"Изгнанники, скитальцы и поэты..." / "Леопольдштадт" в РАМТе

Выпуск №1-261/2023, Премьеры Москвы

Эту премьеру в Российском академическом молодежном театре с нетерпением ждали по давно сложившейся традиции - каждый спектакль Алексея Бородина приносит в жизнь разных поколений зрителей что-то необходимое именно сегодня, будь то пробуждение памяти, прикосновение к самым болевым точкам прошлого или настоящего, эмоциональный всплеск или мучительное разрешение мысли. А если спектакль поставлен по новой пьесе такого автора, как сэр Томас Стоппард, ожидание достигает почти точки кипения - они всегда влекут неожиданностью, новизной исследования темы, которая не ведает временных и географических границ, потому что центром ее всегда оказывается человек или человеческое сообщество, окруженное нередко враждебным миром.

И вспоминаются невольно строки из «Венка сонетов» Максимилиана Волошина.

Тому, кто зряч, но светом дня ослеп,
Тому, кто жив и брошен в темный склеп,
Кому земля - священный край изгнанья,

Кто видит сны и помнит имена, -
Тому в любви не радость встреч дана,
А темные восторги расставанья!

...

Кому земля - священный край изгнанья,
Того простор полей не веселит,
Но каждый шаг, но каждый миг таит
Иных миров в себе напоминанья.

Эти иные миры, ни в чем не утратившие горькой сладости необходимых напоминаний и неизбывного ощущения собственной причастности ко всему, что происходило почти век назад и продолжается в неизменившейся по своей сути трагической жестокости - пронизывают насквозь атмосферу спектакля «Леопольдштадт».

Томас Стоппард написал пьесу о своих корнях, о которых узнал уже будучи юношей в середине 50-х годов прошлого столетия и был потрясен неожиданным открытием. Алексей Бородин - личность глубокой корневой памяти о далеких предках, прочитал и поставил «Леопольдштадт» не как проблему еврейского вопроса с то вздымающимися, то угасающими на время по всему миру волнами антисемитизма, а как трагедию лишь одного из меньшинств, которому суждено становиться предметом травли зомбированного большинства. Ведь это так просто - искать истоки вины всех бед в тех, кто рассеян по миру и ассимилировался в «твоей стране», не принадлежа к коренной нации!..

А значит - режиссер и театр избрали одну из важнейших вечных проблем. Обратились к своим зрителям не с ярким политическим воззванием, а с призывом задуматься о том, о чем в интервью Алексея Владимировича Бородина в буклете к спектаклю (составленном тщательно, с историческими фактами, генеалогическим древом семьи Мерц, «культурным кодом» Вены первой половины ХХ века, словариком еврейского лексикона) сказано просто и ясно: «Да, я воспринимаю эту трагедию как трагедию меньшинства - людей, которые не встраиваются в систему... Но как только мы начинаем воспринимать жизнь как невозможность достижения цели и при этом не перестаем к ней двигаться - наступает максимальная честность перед собой. Да, я хорошо понимаю утопичность сохранения себя как личности сегодня. Но это не перестает быть моей ежедневной задачей».

Поначалу кажется, что Стоппард создал семейную хронику в духе замечательных традиций «Будденброков» Томаса Манна, «Саги о Форсайтах» Джона Голсуорси, «Мелкого снега» Дзюнъитиро Танидзаки и других мировых образцов подобного жанра, привлекающих плавным течением повседневной жизни, тщательностью портретных и психологических характеристик каждого персонажа, неизбежной сменой эпох, каждая из которых несет в себе неразличимое до поры до времени драматическое начало. Читаешь впервые - и почти не задумываешься о том, насколько трагический финал ожидает впереди. Так и в спектакле: под светлую и чистую мелодию (композитор - талантливый артист труппы РАМТа Александр Девятьяров) движется по сцене плотно заставленный мебелью круг, заполненный взрослыми нескольких поколений и детьми - в канун Рождества каждый занят чем-то своим, все приветливы, улыбчивы, беззвучно разговаривают, вешают на елку последние украшения, дружно готовятся к празднику. Большая еврейская семья, в которой празднования Рождества и Пейсах почти равнозначны - слишком долгие годы живут они в Вене; владелец мануфактурной фабрики Герман Мерц (блистательно играет его Евгений Редько) даже прошел обряд крещения, хотя и продолжает уважать и соблюдать иудейские традиции и обычаи. Остальные многочисленные члены семьи, кажется, вообще не задумываются над вопросами вероисповедания, значительно важнее для них - корни, из которых пророс этот клан, ассимилировавшийся пусть и в традиционно еврейском квартале, но в центре Европы.

Они все такие естественные, живые, привлекательные в своих философских диалогах и привычной семейной суете, что кажутся близкими знакомыми: красиво и благородно состарившаяся мать и бабушка семейства Эмилия Мерц (Лариса Гребенщикова), жена Германа Гретль (Виктория Тиханская), чей портрет любящий муж заказал самому Климту; сестра Германа Ева (Анна Тараторкина), ее муж Людвиг (Александр Доронин), бесчисленные двоюродные представители этого клана и их подрастающее потомство, что в степень родства перестаешь вдумываться. Потому что они одно целое, эти люди, каждый из которых, независимо от небольшой или маленькой роли, непременно наделен запоминающимся характером, как Вильма (Янина Соколовская) или Эрнст (Александр Гришин), Ханна (Дарья Семенова) или Якоб (Дмитрий Кривощапов), Нелли (Александра Розовская) или Роза (Мария Рыщенкова), Салли (Анна Дворжецкая) или Натан (Александр Девятьяров)...

Перечислить всех невозможно даже при желании. А если еще прибавить к этому списку очаровательных детей, ведущих себя на подмостках с поражающей естественностью проявления всех эмоций, текст грозит превратиться в длинный перечень...

Начинается действие в 1899 году, меняется век и несет в себе нечто новое, непредсказуемое. Впрочем, настолько ли непредсказуемое? Намеком очень сильным и выразительным стала поистине выдающаяся сценография (последняя в его жизни!) уникального художника Станислава Бенедиктова, завершенная друзьями-художниками Виктором Архиповым и Лилией Баишевой (художник по свету Нарек Туманян): действенный круг сцены «дублируется» кругом под колосниками - но его черед наступит не сразу. При первой же временной смене (следующий маркер - 1900-й) верхний круг начинает двигаться, но в противоположном нижнему направлении, словно равнодушное к мирским радостям и тяготам Время будет всегда течь по своим собственным законам. И так будет происходить, когда 1900-й сменится 1924-м, затем 1938-м и, наконец, 1955-м. Круг продолжит столь же механически, бездушно вращаться, когда на нижнем будет меняться абсолютно всё, а он постепенно станет пустеть: изменит любящему мужу Гретль, а ее любовник-немец откажет Герману в дуэли, поскольку не может драться с евреем, «не имеющем чести», как все представители этой нации; вернется с Первой мировой войны инвалидом сын Германа и Гретль Якоб; придет «ночь Хрустальных ножей», когда оставшихся членов некогда большого клана будут изгонять из дома; когда наступит день прозрения для автобиографического героя повествования - мальчика Лео (Иван Юров), родители которого успели убежать из страны. После гибели мужа Нелли вышла замуж за англичанина и вырастила сына, утаив от него родословную. Приехав по делам в Вену, семнадцатилетний юноша узнал от двух оставшихся в живых родственников, Розы и Натана, о своих корнях, об истории семьи, о пережитом всеми и гибели каждого.

Невозможно представить себе потрясение, испытанное юным Томасом Стоппардом, как невыносимо задуматься над тем, какой непосильный груз нес он в себе эти долгие десятилетия, пока не написал «Леопольдштадт»... Ведь все это жило в нем, пробуждаясь время от времени. И если оглянуться на те его произведения, что давно знакомы нам, эти «отзвуки» услышатся и отзовутся протяжным, тревожным звуком и в таких широко известных в России пьесах, как «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», «Входит свободный человек», и, благодаря спектаклям РАМТа, «Берег утопии», «Проблема».

Алексей Бородин вновь наполнил свое отточенное профессиональное мастерство уверенностью в незыблемых законах психологического театра, который взывает к необходимости напряженного осмысления уроков прошлого и коренной основы своего собственного прошлого, без чего ни для кого невозможно будущее. А порой - не просто взывает, а взрывает, потому что наше настоящее - это нравственное осознание прошлого и моральный смысл будущего.

Может быть, это изменит хотя бы что-то в равнодушном ходе Времени?

А пока... снова вспоминается Максимилиан Волошин:

Грааль скорбей несем по миру мы -
Изгнанники, скитальцы и поэты!

Но если все мы в этом мире «изгнанники и скитальцы», то поэтами стали для нас Томас Стоппард, Алексей Бородин, Станислав Бенедиктов и все, кто занят в этом очень трудном и прекрасном спектакле...

Фото с официального сайта РАМТа

Фотогалерея