Школу мы не потеряли / Международный молодежный конкурс балета «Гран При Надежд»

Выпуск №7-267/2024, Мир музыки

В Москве прошел первый Международный молодежный конкурс балета «Гран При Надежд», организованный Международной федерацией балетных конкурсов, Московским областным театром «Русский балет» и Благотворительным фондом Вячеслава Гордеева. Цель конкурса, по словам его художественного руководителя и председателя жюри народного артиста СССР В. Гордеева, - «дополнительная возможность творческой молодежи проявить себя; корифеям балетного искусства профессионально содействовать молодым талантам на пути их творческого становления». Помимо артистов, в конкурсе принимали участие и хореографы, создатели «пластического» текста - дар редкий и потому особо ценимый в балетной среде.

В этой связи особый интерес вызвала встреча за круглым столом, темой которой стала «Роль конкурсов в формировании индивидуальности артиста балета». Предмет обсуждения далеко не праздный, поскольку в этом году будет отмечаться 60-летний юбилей балетных конкурсов. Среди авторитетных членов жюри, пожалуй, лишь один - Бат Эрдене Удвал (США) - высказался прямо, без обиняков о том, что его тревожит потеря у молодых той окрыленности танца, что была свойственна советскому балету, преемнику великих традиций русского («душой исполненный полет», по классической формуле Пушкина). Погоня за виртуозностью в ущерб содержательности танца, подражание западному стилю холодной демонстрации техники до добра не доведет. Это - абсолютно верное замечание, тем более что прозвучало оно из уст выпускника Пермского хореографического училища, получившего в 1993 году на Московском международном конкурсе артистов балета серебряную медаль.

Увиденное на конкурсе подтвердило справедливость этого мнения. Хорошо обученные молодые артисты были в массе своей похожи один на другого, отличаясь лишь цветом костюмов (при минимальном разнообразии конкурсных номеров). И вот тут подспудно возникла еще одна проблема: точность исполнения вариаций и па де де, сочиненных классиками хореографии - М. Петипа, А. Горским, В. Вайноненом. Оказывается, и здесь положение достаточно тревожное. На эту мысль навела случайная встреча с молодой парой, выступавшей в па де де из «Талисмана» Р. Дриго. Выпускники Вагановской академии (цитадели классического танца) были сняты с I тура! Я едва могла поверить этому, глядя в их опечаленные лица, и за разъяснениями обратилась к Ю.В. Васюченко, в прошлом одному из премьеров Большого театра. «Ребята хорошие, но тут виноват их педагог-репетитор, допустивший изменения в хореографии Петипа. Одно дело, если объявлено, что это - редакция такого-то (например, Ю. Бурлаки, тонкого реставратора, буквально ошеломившего театральный мир восстановлением балета «Катарина, дочь разбойника» в Красноярске), и совсем другое, когда под видом хореографии незабвенного Петипа предлагают некий суррогат, меняющий стиль произведения вставками, которые, по мнению исполнителей и их репетитора, будут смотреться более выигрышно, а на деле выглядят некими «заплатами» на художественной ткани мастера».

В целом конкурс оставил хорошее впечатление, подтвердив главное: школу мы не потеряли, молодые артисты выучены основательно, и подтверждением тому стало выступление лауреатов на гала-концерте, проходившем (символический знак!) рядом с Большим театром, на сцене Российского академического молодежного театра. Особенно запомнились двое: Иван Сорокин, идеально исполнивший вариацию Дезире из «Спящей красавицы», и заслуженно завоевавший Гран-при конкурса, а также Сергей Букатин, станцевавший вариацию из «Пахиты» так, что зрителям был явлен характер блестящего бретёра, свободно чувствующего себя как на поле брани, так и на паркете бального зала: то было действительно выступление артиста, создавшего в минутной вариации образ, а не просто демонстрация виртуозного танца.

Что же касается конкурса хореографов, то здесь ситуация почти плачевная. Еще в начале ХХ века «вождь московского балета» В.Д. Тихомиров считал: «Балет требует мыслей, мыслей и мыслей». Удручающее «безмыслие» современных хореографов действовало почти так же угнетающе, как те потемки во время демонстрации их опусов (в отличие от залитой светом сцены при исполнении классики). Претенциозные названия номеров («Притяжение», «Сутульный роман», «Деметра. Зима 1942» и прочие) никак не были связаны с тем ползанием по сцене и друг под другом, внезапными взмахами ног и рук, конвульсиями тела, выдаваемыми за нечто глобальное, не подвластное внятному объяснению. Среди этого телесного косноязычия выделился лишь один номер, вызвавший сочувственный отклик зала: работа Павла Мазуркевича на музыку Ж. Бреля «1000 тактов в минуту», исполненные Елизаветой Мазуркевич и Ринатом Ханджяном. Молниеносным фейерверком вспыхнул голос фантастического Жака Бреля, прозванного остроумными парижанами «месье сто тысяч вольт», и начался головокружительно-упоительный вальс, убыстряющийся с каждым мгновением до сумасшедшей скорости, втягивающий в себя, как в водоворот. Это было исполнено по-французски броско, празднично, неотразимо, будто сам бурлящий Монмартр ворвался в зал, уже почти сомлевший от череды образцов современной хореографии.

Именно этот эпизод и подсказал выход из сложившейся ситуации, подтвержденный выступлениями группы исполнителей народно-сценического танца. Вот где царили увлеченность пляской-игрой, разнообразие характеров, представленных в танце, и та виртуозность, что идет от полноты сердца - «да как выдумает что-то, что и высказать нельзя». Если классика поражает чистотой академической формы, то характерный танец волнует неподдельностью чувства, выраженного с почти стихийной силой самой жизни. Вот этому умению - сохранить чувство-мысль с формой его подачи - и следует учиться у жизни и мастеров хореографии прошлого.

Такие размышления возбудил этот первый конкурс юбилейного года.

Фотогалерея