Три цвета времени / «Двадцать третий» в «Мастерской Петра Фоменко»

Выпуск № 7-257/2023, Премьеры Москвы

Евгений Каменькович - художественный руководитель «Мастерской Петра Фоменко» поставил в родном театре «Черный обелиск» Эриха Марии Ремарка. На театре нынче время прозы. Конечно, режиссеры и прежде не обходили ее своим вниманием, но, похоже, это становится прочной тенденцией. В Вахтанговском - «Война и мир» Л.Н. Толстого, «Мертвые души» Н.В. Гоголя, «Театр» Сомерсета Моэма, а из совсем недавнего - «Генерал и его семья» по роману Тимура Кибирова. Своя версия «Мертвых душ» появилась и в Малом театре. В РАМТе в прошлом сезоне поставили спектакль «Душа моя, Павел» по роману Алексея Варламова, а в нынешнем - «Женщины Лазаря» Марины Степновой. В «Школе драматического искусства» только что вышли «Житейские воззрения кота Мурра» Гофмана, а фоменковцы под занавес минувшего сезона выпустили «Опасные связи» Шодерло де Лакло.

Перечислять можно и дальше, но важнее подчеркнуть, что эти спектакли объединяет один важный принцип: при перенесении прозаического текста на сцену, его не пытались превратить в пьесу по мотивам. Разумеется, в постановки попадали не все персонажи и не все сюжетные линии, но сохранялось главное - голос автора, романная структура повествования и ритмизация действия, подчиняющаяся законам литературы, а не драматургии. В результате зритель получал в свое распоряжение особым образом настроенную оптику, позволявшую не просто взглянуть из сегодняшнего дня в прошлое, но обнаружить их теснейшую связь, убедиться в том, что между нами сегодняшними и нашими предшественниками из былых времен различий куда меньше, чем сходства. Возможно, потому постановщики и стали чаще обращаться к литературе, дающей в большинстве случаев качественно иной масштаб обобщения.

История вывела нас из зоны комфорта, которая слишком многим казалась незыблемой, чуть ли не вечной, и нам, по большому счету, не у кого искать недостающий опыт устройства новой жизни, кроме как у тех, кто уже прошел через подобные испытания.

В «Мастерской Петра Фоменко» любят и умеют работать с большой литературой - Толстой и Бунин, Достоевский и Булгаков, Лесков и Гоголь. Театр всегда пытается выковать свои ключи к миру автора, чтобы открыть его, а не взломать. «Черный обелиск» стал не первым обращением Евгения Каменьковича к вершинам мировой литературы. До него были «Улисс» Джеймса Джойса, «Доктор Живаго» Бориса Пастернака, «Дар» Владимира Набокова, «Венерин волос» Михаила Шишкина (спектакль «Самое важное»). Новая постановка получила название «Двадцать третий», подчеркнувшее цикличность и вселенского Времени, и человеческой Истории.

Примечательно, что инсценировку выполнили не профессиональные драматурги, а актеры Юрий Буторин и Владимир Топцов, и, судя по результату, «актерский взгляд» на текст романа несомненный плюс спектакля, в котором главное - не действие, а размышления персонажей, то есть постепенное погружение в человеческую психологию. Через этот «актерский взгляд» режиссер и решает самую важную для себя задачу: понять, как люди живут в безвременье, понимая, что из одной катастрофы они только-только выбрались, а следующая уже маячит на горизонте и, похоже, будет страшнее предыдущей. Как в этом состоянии человек любит, мечтает, ненавидит, боится? Почему строит или не строит планы на будущее? Осознает ли, что времена не выбирают и другой жизни у него не будет?

Год 1923. Белый планшет с черными готическими цифрами нависает над сценой и залом, не давая забыть о том, что это люди делят время на промежутки, а на самом деле оно течет сплошным потоком: граница между вчера и сегодня, сегодня и завтра, и даже между вчера и завтра - весьма и весьма условна. В 1923-м со времени окончания Первой мировой прошло всего пять лет и обитатели заштатного Верденбрюка хорошо об этом помнят. До начала Второй мировой осталось чуть больше пятнадцати, но об этом пока никто даже не догадывается. Германия, еще не «вставшая с колен», уже мечтает «стать снова великой». Какой ценой и за чей счет - пока никто не задумывается. Вымышленный Верденбрюк, как две капли воды похож на реальный Оснабрюк - город детства и юности Ремарка, а Людвиг Бодмер (Юрий Буторин), глазами которого мы смотрим на его земляков, - во многом схож с самим писателем.

Александр Боровский создал лаконично-многозначную сценографию в цветах немецкого флага - черном, красном и желтом. Три планшета, столько же лесенок и никаких вещных примет времени. Бытие структурировано философией: aus der Schwarze der Knechtschaft durch blutige Schlachten ans goldene Licht der Freiheit («из тьмы рабства через кровавые битвы к золотому свету свободы» - девиз добровольцев, вставших на защиту немецких земель от Наполеона). На том же принципе построены Марией Боровской и костюмы персонажей. К свободе каждый из них идет своим путем, да и саму свободу они понимают по-разному.

Сотрудники похоронной конторы «Кроль и сыновья» - в черном. Но это цвет не столько их профессии, сколько принципа жизни: на земле надо стоять прочно. Старший Кроль - Георг (Владимир Топцов), все силы отдающий на то, чтобы спасти семейное дело, унаследованное от отца. Для него это и будет свободой. В его младшем брате Генрихе (Дмитрий Захаров), который тоже вроде бы трудится в поте лица на благо фамильного бизнеса, медленно закипает жажда иной свободы - свободы мстить всему миру за изувеченное лицо и необходимость экономить каждый пфенниг. Для скромного гробовщика Альфреда (Александр Моровов) и для владельца гранитного завода Ризенфельда (Олег Нирян) свобода воплотилась в мечту о женщине, способной принять мужчину таким, каков он есть.

Бесконечный труд - ноша тяжкая. Сбросить ее не получится, но забыть о ней на какое-то время можно, перешагнув с черной стороны на красную - туда, где пенится пиво, добытое владельцем ночного клуба «Красная мельница» Эдуардом (Павел Яковлев), где проматывает деньги, заработанные честной спекуляцией их однополчанин Вилли (Вениамин Краснянский), азартно отплясывает акробатка Герда (Полина Айрапетова) и обслуживают клиентов неунывающие дамы без возраста - Фрици (Александра Кесельман) и Железная лошадь (Екатерина Смирнова). Для них свобода свелась к возможности взять у этой жизни все, что она способна им дать. Взять сейчас, немедленно, потому что завтра может не наступить никогда.

В обратную сторону, с красной стороны на черную, время от времени пробирается жена мясника Лиза (Ксения Кутепова), хранящая пусть и весьма своеобразную, но все-таки верность своей давней любви - Георгу Кролю. У нее есть свобода перемещения и иной ей, похоже, не нужно. Правда, в спектакле и иной оттенок черного, в его глубинах уже просверкивает кровь, которой еще только предстоит пролиться. Директор гимназии (Сергей Якубенко), его паж-телохранитель (Степан Владимиров) и с готовностью примкнувший к ним мясник Вацек (Тагир Рахимов) уже присматриваются к своим будущим жертвам. Для них свобода - это присвоенное силой право распоряжаться чужими жизнями, карать и миловать по своему усмотрению.

Желтый в спектакле Каменьковича и в самом деле цвет свободы - той свободы от реального мира, которую дарует безумие. В «желтом доме» прячутся от мира и велеречивый Пастор (Степан Пьянков), и скептик-доктор (Олег Любимов), и безнадежно больной Лотц (Виталий Метлин) и отнюдь не безнадежная красавица Женевьева-Изабелла (Дарья Коныжева).

Людвиг Бодмер свободно перемещается между всеми тремя «мирами». Ищет себя, чтобы прочно стоять на ногах, размышляет о Боге, наслаждается радостью любви физической с Гердой, и высокой - с Женевьевой, пытается достучаться до небес, играя на органе в часовне клиники для душевнобольных. Он любит маленький Верденбрюк, но свободы, которую этот город может ему дать, для Людвига недостаточно. Рассказанная им «история одной запоздалой молодости» (таков подзаголовок спектакля) - история всех, кого мы видим на сцене, независимо от возраста. Потому что молодость - это не про возраст, а про желание жить.

В начале спектакля, стоя на фоне белого табло с черными цифрами, Людвиг убеждает зрителя, что «поведет речь о старых временах» И тут же без паузы продолжает: «Мир вновь озарился мертвенным светом апокалипсиса. Мир! Никогда еще не говорили о нем больше и не делали для него меньше, чем в наше время». Но всепропальщикам рано радоваться! Евгений Каменькович создал спектакль о Жизни. О том, что она всегда остается жизнью, независимо от того, в каких обстоятельствах протекает, и перестает ею быть только при наступлении Смерти. Не зря трагичный, в сущности, эпилог спектакля, когда персонажи один за другим прощаются с рассказчиком, сообщая, когда и при каких обстоятельствах им предстоит погибнуть, пронизан... Нет, не оптимизмом, но верой в Жизнь, в которой всё не зря...

Фото Анны ИНОЗЕМЦЕВОЙ

предоставлены театром

Фотогалерея