КРАСНОДАР. Трудность последнего выстрела

Выпуск №8-248/2022, В России

КРАСНОДАР. Трудность последнего выстрела

Краснодарский театр драмы им. М. Горького уже сезон играет «Утиную охоту» Александра Вампилова. Постановка Даниила Безносова дает робкую надежду, что череда бестолковых экспериментов, иммерсивных и иных безумств освобождает место вдумчивому освоению настоящего драматического материала. Лабораторные поиски форм и откровений иначе как на настоящем не обретаются. Пример тому феномен «Утиной охоты», пьесы давней (1967), известной и уже вроде бы отошедшей в историю русской драмы прошлого века. Тем показательней ее продолжающееся влияние на режиссуру и исполнителей нового поколения. Казалось бы, дано бытовое болото, в нем тонут вульгарные персонажи с их пошлыми, мелкими разговорами, но чем больше они в нем увязают, тем активнее выныривают в пространство высокого и вневременного, вписываясь в контекст великих трагедий и драм.

Даниил Безносов, кажется, понял, что «Утиная охота» не терпит заигрываний, сокращений и режиссерского хайпа. Иначе скатишься в чудовищную пошлость, ту самую чернуху, которой еще платят дань режиссеры его поколения, страстно желающие славы. И тогда кривое зеркало останется кривым, а герой нашего времени Зилов не станет Печориным или Гамлетом, а Ирина - Бэлой или Офелией.

Сохранен практически весь массив текста. Персонажи уведены довольно активно от бытового плана. Постановка насыщена символами и минимальными концептуальными приемами, они оправданы и не работают как «прием ради приема». Их много и их интересно разгадывать.

... Зилов открывает серый холодильник ЗИЛ, в котором прячет водку и телефон. Серая ванная-гроб, в которой Зилов спит, иногда страдает, надев подаренный друзьями похоронный венок. В сценографии Анастасии Васильевой серый цвет доминирующий. Беспросветное, в прямом и переносном смысле серое пространство нарушают женщины красными пламенными платьями, стремясь зажечь героя. Но терпят поражение. Даже Галина уходит от него в сером плаще. Красным останется только окровавленный от удара рот Зилова и искусственные цветы венка. Квартира Зилова отвечает цветовым трендам модного жилища, но ее можно назвать эко-апартаментами: вместо пола песок, в нем вязнут каблуки его подруг и ботинки друзей. Метафорическая подсказка - герои утопают в песках утиных краев, о которых грезит Зилов как об утопии. Единственный, кто основательно подготовился и надел высокие резиновые сапоги, официант Дима. И в одежде действующих лиц все детали символичны. Мальчик, принесший Зилову венок, тоже Витя, и тоже в красной водолазке, что воспринимается как намек на героя в детстве, его «внутреннего ребенка». На линии авансцены идет дождь, бьет по деревянным муляжам уток, плавающим в жестяных поддонах. Дождь усиливается, и тревога Зилова нарастает. Звуковой прием органичен. Музыкальные же вставки чаще излишни и прямолинейны, как в американском кино подсказывают, когда нужно испугаться и затаиться (музыка Сергея Трущева).

Такова в общих чертах «обертка» спектакля. Развернем ее, что там: «сласти» или «горькие лекарства и едкие истины», предложенные когда-то автором «Героя нашего времени»? «Эта книга испытала на себе еще недавно несчастную доверчивость некоторых читателей и даже журналов к буквальному значению слов. Иные ужасно обиделись, и не шутя, что им ставят в пример такого безнравственного человека, как Герой Нашего Времени; другие же очень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своих знакомых...» Предисловие бессмертного романа Михаила Юрьевича Лермонтова будто предсказывает ситуацию вокруг «Утиной охоты», перипетии с советской цензурой и нападки реального бюро техинвентаризации в Иркутске, работники которого приняли персонажей пьесы на свой счет и писали гневные письма «куда надо». Параллели между двумя произведениями очевидны и сегодня.

В краснодарской постановке Зилов (Арсений Фогелев) больше равнодушный Печорин, нежели брутальный вампиловский герой, который может позволить себе напиться, подраться, проспаться, «трясти и тащить» жену, обзывая ее последними словами - это не в органике артиста. Фогелеву отчасти удается приспособить роль под себя. Его образу присущи внутренняя интеллигентность, снисходительность и усталость от своего превосходства. Как раз те штрихи, которые даны Вампиловым в ремарке к объяснению образа. Брутальности нет. Режиссер это понимает и убирает грубые детали в сцене прощания Галины и Виктора. Пара будто бы зеркалит последнюю встречу Печорина с Верой: осталось трогательное, лиричное прозрение, последние сполохи надежды на возрождение. А затем станет окончательно «и скучно, и грустно, и некому руку подать». И финал изменен: герой не останавливается в попытке застрелиться. В мистической полутьме (художник по свету Мария Панютина) он продолжает настойчиво заряжать и спускать курок: осечка, осечка, осечка... Не быть застреленным тому, кому суждено другое. Это или рефрен «Фаталиста» из того же «Героя нашего времени», или твердое намерение довести начатое до конца.

На этом расстанемся с аллюзиями. Остальные персонажи списаны с ремарок драматурга более или менее удачно, а какие-то намеренно их игнорируют. Саяпин (Виталий Борисов) и Валерия (Анна Еркова) точны и правдоподобны. Артисты не перегружают образы сторонними отсылками и ассоциациями, освоили текст и адекватны поставленным задачам. Профессиональный подход. И то сказать, в этой пьесе уходить от ремарок опасно: автор не просто так подробно прописывает, казалось бы, незначительные детали. Отход от них меняет смысл и содержание, превращает «проигранную жизнь» в пошлую мелодраму.

Ирина (Елизавета Вареникова) опасно к этой черте подошла. У Вампилова: «В ее облике ни в коем случае нельзя путать непосредственность с наивностью, душу с простодушием, так же, как ее доверчивость нельзя объяснить неосведомленностью и легкомыслием, потому главное в ней - это искренность». Актриса поступает ровно наоборот, у нее выходит милая дурочка. Задача точного вампиловского попадания архисложна, одно дело написать, другое разобраться в столь тонких отличиях и нюансах. Но что делать, на этом Вампилов стоит. Галина в исполнении Татьяны Башковой никак не учительница, обремененная тетрадями, легкомысленным мужем, несбывшимися надеждами. Ее хрупкость и изящность не заглушены работой. Здоровая кубанская деваха не тетрадки проверяет, а маску грязевую на лицо наносит. Правильно делает: как же ее можно бросить - такую красивую, здравомыслящую и жизнерадостную? А самокопанием и самобичеванием пусть занимается Вера. Актрисе Олесе Богдановой вампиловская диалектика ясна: она одновременно транслирует душевную боль и внешний цинизм, желание настоящей любви и показное использование мужчин. У нее в груди есть то самое сердце, о котором сокрушаются Зилов и Галина, и которое замечает Кузаков (Михаил Золотарёв). Кузаков и Вера - единственная пара, показанная в развитии, в положительной динамике. Неожиданным получился начальник Зилова Кушак. По пьесе ему около пятидесяти, солидный мужчина. Но молодой актер Филипп Душин, комический по своей природе, примерил его на себя со столь разительным возрастным отступлением. Его Кушак смешной и не идет вразрез с задачами роли. Набрать бы со временем мастерства, ибо найдено главное - свои стиль и органика. Сильная работа у Михаила Дубовского. Его официант Дима не просто противоположность Зилова - он его недостижимый идеал человека «без сердца». Хладнокровный убийца уток красив, бездушен и бессердечен. Его движения четкие, выверенные даже тогда, когда он накрывает на стол в кафе «Незабудка». Он превосходен во всем, что делает, и никогда не позволяет себе выйти из себя и нарушить правила. И этот Дима - человек без свойств (пользуясь названием знаменитого австрийского романа Роберта Музиля) завидует Вите, такому непутевому и позволяющему себе всё, чего нельзя другим. Зилов пьет, создает всем проблемы - а его любят, еще и спасают; плюет на работу - а ему начальство дает квартиру. И есть отчетливое ощущение, что за слово «лакей» он не ударит Зилова, а убьет. В последней сцене он будто бы программирует Зилова «взять себя в руки» и довести дело с выстрелом до конца.

Премьера прошла тихо, заглушенная ежедневной статистикой и прогнозами Covid-19. К тому же в краснодарской «Утиной охоте», как отмечалось выше, не оказалось хайпа. Прогнозирую: этот недооцененный спектакль останется в репертуаре надолго, как и любое глубокое прочтение Драмы. 

Краснодар знаком с Вампиловым фрагментарно: «Свидание в предместье» (1971) и «Прощание в июне» (1975). Оба успешны и памятны. Оба открывали драматурга, к которому был тогда всеобщий интерес, а также артистов И. Станевич и С. Гронского, подхвативших вампиловскую волну, такую новую, странную для Краснодара. Сегодня случилось открытие другого рода - несыгранной в свое время пьесы и плодотворного метода работы театра, еще не до конца изверившегося в правде и истине профессии.

Фото Алеко МИРЗОЯНА

Фотогалерея