Первые шаги "Ужасного ребенка"/ Ульяновский театр-студия "Enfant terrible"

Выпуск 3-123/2009, Портрет театра

Ульяновский театр-студия “Enfant Terrible” («Ужасный ребенок») считает днем своего рождения 27 марта 2008 года, когда в рамках областного фестиваля «Лицедей-2008» этот небольшой коллектив впервые сыграл спектакль «Трижды три» по пьесе Жака Жуе «Трижды три желания, или Умение загадывать».

Фестивальное жюри, почти не колеблясь, признало эту работу победителем в номинации «Лучший спектакль». Околоавангардная, камерная и неправдоподобно дешевая (около 400 долларов) постановка в глазах жюри затмила солидную работу «большого» театра – Ульяновского драматического. Возможно, сработал эффект новизны: родился театр, да еще вследствие травматичного раскола в другом театре, кучка «раскольников», превозмогая психологическую травму, берет изящный драматургический материал и за полтора месяца домашних репетиций делает спектакль для четырех актеров, покоривший зрителей. Такая преданность профессии была достойна поощрения. Кстати, спустя год, на «Лицедее-2009», новая работа “Enfant terrible” («Человек и джентльмен» Эдуардо де Филиппо) не вызвала сколько-нибудь оживленного обсуждения жюри. «“Ужасного ребенка” поставили в угол», – прокомментировал кто-то из членов жюри. Зато в номинации «Самое яркое впечатление» на сей раз победил спектакль «Чехов. С любовью…», который представил Ульяновский ТЮЗ – «Небольшой театр», откуда чуть больше года назад и состоялся исход «ужасных детей».

Конфликт разразился в декабре 2007 года, когда 14 артистов «Небольшого» написали заявление об уходе. По их словам, главный режиссер театра Эдуард Терехов остыл к театру, с труппой не работал, на протяжении сезона почти ничего не ставил, рассуждал о кризисе; люди, готовые целиком отдаваться творчеству, томились без настоящего дела и начинали роптать. По версии Терехова, актеры, с которыми он в течение трех лет создавал репертуар, на новом этапе развития театра оказались не готовы к жестким профессиональным требованиям, которые он к ним предъявлял, в частности, в связи с постановкой «Кароля» Мрожека (этот спектакль так и не состоялся).

Чтобы прекратить «разброд и шатания», худрук Терехов стал еще и директором театра. Это назначение спровоцировало актерский демарш несогласных. Впрочем, большинство тех, кто заявил об уходе, уговорили остаться (областной Департамент культуры проделал большую «разъяснительную» работу). И вряд ли кто упрекнет молодых актеров в слабости: в Ульяновске им просто было бы некуда податься. В городе, кроме облдрамтеатра и ТЮЗа, есть только кукольный театр, а вакансий никаких.

Кучка несогласных на уговоры не поддалась, заранее оправдывая название театра, который появится вскоре. Это актеры Алексей Храбсков, Татьяна Леонова, Николай Шишигин, Анна Починова и художники Дмитрий Аксенов и Екатерина Лягина. Для них создание своего театра, очевидно, было единственным способом сохраниться в профессии. Как заметил по этому поводу ведущий актер Ульяновского облдрамтеатра, театральный педагог, народный артист РФ Борис Александров, «когда борьба, даже за правое дело, становится целью, она нас выхолащивает творчески и даже человечески». Впрочем, история знает несколько случаев, когда новый театр рождался в результате конфликта между лидерами творческого коллектива с последующим «исходом» его части.

«Enfant terrible» – так говорят о своевольном, дерзком, даже бестактном человеке; или о человеке, смущающем окружающих своей прямотой, необычностью взглядов, излишней откровенностью. В данном случае мы наблюдаем целую цепочку дерзостей. Дерзким был уход из «Небольшого». Дерзостью было назваться французским словосочетанием: как редкая птица долетит до середины Днепра, так и редкий русский договорит «Enfant terrible» до середины без ошибки. Дерзостью было за полтора месяца сделать в домашних условиях спектакль. И сам успех на фестивале тоже был своего рода дерзостью.

«Я совсем было хотел завязать с театром, даже устроился рабочим в типографию, но потом ребята сказали: давайте сделаем спектакль для «Лицедея», – рассказывает Николай Шишигин. – Так что к семи утра я ходил в типографию, а в конце дня мы репетировали». Кстати, Шишигин, которого главреж «Небольшого» Эдуард Терехов считал неперспективным, сумел – вынужден был! – по-новому раскрыться в “Enfant terrible”: у него значимые роли – Альберто в «Человеке и джентльмене», Ослик в «Трижды три».

Задача «ужасных детей» после развода с ТЮЗом состояла в том, чтобы быстро что-то выпустить к фестивалю. Работа сплачивала, помогала преодолевать стресс расставания с ТЮЗом, придавала жизни после «Небольшого» новый смысл. Камерная пьеса «Трижды три желания» – как раз о смысле жизни, ведь сформулировать подлинное желание – это мощный психологический тест на понимание этого смысла. Именно так по ходу пьесы Некто, то есть Бог, тестирует человека, своего «ужасного ребенка». Являясь в облике Прокаженного, Удода и Жабы, Некто дает «подопытным» возможность загадать три желания. Бог разочарован теми, кого сотворил, пока не встречает женщину. В финале автор подводит к мысли о том, что библейскую сентенцию «Бог есть любовь» нужно как минимум перевернуть («Любовь есть бог»), а как максимум – исключить из этого уравнения Бога: если в жизни есть любовь, то Бог вроде как уже и не нужен. Другими словами, смысл жизни в любви, и не стоит тратить время на другие желания.

«Язык любви и смыслов» – так театр сегодня формулирует свою эстетическую платформу. Эта формулировка, на первый взгляд, кажется расплывчатой, но если посмотреть на то, что “Enfant terrible” сделал за год своего существования и чем занимается теперь, то придется признать, что его работа укладывается в стратегию поиска именно такого языка. Впрочем, с переменным успехом.

Сразу после «Трижды три» театр взялся за Андрея Платонова. В основу спектакля «Неизвестный цветок» положен рассказ «Одухотворенные люди», в котором описан эпизод героической обороны Севастополя во время Великой Отечественной войны: это рассказ о том, как морские пехотинцы ценой своих жизней отбивают танковую атаку. Попытка прикоснуться, по выражению Алексея Храбскова, «к области святого», к теме Победы, не может не вызвать уважения: за военную тему в театре редко кто берется, по крайней мере, в Ульяновске. К тому же театр-студия к тому времени пополнился новыми людьми, в частности, все-таки решилась оставить ТЮЗ актриса Ольга Унгурьянова. Так что спектакль должен был занять всех актеров.

Работа отняла много сил, но на выходе получился результат, который сложно признать удовлетворительным. Спектакль вышел статичным: внутреннее движение платоновской прозы не нашло соответствия в движении сценическом. Такое ощущение, что актеры просто иллюстрируют текст. Язык Платонова настолько ярок сам по себе, что театрализация, скорее, даже инсценизация рассказа мало что добавила к его изначальному пафосу, а возможно, и отняла. Большой насыщенный рассказ пришлось так «переформатировать», чтобы он уложился в разумное время, но от актерской скороговорки потерялись вкус и глубина текста, нарушилась его величественная кантиленность. Сильное, глубокое, неторопливое и вместе с тем напряженное течение прозы Платонова, драматичное само по себе, кажется, тормозится «насильственной» драматизацией. Малейший сбой в речи, случайная пауза воспринимаются как зияющая пустота. В такие моменты хочется, чтобы рассказ Платонова просто записали для радио – не торопясь, с чувством, с полным осознанием великого смысла. «Внутреннего порыва, желания поговорить о важном оказалось больше, чем творческого осуществления, – говорит Борис Александров. – Не хватило подъема духа». Возможно, молодым актерам просто не хватило жизненного опыта.

Идея независимого сообщества под названием «Enfant terrible» продолжала привлекать сторонников: в коллектив пришли новички – старшекурсники и выпускники актерского отделения УлГУ. Сегодня в театре тринадцать человек. По словам Дмитрия Аксенова, «Enfant terrible» появился вследствие тяги людей к живому театру: «Кажется, Экзюпери говорил, что любое ремесло тогда что-то значит, если оно служит соединению людей, вот мы и собрались, чтобы любить друг друга». «Мы – единый организм. Любовь – это воссоединение», – развивает заявленную концепцию «любви и смыслов» Алексей Храбсков.

То, что Аксенов и Храбсков – лидеры этого небольшого коллектива, видно невооруженным глазом. Дмитрий Аксенов родом из Пензы, он выпускник Пензенского художественного училища, восемь лет работал в родном городе в Областном кукольном театре «Кукольный дом», стал лауреатом «Золотой Маски-2003»; получив приглашение в Ульяновск, два сезона провел в облдрамтеатре, с 2004 года – главный художник «Небольшого театра». В «Enfant terrible» взял на себя роль режиссера. Алексей Храбсков – выпускник Ульяновского госуниверситета, учился на курсе Михаила Скандарова, основателя кафедры актерского искусства УлГУ; работал в облдрамтеатре, но, будучи мало востребованным, перешел в «Небольшой театр», которому отдался с головой и стал в нем ведущим актером, каковым остается и в «Enfant terrible».

Вообще говоря, «двухголовое» руководство чревато конфликтами и на вопрос: «Кто же у вас все-таки главный?» – актеры дружно поворачивают головы в сторону Аксенова. «Он нас собрал, он безусловный лидер, ему на это хватает терпения, – говорит Алексей Храбсков. – Все это понимают, и нет никакого смысла выращивать “вторую голову”». Аксенов тут же оговаривается, что он учится вместе с театром, они вместе ищут тот самый «язык любви и смыслов», благодаря которому, если поиск окажется успешным, зритель и будет узнавать «Enfant terrible». Впрочем, есть вещь еще более тонкая, чем язык, – это интонация, а с точной интонацией молодые актеры овладели не вполне. «Театр только ищет себя, «Ужасный ребенок» учится ходить, вернее, ползать: мы еще осваиваем переворот со спинки на животик», – говорит Аксенов.

Третий спектакль в репертуаре «Ужасного ребенка» поставлен по пьесе Эдуардо де Филиппо «Человек и джентльмен». Пьеса, как было написано в одной из рецензий, представляет собой комедию положений, «отягощенную психологизмом». По ходу действия будни бродячей театральной труппы перемешаны с любовной интригой: молодой импресарио Альберто вынужден притворяться сумасшедшим, чтобы спасти честь Биче – замужней женщины, в которую влюблен. Перед Альберто нелегкий выбор: либо он отправится в психушку, либо его возлюбленная будет скомпрометирована.

Материал пьесы хорош тем, что позволяет, как булку изюмом, напичкать «чистую» комедию ситуациями морального выбора; зрителю есть над чем посмеяться и есть над чем задуматься. По этой причине «экзистенциальная» комедия Эдуардо де Филиппо явилась еще одним шагом в поисках творческой платформы театра. Имел значение и чисто прагматический аспект: спектакль должен был объединить всех актеров, включая вновь прибывших. Получилось довольно динамичное действие, отдельные сцены просто уморительны. Но жюри фестиваля «Лицедей-2009» прислушалось к мнению народного артиста РФ Валерия Шеймана, который выразился так: «Есть актерская работа Храбскова (в спектакле он – Дженнаро, руководитель бродячего театра. – С.Г.), остальные в большинстве своем играют на уровне студенческого восприятия. Идея «открытого театра» заявлена, но не развита».

Борис Александров считает, что пьеса предполагает другую эстетическую платформу, нежели та, которую осваивает «Enfant terrible». Впрочем, считает мастер, из этой ситуации ребята «выкрутились достойно», хотя отдельные сцены, по его мнению, не вполне органично входят в спектакль, развиваются «не так, как надо». «Актеры – разные, их надо сводить в общее, – говорит Александров. – «Enfant terrible» обрастает людьми, и пока непонятно, куда он идет. Не могу сказать, что отсутствие четкой платформы – это сейчас для них недостаток. Хотя в какой-то момент это начнет мешать развитию. Встанет вопрос: какие актеры нужны – сугубо психологические? Понятно, что нужны разноплановые, но в каком диапазоне, насколько широким должен быть этот коридор? Они определяют себя названием, ну, значит, может быть, и надо быть таким ребенком, который будоражит: ужасный так ужасный».

Сегодня театр зарегистрирован как некоммерческое партнерство. «Ужасному ребенку» позволяют жить и расти: начальство от культуры, очевидно, смирившись с неизбежностью раскола в «Небольшом», решило не ставить палки в колеса новому коллективу. Областной драмтеатр предоставляет ему Малую сцену для репетиций и спектаклей на паритетных началах: скромные сборы от спектаклей делят пополам. Впрочем, «Enfant terrible» приучает зрителя к Малой сцене, открывшейся сравнительно недавно.

«Ужасного ребенка», тем не менее, никто не обещал кормить. Актеры репетируют по вечерам, а днем зарабатывают – кто где: Николай Шишигин – разнорабочим в типографии, Алексей Храбсков, Татьяна Леонова и Екатерина Лягина преподают в университете, Анна Починова успела побыть секретарем, менеджером, торговым представителем, Дмитрий Аксенов имеет возможность оформлять спектакли в других театрах, Анну Дулебову приняли в облдрамтеатр. Неплохим подспорьем стала губернаторская новогодняя елка.

Несмотря на это «Enfant terrible» – ни в коем случае не любительский проект, хотя бы потому, что все артисты (кроме одного) имеют профессиональное актерское образование или завершают его. На Западе такая форма бытования профессионального театра распространена: днем – работа «для денег», вечером – спектакли. «Если мы сосредоточимся на зарабатывании денег, то магнатами все равно не станем, а как театр это нас убьет сразу, – считает Алексей Храбсков. – Момент истины для театра – это спектакль».

«Enfant terrible» находится в начале своего жизненного цикла, пока – в статусе «беспризорника», которому дают приют на Малой сцене драмтеатра. Возможно, когда-нибудь зайдет разговор о собственной сцене. «Сейчас они живут в какой-то своей данности, и мне нравится, что они существуют студийно, не ставя себе жестких рамок, не подстегивая рождение спектаклей, – говорит Борис Александров о труппе, в которой есть и его ученики. – Театр может долго оставаться студией, но, по закону диалектики, он должен переходить в какое-то другое качество. Все будет зависеть от внутреннего творческого роста коллектива, от того, как будет развиваться его эстетическая платформа, нравственная позиция и, конечно, профессиональный уровень».

Как и было обещано, в мае состоялась премьера «Тринадцатой звезды» Виктора Ольшанского (по мотивам рассказов Э.Сетон-Томпсона). Постановщик спектакля Дмитрий Аксенов определил жанр спектакля как «почти забавную историю из жизни кроликов». На самом деле история эта не забавная, а наоборот, скорее грустная, хоти и проникнута «историческим оптимизмом», который заключается в стремлении главного героя – кролика по имени Джек Боевой Конек – к личной свободе. Но, конечно же, пьеса эта не о кроликах, а о людях, и «почти забавная история» – это грустноватая притча о свободе, о стремлении к ней одних и отказе от нее – по разным причинам – других.

Если оформление первых постановок «Enfant terrible» отличалось предельным минимализмом по причине отсутствия денег, то за год работы на Малой сцене драмтеатра коллектив студии заработал сумму, позволившую создать полноценную декорацию к спектаклю.

Готовятся к постановке «Серенада» и «Кароль» Славомира Мрожека – две пьесы в одном спектакле. Почти готов моноспектакль Ольги Унгурьяновой «Саламандра» по пьесе Вильяма Льюса «Зельда», жанр которого Дмитрий Аксенов определил как «соло для сердца». В планах – «Маленький Принц» Сент-Экзюпери.

«Enfant terrible» отработал своей первый сезон, и это можно считать человеческим подвигом, учитывая обстоятельства, благодаря — или вопреки – которым появился этот театр. Испытание обстоятельствами продолжается, но в результате, как говорит Дмитрий Аксенов, происходит проверка на прочность, профессионализм, преданность театру, искусству в целом. Поэтому – подождем, что будет дальше.

Фотогалерея