Русская классика в славянском исполнении/VIII международный фестиваль "Славянский венец"

Выпуск 3-123/2009, Фестивали

Русская классика в славянском исполнении/VIII международный фестиваль "Славянский венец"

 

Проходящий в «нечетные» годы на сцене Театра на Перовской Международный фестиваль «Славянский венец» собирает постановки камерных театров и спектакли малых форм, которые ныне нередко предпочтительнее громоздких проектов. Да и зрители, подчиняясь пресловутому клиповому мышлению, легче воспринимают «спринтерские» версии.

Театры из Болгарии, России, Беларуси, Молдовы, Украины и Эстонии показали в начале июня 12 постановок русской классики или современных пьес по ее мотивам.

«Панночка» Нины Садур, две инсценировки «Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Облом-off» Михаила Угарова, «Записки сумасшедшего», фантасмагория «Сны Гоголя» и его «Женитьба», два лермонтовских «Маскарада» и «Предложение» Чехова, версия «Пиковой дамы» и сцены из жизни Ф.Тютчева (пьеса Владимира Малягина «Ангел мой») – все так или иначе отражало нынешнее отношение к русской классике. Преобладание гоголевских сюжетов в год его юбилея тоже было естественно.

Все началось с «Панночки», которую Тверской ТЮЗ сохраняет в репертуаре более десяти лет.

Для Нины Садур, весьма суверенно чувствующей мистицизм поэтики Гоголя, история о Панночке и Хоме Бруте — история всепоглощающей любви. Тут важна чувственная нега, пронизывающая всю эту сонную и пьяную жизнь. Волшебство рождается из текста, общения героев, загадок их внутренней жизни.

Режиссер Вячеслав Лымарев и художник Александр Евдокимов создают среду простую и уютную, без нарочных «волшебных» механизмов. Лирическая стихия преобладает и в игре главных героев. Постепенно погружается в бездну чувств Хома, сыгранный Михаилом Хомченко с хорошим знанием того, как меняются уровни сознания его героя, как испуг перед неведомым преобразуется во вдохновение.

Полнокровный, смелый и по-своему цельный характер Хвеськи увлеченно создает Татьяна Костельцева. Она тоже поэтична своей житейской внятностью, ясностью простых стремлений. Не менее обаятельны три казака-выпивохи в исполнении Генриха Казарьяна, Александра Романова и Виктора Дегтярева.

Напротив, странное своей непоэтичностью зрелище привезли из Новосибирска артисты театра-студии «Струна». В инсценировке Светланы Кремаренко зрители увидели фантасмагорию «Сны Гоголя», основными героями которых стали Агафья Тихоновна и Подколесин, хотя возникали тут Тетушка и Сваха, а еще герои «Мертвых душ» именно как персонажи снов Агафьи Тихоновны. Вообще, точнее было бы назвать все это «Сны ПРО Гоголя».

Спит «вечная невеста», осененная почему-то российским триколором, супругов Маниловых играют две актрисы, вместо Собакевича появляется девица в милицейской форме с «демократизатором» в руках под именем Собакевичихи. Внезапно возникающий капитан Копейкин, ползающий по сцене на коленях, тоже сыгран актрисой — Светланой Кремаренко. Все завершается... песней Игоря Талькова «Я вернусь в страну не дураков, а гениев».

Логику происходящего уловить сложно. И хотя сразу видно, что Анастасия Лазуткина, играющая Агафью, очень способная актриса тонкой душевной организации, делать ей на сцене почти нечего: она лишь изумленно таращится на столпившихся персонажей, воплощаемых, увы, весьма приблизительно.

«Записки сумасшедшего» показал артист Таллиннского театра «Глагол» Вячеслав Рыбников. Его моноспектакль был трогательно традиционен по стилистике и внутренним смыслам, «вычитываемым» из сюжета. Красная лампочка над сценой, планшет, устланный старыми газетами, фронтальная сценка из таких же газет и многое другое сразу обнажили «клиническую картину». Играл актер тоже вполне предсказуемо, проявляя пиетет к шедевру.

Нейтральную позицию занял Театр имени А.К.Толстого из Брянска, сыграв на фестивале сцены из жизни Федора Тютчева – пьесу Владимира Малягина «Ангел мой».

Режиссер Рид Талипов постарался создать изысканное зрелище салонного толка, где важно соблюдение стиля эпохи русского ампира и культуры чувств, ему присущей. Многочисленные персонажи, появляющиеся порой на несколько мгновений, много и весьма литературно говорят, стремясь в небольшом объеме создать ощущение значительности происходящего. На зрителя обрушивается масса информации о трудностях судьбы великого поэта, путаность и драматизм его связей и отношений, частные события и сложность исторического контекста — драматург пытается охватить слишком многое. По сути это попытка сыграть на сцене радиопьесу, жанр, вполне утвердившийся в истории культуры, но требующий иного подхода и других средств выразительности. Лучше прочих с весьма сложным материалом справилась артистка Светлана Рязанцева в роли жены Тютчева Эрнестины Федоровны. В ее характере есть строгость, благородство и несокрушимость.

Сильнейшее впечатление произвела работа театра «Новая сцена» из Харькова. Режиссер Николай Осипов поставил здесь пьесу Михаила Угарова «Облом-оff», создав спектакль остро современный, мудрый и страстный.

Критик Н.Малинина точно заметила в буклете к постановке, что после увиденного остается «чувство особой наполненности смыслом и вдумчивой печали». Но если смыслы обеспечены текстом и сюжетом, классически стройным, то «вдумчивая печаль» рождается из сегодняшних попыток остаться собой – «тотусом», целостным и цельным человеком. Этим прежде всего и озабочены талантливые и смелые актеры, виртуозно владеющие сложнейшей техникой ироничных комментариев по поводу нынешней жизни, которая меньше всего способна стать классичной.

Персонажи, одетые в стильные серые «спецовки» в духе Владимира Татлина, становятся героями на все времена, что и рождает неповторимую интонацию драматической иронии, на чем режиссер и актеры строят внутреннее действие. Постановщик умеет увлечься и увлечь сложностями внутреннего контрапункта.

Ярчайшими фигурами становятся здесь сам Обломов — П.Никитин и Захар – В.Бондарев, сыгранные остроумно и драматично.

Пересказанную Николаем Колядой «Пиковую даму» показали артисты Театра с улицы Роз из Кишинева.

Режиссер Ю.Хармелин и художник С.Зограбян поместили героев вечного сюжета в подвижную систему зеркальных ширм, перемешали эпохи и стили, благо, по логике автора версии пушкинский герой явно выключен из общества. Это почти не владеющий русским языком немец, наивный и беззащитный, замкнутый и уязвимый. Молодой актер В.Павленко ярко играет потерянное существо, запутавшееся в собственных комплексах.

А вокруг Германна сплошь персонажи маскарада, пленники ритуала игры, давно переставшей быть искусством.

Лермонтовский «Маскарад» показала другая кишиневская труппа – знаменитый театр «Лучафэрул». Спектакль режиссера Бориса Фокши, произведение страстное и живое, исполнено глубоких и мощных поэтических метафор. В нем концентрируется неуправляемая и могущественная сила, чреватая высоким отчаянием.

Черно-белая гамма среды и костюмов, живой огонь свечей, мягкие размалеванные клобуки вместо масок, экспрессивность пластики героев, толпа игроков, к финалу превращающаяся в жуткого спрута, своими щупальцами душащая обезумевшего Арбенина, – все делает персонажей драмы героями радикального театрального романтизма 20-х годов. Впечатление остается сильное и цельное.

Другой «Маскарад» показали хозяева. В Театре На Перовской режиссер Кирилл Панченко и художник Георгий Белкин вместе с хореографом Владимиром Игнатюком и композитором Владимиром Гусевым сочинили спектакль сугубо академический, ампирно пышный и мрачный. Тут черные зеркала и мерцание свечей, безликие существа с «посмертными масками» вместо лиц так же страшны, как гости маскарада с их наглой красотой и тайной недоброжелательностью.

На фоне подобных постановок, полных ассоциативных смещений и загадок, «Женитьба» Мозырьского театра им. Ивана Мележа из Беларуси почти классична. Хотя в ней есть явный перебор эксцентрики. Так, сваха является в дом к Подколесину... с топором в сапоге, отчего необратимо теряет обаяние.

Специфическое обаяние присуще здесь Подколесину. Артист Вадим Дубов точно играет предтечу Обломова — характер классический. То есть — понятный. Рядом с ним Степан Григория Давтяна — человек ироничный, полный скепсиса по поводу своего хозяина, с неподражаемым унынием наблюдающий его странности.

Чеховское «Предложение» разыграли в остро эксцентрической манере артисты болгарского театра «Сава Доброплодни» (город Силистра) в постановке режиссера Первели Николова-Вили и сценографии Елены Александровой. Получилась история людей, давно перезрелых и несколько очумевших от одиночества. Реакции их почти инфантильны, ожидания наивны, поведение вообще не очень адекватное. Порой все похоже на клоунское антре, но виртуозность актерской техники помогает оправдать многие несуразности в поведении людей, явно заждавшихся своего счастья.

«История одной тяжбы» – подзаголовок спектакля «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Вышневолоцкого театра. Тот же сюжет привезли на фестиваль артисты Самарского театра «Камерная сцена». Режиссер Владимир Коломак в Вышнем Волочке поставил зрелище вполне историческое, хотя не преминул ввести в действие «Чорта в разных обличиях». Но все же сыгран сюжет человечно и сочно (хороши здесь Иван Иванович Сергея Кисса и Агафья Федосеевна Татьяны Тарасовой).

Самарская версия более иронична и сориентирована на нынешние реалии. Режиссер Софья Рубина и художник Ирина Митрофанова придумали по-детски наивный рай на земле — обстановку сугубо курортную, блаженную, из банального курортного реквизита сооруженную. Солнце и луна — цветные спасательные круги из глянцевой резины — светят одновременно. Забор из ненужных на знойном юге разноцветных лыж. Персонажи — люди, привыкшие жить «от туризма», изнежившееся племя обаятельных бездельников. И все бы ничего — живи да радуйся, но необъяснимо стремительно все переворачивается с ног на голову. И все делаются «на голову» больными тоже почти моментально. Агрессия, чреватая «военным положением», границами и прочей немыслимой дурью, застит свет и коверкает души. А происходит все на фоне по-прежнему блаженной природы, курортной неги, под музыку фольклорного ансамбля, который, даже разделившись, пытается играть вместе...

Не сбиваясь на вульгарную социологию, сохраняя ироничность и здравомыслие, самарцы, пусть не первыми, но вполне самостоятельно открыли в гоголевском тексте пророческие глубины, которых ни выдумать, ни навязать классику нельзя. Яркая характерность актерами тоже не забыта. Занятен Иван Никифорович Алексея Елхимова, старается быть «над схваткой» Судья Павла Новикова, обаятельны, каждый по-своему, Секретарь и Микола, сыгранные молодым Евгением Клюевым, смешна в своей тупой сосредоточенности Бурая свинья, изображенная Юлией Романович... После подобных спектаклей, умных и глубоких, в самом деле хочется жить да радоваться...

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.