Вологда

Выпуск №1-121/2009, В России

У каждого театра свои проблемы и сложности, особенно у негосударственного. Камерный театр Вологды, руководимый режиссером Яковом Рубиным, живет трудно. Хотя власти понимают, что хорошо иметь в городе еще один театр, кроме традиционного комплекта из драмы, молодежного и кукол, Камерный существует на грани выживания. Это театр, созданный людьми абсолютно бескорыстными, неделовыми и, в общем-то, безумными. Потому что не коммерческая антреприза, а театр поиска и темы. Когда-то на бумаге принималось решение предоставить театру помещение, даже здание было выделено, но, как это у нас бывает, в чудесный дом въехала совсем другая организация, а Камерный по-прежнему мотается по чужим площадкам. То играет на сцене клуба, то в баре картинной галереи, хозяйка которой, преданный друг ребят, отвела им еще и место для хранения декораций. Репетируют у Якова дома, на фестивали и гастроли загружают свою машину, актриса Ирина Джапакова садится за руль – и в путь. Легки на подъем. И то, в репертуаре сегодня в основном моноспектакли. Какой нормальный, да и ненормальный человек выдержит бесконечную неустроенность и безденежье, особенно если он лауреат всяческих наград. А победителями фестивалей становились не только сам режиссер и актеры-мастера Камерного Всеволод Чубенко и Ирина Джапакова, но и молодые ребята.

Люди уходят, кто начинает сам деньги зарабатывать, выступая в клубах, кто и вовсе оставляет профессию. Вместе с артистами уходят из репертуара спектакли, создававшиеся на конкретных исполнителей. Не стало «Дядюшкина сна», где Чубенко играл князя К. как полумашину-полудьявола, инфернального испытателя человеческой природы, а Джапакова – Москалеву, полную огня мечтательницу, женщину-игрока, пошедшую ва-банк и поставившую на кон собственную дочь. Ушли исполнители ролей Зины и Мозглякова. Без них же – Родиона Романовича и Сони-Дуни - не стало спектакля «Осколки Раскольникова», с моей точки зрения, программного для Камерного. Увидев название, я подумала: претенциозно. Посмотрев спектакль, поняла: правильно. Это метод Якова Рубина: разбить текст на фрагменты и составить из осколков новое целое, зеркало, в котором отражаются и текст, и зал, и действительность. Осколки скреплены нежестко: легкий поворот – и отражения начинают играть друг с другом, возникает лабиринт взаимных перекличек.

На место выбывших неутомимые оптимисты Яков и Ирина вербуют новичков. Собственно, на этот раз они пригласили критиков именно для того, чтобы показать работу с новобранцами (чуть не написала с новообращенными). Спектакль «Классика.ру», придуманный по «Белым ночам» Ф.Достоевского и «Воительнице» Н.Лескова, отчасти напоминет учебный. Его цель – научить молодых актеров естественному, раскованному и осмысленному существованию в каждой заданной ситуации. В чем Яков Рубин, идущий в своих репетициях-уроках вслед за Гротовским, безусловно, преуспел. И молодая актриса Елена Смирнова, играющая Настеньку, имеющая двухлетний опыт работы в профессиональном театре, и (по-моему, даже в большей степени) Александр Сергеенко – Мечтатель, завербованный из самодеятельности, дадут фору многим выпускникам театральных вузов. Хотя Елена существует достаточно дискретно, берет природным обаянием, не очень понятно из ее игры, как на самом деле ее героиня относится к Мечтателю, что ждет ее в будущем, однако образ маленькой женщины, мечтательной и искренней, но в то же время кокетливой и умеющей от природы манипулировать чувствами мужчин, она создает убедительно. Александр Сергеенко обладает личностным объемом и умением необыкновенно внимательно, умно и выразительно слушать партнера, как-то не просто осмысленно, но прямо-таки насыщенно молчать на сцене. Он цементирует, центрует спектакль, по сути посвященный двум противоположным по судьбе, возрасту, темпераменту и характеру женщинам, восприятие которых в финале смыкается.

Наверное, спектакль можно было бы назвать «Дни и ночи». Мечтатель, у Достоевского погруженный в свои фантазии, рожденные не только робостью, страхом перед реальной жизнью, но и мороком города-призрака Петербурга, на ночных улицах которого он встречает свою любовь – Настеньку, в спектакле днем возвращается на квартиру и там выслушивает монологи своей хозяйки – Домны Платоновны, которую играет Ирина Джапакова. Мысль объединить столь разные вещи, как «сентиментальный роман» Достоевского и колоритный «очерк» Лескова, по-моему, чрезвычайно интересна. Рубин проделал серьезную филологическую работу, включив в контекст не только определенным образом выбранные и объединенные фрагменты классических произведений, но и сделав акцент на свойственной современному сознанию молодых людей творческой свободе анонимной коммуникации. Ведь, правда, всем сегодняшним продвинутым пользователям известна эта пьянящая интернетная безответственность — лепить свой образ, каким угодно, и возможность при этом открыть самое важное, сокровенное случайному, быть может, такому же выдуманному, «самослепленному» собеседнику. Фактически ведь так, по принципу откровений со случайным попутчиком, строилось и общение героев «Белых ночей», а отчасти и героев «Воительницы», построенной тоже на рассказах героини анонимному слушателю - рассказчику.

Помните, конечно, что при первой встрече с Настенькой Мечтатель, рассказывая о своих иллюзорных влюбленностях, делит всех женщин на две категории: одни — идеал, другие — так, хозяйки. Такая «хозяйка», женщина сугубо практическая, которая для Мечтателя как женщина не может существовать, и есть Домна Платоновна.

У Лескова рассказчик сразу же описывает Домну Платоновну и комментирует ее противоречивый характер: провинциалка, приехавшая в столицу из того самого Мценского уезда, она энергично зарабатывает себе на жизнь, не прибегая ни к чьей помощи, торгует кружевами, а попутно устраивает сердечные дела своих многочисленных знакомых. При этом она играет роль свахи если и не бескорыстно, то уж точно не ради обогащения. Главное в этом деле для нее — творчество. Жалостливая, богобоязненная, она, кажется, напрочь лишена понятий о нравственности, вызывает одновременно восхищение и ужас. В спектакле характер героини постепенно раскрывается в монологах героини, в ее рассказах, адресованных здесь Мечтателю. Сердца зрителей (и Мечтателя) буквально разрываются на части, когда Домна Платоновна приводит в пример женской глупости историю Леконидки, молоденькой красавицы-полячки, ушедшей от мужа и доведенной любовником до нищеты, которую сваха «спасает», чуть ли не насильно делая содержанкой богатого генерала. История эта проецируется на возможную будущую судьбу Настеньки. Но и сама Домна Платоновна, казавшаяся чудовищем, гибнет от любви к юному злодею, которому она жертвует всем, отрицая первоначальную «классификацию». Потому как что же такое любовь, доводящая до смерти, если не идеал? Темой этого сложносочиненного спектакля становится по сути тема жертвенности любви.

В результате разных весовых категорий актрис, постановка «перекашивается» в сторону «воительницы». И тем не менее, несмотря на несовершенство, спектакль «Классика.ру» - серьезная работа, с оригинальным замыслом, ясным драматургическим и режиссерским высказыванием, элегантной, как всегда в этом театре, сценографией (решетки петербургского сада преобразуются в спинки кровати или решетку тюрьмы) и точным музыкальным оформлением (фрагменты классических произведений). Зритель, в основном молодой, следит за происходящим на сцене с неослабевающим вниманием и сочувствием.

Вторая премьера Камерного театра — моноспектакль Ирины Джапаковой «Континуум, бля!», созданный на основе выложенного в интернете текста Лидии Раевской. Это, по-видимому, автобиографическая история о том, как женщина на пике кризиса среднего возраста осознает, что ее не слишком сложившаяся жизнь — результат горестей и радостей, пережитых в детстве. Не побоявшись упрека в заигрывании со зрителем, в использовании модного направления и несовершенной прозы, Яков Рубин, поставивший спектакль, и Ирина Джапакова опять стали авторами сценического текста, причем, что называется, актуального. Написанную вполне современным раскованным языком повесть, специфически ироничную, чтобы не сказать циничную, они очистили от маргинальной лексики и превратили в отчаянную исповедь не просто какой-то абстрактной женщины, а женщины-певицы, женщины-поэта. Действие начинается в день рождения героини, она пьяна, одинока и несчастна. И тут раздается голос с небес. Это Ангел-хранитель героини ругает ее на чем свет стоит. Редкий случай — диалог с записанным закадровым голосом звучит живо и трепетно. Конечно, в первую очередь, благодаря искусству актрисы, но и благодаря замечательному актеру из Владимира Евгению Думнову, выступившему в роли «голоса». Рассказ героини, по мере которого она то возвращается в свое детство, то заново переживает разрыв с мужем, смерть любимой бабушки, перемежается зонгами на стихи Веры Павловой. Потрясающая музыка была фактически создана из смонтированных микрофрагментов проигрышей песен Тома Вэйтса. Джапакова поет великолепно — по-настоящему трагически, она очень выразительно двигается, обладает юмором (сцена сочинения маленькой героиней воровской песни сопровождается безудержным хохотом зала), умением отстраниться от создаваемого образа, но и отчаянной способностью обнажить самое сокровенное, самое стыдное, умением жить на разрыв аорты. Жизнь нашей не самой правильной современницы в этом спектакле полна трогательной способности воссоздать прошедшее, самозабвенной силы любви, жажды творческого воплощения.

В каком-то смысле, оба эти спектакля — размышление о сне и пробуждении души. Созданные на разном материале, они одинаково понятны современной публике и обладают, особенно второй, встряхивающей, жгуща ошейникей сердца энергией, побуждающей жить.

Фото Сергея Маслова

Фотогалерея