Дорога в будущее без дураков/ Всероссийский фестиваль творческой молодежи и юношестава "В будущее с надеждой"

Выпуск №4-124/2009, Фестивали

С 13 по 17 октября в Москве прошел I Всероссийский фестиваль творческой молодежи и юношества «В будущее с надеждой». Фестиваль был проведен Государственным специализированным институтом искусств, Театром мимики и жеста и компанией «Театр-бизнес-успех».

В Москву приехало более 200 человек из 60 регионов России. Многие из них побывали здесь впервые и были счастливы. Заявки присылали и из других стран, так что фестиваль может со временем превратиться в международный. В рамках фестиваля было показано 4 спектакля, проведена выставка, круглый стол по проблемам творческого воспитания детей с ограниченными возможностями и торжественный концерт, в котором выступили участники из разных регионов.

Однако рассказать о сути фестиваля, как можно меньше убавив и прибавив и при этом никого не обидев, непросто.

Побывавшие на Западе бывают удивлены многим. В частности тем, сколько там на улицах людей с ограниченными возможностями, как теперь принято называть инвалидов. Разных: слабовидящих, частично парализованных и т.д. Поначалу кажется, что там живут едва ли не одни инвалиды. Они ходят в кино, в театры, гуляют по городу, в общем, живут относительно полной социальной жизнью. В России же человека в инвалидном кресле можно увидеть разве что собирающим милостыню в метро. В чем же дело? Может быть, инвалидов в России меньше, чем в других странах? Согласно официальным данным, в Москве на 10,5 миллиона жителей приходится 1,2 миллиона инвалидов.

Как многие знают, 2009 год был объявлен Правительством Москвы «Годом равных возможностей». В Москве появилось много социальной рекламы (иногда, как ни странно, весьма удачной и стильной), несколько бесплатных туалетов «для людей с ограниченной подвижностью». Официальные сводки пестрят списками того, что было сделано для улучшения жизни инвалидов, вплоть до указания квадратного метра в больнице, где была установлена специальная койка. Но намного ли больше в 2009 году мы видели на улицах людей в инвалидных креслах? И дело не только в трудностях передвижения по городу, но и в социально-психологическом климате.

Собственно, фестиваль, да и само явление творческой реабилитации направлены именно на изменение этой плачевной ситуации.

О фестивале и об институте, его проводящем, рассказал Михаил Петрович Семаков, ректор Специализированного института искусств и главный идейный вдохновитель фестиваля.

– Михаил Петрович! Как возник ваш институт?

– Институт возник в 1991 году на базе выпуска Театрального училища им. Б.Щукина – актерского курса для Театра мимики и жеста. Курс был очень интересный, и внутри него возникла идея того, чтобы ребята с ограниченными физическими возможностями могли получать профессиональное образование в сфере искусства по специальностям вокала, инструментального исполнительства, художественного, актерского мастерства. И когда создавался наш институт, главной была идея именно обучения актерским дисциплинам, так как остальные специальности можно было получить в других вузах. Сначала институт входил в систему Международного центра реабилитации инвалидов. Затем он выделился в самостоятельную учебную организацию.

– А кому конкретно пришла в голову мысль заняться вплотную именно этим?

– Выпускникам режиссерского отделения Щукинского училища Андрею Мекке и Ольге Романовской. Это они вели тот самый специализированный курс в «Щуке». И создание этого уникального института (а такого нет больше нигде в мире) – это их идея, и они же ее воплощали.

– Как родилась идея фестиваля?

– Она родилась из разговоров. В начале этого года мы начали рассуждать с Вячеславом Владиленовичем Терещенко, генеральным директором компании «Театр-бизнес-успех», о том, что есть какие-то отдельные мероприятия: выставки, показы спектаклей, есть широкая сеть кружков, коллективов народного творчества, которые существуют сами по себе, в масштабах области, города. И тогда мы подумали: почему бы нам не сделать фестиваль творческой молодежи с ограниченными возможностями именно в Москве и при институте. Потому что для нас очень важно, чтобы наш институт знали, приезжали со всех регионов. И во время фестиваля мы могли бы отсматривать интересных ребят, помогать им реализовывать их творческие возможности.

– Как от идеи вы перешли к воплощению?

– Вячеслав Владиленович обратился в Министерство культуры, которое нас поддержало. И потом был конкурс, какие у нас всегда проводятся. Министерство выделило деньги. Мы, уже совместно с Театром мимики и жеста, разослали в регионы заявки, приглашения принять участие в фестивале. И в течение полугода нам присылали работы – по видеозаписям мы выбирали тех, кто мог бы приехать в Москву.

Во-первых, фестиваль — возможность ребятам показать себя и пообщаться друг с другом. Хотелось бы, чтобы фестиваль стал регулярным, проходил хотя бы раз в два года. Во-вторых, это непосредственная возможность заявить о нашем институте и наладить связь с регионами, что для нас очень важно.

– То есть пока фестиваль – разовая акция? Еще не налажено каких-то мостов, чтобы проводить его регулярно?

–Мы снова будем подавать заявку в Министерство. Пока они фестиваль очень поддержали.

– Вы уже сказали, что подобных институтов больше нет. Все заканчивается на кружках и коллективах самодеятельности?

– Есть центры творческой реабилитации. Они пытаются решить свою большую социальную задачу. Как и в России, так и за рубежом. Но учебного заведения, которое давало бы профессиональное образование в сфере искусств, действительно больше нет.

– У выпускников актерского курса вашего института и театр свой есть?

– Помимо Театра мимики и жеста, который берет несколько выпускников себе в труппу, есть несколько театров профессионального уровня исполнения и реализации, причем хорошего уровня. Но они не имеют статуса. Моя мечта — чтобы при институте была своя театральная студия.

– Наверное, главная цель института в том, чтобы ребята могли доказать: Бог дал им что-то взамен ограниченных возможностей.

– Что у них неограниченные возможности. И это еще большой вопрос, у кого они ограниченные.

– Это точно.

– Поэтому дело требует поддержки и понимания. Я сталкивался с людьми, которые не хотят ничего делать и вообще видеть, что вокруг них делается.

– На слишком скорую победу рассчитывать вряд ли приходится?

– Скорая победа здесь невозможна. Должна быть стабильная поддержка общества и государства. Понимание важности этой работы. Важности давать людям право реализовываться. Наш фестиваль – одна из ступеней.

– А как к этому относятся на высоком уровне, тот же министр культуры?

– Не знаю, лично с ним не говорил. Но Министерство нас поддержало и, надеюсь, будет поддерживать. Важно, что это прозвучит, Министерство культуры обещало даже сайт нам сделать. Ну а там будем смотреть. Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы это была помощь более ощутимая. Потому что мы хоть и в центре Москвы, но здание нам не принадлежит, это все - московское хозяйство. Поэтому мы даже не можем сделать реконструкцию. И если оно кому-то очень понадобится, то мы завтра же можем оказаться на улице.

– А давно вообще это здание у вас?

– С 91-го года. И пока никому не понадобилось. Потому что все, слава богу, понимают, что здесь особые люди учатся. Но при всем при этом – это ничего не значит. Здание принадлежит Москве, а мы находимся в федеральном подчинении, и иногда создается впечатление, что мы живем в разных государствах. К сожалению.

В рамках фестиваля было представлено четыре спектакля, три из которых мне удалось посмотреть. Спектакль «И был день» томской студии «Индиго», в которой играют глухие/слабослышащие при поддержке молодых профессиональных артистов Томского ТЮЗа, представляет собой набор небольших сценок, рассказывающих о жизни некоего общества, условно суженного до размеров детской площадки. Во дворе играют дети, у них какая-то своя жизнь. Они дерутся, ссорятся, мирятся, в общем, занимаются тем, чем обычно занимаются дети. Со временем становится понятно, что дети не совсем обычные. Они не могут найти общий язык. Поиску общего языка и взаимопонимания и посвящен спектакль. Условно можно поделить его на три части: странные пластические этюды, видимо, символизирующие сам поиск; народные сказки, которые они разыгрывают; «истории из жизни», рассказываемые участниками от первого лица. Этюды и сказки служат как бы перебивками к главному. Вербатим здесь и есть главное и представлен именно так, как он задумывался изначально – «реальные истории из жизни», собранные и рассказанные артистами на сцене. В данном случае артисты рассказывают свои собственные истории. Достоинства спектакля – искренность и жажда жизни. Но хотелось бы более профессиональной драматургической основы и более подробного осмысления. Все, что происходит на сцене, без сомнения, имеет какую-то цель. Но понять, какую именно, – не всегда возможно. Например, артисты, в течение нескольких минут изображают что-то вроде морской волны под флойдовскую Shine Оn You Crazy Diamonds. Это довольно эффектно, но не совсем ясно, что это символизирует. Отсутствует общий стержень, который бы мог превратить отдельные сцены и интермедии в спектакль.

Спектакль из Липецка носит загадочное название «С тобой навсегда и никогда». Как выясняется из программки, это переделка одной из пьес Марка Равенхилла (!?). История крутится вокруг бытовых взаимоотношений молодежи. Девочка читает в журнале гороскоп, где говорится, что она должна порвать все свои старые связи и встретить «того единственного». А она мало того что бросает своего мальчика, так еще подговаривает подружек сделать то же самое! В общем, спектакль на протяжении часа обосновывает максиму «что имеем – не храним, потерявши – плачем». Со сцены в изобилии звучат страшные слова вроде «Дима Билан», «круто» и прочее. Видимо, чтобы показать современность. Похвально, что в городе Липецке знают, кто такой Марк Равенхилл, но о какой-то эстетической составляющей говорить, к сожалению, не приходится.

Последним на фестивале был показан спектакль московского театра «Синематограф» «Пошли мне, Господь, второго» по песням Владимира Высоцкого. Мне приходилось раньше слышать, в том числе и на фестивале, про «жестовое пение». Но увидеть это своими глазами довелось впервые. Две девушки и два парня, одетые в неброскую черную одежду, исполняют песни Владимира Высоцкого жестами. Именно исполняют, а не дают сурдоперевод. Этот спектакль – наилучшая иллюстрация целесообразности деятельности Специализированного института искусств. Спектакль доказывает, что слабослышащие и даже глухие актеры могут великолепно транслировать энергию. Могут сказать что-то, чего не скажут актеры обычные. Но, опять же, отсутствует драматургический материал и не совсем понятно, что хотел сказать режиссер. Наблюдать за движениями актеров чертовски интересно, но все-таки пятнадцать песен Владимира Семеновича не делают пластический перформанс спектаклем. Также хочется заметить, что выбор именно этих песен достаточно странен. Исходя из этого набора, следует, что Владимир Семенович был неким Эпическим Советским Героем™, певшим исключительно пафосные песни «про войну». Наверное, режиссер, будучи человеком очень молодым, хотел как-то вернуть и помочь осмыслить Высоцкого современному — своему - поколению. Но обидно, что сделал он это как-то одногсторонне. Все-таки Владимир Семенович был чем-то большим, чем «an iconic Soviet and Russian singer, songwriter, poet, and actor whose career had an immense and enduring effect on Russian culture» (английская Википедия).

А 16 октября в Театре мимики и жеста прошел «торжественный концерт», где вручались различные дипломы за вклад в развитие культуры и педагогики людей с ограниченными возможностями. Концерт являлся наилучшей иллюстрацией к поговорке «le roi est mort, vive le roi!» (Король умер, да здравствует король!). Театр мимики и жеста (на фасаде которого красуется красно-белый логотип «Кока-Кола») встречает зрителя распродажей дубленок и запустением. Трудно поверить, что это московский театр, а не районный ДК. После проникновения внутрь, ожидание «увидеть искусство» сменяется сильным чувством тревоги. С началом концерта оно только усиливается. Как только выходит ведущий, похожий на всех юмористов из телевизора сразу, с застывшей, как у Джокера, улыбкой, – становится ясно, что ничего хорошего не будет. У Джокера есть оправдание – стиль, ну и еще его уронили в чан с химикалиями. Возможно, в данном случае ведущего тоже куда-то уронили. Но более вероятен вариант, что улыбка выкристаллизировалась на его лице тысячами проведенных свадеб, где можно съесть много красной икры за чужой счет. Единственное слово, произнесенное им искренне, было слово «правительство». Оставив ведущего, следует рассказать, что происходило на сцене помимо него – ничего хорошего. Видимо, те люди, которые занимаются с детьми в регионах, очень любят правительственные концерты и ориентировались на них, подготавливая номера. Похоже, единственное, чего хотят эти люди, – доказать всему миру, что их подопечные такие же как все, как большинство. Такие же страшные, такие же глупые, такие же ограниченные. Вместо того, чтобы попытаться раскрыть потенциал или талант детей, они решили доказать всему миру, что дети, помимо физического ограничения, – ограничены еще и умственно. Возможно, дети и талантливые, но вот их педагоги – точно нет. Печальнее всего, что дети, которым для номера отбирали заскорузлую советскую (или новую российскую) эстраду, даже не слышали этих песен. Все было решено за них. Потому что воспитатели имеют отношение не к искусству, а к социальной адаптации самого примитивного пошиба. Можно ли их обвинять за это? Скорее всего, они любят детей и свое дело. Но им недостает не столько профессионализма, сколько вкуса и широты взгляда.

В рамках фестиваля как раз и прошел круглый стол для преподавателей и руководителей коллективов с целью выявить общие проблемы в творческом воспитании молодежи с физическими ограничениями. Первым вопросом стал низкий уровень подготовки в сфере школьного образования людей с ограниченными возможностями. Во многих регионах в школах отсутствует предмет «Жестовый язык», что приводит к деградации культуры жестовой речи, основополагающего выразительного средства театра неслышащих. Вторая значимая проблема – отсутствие методического центра для подготовки педагогов и руководителей в области творческого и театрального воспитания. Также рассматривалась тема интеграционного развития людей с физическими ограничениями через творческое пространство. Специализированный институт искусств предложил следующие способы решения проблем: создание развернутого видеопособия по жестовому языку; открытие курсов повышения квалификации для преподавателей и руководителей коллективов, занимающихся творческим развитием молодежи с ограниченными физическими возможностями; организацию в институте новых кафедр – режиссуры и театральной психологии и педагогики.

Подводя итог, можно заключить, что есть у нас огромная проблема, помимо дураков (которых стало только больше) и дорог (которые залили асфальтом, но сохранили прежнее к ним отношение). Проблема в виде огромного количества практически диких людей во всех регионах России. И курсы повышения квалификации вряд ли смогут цивилизовать их. Главная проблема талантливых детей с ограниченными возможностями в том, что в регионах их по большей части учат совковые дамы, возможности которых были ограничены воспитанием и средой обитания. Если Московский специализированный институт искусств сможет дать действительно талантливым молодым людям надежду на профессиональную реализацию – это прекрасно, но рассчитывать на какую-то большую и скорую социальную победу пока не приходится. Ведь нельзя же построить дом без фундамента. Но фестиваль, безусловно, нужен. Гораздо проще погасить в себе свет, чем рассеять тьму вокруг. И если сделать это сложно, то не факт, что пытаться и не нужно. Ведь каждый в меру своих скромных сил может сделать мир лучше.

Фотогалерея