Герман Михайлович Дубасов...

Выпуск №1-121/2009, Скорбная весть

Герман Михайлович Дубасов... Мы познакомились в середине 50-х годов. Герман служил редактором в издательстве «Искусство», что размещалось в глубине двора на Цветном бульваре. Не знаю, каким образом, но к нему поступила пьеса из Якутии, которую кто-то просил обязательно издать. Фамилию автора я не помню, а название отлично сохранилось в памяти: «Кузнец Кукюр», трагедия в семи (7!) актах. Герман обратился ко мне с просьбой отредактировать пьесу. Я по неопытности стал все переписывать, но потом понял, что сделать из этого материала что-то удобоваримое совершенно невозможно, и честно сказал об этом Дубасову. Другой бы отругал меня, но Герман Михайлович поступил иначе: он счел нужным оплатить мой сизифов труд, пусть скромной суммой, но все же это были какие-то деньги.

Через некоторое время Дубасов возглавил отдел искусства во вновь созданной газете «Литература и жизнь» и пригласил меня к сотрудничеству в качестве критика.

Правда, в этой редакции он прослужил всего год или два, а потом перешел в журнал «Театр», где стал заместителем главного редактора. Через несколько лет Герман Михайлович переходит в издательство «Искусство», но теперь уже в качестве заместителя главного редактора, а оттуда — в газету «Советская культура», где он много лет был первым заместителем главного редактора.

Другими словами, я знал Германа Михайловича более полувека и могу сказать, что куда бы он ни переходил, он всегда оставался верен себе. Дубасов был чужд суетности, не любил показухи, но мог в любую минуту без лишних слов вступиться за правое дело, если только считал его правым.

Среди многих моих коллег Герман Михайлович Дубасов отличался особым чувством человеческого достоинства. Оно было, пожалуй, главным его украшением. Хотя, конечно, надо принять во внимание и собственно творческий вклад Дубасова-критика, Дубасова-редактора, Дубасова — активного участника художественного процесса.

Он ушел из жизни, никого не обременив своим недугом. Впрочем, и жил он, стараясь никого ничем не обремнять. Такие люди украшают нашу жизнь, и потому уход их всегда воспринимается особенно болезненно. Вечная ему память!