдуарда Тишина и живых голосов гитары, клавишных, напряженного ритма ударных.

Замыкая круг

«Есть в нашем мире высшая справедливость!». Словами судьи Аздака завершается спектакль «Кавказский меловой круг» по пьесе-притче Бертольта Брехта, представленный театром «Самарская площадь». Режиссер Евгений Дробышев убеждает абсолютно, не оставляет сомнений, что только любовь и вера в чудо дают человеку силы терпеть голод и насмешки, одолеть сотни километров тяжелейшего пути и не потерять себя (на фестивале постановка признана лучшей режиссерской работой). В музыкальной палитре «Кавказского мелового круга» произведения Гии Канчели, Игоря Горбача, Курта Вайля, Тома Уэйтса, Йохана Йоханнссона гармонично соединены с зонгами, исполненными «а капелла» на русском и грузинском (педагог по вокалу Анна Добротворцева). Следуя брехтовской концепции эпического театра, действие сопровождает Хор - Геннадий Муштаков и Наталья Носова. Наступит момент, и эти актеры тоже станут частью сюжета, иронично и остроумно сыграв Монаха и свекровь Груше.

Выбрав жанр балагана, Евгений Дробышев укрупняет в брехтовских персонажах человеческие слабости и пороки, заставляет смеяться над их глупостью и алчностью. Покатилась отрубленная голова Губернатора, а его жена никак не может определиться с выбором платья. Народ хватает тюки с добром и спасается бегством, совершенно забыв о младенце-наследнике, коим еще недавно все раболепно восхищались. Но именно фарсовый рисунок повествования позволяет осознать разрушительную силу войны, которая превращает людей в равнодушную толпу, а солдат лишает всего человеческого. Неслучайно костюмы Ефрейтора (Михаил Акаёмов) и Латника (Сергей Михалкин) напоминают кители и Первой, и Второй мировой (художник Марина Евдоченкова), а за внешней недалекостью этих вояк, их попытками казаться симпатичными парнями скрывается неумолимая сила тех, кто держит в руках оружие. Образ искореженной мирной жизни удачно найден сценографом Николаем Слободяником: вертикальная конструкция, на фоне которой развиваются события, напоминает ветхий занавес бродячего театра, но кажется, что это изрешеченный осколками снарядов ржавый металл.

Среди скопища балаганных персонажей - злобного князя Казбеки и жадного Продавца молока (Владимир Лоркин), безразличной ко всему, кроме собственного блага, жены Губернатора Нателлы (Мария Демидова), подкаблучника Лаврентия Вахнадзе (Олег Сергеев) и его якобы благочестивой супруги Анико (Юлия Бакоян) - только Груше Анастасии Карпинской и Симон Романа Лексина остаются нормальными людьми. Их первая встреча не слишком романтична, но сразу ясно - это судьба. Спасая от смерти чужого ребенка и постепенно сродняясь с ним, Груше заплатит высокую цену за свой поступок, но не устрашится пропасти под веревочным мостом и непроходимого ледника, выдержит злую молву, тяжелую болезнь. Все это время она будет ждать своего солдата, и тот вернется живым. Оспаривая право быть матерью, Груше доверится пройдохе Аздаку (Владимир Лоркин), пройдет испытание меловым кругом, и мы убедимся, что высшая справедливость все-таки существует и счастье понятие не такое уж абстрактное.

Притчевые мотивы звучат и в «Станционном смотрителе», созданном по одноименной повести А.С. Пушкина художественным руководителем Самарского театра драмы «Камерная сцена» Софьей Рубиной (она же автор инсценировки) и сценографом Георгием Пашиным. В финале в больших темных рамах белыми силуэтами высветятся сцены из евангельской притчи о блудном сыне, подытоживая печальную историю Самсона Вырина и его дочери. Но прежде чем мир утратит яркие краски, мы почувствуем живое тепло скромного дома станционного смотрителя, такого же открытого для всех, как и сердца его хозяев. Герой Алексея Якиманского по-детски доверчив и незлобив, незавидную долю чиновника 14-го класса принимает безропотно, а силы нести этот крест дает ему умница и красавица Дуня (Елена Фадеичева). В том, как старик и девушка ставят вечерний самовар, как варят по праздникам пунш, напевают вполголоса, радуются скромным подаркам, ощущается неразрывная связь родных людей.

Для Вырина их незатейливый мирок кажется спасением от грубой действительности, и он отказывается верить, что рано или поздно идиллия может разрушиться. А ведь все предсказуемо: Дуня повзрослеет и захочет покинуть уютное гнездо, чтобы построить собственную жизнь. Но готов ли к этому отец? Ведь для него отрыв от дочери равносилен смерти. Софья Рубина вплетает в спектакль тему метели, покрывающую землю белым саваном. Даже если бы Дуня не отважилась уехать из отчего дома с Минским (Александр Шмелев), угадав в нем человека порывистого и ненадежного, ее дальнейшая судьба вряд ли оказалась бы радостной. Вопросы морального выбора сложны, и не всегда можно найти однозначный ответ. Кроме одного: если человек преступает внутренний нравственный закон, он уже никогда не обретет успокоения.

Пьесу о матери, как определил сам М. Горький «Вассу Железнову», на сцене Государственного русского драматического театра Республики Мордовия поставил Андрей Ермолин. Жесткая, натянутая как струна от скрытой внутренней ярости Васса Зинаиды Павловой прошла по жизни широкими уверенными шагами, а когда оглянулась назад, вместо крепко сколоченного дела увидела лишь осколки. Мрачную атмосферу дома Железновых, куда уже давно не заглядывает солнечный свет, в спектакле «Васса» сценограф Андрей Запорожский создал обобщающими штрихами - остовы полуразрушенных стен, глухие окна, остановившиеся часы, черная скатерть. В этом доме ни разу не выпили чаю, а стол - предмет священный, своего рода семейный алтарь, попирают ногами, превращая в трибуну для высказывания требований и обид.

Добраться до самых глубин конфликта непросто. В поставленном «по тексту» спектакле нет ясно выраженной режиссерской концепции, не до конца раскрыты характеры персонажей, не ясны их взаимоотношения. Многое выглядит случайным и шаблонным. Надменная в любой ситуации Людмила Светланы Кузнецовой временами просто вульгарна, и впору задуматься, что такого особенного разглядела в ней Васса, сделав в финале духовной наследницей? Семен Дениса Кручинкина уже вошел в солидный возраст и мечтает открыть в Москве собственный магазин, но отчего-то не расстается с деревянной лошадкой, а его супруга Наталья прячет лицо и старательно изображает монашку. Когда нелепый черный платок будет сорван, предсказуемо открыв пышные светлые кудри и вызывающий макияж, героиня Виктории Ульбашевой станет точной копией Людмилы, только в усиленном варианте. И окончательно снижает градус драматических событий музыкальный ряд, приемлемый, скорее, для комедийного жанра (музыкальное оформление Сергея Каштанова).

По-настоящему сопереживать заставляет только Павел Александра Борзова, похожий на искалеченную птицу, всегда и везде лишний, взваливший на себя общее бремя грехов семьи Железновых. В небольшой роли Липы Полине Гладкой удается уловить самое главное: человека можно лишить воли, загнать в угол, не единожды толкнуть на преступление, но никто не в силах отнять его право на раскаяние, а значит, и на прощение. Страшен и одновременно трагичен управляющий Михайло Васильев в исполнении Алексея Тимина. Его герой никогда не дает волю эмоциям, и лишь рука нервно подергивается, когда речь заходит об очередном убийстве. Главное доверенное лицо Вассы, готовый ради нее на все, он давно перешагнул черту дозволенного и обесценил не только жизнь других, но и свою собственную.

Русский драматический театр «Мастеровые» из Набережных Челнов Республики Татарстан самарскому зрителю знаком: - дважды его спектакли завоевывали Гран-при «Волги театральной». «Мастеровые» экспериментируют, берут в работу современную драматургию, воплощают задуманное в новой театральной эстетике. Одним из таких опытов стал «Танец Дели» Ивана Вырыпаева в постановке Алессандры Джунтини, назвавшей эту пьесу буддистской притчей. Если быть точнее, это семь одноактных пьес с одними и теми же персонажами, общим местом действия, но с разными реакциями на события - разрыв с любимым человеком, неизлечимая болезнь, смерть. Художник Елена Сорочайкина, получившая на фестивале приз за лучшую сценографию, создала сдержанное и лаконичное сценическое пространство, где доминирует белый, вбирая зыбкие тени и контуры видеопроекций (художник по мультимедиа Наталья Наумова), концентрируя внимание на самом главном.

На протяжении всего спектакля герои пытаются найти точные слова, чтобы рассказать о необычном танце, который создала Екатерина (Александра Петрова), приехавшая несколько лет назад с театром оперы и балета на гастроли в Индию. Она пришла на местный базар и увидела «скопище человеческой трагедии» - изуродованных попрошаек, маленьких воришек, невыносимую грязь. Вобрав в сердце всю эту обжигающую боль и пережив как свою, Екатерина превратила ее в сакральное действо - танец Дели, исполняя его для тех, кто нуждается в сострадании. Многократные текстовые повторы, позволяющие с каждым разом глубже проникать в суть предмета, звучат как мантра, открывая со всей ясностью главный смысл: танец Дели, как метафора удивительной силы искусства, примиряет человека с несовершенством этого мира, помогает разобраться в себе и найти силы жить дальше.

«Метод Грёнхольма» Жорди Гальсерана переводчик Наталья Ванханен назвала «смешной пьесой о страшном». Пьеса раскладывается на четырех персонажей - кандидатов на пост коммерческого директора фирмы «Декия», а ее главное событие связано с собеседованием, по итогам которого работу получит только один претендент. Одноименный спектакль по произведению каталонского драматурга актеры Саратовского академического ТЮЗа им. Ю.П. Киселева играли на оголенной сцене, открыв взору все несовершенства кирпичной кладки, изгибы металлических труб. По замыслу режиссера Алексея Логачева и художника Ольги Колесниковой грубоватая изнанка театрального закулисья стала символическим отражением современной корпоративной культуры, где за стильной оболочкой скрыта жесткая конкурентная борьба без каких-либо моральных принципов.

Оказавшись в замкнутом пространстве, трое мужчин и одна женщина в режиме стресс-теста должны принимать быстрые и верные решения с одной лишь целью: показать себя с лучшей стороны и вышвырнуть остальных. Невидимый кукловод то и дело подбрасывает сугубо личную информацию о каждом из них, разжигая страсти и провоцируя на некорректные выпады. Когда в финале сюжета-перевертыша будут сброшены маски и трое кандидатов объявят себя психологами фирмы «Декия», окажется, что в роли испытуемого был только Фернандо (Алексей Кривега) - самый жесткий и беспринципный из этой четверки. Но тест, как выясняется, он не прошел. Объясняя суть метода Грёнхольма, оценивающего реакцию претендента на различные раздражители, Мерседес, или та, что действовала под этим именем (Виктория Самохина) открывает Фернандо правду о нем самом: в стремлении получить должность он лишь симулирует агрессию и полное отсутствие эмпатии, но внутри остается ранимым человеком, тяжело пережившим смерть матери, страдающим от потери контакта с отцом и братом. Вывод, который делает Мерседес, поражает цинизмом: корпорация не нуждается в хорошем человеке, который выдает себя за мерзавца, им нужен мерзавец, похожий на хорошего человека.

Когда Фернандо спускается в зрительный зал и садится в первый ряд, вдруг понимаешь, что все мы тоже прошли через метод Грёнхольма, сверяя свои реакции на предлагаемые обстоятельства, делая собственный выбор. У героя Алексея Кривеги оставался еще один шанс сделать карьеру, и психологи «Декии» это оговаривают, но он сошел с дистанции, потому что предпочел остаться собой.

В «Безымянной звезде» Михаила Себастиана вопросы выбора не так остры, а тема несбывшейся любви провинциального учителя к незнакомке из высшего света оставляет ощущение легкой грусти. К известной пьесе обратился самый молодой самарский театр «Мастерская». Искрящийся юмором мюзикл поставил Александр Мальцев, выступив также автором музыки и либретто (хормейстер и автор вокально-хоровой аранжировки - Александра Шнейдер). Незатейливый мир маленького городка придумали художники Сергей и Юлия Гореловы, а хореографический рисунок, в котором ярко отражаются характеры его обитателей, создал Алексей Жандаров.

Делающие лишь первые шаги на профессиональной сцене актеры чутко улавливают лирический мотив «Безымянной звезды», наделяют своих персонажей искренностью и добротой. Интересно наблюдать за непоседливой школьницей Замфиреску Александры Костыревой, никогда не теряющим чувство юмора Начальником вокзала Вадима Колпакова и его невозмутимым помощником Икимом Никиты Ходенкова, трогательным учителем музыки Удрей Ильдара Насырова, вездесущими мадам Кирою и мадам Ласку Вероники Моргуновой и Валентины Шевыревой, ироничным Григом Павла Толочко. Мадемуазель Куку, своего рода энергетический центр городка, замечательно сыграна Ириной Сидоренко, художественным руководителем молодежного драматического театра «Мастерская». Сквозь острохарактерный рисунок этой роли проступают черты женщины нежной и любящей, умеющей надеяться и ждать.

И совсем иная интонация, когда человек остается «без веры, без любви, без цели», звучит в чеховском «Иванове» Государственного академического русского драматического театра Республики Башкортостан. Сразу фокусируя внимание на главном, режиссер Григорий Лифанов начинает спектакль с финального монолога Иванова: был молодым, горячим, искренним, работал не зная меры, взвалил непосильную ношу и - надорвался. Внешне герой Николая Рихтера крепок и подтянут, по утрам обливается холодной водой, легко отжимается от пола, но стоит увидеть его глаза, становится очевидным непоправимый психологический надлом - это лишь оболочка человека, а внутри уже давно все выгорело. Грубая шутка Боркина, вроде бы случайно нажавшего на спусковой крючок ружья, у Иванова вызывает досаду, но с разорвавшего тишину выстрела начнется отсчет его земного времени - по убывающей, к завершающей точке. Крик совы, мифологического предвестника смерти, рефреном пройдет сквозь все действие, иногда напоминая тревожный голос чайки.

Сценическое пространство Григорий Лифанов и художник-постановщик Дмитрий Разумов жестко разделяют надвое. В имении Иванова все застыло в предсмертной осенней тоске, и ничему живому здесь уже не пробиться. Для угасающей Сарры (Олеся Шибко) воспоминания о минувших счастливых днях уже давно тлен. Единственное желание нелепого в своих детских капризах графа Шабельского (Олег Шумилов) - сидеть на могиле жены и там же обрести последний приют. В шикарном доме Лебедевых душно от красного бархата, тесно от ящиков с рассадой. За будущим урожаем ревностно следит хозяйка дома, все время что-то выпалывая и поливая, но это подобие жизни. Зинаида Савишна (Ирина Бусыгина) одета в бесформенное платье с рюшами и напоминает вазочку с «кружовенным» вареньем, которое навязчиво предлагается гостям. Здесь могут говорить только о карточной игре, злословить или фальшиво улыбаться и, кажется, все отравлено чем-то низменным, примитивным. Глава семейства интеллектуал Лебедев когда-то мечтал о совсем ином, а теперь нашел для себя единственное противоядие - алкоголь, чтобы заполнить внутреннюю пустоту. Порывистая Саша Дарьи Филипповой уверовала, что сможет вдохнуть в Иванова радость жизни, она добьется своего и даже подведет дело к свадьбе, но во время последнего объяснения с женихом непроизвольно потянется к деревянному ящику, углубится в ростки и сорняки и на мгновение станет точной копией матери.

В предсвадебной суете никто не заметит, что Иванов уже шагнул туда, где прочерчена граница между живыми и мертвыми, и только один человек - Боркин Рустема Гайсина - будет неотрывно следить за его последними земными минутами. Словно все понял еще в тот день, когда неудачно пошутил с выстрелом, и теперь ждет развязки. А на лице Иванова впервые появится улыбка абсолютно счастливого человека, который долго и мучительно искал выход из замкнутого круга и, наконец, разорвал его.

Безусловным событием «Волги театральной» стала недавняя премьера Новокуйбышевского театра-студии «Грань» - спектакль «Мария Стюарт» Фридриха Шиллера признан лучшим и получил Гран-при фестиваля. Назвав свою новую работу эскизом, режиссер Денис Бокурадзе вписал в программку эпиграф: «У морали и у политики свои различные пути», очерчивая тем самым поле невидимой брани, которая не просто разразится на наших глазах, но сделает участниками судебного процесса. При входе в зал зрители получают два своеобразных бюллетеня для голосования, и после спектакля каждый может вынести свой вердикт - заслуживает Мария Стюарт снисхождения или нет. И без того небольшая сцена «Грани» трансформирована таким образом, что актеры играют на максимальном приближении к зрителю, можно сказать, лицом к лицу. Жесткий режиссерский прием, не допускающий любой неточности в решении шиллеровских образов, дает возможность следить за едва уловимыми рефлексиями, улавливать полутона характеров, угадывать скрытое между слов.

Визуальная концепция спектакля, созданная Денисом Бокурадзе, художником Любовью Мелехиной и художником по свету Евгением Ганзбургом, многомерна и лишена статики. Полупрозрачные панели вращаются, расчерчивают сцену, создают узкие лабиринты и непреодолимые преграды. Отражения в витражах кажутся фантасмагоричными, напоминая о том, что под влиянием эмоций и заблуждений события нередко искажаются, а иногда принимают откровенно уродливые формы. Костюмы, как важная часть образов, по мере развития сюжета меняют фактуру от гладких черных тканей до грубых серых с многочисленными изломами (авторы - Денис Бокурадзе и Любовь Мелехина).

Две сильные и равновеликие женщины - Мария Стюарт Юлии Бокурадзе и Елизавета Евгении Аржаевой - антиподы во всем. Но это не конфликт красоты и отсутствия женственности, о чем свидетельствуют исторические источники. В Марии поразительная внутренняя свобода, годы тюрьмы не исказили королевскую осанку, ее ироничная усмешка и спокойный голос действуют сильнее открытых оскорблений. Елизавету раздирают комплексы ущемленной женщины, ревность, но голос совести подсказывает, что нужно простить Марию, не обагрять рук кровью. На ее внутренней разбалансированности играют граф Лестер Дениса Евневича, барон Берли Арсения Плаксина и, по сути, режиссируют финал судебного дела. Мария примет решение о казни спокойно, отчаяние короткой вспышкой мелькнет в ее глазах и погаснет. Она расстегнет ворот на красном королевском платье и взойдет на эшафот. Витражи накроют черные полотна, и мир опустится во мрак. Все станет иным, и уже не будет той Елизаветы, что терзалась сомнениями. Бесполое существо с волочащимся по полу бесформенным шлейфом и затравленным взглядом совсем не похоже на победителя. Но история, совершив предначертанное и замыкая круг, уже выходит на новый виток.

Фото предоставлены Самарским отделением СТД РФ

Фотогалерея