Крещенный Большим драматическим / Вспоминая Геннадия Богачёва (Санкт-Петербург)

Выпуск №9-259/2023, Вспоминая

Чем чаще думаю о Большом драматическом театре эпохи Г.А. Товстоногова, тем больше убеждаюсь: режиссер строил настоящий мужской театр. Здесь и грузинские корни сказывались, и вообще - отношение к жизни. Даже отдельные попытки галантно выдвинуть вперед актрису, солистку, всё равно выглядели как танец джигитов вокруг загадочной красавицы. Здесь у худрука порой случались проколы. А вот в пополнении мужского состава труппы ошибок я не припомню. Такого многоцветия индивидуальностей и дарований не добивался ни один другой театр.

Геннадия Богачёва Товстоногов увидел, судя по всему, на сцене Учебного театра, где невероятной популярностью пользовалась «Баня» Маяковского. Роль Оптимистенко (с его знаменитым: «Каждый вопрос можно увязать и согласовать») запомнили все, кто смотрел и пересматривал этот остроумный, лихой, дерзкий спектакль. В сезоне 1968/69 зрительские симпатии делились между двумя выпускниками ЛГИТМиКа - Мариной Неёловой (курс В. Меркурьева и И. Мейерхольд) и Геннадием Богачёвым (курс Б. Зона и С. Гиппиуса). В БДТ позвали Богачёва.

И он шефа не подвел. Более полувека прослужил в БДТ, став неотъемлемой частью прославленного театра. Случай почти уникальный: всю жизнь быть верным одной сцене. Один раз, правда, «изменил», но по уважительной причине. Театр им. В.Ф. Комиссаржевской искал артиста на роль Петра Первого в спектакле «Шут Балакирев», и Богачёву, с его статью, харизмой, звучным голосом, чувством юмора, никто не смог противостоять. Да и какой актер устоял бы перед такой возможностью? Сыграть Петра Великого - великий соблазн. Как, впрочем, и скопировать знаменитого предшественника - Николая Симонова. У Богачёва основатель Петербурга был совсем иным: не таким величественным и громогласным, не памятником с Сенатской площади. Он был царь-плотник, молодой, живой, увлекающийся (чему, конечно, способствовала и пьеса Григория Горина) - настоящий мужик.

Его актерская карьера началась еще до поступления в труппу БДТ. И, как ни странно, - в кино. Что позже составило немалую часть его творчества. Диву даешься, как с его театральной загруженностью (при Товстоногове не было сезона без новой роли для Богачёва) он умудрился непрерывно звучать в зарубежных фильмах и сниматься в отечественных. Дебютировал, озвучив Тони Кёртиса в фильме «Викинги». А потом наградил своим неповторимым тембром почти полсотни мировых звезд, в их числе были и Ричард Гир, и Мел Гибсон, и Алек Болдуин, и Клифф Робертсон, и Роберт де Ниро, и даже Донатас Банионис.

В кино его прославил официант Дима из «Утиной охоты». Хотя, как известно, выход на экраны фильма Виталия Мельникова «Отпуск в сентябре» задержался на восемь лет.

Как, впрочем, и «Проводы белых ночей» по пьесе Веры Пановой, где Геннадий Богачёв еще студентом сыграл свою первую роль. Поставил телефильм Юлиан Панич, который еще недавно сам играл главного героя на сцене ленинградского Театра им. Ленинского комсомола. И был уже очень известным кино- и театральным артистом. Однако ни успех героя «Разных судеб», ни роли в Театре драмы им. А.С. Пушкина не спасли его как режиссера от подозрений в очернении советской действительности и в клевете на советскую молодежь. Фильм положили на полку, хотя своя публика умудрилась его посмотреть, и запрет только прибавил ему очков. Аналогично сложилась судьба экранизации вампиловской «Утиной охоты»: фильм отправили на полку по той же причине - отсутствие оптимизма и положительного героя. Действительно, на роли «наших современников» при всей своей разности явно не годились ни Зилов (Олег Даль), ни официант Дима (Геннадий Богачёв).

Однако обе ленты вошли в историю отечественного искусства - и благодаря блестящим актерским работам, и как серьезные свидетельства об эпохе 60-х.

Г.А. Товстоногов пригласил артиста в труппу БДТ именно потому, что театр нуждался в молодых героях, представления о которых резко расходились с общепринятыми. Как это позже сформулировал Владимир Рецептер:

Он так умеет слышать время,

Что время слушает его.

Этим умением - слышать время, а не временщиков - режиссер заразил и свою команду. В 1970-е годы закулисная жизнь театров (БДТ не был исключением) включала в себя, например, такой пункт, как «социалистическое соревнование», и артисты у себя в гримерках, ёрничая и фантазируя, сочиняли «социалистические обязательства» и сдавали листочки с текстами, написанными от руки, то ли в партком, то ли в профком. Не знаю, что писал (да и писал ли) мелким почерком Богачёв, а вот Андрей Толубеев, не столько негодуя, сколько развлекаясь, охотно делился той «пургой», которой регулярно пачкал бумагу. Жаловался, что никаких штампов не хватает. Это было что-то вроде: «создать образ положительного героя в двух спектаклях сезона», «принять участие в восьми шефских концертах» и т. д. и т. п. На сцене актеры отрешались от этого макулатурного творчества. Думаю, что Богачёв, как человек православный, вообще не вспоминал, пока не приходил час вновь заполнять какие-то анкеты и прочие пустые (во всех смыслах) бумажки.

В БДТ Геннадий Богачёв получил счастливую возможность отгородиться от повсеместного вранья. Ему повезло погрузиться в мир театра, о котором можно только мечтать. Вместо сталеваров, строителей БАМа и коммунизма он играл в спектаклях одного из лучших режиссеров страны в компании первых сюжетов российской сцены.

И оттого ему надолго хватило того запала, с которым артист пришел в главный театр своей жизни. Бывает, что энергия иссякает после громкого дебюта. Ну, еще в двух-трех ролях теплится. Богачёв сберег творческие силы - такой мощный был запас - до самого конца. Последнее, что он подарил родным подмосткам - это свой голос, который по сей день звучит в стенах БДТ. Внесценическая роль От автора объединила его с еще одним корифеем БДТ - Эдуардом Кочергиным: он озвучил великого художника в спектакле «Крещенные крестами». Автобиографической прозе сценографа нужен был именно такой голос. В нем не только интонационное родство с кочергинской манерой говорить и думать. В нем слышится человеческий опыт, годы испытаний, радости и страданий.

Он имел право говорить «от автора». Товстоногов относился к нему с отеческой нежностью как к своему крестнику. Называл «Геня». И позволил шаг за шагом пройти все ступени театрального бытия. В первом же сезоне была роль (пусть маленькая!) в легендарном «Короле Генрихе IV», в следующем - участие в абсурдистском спектакле «Тоот, другие и майор» и жестко реалистической интерпретации пьесы М. Рощина «Валентин и Валентина». За ними последовал князь Котэ Пантиашвили в «Хануме» - вот вам и молодой герой, положительный во всех отношениях. Здесь Богачёв умудрялся сохранять классическую серьезность, вести лирическую линию в условиях тотального водевильно-иронического праздника, в котором зажигали и дурачились мастера старшего поколения. С этой работы, которую артист назвал «Амаркордом товстоноговской жизни», начался их многолетний театральный роман. Уинкль в «Пиквикском клубе», Никита в «Жестоких играх», Мурзавецкий в «Волках и овцах», Васька Пепел в «На дне» - режиссер словно специально подбирал для артиста роли, каждая из которых открывала дарование Богачёва с новой стороны... «Жанр», «амплуа» - понятия, которые Товстоногов как режиссер и педагог отметал, вовлекая в этот процесс своих любимых соавторов.

Геннадий Богачёв был настоящим солистом ансамбля БДТ. Для него всегда находились опорные роли, что было - как сейчас кажется - легко. Богачёв, при видимой брутальности и «социальности», был столь пластичен, готов к перевоплощениям, что лихо погружался в любую театральную стихию. Он не был характерным актером, но был актером с характером. Миссию лица от автора, столь важную для театра, зачастую доверяли именно ему. Он подхватил эту роль, наверное, от Кирилла Лаврова, дополнив своим отношением к жизни, к героям, к проблемам, волновавшим театр и зрителей. А поскольку лирическое отношение к персонажам у него сочеталось с подлинной артистичностью, главные «месседжи» БДТ находили в нем интереснейшего интерпретатора. История БДТ в 1970-е - 2000-е годы - это и личная история артиста.

Она не прервалась с уходом Товстоногова. Она и при мастере не исчерпывалась постановками худрука.

С Сергеем Юрским они нашли друг друга в «Мольере». Захария Муаррон из булгаковской «Кабалы святош» (слава богу, эта работа увековечена в телеспектакле 1973 года «Хроника одной репетиции»), пожалуй, вершина этого союза. Товстоногов недаром ревновал своих актеров к Юрскому-режиссеру: в его компании они обретали иные интонации, большую свободу. Так и в Муарроне Геннадия Богачёва было не узнать. Менялись пластика, голос, манеры. Это был вроде бы узнаваемый тип Дон Жуана и обаятельного пройдохи, продажной твари, доносчика, достойного и презрения, и жалости. Но артист играл еще и драму бездарного актера, снедаемого завистью к таланту...

С Юрским связаны телевизионные дебюты Богачёва, где компания друзей (к Юрскому и Богачёву присоединились Наталья Тенякова, Григорий Гай, Михаил Данилов и Михаил Волков) развернулась во всю ширь своих трагикомических дарований. А началось все с «Младенцев в джунглях» - очаровательной версии рассказов О′ Генри. Ленинградский телевизионный театр, где в 1970-80-е годы подвизались все лучшие актерские и режиссерские силы города, открыл дорогу и на радио. Там голос актера звучит и сегодня: фонды постоянно подпитывают вещание радиоспектаклями, передачами для детей, литературными записями...

Еще одна эпоха жизни артиста связана с годами работы в БДТ Темура Чхеидзе. Его театру он был столь же необходим, как и театру Товстоногова. Незаурядный мужской характер Богачёва пригодился в «Салемских колдуньях», где он сыграл настоящего героя, сильную личность. Был отчаянно трагическим, обреченным Макбетом. Великим инквизитором в «Доне Карлосе» и Басмановым в «Борисе Годунове»... О годах юности напоминали свирепый «равнодушный красавец» Гектор Хэшебай в «Доме, где разбиваются сердца» по пьесе Б. Шоу и долгожданный ввод на роль Хлестакова. Его актер мог бы сыграть и двадцать лет назад. Но тогда за роль бились титаны - Олег Борисов и Олег Басилашвили, а в сторону молодого артиста, увы, никто и не смотрел. Однако со дня премьеры Богачёв с «Ревизором» не расставался: сначала был Растаковским, позже заменил Юрского в роли Осипа, а при возобновлении «Ревизора» в 1991 году сыграл главную партию. Его Хлестаков лишился юношеского пыла, зато был исполнен с мастерством подлинно товстоноговского актера. Он помнил уроки Товстоногова, знал, как надо «тянуть сквозное», и прочертил лейтмотив - тему страха - с полным пониманием того, что заложено в пьесе Гоголем.

Вступив в пору зрелости, Геннадий Богачёв оставался надежным партнером для ведущих артистов труппы, многообразно проявляя себя в дуэтах с Евгением Лебедевым, Владиславом Стржельчиком, Андреем Толубеевым, Алисой Фрейндлих, Светланой Крючковой, Еленой Поповой... В последние годы играть он стал меньше - и из-за плохого самочувствия, и из-за того (что греха таить), что театр менялся. «Крещенные крестами» в постановке Вениамина Фильштинского стали для артиста прощальным поклоном. Оттого его голос «от автора» звучал столь лирично: он говорил и от лица Кочергина, и от своего имени, а нам слышалось эхо золотого века Большого драматического театра.

Геннадия Петровича Богачёва не стало 25 апреля 2023 года. Народный артист России, увенчанный государственными наградами, «Золотыми Масками» и «Золотыми софитами», ушел из жизни вскоре после своего 78-летия. Отпели его в церкви Спаса Нерукотворного образа на Конюшенной - той, где отпевали Пушкина. Похоронили, согласно его желанию, рядом с родными, на Северном кладбище Санкт-Петербурга.

Фото из открытых источников в Интернете

Фотогалерея