«Их мало избранных…» / Василий Качалов и Юрий Яковлев
Выпуск №8-258/2023, Театральная шкатулка
Заметки о схожести редкостного актерского таланта и разности театральных судеб
Год 2023. Странное количество памятных дат выпало на это сочетание цифр. Дат, связанных с московским театром, который первые 20 лет ХХ века назывался МХТ. В этом году 125 лет со дня рождения этого театра и 75 лет со дня смерти лучшего его артиста первой половины ХХ века Василия Ивановича Качалова. Его не стало 30 сентября 1948 года. А месяцем раньше, 1 сентября 1948 года, переступил порог Театрального училища им. Б.В. Щукина при Театре им. Евг. Вахтангова Юрий Васильевич Яковлев, будущий великий артист второй половины XX века. Сцене Вахтанговского театра, сто с лишним лет назад вышедшему из Студии МХТ, Яковлев служил более полувека. В этом году исполняется 95 лет со дня его рождения и 10 лет со дня ухода из жизни.
Отправляя обоих в мир, Господь наградил их благородством, красотой, статью, ростом, легкостью, изяществом, музыкальностью, абсолютным чувством юмора. А еще самым главным, по определению Константина Сергеевича Станиславского, написавшего на дарственной своей фотографии В.И. Качалову: «Вам дано высшее, что природа способна дать артисту - сценическое обаяние!» О, тут Господь (или природа) не поскупился! Если бы Станиславскому довелось увидеть на сцене Ю.В. Яковлева, то он написал бы ему те же слова с большим удовольствием. И уже, видимо, последним даром, как бы вдогонку, был удивительной красоты голос. Он завораживал, чаровал, гипнотизировал, обольщал, манил, защищал, обвинял и всегда влюблял. Иногда думается, если бы каждый из них играл на сцене какого-нибудь отъявленного негодяя, предателя, маньяка, убийцу - не знаю, у какой зрительницы хватило бы сил осудить персонажа, говорящего таким голосом. Но именно в этом и заключена мощь их таланта, что они не стали рабами своего голоса.
Оба вошли в театр своей жизни, своей судьбы под одним лозунгом, с одним радостным восклицанием: «Вы - наш!» Так вскричал с восторгом сам Станиславский на репетиции «Снегурочки», когда сидевший в зале Качалов, не принятый в труппу, но не нашедший сил и мужества покинуть отвергнувший его коллектив, оставшись по воле своего верховного покровителя, показал кусок сцены Берендея и покорил всех. И Яковлев, хоть и не был среди самых заметных студентов в училище, по окончанию курса был принят в труппу Вахтанговского театра и после самых первых ролей услышал те же слова: «Вы - наш!»
Может быть, они вправду близнецы, только разделенные полувеком? Как же они похожи не только на сцене, но и в жизни - отношением к своим ролям, чувством собственного достоинства и одновременно удивительной простотой в общении. Как легко было к ним подойти и начать разговор. С Юрием Васильевичем я дружила более 50 лет, о Качалове знаю по рассказам мхатовцев.
Я уже 60 лет в театре, и меня все это время занимает вопрос, вначале просто как констатация факта, а последнее время мучительно глубоко ощущаю это как личную драму. Как могло такое случиться, что Рубен Николаевич Симонов, главный режиссер Театра им. Евг. Вахтангова, сам будучи гениальным артистом, ярко-характерным комическим, романтическим героем, мог проглядеть за масками фата, резонера-клоуна, любовника, повесы, шепелявого старика и светского красавца-щеголя многоликость Яковлева? Не увидеть в нем, не почувствовать Федю Протасова, а только Виктора Каренина? Не дать ему сыграть, осуществить мечту - Обломова и Дон Кихота? Увы, почти ни одной мощной классической роли ни русского, ни западного драматического репертуара, соответствующей его уникальному таланту Юрий Васильевич в родном театре не сыграл. А он уж точно был вахтанговец, о котором когда-то мечтал основатель: «Актер должен играть все - от трагедии до водевиля». Где на сцене его Пушкин, Грибоедов, Достоевский, Островский (кроме Глумова), Тургенев, Гоголь, Чехов, Горький, его Шекспир, Гауптман, Ибсен, Гамсун, Стриндберг, О'Нил, Шоу (если не считать небольшой роли в «Миллионерше»)?
Интересно спросить у сегодняшних людей, пишущих о театре, о спектаклях, режиссерах, актерах. Почему у нас, стоит кому-нибудь сыграть главную роль в модном спектакле модного театра, уже через короткое время потчуют званием великого, а он или она совершенно серьезно, без тени не только сомнения, но и намека на юмор начинает рассуждать о своем творческом пути? О, эта московская критическая мысль! Особенно театральная - такая снобистская, субъективная. О Качалове, начиная с его дебюта в 1901 году и до 1919 года, когда его труппа, состоящая из звезд МХТ уехала на Украину после московского голода и осталась за границей Родины из-за очень сложных обстоятельств, не писал разве только ленивый! О Яковлеве не найти ни слова. Где же рецензии Маркова, Свободина, Велиховой, Вишневской, Крымовой, Смелянского? А ведь это 60-80-е годы, когда все они в самом расцвете своей критической мысли. И у Яковлева это время Трилецкого и пана Майора, Панталоне и Хлебникова, Чехова и Глумова, Леона Глембая и Казановы, Алексея Каренина... Символично, что роль Каренина в «Живом трупе» Качалов и Яковлев сыграли после десяти лет служения театру. Сходство даже в этом, как будто сидящий и смотрящий на них сверху, точно отмерял время.
Популярность Юрия Яковлева, его успех приходят на Арбат из кино. Первая знаковая роль молодого белогвардейского офицера в фильме «Необыкновенное лето», смертельно раненого и медленно умирающего. Именно тогда все запомнили его прекрасные удивленные глаза, в которых угасла совсем молодая жизнь. Эти глаза всех потрясли. И больше всего знаменитого режиссера Ивана Пырьева, искавшего исполнителя на роль князя Мышкина в свой фильм «Идиот» по роману Ф.М. Достоевского. Увидев эти глаза, режиссер увидел одновременно и своего Мышкина. Вот уже почти 80 лет этому фильму, а лучшего героя Достоевского на экране так и не появилось.
До 60-го года Яковлев не получил в театре роли, о которой заговорили бы во весь голос и критики, и зрители. Хотя он успел уже сыграть в спектакле по пьесе Алексея Арбузова «Город на заре». Его Веня Альтман, интеллигентный юноша, ехал строить новый город - Комсомольск-на-Амуре. Он вернется в Москву и в июле 1941 года уйдет на войну одним из первых московских ополченцев. И если не погибнет или не сгинет в немецком плену, вернется безымянным героем и через несколько лет окажется на стройке иркутской ГЭС в знаменитом спектакле Театра им. Евг. Вахтангова «Иркутская история». Но вот 1960 год, и Яковлев выходит на сцену в главной роли в одном из самых известных спектаклей театра «Дамы и гусары» в постановке Александры Исааковны Ремизовой. Роль пана Майора раскрыла, «наконец», все таланты этого удивительного актера: и безупречное чувство юмора, и необыкновенное мужское обаяние, и музыкальность, и пластику. Двигался он на сцене всегда легко, изящно, пленительно и был гармоничен в любом жанре, будь то колхозные пьесы Анатолия Софронова «Стряпуха» и «Стряпуха замужем» с танцами, доведенными до гротеска, или в драме Исаака Бабеля «Конармия». В роли красногвардейца Хлебникова он был так же естественен и органичен, как и в роли императора Николая I в спектакле театра «Шаги командора» по пьесе Вадима Коростылева.
60-е годы в Театре Вахтангова - время спектаклей знаковых, мощных как по драматургии, так и по режиссерскому решению. В первую очередь это постановки А. Ремизовой, от малюгинского «Насмешливого моего счастья» до «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н. Островского. Роль Глумова в этом спектакле стала одной из самых блистательных у Юрия Яковлева, хотя, справедливости ради, всё, что выносил он на подмостки, было совершенно. А его Глумов, думается, лучший во второй половине XX века на русской сцене. Роль эта архитектурно построена двумя зодчими, и одним из них, конечно, была умная, тонкая А.И. Ремизова, умевшая найти в актере, особенно в любимом, глубину, затаенное, иногда даже не подвластное самому обладателю этого знания и вытащить его на поверхность. Гениальный актер играет гениального актера. Задача архисложная. А вот как писал о ней Качалов: «Я поставил задачу показать, что Глумов не только умен, но и очень талантлив, что в нем живет нечто от сатирического Пушкина и эпиграммиста. И потом Глумов из тех натур, для которых жизнь - увлекательная игра. Эта игра сильнее тешит его, чем правит им злоба на людей или забота о карьере. В основе Глумова лежит чуткий наблюдатель, улавливающий всё смешное в окружающих людях». Абсолютное чувство юмора, присущее самому Качалову, переходило на сцене в следующую сложную фазу - иронию, но никогда в сарказм. Так и Яковлеву было не свойственно высмеять своего персонажа, казнить его словом или интонацией - нет, во всем царила доведенная до совершенства ирония.
Качалов никогда не лгал, он был очень щепетилен, очень деликатен в оценках своих коллег по театру. Он не мог обидеть. Таким же точно был и Яковлев. Он никогда не позволял себе быть резким в оценках своих товарищей по цеху, особенно, когда надо было высказывать свое мнение, свои впечатления на заседаниях худсовета после просмотра спектакля. Ему легче было сказать об этом лично, глядя в глаза, но всегда стараться быть честным. С какой любовью, нежностью, уважением пишет Юрий Васильевич о своих учителях, педагогах в Училище им. Б.В. Щукина - в первую очередь, о Ц.Л. Мансуровой и В.И. Москвине, сыне великого мхатовца Ивана Москвина. Вот и еще одна родственная связь МХАТа и Театра им. Евг. Вахтангова, а отсюда Качалова и Яковлева.
По воспоминаниям П.А. Маркова, «Качалов никогда не входил в органы административного управления Художественного театра. Он ни разу не поддался соблазну режиссуры, столь неотразимому для большинства актеров, в том числе и актеров Художественного театра, хотя обладал тончайшим вкусом и огромным опытом. Между тем, его влияние в театре было неоспоримо. Оно возникало из авторитета его таланта и личности и не нуждалось ни в каких внешних подпорках».
Словно и о Юрии Васильевиче Яковлеве написаны эти слова.
Они оба гедонисты, любили жизнь во всей ее полноте, любили юмор, умели шутить, обожали участвовать в капустниках, которые устраивались всегда в МХТ на Святки и на Масленицу, а в Вахтанговском театре на Новый год. Дом всегда было полон гостями. Как они обожали кошек и собак и не мыслили своей жизни без них, как любили дачу, прогулки по лесу, часами могли просто сидеть на поляне и смотреть на закат.
Когда близкие, те, кто был вхож за кулисы или даже в дом, говорили Юрию Васильевичу о его игре восторженные слова, он благодарил за эмоциональную оценку. Казалось, искренне радовался. Но спустя какое-то время, внимательно смотрел на своего визави, словно изучал: не просто ли это положенные в таких ситуациях эмоции, которым он не очень-то доверял. Ему хотелось услышать какие-то другие слова, пусть и не очень хвалебные, но точные, правдивые, какие-то глубинные, те, что он наедине с собой мог бы проанализировать. Невольно вспоминаются слова сына В.И. Качалова, В.В. Шверубовича, произнесенные после премьеры «Горя от ума» в 1938 году. Когда Качалов вновь, уже в третий раз за 40 лет, сыграл Чацкого, сын стал пересказывать ему восторженные отзывы, но, «увидев его замкнутую, затихшую молчаливую фигуру сказал: «Если бы я так хорошо тебя не знал, я бы подумал, что ты притворяешься».
Последний акт театральной жизни Юрия Васильевича и Василия Ивановича совпадает во многом. Качалов ушел со сцены родного МХАТа сразу же по возвращении театра, т. е. стариков, из эвакуации. Жить ему оставалось пять лет, и он ушел на эстраду, но не в жанр, а как на новую сценическую площадку. Здесь он был единовластный исполнитель любимых поэтов, от Гомера до Блока и Есенина, любимых прозаиков, от Толстого до Паустовского, играл сцену из шекспировского «Ричарда III» с любимыми партнершами: или Аллой Константиновной Тарасовой, или Ангелиной Иосифовной Степановой, или Клавдией Еланской. Часто выезжал с такими программами в Ленинград, и две столицы с восторгом встречали и не отпускали долго-долго. Яковлев сторонился эстрады. Он заменял ее студийными записями и работой у радиомикрофона. Если просмотреть весь архив его записей, там будет целый зал Библиотеки им. В.И. Ленина. Им записана русская и западная классика: и самим, и в партнерстве с лучшими драматическими артистами.
90-е годы XX века ознаменовались для Юрия Васильевича не самой выдающейся ролью Дудукина, но в одном из заметных спектаклей, как в истории Театра им. Евг. Вахтангова, так и в биографии режиссера Петра Наумовича Фоменко «Без вины виноватые». В начале ХХI века в пьесе «Чайка» у молодого режиссера Павла Сафонова Яковлев сыграл Сорина, не бог весть какой мощи чеховского персонажа. Поистине не состоялся полноценный роман артиста с героями Чехова на сцене, ибо его Тригорин пришел к нему из кино, собственно, как и Телятев из «Бешеных денег» А.Н. Островского, как сэр Чилтерн из «Идеального мужа» О. Уайльда, как Мефистофель из телевизионного «Фауста» И. Гете, и много другого интересного. Но, увы, не в театре. С 2003 по 2011 год - тишина, почти финал. Почему почти? Потому что в 2011 году Театру им. Евг. Вахтангова исполнялось 90 лет. Тогдашний художественный руководитель Римас Туминас сочинил удивительный подарок главным артистам театра и всем поклонникам этого жанра - фантасмагорию под названием «Пристань». Все ведущие артисты открыли свои тайные желания и мечты о тех ролях, которые им не довелось воплотить на сцене родного театра. Юрий Васильевич выбрал новеллу одного из любимых своих писателей И. Бунина «Темные аллеи». В почти десятиминутной истории Яковлев сумел на сцене с таким пронизывающим откровением вынести себе приговор за то, что бессмысленно, безрадостно прожил свою жизнь, предав в юности самую большую господнюю благодать - любовь. И вновь блеснул его уникальный дар трагического великого артиста. И когда он уходил со сцены, на которой прожил 60 лет, он уходил в бессмертие. Это были его последние спектакли, и зрительный зал взрывался долгими аплодисментами, в которых были обожание и нежелание отпускать любимого артиста.
Есть актер-лицедей, а есть личность, но это штучный товар, их на столетия единицы. Качалов и Яковлев артисты высшей категории, которым было подвластно все, от «трагедии до водевиля», по Вахтангову. Просто первое двадцатилетие XX века совпало с небывалым расцветом драматургии. Современниками первого были Чехов, Горький, Леонид Андреев, Гамсун, Гауптман, Ибсен. Их персонажей блистательно воплотил на сцене Качалов. А Яковлев пришел в театр через полвека, когда современная драматургия называлась советской и была представлена самыми разными фамилиями от Арбузова и Софронова, до Коростылева, Чичкова и т. д. Впрочем, Яковлев - артист, достигавший совершенства во всех ипостасях. Его поразительная достоверность вкупе с божественным обаянием (по Станиславскому) дарили зрителю радость, которая шла со сцены и обволакивала зал, независимо от того, в какой роли и в какой пьесе в этот вечер артист выходил на сцену. Горько, обидно, больно, что прошли десять грустных лет, и с ними ушел и зритель. Тот, который приходил не просто в любимый театр, он приходил к любимому артисту, чтобы окунуться в атмосферу, которую создавал этот волшебник, слиться с ним на время, раствориться в его фантазии, в его величии и простоте, всегда полной достоинства и удивительного благородства.
1. В. Качалов в роли Барона в спектакле «На дне». 1902
2. В. Качалов в роли Юлия Цезаря. 1903
3. В. Качалов в роли Чацкого в спектакле «Горе от ума». 1906
4. В. Качалов в роли Глумова в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты». 1910
5. В. Качалов в роли Ивана Карамазова в спектакле «Братья Карамазовы». 1910
6. В. Качалов в роли Гамлета. 1911
7. В. Качалов в роли Николая Ставрогина. 1913
8. Ю. Яковлев в роли «Трилецкого» в спектакле «Платонов». 1960
9. Ю. Яковлев в роли Пана майора в спектакле «Дамы и гусары». 1960
10. Ю. Яковлев в роли Панталоне в спектакле «Принцесса Турандот». 1963
11. Ю. Яковлев в роли Чехова в спектакле «Насмешливое мое счастье». 1965
12. Ю. Яковлев в роли Глумова в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты». 1968
13. Ю. Яковлев в роли Леона Глембая в спектакле «Господа Глембаи». 1975
14. Ю. Яковлев в роли Алексея Каренина в спектакле «Анна Каренина». 1983
15. Ю. Яковлев в роли Дудукина в спектакле «Без вины виноватые». 1993
16. Ю. Яковлев в роли Николая Алексеевича в спектакле «Пристань». 2011
Фотогалерея
