Провинциальные анекдоты и драмы/III Международный театральный фестиваль "Комплимент"

Выпуск 3-123/2009, Фестивали

Провинциальные анекдоты и драмы/III Международный театральный фестиваль "Комплимент"

 

В Новочеркасске Ростовской области завершился III Международный театральный фестиваль «Комплимент», организованный Министерством культуры России, Союзом театральных деятелей России и администрацией Новочеркасска

Взглянешь на афишу фестиваля – душа радуется: Софокл, Островский, Чехов, классика советских времен – Шукшин, Вампилов, Горин, Филатов. Дальше радость несколько потускнела. Если софоклова «Антигона» – редкое явление на российской сцене, и музыкальную новеллу по чеховской «Попрыгунье» придумали пока только в одном театре, и народная калмыцкая легенда мало кому известна (разве что в Барнауле и Улан-Удэ, где поставлена была раньше, чем в Элисте), то остальных названий кто ж не слышал!

«Провинциальные анекдоты» А.Вампилова ставились и ставились. И «До третьих петухов» В.Шукшина. И «Поминальная молитва» Г.Горина. И «Сказ про Федота-стрельца, удалого молодца» Л.Филатова. И «Дорогая Елена Сергеевна» Л.Разумовской, которая в свое время дорого обошлась театрам, получившим грозное внушение и запрет на прокат спектакля. Можно назвать спектакль по повести К.Сергиенко «Прощай, овраг!» «Стаей», но дело от этого не меняется – было!

Конечно, есть авторы на многие, а то и на все времена. Пока их сочинения волнуют зрителей, они неотменимы. Талантливые режиссеры, художники и артисты умеют извлечь из давно знакомых пьес неожиданный смысл, вступить с их авторами в такой равноправный диалог, точно нет между ними протяженного времени.

И все-таки хочется открытия новых имен, тем и героев. Вспомним, как когда-то поразило театральную публику явление Зилова, парикмахера Кинга, Чешкова. Вероятно, по уровню драматургического воплощения им не пристало стоять в одном ряду, но по степени новизны – наверняка. И особый мир – герои Петрушевской, на которых оскользнулись российские театры. Оскользнулись и отступились. Возможно, до лучших времен.

Ну а теперь постараемся понять, чем оправдан выбор пьес, по которым поставлены спектакли, привезенные на фестиваль. «Странная миссис Сэвидж» Д.Патрика в режиссуре Г.Балабаева – по всей видимости, кассовостью. Зрительский верняк с актерскими работами разного профессионального достоинства. Липецкий драматический театр, далеко не последний в стране, вряд ли сам считает довольно посредственную пьесу лучшей в своем репертуаре. И тут возникает близко лежащий вопрос: какие названия театры считают возможным привезти на фестиваль, афиша которого не сужена ни определенной темой, ни торжественной датой?

Некогда нашумевшая ввиду остроты проблемы «Дорогая Елена Сергеевна» сегодня с очевидностью обнаруживает свою сконструированность. Актеры Шахтинского драматического театра уверяют, что у них дома к спектаклю проявляется серьезный зрительский интерес. Возможно, но показанное на фестивале не вполне внятно по решению, по разработке конфликта (режиссер М.Изюмский). Неизвестный в наших краях Дуэтный театр «Улыбка Пьеро» (К.Фролов и В.Петровская) из Симферополя огорошил музыкальным спектаклем «Мой ангел Анна». Программка к спектаклю предлагает восторженную и довольно объемную для такого рода печатной продукции выдержку из московского журнала с перечислением головокружительных регалий этого «театра для двоих», как он тут рекомендуется. В частности, о сочинениях самого К.Фролова сказано, что в его «…песнях… чудится полное понимание автором того, что он пишет».

Вот чего не чудится в спектакле, так именно хоть какого-нибудь понимания относительно происходящего на сцене. Артисты пытаются рассказать историю любви адмирала Колчака и Анны Тимиревой, двух неординарных людей, судьба которых трагична. Перед нами же – два анемичных существа, абсолютно неинтересных и не вызывающих сопереживания. Монотонное, минующее законы драматургии, изложение событий перебивается более чем десятком романсов и песен. Прием вполне формальный. Не спасают и поэтические фрагменты из Лермонтова и Блока. Задача Дуэтного театра изначально была, надо полагать, благородная, но она не реализована. Скорее всего, это и не театральный жанр, а нечто вроде музыкальной гостиной для небольшого числа слушателей.

А вот зачем взял к постановке и показал на фестивале «Антигону» Софокла Донской театр драмы и комедии имени В.Ф.Комиссаржевской (Казачий драматический театр), понятно. Постановка, правда, «несовременная»: ни в какую другую эпоху действие не перенесено, ни даже в тоталитарную прошлого века – любимое времечко немалого числа нынешних режиссеров. Никто из персонажей не одет в джинсы и кроссовки, а в хитоны, пеплосы, гиматий, сандалии. Все далеко от нас – античный хор, воины в доспехах и шлемах, высокая поэтическая речь… К ней, впрочем, быстро привыкаешь, потому что артисты не декламируют, а так говорят, ибо так чувствуют. Их герои мучаются, ищут выхода из нравственных тупиков и тем приближают к нам кипящую страстями историю, главный конфликт которой – пропасть между правдой отдельного человека и верховной истиной (режиссер Л.Шатохин).

Благодатный материал для так называемых вечных тем дают народные легенды. На основе одной из них А.Балакаев создал драматическую фантазию «Сердце матери», перенес ее на сцену режиссер Калмыцкого республиканского театра юного зрителя «Джангар» Б.Манджиев. Здесь пластика и музыка – равноправные партнеры слова, здесь оживают фигуры народного эпоса, по-человечески близкие и понятные в силе и слабостях своих.

Удачно использовал в своем спектакле разностильные элементы режиссер А.Лебедев. По собственной инсценировке он создал музыкальную новеллу по рассказу А.П.Чехова «Попрыгунья» на сцене Ростовского музыкального театра («СБ. 10» ее рецензировал). Два персонажа: Литератор и Другой литератор – на наших глазах сочиняют рассказ, спорят, ищут лучшие варианты, и рождается иронично-горькая история гибели гения, чужого на легкомысленном празднике жизни, текущей рядом…

На небольшой сцене в небольшом зале Новошахтинского театра «Поминальная молитва» Г.Горина воспринималась зрителями как живая, кровоточащая история. Чуть по-другому она смотрелась на объемной сцене фестивального Новочеркасска. Ну, это дело обычное: чужой зал вносит свои, зачастую неблагоприятные коррективы. Тем не менее, и новочеркасцы, в конце концов, прониклись печалью и иронией Шолом-Алейхема, по повести которого Горин написал пьесу, а поставил спектакль режиссер из Стерлитамака И.Черкашин.

Работа была у него вдвойне трудная: часть труппы – студенты театрального института, а есть и вовсе новички, еще и азов профессии не постигшие. Но увлеченность артистов невероятная, и одаренные люди в труппе имеются, и сценография всегда на высоком уровне. Здесь все отдают себе отчет в том, что еще длится период ученичества – может быть, и слишком затянувшийся по причинам хронического безденежья и траты основных сил на элементарное выживание. Новошахтинцы благодарны любому профессиональному человеку, анализирующему их спектакли пусть даже в самых суровых выражениях.

Не все театры, однако, готовы их слушать. Комплекс полноценности – порок тяжелый. Предполагаю, как бы среагировал Н.Сорокин, постановщик спектакля «На бойком месте» по пьесе А.Н.Островского (Ростовский академический театр драмы имени М.Горького) на оценку профессоров РАТИ – членов жюри. Они посчитали замысел спектакля невнятным, а половину артистов – не владеющими ремеслом. А как парировали претензии к спектаклю «Провинциальные анекдоты» А.Вампилова Русского драматического театра имени А.С.Пушкина Республики Адыгея, мы слышали. Оказывается, постановщик «Анекдотов» Н.Тхакумашев – «любимый ученик Марии Осиповны Кнебель», а значит, надо полагать, имеет охранную грамоту и страховку на все случаи театральной жизни.

Кстати, основной разговор (я имею в виду обсуждения после каждого спектакля) предназначался для ушей режиссеров, которых, как правило, на фестивале не было. Возможно, одних – по вполне уважительной причине, а другим и так хорошо. В общем, из 14 режиссеров наличествовали трое. И в диалогах, в частности, с артистами Майкопского театра в отсутствие постановщика, мягко говоря, было немного смысла. Если роль Калошина в «Истории с метранпажем» играет на фестивальной сцене впервые введенный в спектакль актер, то невооруженным глазом видно, что режиссер не успел с ним поработать. И смену состояний в этом Калошине не заметишь, и на прожитые годы он оглянуться не успевает, а любит ли молодую жену или просто задето его мужское самолюбие – уж не до таких «мелочей». Хотя актер явных потенциальных возможностей.

Что же касается артистов, занятых во втором анекдоте «Двадцать минут с ангелом» (половина из них – заслуженные, то есть профессионально оснащенные), то они просто неверно сориентированы: на живописную демонстрацию горестной алкогольной жизни, что делается любым человеком с годичным опытом работы в театре «на раз». За этими элементарными играми пропадает непростой смысл истории, ничуть не постаревшей до сегодняшнего дня.

Вкрадывается тяжелое подозрение: что ли театры – в немалом числе своем – и не стремятся к масштабу и глубине, которые всегда были главным признаком нашего сценического искусства? Берется хорошая литература, оскопляется и делается продуктом поп-культуры, необременительной для души и ума. Уж честнее поступают те, кто ставит театрального стайера наших дней Куни.

Все агрессивнее становится еще одна прискорбная тенденция – не читать автора, а цеплять к его сочинению довески собственной конструкции.

В моем журналистском прошлом один автор еженедельно донимал редакцию пакетами с неизменной запиской: «Прошу опубликовать мои стихи в вашей уважаемой газете». И дальше шло:

Поздняя осень. Грачи улетели.

Лес обнажился. Поля опустели.

Возможно, не сжата полоска одна.

Уверена, что этот человек обиделся бы на слово «плагиат». Он искренне улучшал классика. Нередко этим улучшением классика балуются нынешние режиссеры и как-то уж слишком беззастенчиво. А.Кове поставил в Мичуринском драматическом театре «До третьих петухов» В.Шукшина. Фантасмагорию, как он определил. На сцене – «стеллаж» сцепленных между собой подушек. Не библиотека, а лежбище? Но вот и раз, и два возникают персонажи в облачении санитаров: стража, черти. И головы Горыныча (этот тип в цивильном костюме, при темных очках) – явно больничная обслуга. И в финале – извольте проглотить! Змей Горыныч надевает врачебный халат, тут же медсестра – с лекарственной коробочкой. Все персонажи выстраиваются в покорную очередь, а доктор подколодный вкладывает каждому пациенту психушки (не библиотека то была, а скорбный дом!) таблетку в рот. Иван-дурак лежит поверженный и бездыханный. Ни дать ни взять – Мак-Мерфи. Короче, привет от Кена Кизи. Казалось, обслуживший персонажей классической литературы Горыныч сейчас спустится в зал и начнет зрителям тоже раздавать таблетки.

Меньше всего хотелось бы ущемлять чью-то свободу творчества и право на интерпретацию. Никто нынче не ставит классику в стиле реставрации. Интерпретируйте на здоровье, но зачем же автору руки-ноги выкручивать? Ничего аномального в героях шукшинской сказки нет. Сочиненный постановщиком финал никак не вытекает из злоключений Ивана-дурака, ходившего за тридевять земель набираться ума-разума. Психушкой прикрыты оставшиеся без ответа незряшные и нешуточные шукшинские вопросы: что делать с нелегко добытой печатью и зачем было посылать человека в такую даль? И вообще – что дальше? Ничего об этом в спектакле нет – ни знака, ни намека.

А мы так ждали мичуринский театр, помня его спектакль «А чой-то ты во фраке?» на втором фестивале «Комплимент». Идеальное ощущение природы жанра, сочетание жесткого режиссерского расчета со стихией гротескной актерской игры, иронии и сочувствия к человеческим слабостям – все восхищало в этом спектакле. И нынче мы узнавали тех актеров и … не узнавали их в необъяснимой фантасмагории…

Неожиданный жанровый вираж совершил и В.Гришечкин (Волжский драматический театр), который ставил немудреную историю о брошенных существах, сентиментальную и добрую, – «Стая», но вдруг его потянуло на героический эпос. Взявшись за руки, персонажи медленно идут навстречу вивисекторам в белых халатах и полумасках, навстречу гибели. Потом поднимаются на возвышение и, эффектно сгруппировавшись, застывают в непримиримо-гордой позе, как партизаны перед расстрелом.

Пример совсем другой фантазии – полной смысла, остроумной, с молодыми обаятельными артистами – являл собою спектакль «Нет суда на дураков» в постановке Д.Жордания Русского театра драмы из Сухума. Это театральное название сказки Л.Филатова «Про Федота-стрельца, удалого молодца».

Уже стало общим местом при очередной постановке подчеркивать, что сказка предназначалась для чтения, и это подтверждалось замечательным авторским исполнением. То есть сценичность «Федота» под большим вопросом. Вопрос пора снимать.

Сухумцы взяли не новый прием, но абсолютно оправданный – скоморошье представление. Его ведут молодцы и девушки в пестрых рубахах и сарафанах, с нарумяненными щеками, веселые и бесстрашные. Кому же еще крамольные речи вести, как не этому забубенному племени! Насмешники скоренько переодеваются или только головной убор сменяют – и вот они уже персонажи истории, столь же дурацкой, сколь и мудрой. Ерничают вовсю, язвят над марионеточными фигурами царя и генерала. Недаром же и в центре расписная выгородка стоит, как в ширмочном кукольном спектакле. Типичное русское поселение с низенькими домиками, над которыми высятся церковные купола. Тит Кузьмич с Фролом Фомичом возникают на ширме, как из-под земли, кукольными фигурками. «Аглицкий посол» – тоже кукла. Ввиду чина, наверное, он покрупнее, из черного дикого племени, полуголый, при монистах и с серьгой в ухе. Ничего невероятного. Ну, дослужился афро-англичанин до высокого поста – чай, не в средние века живем.

А суд на дураков, оказывается, возможен и даже до зарезу нужен, поскольку дурак на троне – стихийное бедствие, и вообще терпение кончилось. И Федот, который до той поры только и делал, что кручинился, а Маруся его неизменно выручала из беды, выбежал в зал с группой поддержки из сочувствующих персонажей. И пошел тут митинг, зрителям раздали флажки, чтобы тоже участвовали в протестной акции, а не сидели, как на концерте. Демонстранты призывали к ответу царя, генерала и бабу Ягу, а те на расправу жидкими оказались. Вот что значит социальный оптимизм и умение за себя постоять.

Итак, третий фестиваль «Комплимент» позади, и можно подвести предварительные итоги, извлечь первые уроки.

– Вас не обескураживает половина неудачных спектаклей на фестивале? – с этим вопросом я обратилась к инициатору фестивальной идеи, художественному руководителю новочеркасского театра Л.Шатохину.

– Я вижу причины этого, довольно тяжелые, но преодолимые. Даже в невыгодных своих проявлениях театры-участники обнаруживают мощный потенциал. Беда в том, что они запущены, многие не имеют постоянных режиссеров, нормального режима работы.

Теперь заметьте, что, как и в прошлый раз, почти в те же сроки, следом за нами проходит такой же фестиваль в Махачкале. Театры Северного Кавказа снова вынуждены были выбирать, куда ехать. И снова из-за финансовых трудностей не все желающие участвовать в «Комплименте» смогли приехать. А проявляли инициативу сами, значит фестиваль уже на слуху. Если театры будут поддержаны, у нас появится возможность выбора при формировании фестивальной афиши.

Кстати, новочеркасцы куда больше претензий предъявляют к столичным антрепризам, чем к нынешним спектаклям «Комплимента».

– Задевает ли вас равнодушие областных организаций к фестивалю? Его ни разу не посетил представитель областного министерства культуры. Не откликнулись средства массовой информации (за исключением областного радио).

– Задевает. Если игнорировать международный фестиваль, в третий раз проходящий в Новочеркасске, то я не понимаю, в чем заключается культурная политика областных властей.

Вписывает кто-то новочеркасский фестиваль в культурную политику области или не вписывает, он, хоть и не без трудностей, продолжает жить. Не всем театрам дано проторить дорожку на «Золотую Маску», и фестиваль театров малых городов России в силах принять лишь небольшое их число. Поэтому фестивали в российской провинции имеют свой вес.

Да, приходится мириться с тем, что, вопреки надежде, сюда не всегда привозят самое лучшее. Зачастую это единственная возможность показать себя, увидеть другие театры, услышать анализ своей работы от столичных специалистов или элементарная проба сил. Не будем снобами: признаем, что и это имеет свою цену. Потому устроители фестиваля не отказали в участии и любительским коллективам: Таганрогскому молодежному со спектаклем «Посвящение» Э.Шмитта и Волжскому, который хоть и именуется драматическим театром, в нем, по словам руководителя, играют десятиклассники.

А где же им еще искать общения с коллегами, с критикой, с новой публикой? У каждого театра немерено собственных хронических болезней: финансовые дыры, кадровые проблемы, подчас нелегкие отношения с местной властью. Фестивали их не решат, но наверняка прибавят сил от чувства родства с другими театрами, от ощущения единого культурного пространства, в существовании которого так хочется убедиться еще раз.

 

Лучшим спектаклем фестиваля признан абхазский – «Нет суда на дураков» и лучшим режиссером – его создатель Джамбул Жордания.

Отмечены наградами актерские работы: Александра Коняхина (Креонт) и Ольги Ситниковой (Эвридика) – «Антигона», Новочеркасск; Гилян Бембеевой (Шарка) – «Сердце матери», Элиста; Николая Ханжарова (Дымов) – «Попрыгунья», Ростов-на-Дону; Анны Гюрегян (баба Яга) – «Нет суда на дураков», Сухум; Тамары Фирсовой (миссис Педди) – «Странная миссис Сэвидж», Липецк; а также сценография Юрия Сопова – «Поминальная молитва», Новошахтинск.

Жюри посчитало возможным отметить театры из Мичуринска и Майкопа за обращение к творчеству Шукшина и Вампилова.

Фото Михаила Мартынова

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.