Символ совершенства / Галина Уланова и "Золотая Маска"

Выпуск №8-248/2022, Театральная шкатулка

Символ совершенства / Галина Уланова и "Золотая Маска"

В театральной жизни России апрель занимает особое место. Уже много лет именно в середине апреля на торжественной церемонии вручают новым лауреатам Национальную театральную премию «Золотая Маска».

Разбирая свой архив, я нашла много интересного, связанного с «Золотой Маской» и теми, кто представлял эту премию на радио. Нельзя не вспомнить Алину Селикашвили и Татьяну Суворову, вместе с которыми мы увлеченно работали над репортажами, стараясь опередить телевидение... Это были скромные, душевные и, одновременно, аналитические передачи, которые сегодня уже никому не нужны. Сегодня «Золотая Маска» представляет собой большой дорогостоящий театральный проект, в котором кроме фестиваля в Москве выдвинутых на премию спектаклей, церемонии вручения лауреатам, существует еще множество программ.

... Невольно вспоминаешь, как все начиналось. Идея Национальной театральной премии зародилась в Союзе театральных деятелей России. В 1995 году было решено провести «пробу пера» среди московских театров по итогам сезона 1993-1994. Олег Шейнцис сделал очень красивый эскиз «Золотой Маски», которая вручается лауреатам по сей день. Не было никакого экспертного совета. Театры сами выдвигали лучшие спектакли, лучшие актерские и режиссерские работы, а дальше жюри принимало решение. Это была премия коллег коллегам, что для любого человека театра самое дорогое. Хочется напомнить первых лауреатов: лучший спектакль - «Нумер в гостинице города NN» по Н.В. Гоголю Центра им. Вс. Мейерхольда. Лучшая работа режиссера - Петр Фоменко, «Великолепный рогоносец» Ф. Кроммелинка театра «Сатирикон». Лучшая женская роль - Наталья Тенякова (Лавьей) в «Стульях» Э. Ионеско театра «Школа современной пьесы». Лучшая мужская роль - Александр Феклистов (Башмачкин) в одноименном спектакле по Н.В. Гоголю, театрального агентства «БОГИС». Лучшая работа художника - Сергей Бархин в спектакле МТЮЗа «Иванов и другие» по А.П. Чехову. Премия в области музыкального театра по праву досталась Евгению Колобову за «Силу судьбы» Дж. Верди в театре «Новая опера».

Ни одного академического театра. Такой был сезон, такой был выбор коллег. Номинация «За честь и достоинство» присуждена была Галине Сергеевне Улановой. Зал Малого театра был полон, на церемонии вручения премий были актеры и режиссеры всех московских театров, лауреатов награждали бурными аплодисментами. Это был единственный раз, когда была выражена единодушная поддержка решению жюри. А первые лауреаты, конечно, были счастливы.

«Золотые Маски» в номинации «За честь и достоинство» вручались потом в разные годы выдающимся людям театра, прожившим долгую, блестящую и благородную жизнь в искусстве. Происходило это обычно в конце торжественной церемонии. И это был прекрасный финал: цветы, аплодисменты, переполненный зрительный зал вставал, приветствуя лауреатов...

К сожалению, с 2011 года этой номинации не стало. Появилась новая - «За вклад в развитие театрального искусства», которая вручается большому количеству, безусловно, очень уважаемых и любимых актеров и режиссеров, художников и драматургов. Но вручение этих премий происходит как отдельное мероприятие. Такое чувство, что нарушилась связь поколений, связь времен.

Итак, первым лауреатом «Золотой Маски» в номинации «За честь и достоинство» была Галина Сергеевна Уланова. Это была не единственна связь великой балерины, чье имя знал весь мир, с «Золотой Маской».

Два года спустя, в 1997 году она вручала премию «За лучшую женскую роль в балете». Дело в том, что тогда, в отличие от нынешних времен, премии вручали лауреатам выдающиеся театральные деятели. Дирекция «Золотой Маски» попросила каждого из них коротко рассказать какую-нибудь историю из своей жизни. Прежде чем обратиться к речи Галины Сергеевны Улановой, которая сохранилась в моем архиве, мне кажется интересным поделиться кое-чем о работе жюри, в частности, в области балета. Тогда председателем жюри был Георгий Тараторкин (впоследствии, президент «Золотой Маски»), членами жюри - балерина, педагог-репетитор Большого театра Татьяна Голикова, режиссер и балетный критик Борис Львов-Анохин, балетный критик и историк балета Наталья Чернова (к сожалению, нет с нами уже давно ни Бориса Львова-Анохина, ни Натальи Черновой, ни Георгия Тараторкина). Тогда, в 1997 году Чернова приняла участие в моей передаче о балете на «Золотой Маске» и открыла некоторые секреты: чем руководствовались, присуждая ту или иную премию? На конкурс были представлены лучшие спектакли 1996 года: спектакль «Симфония до мажор» Мариинского театра на музыку Ж. Бизе, в хореографии Дж. Баланчина, «Карамазовы» Театра балета Бориса Эйфмана, «Ромео и Джульетта» Театра Балета Евгения Панфилова из Перми. На премию» претендовали два хореографа: Борис Эйфман и Евгений Панфилов. В результате, жюри решило не присуждать премии балетмейстерам, так как не решились поставить рядом имена Баланчина, Эйфмана и Панфилова, что, думаю, было правильно. А вот в номинации «За лучший балетный спектакль» «Золотая Маска» была присуждена Мариинскому театру за спектакль «Симфония до мажор» («Хрустальный дворец»).

Н. Чернова: «Жюри работало так, что нас ничего не касалось. У меня ни разу не было звонка, чтобы на меня кто-то давил, уговаривал, нет, вот давайте за этот спектакль, все-таки надо, театральная политика. Я этой театральной политики не понимаю. Труппа Мариинского театра танцует не чистого Баланчина, если говорить с точки зрения стиля. Но спектакль шикарный, замечательный, прекрасно исполненный, живой, там эффектность не внешняя. За что мы вручили премию? За русскую интерпретацию хореографии Баланчина. Впервые же у нас поставлен «Хрустальный дворец». По-моему, это справедливо...

Дальше возникают у нас два замечательных имени: Диана Вишнёва и Ульяна Лопаткина. Вокруг них страсти кипели. Действительно, исключительные девочки. В Мариинке, я съездила, посмотрела, за ними идут Майя Думченко и Светлана Захарова, которая только что дебютировала в «Жизели». Вишнёва и Лопаткина очень разные. Я сама задавалась вопросом: кому из них вручать премию? Мне-то кажется, если бы была нормальная ситуация, то «Маску» надо было разделить. (Подозреваю, что просто не было лишней «Маски».) Они настолько разные, что сравнивать их нельзя. Лопаткина - великолепная гранд-балерина. Вишнёва - это просто жизнь, воплощение жизни. У каждой, конечно, свои недостатки, но они обе совершенно свободны в технике. Дальше начинается - кого больше любишь... Выдвинули «Хрустальный дворец». Надеюсь, не было обид у Жени Панфилова и у Бори Эйфмана. Не надо было их сравнивать, не надо было их сталкивать, им еще жить. (В 1996 году Б. Эйфман получил «Золотую Маску» за «Чайковского», и потом еще не одну. Когда возникла номинация «Современный танец» Е. Панфилов тоже свое получил...)

Я считаю, что наша пресса, наша реклама принесли вред этим девочкам. Им еще танцевать и танцевать, а их уже объявили великими звездами. Что с ними будет дальше - никто не знает. А вот этот шум, который возник вокруг них, этот пожар, мне кажется, совсем не во благо».

Так получилось, что в тот год всем прекрасным балеринам Мариинского театра выдали «по серьге» или по звезде. Диана Вишнёва получила звание «Божественная» от «Души танца», премии журнала «Балет», Майя Думченко тоже получила премию журнала «Балет», а Ульяна Лопаткина стала лауреатом «Золотой Маски» в номинации «За лучшую женскую роль в балете» за адажио в «Симфонии до мажор» («Хрустальный дворец»).

Н. Чернова: «Я считаю, что это справедливо. Но не стоит сосредотачиваться на этой премии. Вот какие роли им впредь дадут, что они станцуют - это самое главное»

Мы теперь знаем, что Наталья Чернова зря волновалась. И Диана Вишнёва, и Ульяна Лопаткина станцевали «всё» и даже больше и стали мировыми звездами.

А тогда, в день вручения «Золотой Маски» Ульяна Лопаткина не смогла приехать в Москву и упустила единственный шанс получить «Золотую Маску» из рук Галины Сергеевны Улановой. Можно было только ей посочувствовать...

Согласившись вручать «Золотую Маску» за лучшую женскую роль в балете, Галина Сергеевна выполнила просьбу дирекции - подошла к микрофону и стала рассказывать о себе. Большинство из собравшихся в зале впервые слышали голос великой балерины.

Г. Уланова: «Я вообще неразговорчивый человек. Мне никогда не приходилось говорить со сцены. Я спрашивала, что я должна сказать? Мне ответили: что-то памятное из вашей жизни. Но это была бы целая книга, я из другого века... Я ленинградка, не я сама приехала в Москву, нас несколько человек после войны перевели из Ленинграда. Я благодарна Москве, которая дала мне много, но все равно, я - ленинградка. Я родилась там, училась там. Я жила с отцом и мамой. Он был страстным охотником. Я провела детство на озерах (родители Галины Сергеевны были артисты балета Мариинского театра - Сергей Николаевич Уланов и Мария Федоровна Романова - М.Р.). Меня, маленькую, как-то спросили: кем ты хочешь быть, наверное, артисткой? Я сказала: нет, мне хотелось бы быть моряком, потому что я научилась плавать, я научилась ходить на байдарке, на паруснике, я научилась делать все, что связано с водой. Я скорее спортивный человек, чем балетный. Меня называли мальчишкой. Когда мне было девять лет, я начала учиться. В Хореографическом училище было общежитие. Время было тяжелое. Мои родители там же занимались, в этих же залах, когда у нас были общеобразовательные предметы. Наверное, меня отдали в училище, чтобы меня видеть. И еще нам давали четвертушку хлеба, маленьким делили на три раза: утром, в обед и вечером. И чашка чая, не чай даже, а кипяток. Три кусочка хлеба и чайная ложечка сахарного песка. Это мое начало. Я говорила: «Мама, возьми меня домой. Я не хочу заниматься этим. Я знаю, что ты тоже мучаешься, потому что холодно, голодно. Тебе приходится раздеваться на сцене, а из зала смотрят спектакль в тулупах. А вы с отцом раздетые... Зачем ты отдала меня в училище?» Я ревела, наверное, полгода. Попала к маме в класс. Она уже была на пенсии, и ее пригласили преподавать. Я ждала, когда придет мама, и плакала: возьми меня, возьми меня. В конце концов, она сказала: «Ты должна это делать. Слушай, пожалуйста, какие замечания я делаю другим девочкам, тебе я не буду делать эти замечания, но они касаются и тебя. Ты не знаешь еще, что такое жизнь в театре и в балете. Когда вырастешь, узнаешь. Зная, что ты моя дочка, могут подумать, что уделяю больше внимания тебе, а я хочу всем уделять внимание. Будь спокойна и занимайся». Вот так я со страхом начала.

И до сих пор я благодарна Москве, которая дала мне еще что-то, чего мне не хватало, но я все-таки ленинградка. Без Невы, без озера я не могу. В Ленинграде мне приходилось заниматься у драматических актеров. Ведь наши движения - почти как у куклы, потому что нет голоса, нет слов, а в голове еще тоже мало, что есть, а в душе - тем более. Есть одна работа тела, ног, рук - и всё. У нас в Александринке были замечательные артисты, Юрий Михайлович Юрьев, Елизавета Ивановна Тиме. Вот Тиме я обязана всем, потому что с ней я начинала заниматься работой над ролью. У нас есть только музыка, ритм, которые дают какие-то внутренние ощущения. Я запиралась в комнате, чтобы никто не видел: делала какие-то гримасы... Я знала, что надо делать, когда готовишь роль, представляла себе, как будто это я. Елизавета Ивановна меня этому научила».

Думаю, те, кто был в тот вечер в зале Вахтанговского театра, где проходила церемония вручения премии «Золотая Маска» новым лауреатам, поняли, что они присутствовали при явлении поистине необыкновенном. Галина Сергеевна Уланова никогда публично не выступала. А тут перед большим залом она так просто и искренне рассказала о своем детстве, юности, все время подчеркивая, что она - ленинградка.

Почему она выбрала именно эту тему? Может быть, потому что незадолго до этого дня она побывала в родном городе на выставке, которая была открыта в ее честь в Петербургском Музее театрального и музыкального искусства, на которую ее уговорили приехать и которая подарила великой балерине много теплых воспоминаний. Расположилась выставка в двух залах прекрасной квартиры-музея знаменитой актерской династии Александринского театра, династии Самойловых. Не случайно Уланова в выступлении вспомнила о своих учителях, мастерах Александринского театра. Наверняка, вся обстановка этой петербургской квартиры напомнила Галине Сергеевне ее юность.

О такой выставке музейщики мечтали не один год. Во-первых, надо было получить разрешение Галины Сергеевны, что было непросто. Чтобы создать особую атмосферу, надо было выпросить у нее какие-то личные вещи. После долгих переговоров Галина Сергеевна, наконец, дала согласие. Мало того, что она предоставила на выставку уникальные вещи, она сделала музею необыкновенно щедрые подарки, которые и стали главными экспонатами. Мне посчастливилось побывать на этой выставке, которая произвела очень сильное впечатление. Особенно, все материалы, связанные с детством и юностью Галины Сергеевны в родном городе. Моим гидом была научный сотрудник музея и одна из создателей выставки Нинель Пляцковская.

Н. Пляцковская: «Галина Сергеевна нам подарила уникальные вещи. Детское кисейное платьице цвета чайной розы, в котором она впервые перешагнула со своей матерью порог Ленинградского Хореографического училища на улице Зодчего Росси, тогда это была Театральная улица. А рядом ее любимая детская игрушка - плюшевый медвежонок. Когда она передавала нам эти вещи, то говорила, что они играют роль в ее жизни и сейчас, чувствовалось такое душевное отношение к ним... При том, что она вообще лишена какой бы то ни было сентиментальности. Рядом с этими вещами мы поместили фотографии ее родителей: на одной Галина Сергеевна с отцом Сергеем Николаевичем, на другой - ее мать, Мария Федоровна Романова с группой своих учеников в Ленинградском Хореографическом училище. Мать Галины Сергеевны была замечательным педагогом и замечательным человеком. Я не могу забыть вечер, посвященный Марии Федоровне Романовой, который состоялся в училище тоже по инициативе нашего музея. Выступали многие ее ученицы, говорили о ней с такой необычайной теплотой, о том, что она была не только прекрасным педагогом, Мария Федоровна была одарена запомнившейся им навсегда добротой.

Этот акт передачи вещей Улановой был сам по себе значителен. Он проходил не в присутствии какой-нибудь высокопоставленной тусовки, журналистов, телевидения. Все происходило в домашней обстановке, в присутствии нескольких ближайших друзей. Даже они поражались, что Галина Сергеевна смогла отказаться от каких-то очень для нее дорогих и памятных вещей.

На выставке несколько репродукций, которые Галина Сергеевна постоянно видела в своем детстве: танцевальные сценки; скромный пейзаж, на котором изображены те места, где она проводила в детстве лето, где охотился ее отец Сергей Николаевич.

Среди фотографий юной Улановой есть одна, где она на даче с Елизаветой Ивановной Тиме, своим другом и учителем актерского мастерства, о которой она никогда не забывала. Я помню, когда Уланова приезжала на гастроли в Кировский театр (ныне Мариинский), это был праздник для всех любителей балета. Уже не было в живых Марии Федоровны, но всегда в ложе сидела величественная Елизавета Ивановна Тиме».

На выставке в честь Галины Сергеевны Улановой было очень много интересного: конечно, ее театральные костюмы и балетные туфли, в том числе и туфелька, в которой она танцевала свой последний спектакль «Шопениана» на гастролях Большого театра в Венгрии в 1961 году, когда никто не знал, что это ее последний спектакль; привлекали внимание замечательные портреты Галины Сергеевны Улановой разных художников. Никогда не публиковался чудесный портрет Н.П. Акимова, где юная Уланова в профиль, 1940-й год. Этот портрет Галина Сергеевна подарила музею так же, как портрет работы Николая Соколова, одного из Кукрыниксов, Уланова - Джульетта. Еще было одно открытие для посетителей выставки - портрет Г.С. Улановой в роли Лебедя работы Бориса Шаляпина, сына Ф.И. Шаляпина. Все любители балета, поклонники Г.С. Улановой имели у себя дома прекрасные фарфоровые статуэтки скульптора Елены Янсон-Манизер: Уланова в ролях: Одетта, Жизель, МарияБахчисарайский фонтан»), Тао ХоаКрасный мак»). Как точно и тонко сумела скульптор отразить облик великой балерины, красоту ее линий, глубину души ее героинь. В свое время они были растиражированы, а сейчас это уже редкость и особая ценность.

Одна из этих скульптур отлита в бронзе. Это памятник Галины Улановой в роли Лебедя, который стоит в Стокгольме перед Шведским Музеем танца как символ красоты и совершенства искусства балета. 

Фотогалерея