Ключи для комедии / Театральная лаборатория "ComedyUlёt" в Томском драматическом театре

Выпуск №5-245/2022, Мастерская

Ключи для комедии / Театральная лаборатория "ComedyUlёt" в Томском драматическом театре

Театральная лаборатория вернулась на сцену Томской драмы спустя десять лет. На этот раз она называлась «ComedyUlёt».

Исследовать «самый востребованный в мире жанр» театральный критик Нияз Игламов предложил артистам театра и молодым режиссерам из разных городов. Для эксперимента вместе с главным режиссером театра Олегом Молитвиным выбрали четыре пьесы: «Птицы» Аристофана, «Школу жен» Жана-Батиста Мольера, «Самоубийцу» Николая Эрдмана и «Звериные истории» Дона Нигро. Игламов пояснил, что руководствовался желанием раздвинуть рамки комедийного жанра.

«Посмотрим, насколько актуальны сегодня эти пьесы и как их следует ставить, то есть каким ключом вскрывать», - заметил он на пресс-конференции.


Ночные кошмары Подсекальникова

В попытке заставить по-современному звучать комедию Эрдмана, которая ставилась на томских подмостках не раз, Тимур Кулов, ученик Леонида Хейфеца, пошел на радикальный шаг - отказался от текста. Его отчасти заменили отдельные реплики и песни из репертуара Утесова и Вертинского. Но вместо истории о том, как безработного Подсекальникова превращают в жертву - сначала по недоразумению, а потом вполне осознанно, подталкивая к самоубийству, зрители увидели историю маленького человека, затравленного, измученного постоянным страхом и голодом, чья жизнь кажется бессмысленной в этом беспощадном мире.

Чем лучше играли артисты, чем точнее они воплощали мысль постановщика, тем отчетливее на первый план выходила экзистенциальная драма, тесня комедию по всем фронтам. Хотя элементы гротеска были представлены ярко, но выстроились они в линию трагифарса.

Избавив артистов от необходимости учить слова, Тимур Кулов заставил их играть состояния и переживания. И, надо отдать должное, они справились с задачей превосходно. Дмитрий Янин выразительно и психологически достоверно сыграл нарастание тревоги своего героя. Его Подсекальников нервно реагировал на любой шорох, звук, тем более на неожиданное вторжение в личное пространство странных личностей.

Вторжение происходило внезапно и самым фантасмагорическим образом: то из темного угла сцены ползла, подбираясь к супружеской кровати, какая-то старуха, и только по ее молитве можно было догадаться, что это теща Подсекальникова, Серафима Ильинична (Ирина Шишлянникова). То из-под кровати, которая была поставлена «на попа», и уже казалась вовсе не кроватью, а стеной в спальню, с глумливым смехом вваливались соседи - Александр Петрович (Андрей Самусев) с Маргаритой Ивановной (Елена Дзюба); то с бокалом в руке и пафосным призывом пострадать за интеллигенцию все из той же кровати-стены пробирался представитель русской интеллигенции Гранд-Скубик (Владимир Козлов), а Подсекальников с недоумением смотрел на затылок оратора, в котором зияла дыра от пули.

Смутная догадка, что вся эта компания странных личностей, как и бейный бас, спускающийся на веревочке сверху - всего лишь видения, ночные кошмары, которые мучают безработного и голодного гражданина Подсекальникова, подтвердилась в финале. Когда герой Дмитрия Янина попросил ливерную колбасу, то есть произнес фразу, с которой начинается пьеса. И только к концу действия проснулась крепко спавшая в течение всего спектакля Мария Лукьяновна (Дарья Омельченко) и ответила ему голосом любящей и заботливой жены.

Несмотря на то, что за происходившим на сцене и на экране, куда проецировалась кровать, одиноко стоявшая на сцене, следить было интересно, все-таки хотелось повторить вслед за Вертинским, звучавшим в финале: «Нас обманули...». Нас обманули - показали не Эрдмана.


Бесконечный сериал

Поразительным образом сатира как вид комического, изъятая из «Самоубийцы», вдруг ожила и проявила себя в эскизе московского режиссера Александра Кудряшова «Звериные истории». Хотя в пьесе американского драматурга Дона Нигро комической выразительности мало, ее с трудом можно назвать даже комедией, тем более бульварной, как отрекомендовал Нияз Игламов.

Индюшка, мечтающая играть на саксофоне, утконос, не знающий, как себя идентифицировать, бурундук, вспоминающий детских страх, мышь, которую заманивают в мышеловку, коровы в очереди на убой и другие герои скетчей заслуживают скорее сочувствия, нежели осмеяния или даже иронической улыбки. У героев Дон Нигро все, как у людей: они болезненно переживают свое одиночество, инаковость, у них те же фобии, они задаются теми же философскими вопросами - что есть бог и в чем замысел создателя?

Объединив одиннадцать скетчей «из жизни животных» в некий бесконечный телевизионный сериал, который смотрит флегматичная девица, лениво переключая каналы (Елизавета Хрусталева), режиссер добавил в этот «рамочный» сюжет едкой иронии по поводу зомбированных телевизором людей, а каждую историю сделал пародией на телевизионный «продукт». Так, «Диалоги леммингов» представлены как 949 серия триллера, «Великий бурундукский лабиринт» пародировал исторический фильм, «Кошки» превратились в ток-шоу для женщин, «Бог бабуинов» обернулся выступлением политиков в прямом эфире, а «Мышеловка» - в рекламный ролик от банка. Даже в ссоре попугаев угадывался «байопик» о Курте Кобейне и Кортни Лав.

Более того, поверх «рамочного» сюжета постановщик сочинил еще один - театральный. «Лаборатория - живой процесс», - предупреждал в первый день «ComedyUlёt'а» Нияз Игламов. Так оно и вышло. Для Александра Кудряшова «живой процесс» преподнес сюрприз - за день до показа заболел актер. Можно было просто заменить кем-то, как, собственно, и случилось - вместо Виталия Огаря на сцену вышел режиссер Тимур Кулов и с листа читал текст. Но Кудряшов, имея за плечами опыт поставок в Театре. doc, обнажил закулисное событие. Он вывел актера на экран. Признание Виталия, что заболел, почему-то вызвало веселое оживление в зале, как и титры на занавесе. Возможно, зрители восприняли этот ход как мистификацию.

И все же не режиссерскими приемами запомнились «Звериные истории», которые, кстати, впервые были поставлены на сцене Томской драмы, а актерскими работами Татьяны Темной («Мышеловка», «Кошки»), Вячеслава Радионова («Диалоги леммингов», «Великий бурундукский лабиринт», «Бог бабуинов»), Антона Антонова («Утконос», «Летучий мышь»), Ольги Шайдуровой («Кошки», «Ожидание»), Елизаветы Хрусталевой («Попугаи»). Заслуженная артистка России Ольга Мальцева, сыграв индюшку с мечтой и оптимистичную корову, и вовсе показала мастер-класс, как можно в некомической ситуации использовать комические приемы, чтобы через смех пробудить сочувствие к своему персонажу.

 

Трудно быть Аристофаном

Сойжин Жамбаловой, режиссеру из национального театра Бурятии, достался самый сложный автор. Еще на пресс-конференции она откровенно заявила, что не видит ничего смешного в «Птицах» Аристофана. Однако именно ее эскиз оказался наиболее близок к поэтике драматурга и наиболее точно соответствовал исследуемому жанру.

Чтобы осовременить комедию, написанную две с половиной тысячи лет назад, Сойжин Жамбалова поступила по-аристофановски - обратилась к злободневности, то есть к российским реалиям, и в соавторстве с актерами сочинила пролог о политических выборах, но сам «миф» Аристофана прочитала через коды древних обрядов.

Стрелы сатиры полетели в современных политиков, кои на сцене были представлены доверенными лицами трех партий - «Новых птиц», «Богов», «Новых людей». Текст пролога изобиловал цитатами, идиомами, современными остротами, был полон игры слов и смыслов. Предвыборная агитация напоминала разминку в игре КВН. Например, призыв партии Богов: «Регистрируйтесь и голосуйте за нас на нашем портале «Богуслуги», и все ваши мольбы и просьбы будут услышаны», - воспринимался как «визитка» команды. Известные фразы («Трудно быть богом», «Человек - это звучит гордо», «Все люди - братья», «Львы, орлы и куропатки...») в качестве партийных слоганов вызвали радостный смех, как и предложение приобрести «аристофановскую карту» для посещения учреждений культуры.

Отдавая дань древнегреческому театру, режиссер вывела на «орхестру» всех исполнителей сразу. Представители партий напоминали древнегреческий хор. Белый грим заменил маски. Мода на все «птичье» воплощена в черных костюмах, желтых шапочках и таких же желтых перчатках. И музыка тоже в тренде - песни «Аист на крыше», «В небе парила перелетная птица» вызвали не меньший восторг, чем шутки. Но, усадив всех за один длинный стол, напоминавший президиум партийных собраний советского времени, режиссер, с одной стороны, лишила сценическое действие динамики, а с другой - превратила стол в место, где совершаются ритуалы и обряды. Однако обряд жертвоприношения перед строительством Утопического Тучекукуевска, начавшийся политическими дебатами трех партий, изначально десакрализировал ритуальный стол.

Да и сам проект Писфетера (Данила Дейкун) - строительство идеального города, который он предлагает птицам, в итоге оказывается мошенничеством. Поэтому и Тучекукуевск возводится из непрочного материала - картонных упаковок из-под яиц. Из зала сооружение напоминало карточную пирамиду, и оно действительно рухнуло, когда Писфетер, вступив в сговор с Прометеем (Александр Горяинов), переодетым в женскую одежду, предает птиц ради того, чтобы жениться на дочери богов Басилейи (Аделина Бухвалова) и приобрести божественную власть над всеми существами.

Сказке положено заканчиваться свадебным пиром. Именно так завершается комедия-сказка Аристофана: обитатели идеального города-государства живут спокойно, они не приняли

нечестных людей, эксплуатирующих доверие народа. Но в эскизе Сойжин Жамбаловой во время свадебного застолья все птицы гибнут, когда «умеющий убеждать» (имя Писфетер именно так переводится) выносит в качестве ритуального блюда - зажаренную птицу.

Режиссеру из Улан-Удэ удалось не только осовременить пьесу, написанную две с половиной тысячи лет назад, но и нащупать болевые точки российского «общежития». Одна из таких - тотальная подмена понятий, идеалов, принципов, убеждений.

 

Бегом от Мольера

С подменой зрители столкнулись и на показе эскиза «Школы жен» Мольера. Французскому комедиографу повезло не больше, чем Эрдману. Текст его комедии подменили театральными байками в духе «капустника». Хотя некоторые мольеровские фразы пытались произносить Екатерина Дружкова и Евгений Казаков. По замыслу режиссера Александра Плотникова, они играли актеров, которые репетируют пьесу.

Режиссер-постановщик мог смело дать жанровое определение своему эскизу: «Репетиция «Школы жен» в присутствии худсовета». Ведь диалог Агнессы и Арнольфа всякий раз прерывали «мэтры», которые сидели в зале, в первом ряду. Героиня Елена Саликовой - строгая дама в меховом манто - выступала как защитник системы Станиславского, настаивая на психологическом проживании роли Агнессы. От имени нового европейского театра герой Дмитрия Упольникова (а-ля Серебренников) требовал, чтобы актриса произносила монолог, разместив свою голову под креслом зрителя, так, чтобы ее взгляд упирался в зад этому самому зрителю. Людмила Попыванова играла ветерана ВТО и ее требования касались идейного содержания спектакля. А герой Артема Киселева просил от Арнольфа существовать на сцене, как Люк Персеваль, и Евгений Казаков блестяще спародировал театрального гуру нашего времени.

В поисках «ключа» к мольеровской комедии вновь возобладал театральный сюжет. Ученик Камы Гинкаса, прекрасно зная перипетии судьбы комедиографа XVIII века, предпочел использовать его пьесу для разговора о проблемах современного театра. Поэтому сценическое действие развивалось по линии судьбы молодой актрисы, которую «ломают» то через систему Станиславского, то учат существовать по теории Ханса Лемана, то заставляют обнажаться на кастинге. А сам худсовет, исполненный пафоса в своих речах, являл злой шарж на жюри любого театрального фестиваля.

Зритель, так ничего и не понявший про Мольера, много и с удовольствием смеялся над «капустными» номерами и актерскими байками, которыми актеры угощали публику, не скупясь.

... В конце каждого показа, как во времена Аристофана, судьбу эскизов решали зрители. Каждый опускал «бюллетень» в три куба с надписями «да», «нет», «возможно». По результатам народного голосования в лидеры вышли «Птицы». Появится ли комедия Аристофана в репертуаре театра - вопрос открытый. Пригодятся ли «ключи», найденные во время лаборатории - тоже, но встряхнуть театр и зрителя организаторам «ComedyUlёt'а» удалось.

Фотогалерея