"Не переживай, всё переживем" / Творческая лаборатория современной режиссуры в Русском драматическом театре Республики Башкортостан

Выпуск №6-266/2024, Лаборатория

22 января в рамках Творческой лаборатории современной режиссуры в Русском драматическом театре Республики Башкортостан прошли показы трех эскизов драматургического альманаха «Уфа, я люблю тебя!». Тематические истории были разделены на три блока: «Первый подход», «Я - Уфа» и «Оленькин цветочек», главным героем которых стал город.

Проспект 25 Октября

Путешествие в театральную Уфу, сочиненное режиссером первого эскиза Ленарой Гадельшиной, начиналось в театральном коридоре Русской драмы. Ведущая (Софья Венедиктова) «на входе» выдавала пришедшим два квадрата: розовый и зеленый, и предлагала вспомнить или узнать свой город. На город можно было посмотреть по-разному, например, при помощи игры с официальной статистикой башстата и простого голосования.

- Правда ли, что Уфа занимает в России четвертое место по количеству солнечных дней?

- Правда ли, что самая короткая улица в Уфе - это улица Свидерского?

- Правда ли, что самая старая улица в Уфе - Посадская?

Преодолев краеведческие дебри и осознав себя не как массу, случайно сбитую в театральный студень, а как структурированную на «своих» и «приезжих» городскую среду, зритель отправлялся в камерный зал, где его ждали актеры. Ведущий (Руслан Катерничук) помогал гостям расположиться на «выписанных» местах и параллельно рассказывал небольшую театральную историю, уходящую корнями в годы войны и эвакуации. Уточняя у публики, удобно ли ей, не жесткие ли стулья, актер просил зрительницу на четвертом ряду пятом месте прочитать письмо, переданное ей из Ленинграда. А все дело в том, что во время Великой Отечественной войны в Уфе по этому адресу: улица Гоголя 58, получали письма «театралы». Но не те, что сегодня сидят в зрительском кресле, а эвакуированные из блокадного Ленинграда рабочие завода «Гидравлика», ютившиеся в здании Русского драматического театра. И за каждым из проживающих было закреплено кресло в зрительном зале для получения корреспонденции.

А еще одно кресло, в густо заполненном «доме», намеренно пустовало. И связано это было совсем с другой историей. Дело в том, что именно на нем из года в год смотрел все спектакли художественный руководитель театра Михаил Исаакович Рабинович.

Незамедлительно под аккомпанемент любимой мелодии худрука две молодые актрисы (Дарья Филиппова и Софья Венедиктова) от классики театральных историй изящно переходили к классике жанровой: споре народного и академического танца. Можно сказать, что именно в этой пластической миниатюре о постановке рук и ног; разговоре о костюме и шаге зарождалась драматургия: спор монументального и природного стиля или - диалог культур в билингвальном, многонациональном городе. Опираясь на ключевые фигуры уфимской хореографической школы (Фази Гаскарова и Рудольфа Нуриева), актрисы и режиссер сплетали в тугую косу смысла антропологическую схожесть и уникальность спрятанных под пеленой времени и этнографии явлений. Так из воображаемого сундука истории вылетело три лирических героини: француженка (Аня Коренько), с «башкирским амуром» и вбитой в корсет в районе сердца стрелой Купидона; деревенская лошадь (Ольга Лукьянова), выменянная хозяином после битвы; фрейлина (Анастасия Сидоренко) с уфимскими корнями и снами о жидком золоте (мёде). Словно по мановению волшебной палочки, счастливая троица влюбленных в пространство героинь оказывалась в городе своих снов: современной Уфе, наполненной музыкой и стихами. В этом витиеватом путешествии они встречали женщину-поэта в платке, вокалистку Анниту Газзатуллину; по-новому знакомились с пространством города и зрительного зала под ее песню о том, что как бы там ни было, все будет хорошо.

Планета детства

Сюжет второго эскиза строился вокруг погружения на батискафе в «режим детства». Режиссер Ксения Пещик придумывала игру, в которой пятеро актеров (Николай Рихтер, Айгуль Шакирова, Анна Асабина, Вадим Магасумов) вспоминали себя маленькими, отталкиваясь от деталей и предметов городской среды. Так, внезапно и точно пересекаясь с первым эскизом, актриса Айгуль Шакирова начинала путешествие фразой: «Я белая Волга, которая мчит по проспекту 25 Октября с женщиной и маленьким свертком в руках». От машин, домов и деревьев артисты уходили к истокам театра и театральности в себе, игре как таковой и начинали открыто вспоминать «классики», «фишки», «уголки»; любовь и смерть; наконец, самые счастливые моменты в жизни, связанные с прогулкой на широких папиных плечах. Все эти рассказы складывались в череду уверенных, последовательных монологов, не лишенных шероховатости, местами нарочитой лиричности, иногда - угловатости, но точно наполненных запахами и звуками Уфы, которой уже нет. Уфы музея детских воспоминаний. Уфы ХХ века.

Уфа ХIХ века

Продолжая путешествие на машине времени в «Уфууу», в третьем эскизе зрители лаборатории переносились в ХIХ век, в Уфу литературоцентричную, поэтичную и академичную. И в этот момент рассказывали историю широко известную каждому уфимцу, но малознакомую «чужакам». Двигались от общего к частному. Ни для кого не секрет, что одной из самых распространенных авторских сказок на русском языке совершенно точно является «Аленький цветочек» Сергея Тимофеевича Аксакова. Но мало кто из читателей знает, каково было его продолжение в долгой истории семьи и рода Аксаковых. И как простая сказка, подаренная любимой внучке Оленьке, стала метафорой всей ее будущей жизни. А все дело в том, что судьба аксаковской семьи корнями была вплетена в город и дух Уфы ХIХ века. Сын русского писателя, Григорий Сергеевич был уфимский и самарский губернатор, тайный советник. А его прекрасная супруга Софья Александровна стала одним из инициаторов создания в 1861 году театра. Но даже не этот сюжет стал плотью и кровью карандашной инсценировки Тимура Гарипова. Поводом к диалогу со зрителем и читателем стал сюжет бурной любви внучки Оленьки и ссыльного поляка, графа Александра Биспинга. Недолгие счастливые отношения молодой пары, будущей, как казалось тогда родителям и уфимцам, семейной четы, закончились таинственным самоубийством/убийством жениха в номере петербургского «Гранд-Отеля». Революция, обнищание рода, но и выбор участи хранителя, последовавший за этой личной трагедией, определил судьбу Ольги. А ее «Аленьким цветочком» до последнего дня оставался уникальный архив русского литератора, собранный из альбомов, писем, корреспонденции, черновиков и воспоминаний.

Режиссерский эскиз Ильсура Казакбаева «Оленькин цветочек» собирался вокруг семейного стола, заполненного книгами и небрежно разбросанными листками бумаги. Зрелая Ольга (Валентина Гринькова) просыпалась от резкого хлопка двери. Незваный гость, представитель волисполкома Сырмягин (Григорий Николаев) приходил «изымать избытки», после чего героиня снова погружалась в сон, в котором как в зеркале отражалось ее прошлое. Во второй сцене маленькая Оленька обнимала любимого дедушку (Олег Шумилов); готовилась к благотворительному концерту с мамой и папой (Олеся Шибко, Тимур Гарипов); юная Ольга (Дарья Толканева) кокетничала с молодым учителем иностранных языков Биспингом (Александр Троицкий). Вся жизнь как один миг пролетала «под розовым абажуром надежд и чаяний», мизансценически явленных в виде калейдоскопа семейных фотографий, словно растворенных в метели времени.

Наверное, по праву четвертой частью уфимской трилогии о городе стало обсуждение: реакция зрителей, готовых продолжать диалог, собирать и приносить свои собственные сюжеты, быть маленькими, большими, жить и любить разную Уфу. А это - то самое немногое, что может дать сегодня театр человеку: от сердца к сердцу сквозь века.

Фото Булата ГАЙНЕТДИНОВА

Фотогалерея