В их глазах еще нет страха/VI Фестиваль искусств «Балтийские сезоны»

Выпуск № 2-122/2009, Фестивали

В их глазах еще нет страха/VI Фестиваль искусств «Балтийские сезоны»

 

Программа студенческих спектаклей ведущих театральных вузов России «Будущее театра» появилась на фестивале искусств «Балтийские сезоны» три года назад. О том, чтобы она отпочковалась и стала самостоятельным фестивалем, речи пока не идет, но генеральный продюсер и художественный руководитель фестиваля Давид Смелянский постоянно подчеркивает архиважность и необходимость «студенческой» составляющей «Балтийских сезонов».

В первый же год в программе «Будущее театра» появился класс-концерт мастерской К.А.Райкина в Школе-студии МХАТ «Будущие летчики», собранный из студенческих этюдов еще на первом курсе. В 2008 году ученики Константина Аркадьевича привезли «Не все коту масленица» с участием самого учителя. И, наконец, в нынешнем году теперь уже выпускники показали на «Балтийских сезонах» шесть из десяти созданных за период обучения спектаклей и назвали эту программу «Плоды просвещения». Кстати, десять работ за 4 года — беспрецедентно много, сам К.А.Райкин называет этот свой курс особенным. Одновременно в фойе Музыкального театра на Бассейной, где шесть вечеров подряд шли спектакли, развернулась выставка работ молодых театральных художников, выпускников и студентов мастерской Алексея Кондратьева и Виктора Шилькрота. А «Плоды просвещения» начались с класс-концерта «Будущие летчики».

...Вечерний автобус. Девушка лет двадцати, не обращая внимания на народ, почти рыдает в мобильный: «…Я поеду за тобой хоть на край света, я брошу учебу, брошу карьеру, я собачкой буду бегать за тобой! Я виновата, дай мне шанс, если ты любишь или любил когда-нибудь…» Полный пожилой мужчина в очках и с портфелем, сидящий рядом, недоуменно поглядывает на нее: мол, не при всех же. А ей наплевать – она пытается вернуть любовь, о которой – она в этом уверена – к своим двадцати годам знает абсолютно все…

Каким-то образом эта сценка наложилась на только что отсмотренный мною спектакль курса К.А.Райкина, с которого я возвращалась в этом автобусе. И подумала, что вот точно так же и они, юные боги сцены, думают, что знают про театр все. На самом же деле пока — лишь про то, как правильно его чувствовать, ведь самое полное и сильное чувствование доступно только молодым. А потом приходит мастерство — ни к сожалению, ни к счастью, просто приходит. Но именно сейчас, по завершении обучения и в начале серьезной взрослой карьеры, они как никогда профессионально чисты и искренни. Упаси их Господь от дешевых сериалов и прозябания во «втором эшелоне» провинциального театра без жизни. Хотя, как говорит один из их учителей, доцент кафедры актерского мастерства Школы-студии МХАТ Алексей Гуськов, уберечь от «мыла» и «попсы» невозможно, такова сегодняшняя жизнь, главная задача педагогов — задать студентам определенную систему координат, которая не даст им сбиться с курса.

В их глазах пока еще нет страха, им не знакомо слово «штамп», они пока еще умеют на сцене жить, а не проживать. Они дерзки, непредсказуемы, излишне самоуверенны, иногда угловаты, иногда очень точно пластичны, но всегда запредельно эротичны – как животные, будто бы обладающие властью сдерживать себя. Но все рвется наружу – со слюной и потом, разбрызгиваемыми в воздухе сцены, со взрывами сценической пыли – и все это в свете рампы делает свою сценографию.

Честно скажу, я не очень расстроилась, что не досталось места в первых рядах. Осенью прошлого года на спектакле «Человеческий детеныш» курса Руслана Кудашова в СПбГАТИ мы с подругой сидели в первом, причем приставном, ряду – то есть прямо перед сценой. И нас просто, что называется, «накрыло» этим мощным молодым энергетическим напором. Они ведь, в силу своей молодости, еще не имеют большого опыта «перекидывания через рампу», им кажется, что театром должно быть все вокруг. Как говорит Константин Аркадьевич, рядом с ними молодеешь и скидываешь годы, но нужно быть осторожным — как с детьми или с животными.

Про первый ряд я вспомнила на спектакле Школы-студии МХАТ «Стравинский. Игры». Кто видел – тот поймет. Режиссер-педагог Алла Сигалова вместе со своими учениками средствами хореографии рассказывает драматическую историю любви, непонятости и отверженности — а начинается все с игр. Главную партию ведет Казимир Лиске в паре с Еленой Дудиной — пожалуй, самый танцевально одаренный дуэт на курсе, в этом смысле они кажутся созданными друг для друга. В чем убеждают и их работы, показанные в класс-концерте «Поем и танцуем». Неотрывно глядя на пару, под Астора Пьяццоллу вытворяющую на сцене нечто невообразимое, вдруг замечаю, что не слышно щелканья фотокамер. Оборачиваюсь — работающие рядом со мной фотографы опустили камеры и, замерев, наблюдают за танго...

В спектакле «Стравинский. Игры» хорошо все: драматургия конкретна, страсти накалены до предела, дыхание и слезы проникают в музыку и остаются там, видимо, на законных правах, а сложные поддержки выполняют все участники спектакля, с запозданием вторя главной паре. Здесь Казимир демонстрирует не только свои хореографические умения, но и драматический дар, а в «Поем и танцуем» – еще и хорошие вокальные данные. Это один из двух американских выпускников этого курса, о втором – Одине Байроне — чуть позже. Кстати, оба получили музыкально-драматическое образование на родине, после чего поступили на курс К.А.Райкина. Играют в актерской музыкальной группе «Dr.Lektor»: Один Байрон – на скрипке, Казимир Лиске — на ударных...

Чтобы все было взаимопроникаемо и их сумасшедшая энергетика как-то «дружила» с миром вещей, молодые артисты создают свое пространство сами. Кажется, для них это гораздо естественнее, чем подчиниться жесткой воле сценографа. И режиссеры-педагоги дают им почувствовать эту свободу.

Пространство создается из различных универсальных штук. Например, в «Валенсианских безумцах» (режиссер-педагог Елена Бутенко-Райкина) – из восьми канатов и двух крупноячеистых сетей, которые в зависимости от нужды становятся качелями, ложем, лестницей, решеткой на окнах дурдома, оградой сада – или просто подспорьем в выражении чувств. Сеть – не ткань, она груба, но в то же время легка и прозрачна. Поэтому так естественно, что финальная сцена с объяснениями якобы убитого принца играется в своеобразном гамаке, натянутом через всю сцену. Грех было не показать их обезьянье умение справляться со всеми этими канатами и сетями! Умение естественное для них – в силу их молодости и переизбытка силы и чувственности.

Или в «Гамлете» (режиссер-педагог Марина Брусникина) – разноуровневые ступени-подиумы, зеркальные с испода. Они выполняют роль архитектурных особенностей замка Эльсинор, возвышения для трона, зеркального интерьера покоев королевы-матери, а отвинченная Гамлетом ножка одного из подиумов становится орудием убийства Полония. Очень красивое и «многофункциональное» решение — раскрытое, расхристанное пианино. Звуки, как бы направляющие ход действия, извлекаются из него различными способами — простым наигрышем или нажатием на клавишу, ударом по клавишам или струнам, несмелым касанием, криком, обращенным внутрь инструмента и превратившимся в струнное эхо – голос самого пианино, вынужденного показывать всем свое нутро, свою боль и свой стыд. Совсем как Гамлет.

Один Байрон в этой роли невинен — и порочен, трогателен — и циничен. Его Гамлет — сомневающийся, мятущийся, предающий, кающийся, не умеющий справиться ни с мерзостью ситуации, ни со своей неспособностью эту мерзость искоренить. Его Гамлет — человек рода, рода хоть и умирающего, но, по крайней мере, с вопросом на устах: почему? Рода, ищущего (в том же Гамлете) спасения в смерти. Не она ли это — женщина в открытом черном шелковом платье, молчаливо передвигающаяся по сцене или неподвижно сидящая в уголке? Или это та, что призвана быть хранителем, но всего лишь наблюдает? А в черном — потому что в Датском королевстве все ангелы черны.

Женщина заговорит только в конце спектакля: раскрыв книгу, она начнет зачитывать финальную сцену, затем к ней присоединятся и все остальные, выстроившись в колонну на сдвинутых подиумах. Какая радость, что через такой «антитеатральный» подход к финалу удалось избежать даже намека на пафос. Спектакль получился очень стильным, выдержанным и ровным. За три с половиной часа, которые он идет, простительны были бы какие-либо несогласованности и нестыковки. Но лично я их не заметила, хотя, может быть, они и имели место: каюсь, почти всем моим профессиональным, человеческим и женским вниманием завладел, безусловно, Один Байрон. Кстати, за Гамлета он получил «Золотой лист 2009» в номинации «Лучшая мужская роль» – премию, учрежденную специально для выпускников театральных и кинематографических вузов столицы. Кроме того, молодого актера, воспитанного американской и русской театральными школами, пригласили сразу пять московских театров, в том числе и «Сатирикон», а «За успешное постижение профессии актера» Один Байрон был награжден Дипломом СТД РФ имени М.И.Царева.

Помимо Гамлета, в этом спектакле есть и другие работы, достойные похвал. Сверхубедительна в роли Офелии Евгения Абрамова, и ее безумие не примитивно, а с массой каких-то неуловимых подтекстов, не предназначенных для проговаривания, существующих в других измерениях. Павел Чукреев не пытается играть братьев-королей как противоположности, и правильно делает — они ведь близнецы, и эта линия стремится к отдельной трагедии, да и люди в ту эпоху были намного целостнее. И все же Клавдий жесток и коварен, а отец является принцу Датскому в образе, как предполагается, невинно осужденного зека в рваной ушанке и заношенной телогрейке. Смерть для него – категория не физическая, а прежде всего, попрание прав — права на трон и права на женщину. Он передает сыну зажигалку как символ отмщения, но Гамлет существует на границе света и тьмы и не в силах изменить ход вещей.

В нынешнем году премия «Золотой лист» отметила и еще двух выпускников курса К.А.Райкина — Никиту Ефремова за роль Чацкого в «Горе от ума» (режиссер-педагог Виктор Рыжаков) и Анну Селедец за роль Мэй в дипломном спектакле «Безумие любви», поставленном Алексеем Гуськовым. Сэм Шеппард в версии курса К.А.Райкина был также показан как «плод просвещения» в программе «Будущее театра» на фестивале «Балтийские сезоны».

Мэй (Анна Селедец) и Эдди (Один Байрон) — безумные дети своего одного безумного отца и двух безумных матерей. Отец жил на две семьи, и женщины не подозревали о существовании друг друга. А его детей, в свою очередь, не подозревавших о том, что они сводные брат и сестра, угораздило влюбиться друг в друга. Да так сильно, что даже когда все раскрылось, причем при трагических обстоятельствах, это их не остановило. Но изломало и их судьбу, и их любовь.

Безумная любовь, замешанная на кровосмешении и убийстве. Безумный папаша (Павел Чукреев) в пижаме в цветочек, который таскает с собой старенького плюшевого мишку, ведет то с дочерью, то с сыном ностальгические беседы об их детстве, путая имена их матерей, и иногда вспоминает о том, что на самом деле женщиной его мечты была Мэрилин Монро. Безумный Эдди, вечно сбегающий от Мэй и вечно к ней возвращающийся. Абсолютно не безумный садовник Мартин с зеленой лейкой, для которого нет вопроса: бить или не бить? И Мэй, которая нужна им всем как защита от их безумия или, наоборот, быдловатой нормальности. И так естественно было увидеть Анну Селедец в класс-концерте «Поем и танцуем» в сольном танце под музыку Бьорк. Потому что ее Мэй просто обязана танцевать под Бьорк.

В финале Эдди все-таки уходит. Уходит, чтобы возвратиться, быть спущенным с лестницы Мартином, снова уйти, снова возвратиться и т.д. Безумная любовь никогда не сублимируется. Впрочем, когда она разумна — любовь ли это?

Восьмерых из двадцати пяти выпускников этого курса Константин Аркадьевич пригласил к себе в театр «Сатирикон». Среди них, помимо упомянутых Одина Байрона, Анны Селедец и Павла Чукреева, также Елизавета Мартинес Карденас, молодая актриса с самобытным комедийным даром, слегка резковатой пластикой и голосом, рожденным для спиричуэллса, а также латинский красавчик Роман Матюнин, сыгравший главную роль в «Валенсианских безумцах». Спектакль по комедии Лопе де Веги поставлен режиссером-педагогом Еленой Бутенко-Райкиной в лучших традициях вахтанговской школы, создан, прежде всего, для наслаждения и с какой-то лихостью и нескрываемым удовольствием сыгран молодыми артистами.

В заключительный вечер «Плодов просвещения» выпускники курса К.А.Райкина показали феерический класс-концерт «Поем и танцуем» – выпускные экзамены по танцу и вокалу.

Таким образом, программа «Будущее театра» на «Балтийских сезонах» нынешнего года финишировала мощно и красиво — и в последний вечер над Калининградом разразилась необыкновенно сильная гроза, с оглушительным громом, раскалывающими небо молниями и стеной дождя...

Между тем, Константин Аркадьевич Райкин уже набрал новый курс...

Фото с сайта Школы-студии МХАТ

Фото Дениса Туголукова

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.