Поверх барьеров

Выпуск №5-125/2010, Содружество

Переполненные залы, звенящая тишина на спектаклях, бурные овации после – в такой атмосфере проходил в Тбилиси организованный мэрией столицы Грузии Первый международный театральный фестиваль (автор идеи и художественный руководитель – Екатерина Мазмишвили). Сказать, что он отличался высоким уровнем, - не сказать ничего! Это был настоящий праздник искусства, по которому так соскучился тбилисский зритель. Привыкшая к достаточно традиционной театральной эстетике публика получила возможность познакомиться с новыми тенденциями европейской (и не только европейской) сцены. В фестивале приняли участие четырнадцать спектаклей, представлявших Литву, Польшу, Францию, Швецию, Великобританию, Германию, Армению, Азербайджан, Турцию и Корею.

Главной «фишкой» фестиваля стал «Фауст» Эймунтаса Някрошюса (театр «Meno Fortas»). «Это космос! - говорили после спектакля профессионалы театра. – Можно понять, рассказать, как сделан практически любой талантливый спектакль, но вот как Някрошюсу удалось передать метафизику Гете, остается тайной!»...

Эймунтас Някрошюс поставил спектакль о тщетности человеческих усилий постичь сущность мироустройства. Жажда познания заставляет Фауста (В.Багдонас) то вслепую, вытянув вперед руки, терпеливо и упорно двигаться вперед, то, по команде Мефистофеля (С.Трепулис), изо всех сил бежать – но при этом быть обреченным на вечный фальстарт.

А по странным проводам-канатам, протянутым некими черными сущностями через сцену, словно пробегают электрические разряды. Некоторые критики усмотрели в этом внутреннее состояние Фауста, подписавшего контракт с дьяволом. Мне же видится другое – пульсация того темного, страшного, неведомого мира, с которым соприкоснулся, вернее, вступил во взаимодействие Фауст, тщетно пытающийся «соединить мир, Бога и себя», но фактически попавший в сети зла и навечно запутавшийся в них. Трепещущие страницы книг, «поглощаемых» Фаустом, подобны кипящему, бурному потоку или неистовым языкам пламени. Эта сцена отсылает нас в эпоху средневековья – эпоху алхимиков и чернокнижников. К полету стремится Фауст – но «летит» лишь его пустая оболочка (в спектакле – рубашка). И он в бессильном гневе бьет ее… Впечатляет светильник, мечущийся над сценой, – словно воспаленный мозг Фауста, пытающийся высветить истину в кромешной тьме. Человеческий мозг напоминает и узел туго натянутого каната.

Потрясает тема, связанная с Маргаритой. В спектакле это простая, почти некрасивая деревенская девушка, образ которой ассоциируется с веретеном. До поры до времени веретено – символ устоявшихся традиций, устоев – является для Маргариты своего рода охранной грамотой. Поправ традиции, совершив преступление, она лишается покровительства светлых сил. Эффектная сцена: Маргарита пытается противостоять агрессии ветвей деревьев - сама природа взбунтовалась против грешницы... Ближе к финалу девушку накрывают ветвями, словно готовят ее к сожжению на костре. А потом ее выносят на огромной берцовой кости. Кстати, берцовые кости – символ смерти, часто используемый наряду с черепом во многих масонских церемониях…

Не прошло и года с того дня, как тбилисцы принимали на марджановской сцене литовских артистов, занятых в спектакле одного из наиболее ярких режиссеров молодого поколения Оскараса Коршуноваса «Сон в летнюю ночь». И вот – новая встреча с актерами его театра. Снова Шекспир, трагедия «Ромео и Джульетта», решенная абсолютно нетрадиционно. Даже человеку с буйной фантазией трудно вообразить, что извечная борьба Монтекки и Капулетти будет представлена как… противостояние двух конкурирующих пекарен, виртуозное, изощренное, азартное состязание людей, выпекающих хлеб.

Зрители становятся свидетелями невероятных фокусов и манипуляций с тестом, проделываемых враждующими группировками с фантастической легкостью. Цель у них одна – посрамить соперника и одержать над ним верх, восторжествовать любой ценой. Но в том-то и дело, что выиграть в этой битве с помощью кухонных ножей и скалок невозможно!.. Впрочем, суть вовсе не в кухонной утвари, а в конечной непродуктивности любых действий, направляемых ненавистью. И, тем не менее, земная любовь бессильна перед ней, и только в ином мире Тибальт (Д.Гумаускас) и Меркуцио (Д.Казлаускас) способны пожать друг другу руки. Уже после гибели они постоянно присутствуют на сцене как напоминание о бессмысленности вражды. Ведь перед лицом смерти все равны.

Обыкновенная мука становится в спектакле квинтэссенцией сути происходящего, что связано с пониманием хлеба как многозначного символа – символа равенства, братства, свободы, символа единения людей, признающих моральные ценности христианства, символа великой христианской любви. Обращаясь к ученикам, Иисус говорил: «Я есмь хлеб жизни... Хлеб, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдал за жизнь мира».

«Истязание» хлеба пекарями, находящимися в состоянии войны, использование его как средства борьбы – в сущности надругательство над ним, грубое отрицание его божественной сущности.

В спектакле вообще сильны христианские мотивы – даже просвет, образующийся на сцене между двумя пекарнями, имеет форму креста. Именно здесь появляется отец Лоренцо (А.Дапсис), пытающийся примирить Монтекки и Капулетти. Именно мукой он «освящает» бутылочку со снадобьем для несчастной Джульетты (Р.Самуолите), Меркуцио с Тибальтом перед смертельной схваткой опускают руки в большую «купель» (в таких крестят младенцев) - чан с мукой, обсыпают ею грудь, плечи. А Ромео (Г.Савичкас) и Тибальт буквально «топят» друг друга в муке. Здесь, в купели-чане, обретают вечный покой Ромео и Джульетта. Мукой выбелены лица умерших. В финале участники спектакля просеивают муку через сито. Почему-то вспоминается пословица: перемелется – мука будет…

По словам О.Коршуноваса, его спектакль о том, что мы не настолько разные, чтобы не понять один другого, не любить один другого. «Я вообще верю в тотальную коммуникативность. В хорошем спектакле всегда есть что-то, что пробьет зрителя поверх языка и всяких контекстуальных барьеров», - считает режиссер.

Именно это произошло в Тбилиси, в переполненном зале Театра имени Марджанишвили. Тбилисский зритель активно, остро реагировал на происходящее в спектакле Коршуноваса, с восторгом принимал своеобразный северный, иногда грубоватый, на грани фола «эротический» юмор литовцев, режиссерские изыски, неожиданные находки интеллектуала Коршуноваса.

Еще один Шекспир – еще одна трактовка. На этот раз польская. Януш Вишневский вместе с Новым театром им. Тадеуша Ломницкого представил свою фантазию на тему «Бури». В основе сценария – тексты Шекспира, Элиота, Уистана Хью Одена, Енчика, а также Евангелие. Постановка состоит из ряда чередующихся эпизодов с элементами пантомимы, клоунады, с яркими, отлично исполненными монологами. Правда, эта «Буря» имеет весьма приблизительное отношение к шекспировской пьесе, ее коллизиям – авторам спектакля важно было приблизить классические тексты ко дню сегодняшнему, осмыслить их в контексте реалий XXI века. На сцене мы видим странные, жалкие сущности – явно не от мира сего. Это обиженные, угнетенные, истерзанные люди, их души, тени… В спектакле поляков показано, как много в мире зла и как в итоге оно торжествует – в лице жестокого, циничного Калибана – М.Кропиельницки, в финале расстрелявшего беспомощных раненых людей. Вся эта сцена разыгрывается на площади, ярко освещенной со всех сторон фарами автомобилей, и производит довольно жуткое впечатление… Не такова ли и наша, порой такая безжалостная реальность? До сих пор перед глазами рыжий Калибан, цитирующий Ницше и с аппетитом обедающий перед тем, как совершить расправу над беззащитным человеком.

По правде сказать, удивили армяне (Ереванский театр юного зрителя, режиссер Акоп Казанджян): действие «Гамлета» происходит… в сумасшедшем доме. На герое трагедии – смирительная рубашка, он перетянут ремнями, санитары то и дело всаживают ему шприцы...

Эстетика ряда спектаклей может быть определена словосочетанием «на стыке жанров». В первую очередь это относится к «Проделкам Зигмунда» знаменитого француза Филиппа Жанти, на спектакли которого в Париже просто невозможно попасть. Его культурные ассоциации, сюрреалистические подтексты, ожившие фантазии завораживают, увлекают…

Огромный зрительский ажиотаж вызвала «Шинель» (по Н.Гоголю) – продукция «Gecko company», Великобритания. Это интернациональный проект – в спектакле звучат разные языки. Казалось бы, не существует более несовместимых вещей, чем искрометный молдавский (румынский?) танец и гоголевская «Шинель». Но именно им начинается спектакль в постановке Амира Лахава (он же играет Башмачкина). Но, как оказалось, и в такой неожиданной, сюрреалистической форме (танец – проявленные во сне фантазии Акакия, в том числе и сексуальные) можно рассказать печальную историю неудачника, тщетно пытавшегося вырваться из своего ничтожного мирка и обрести счастье. Счастье олицетворяет в спектакле шинель – манящая и вечно ускользающая мечта и одновременно способ подняться по социальной лестнице: интернациональная и вневременная тема. Шинель парит где-то высоко, и чтобы облачиться в нее, нужно очень высоко вскарабкаться. Акакий делает это, бесстрашно шагая по стене вверх. Но как больно падать с высоты! Башмачкин недолго был обладателем символа счастья (может быть, и вовсе никогда, а только в мечтах и сновидениях): Бог дал – Бог взял, как говорится. Взлетел – и вот лежит разбитый и раздетый, без шубы…

Амир Лахав поставил спектакль о реальном и ирреальном мире – в сознании Башмачкина одно подменяется другим, и не всегда ясно, где кончается сон и начинается явь… А неприглядная явь постоянно давит на его подсознание: квартира-конура, умершие родители в рамке, словно надвигающаяся убогая дверь, раздражающий, бьющий по нервам прожектор и похотливая соседка, совсем не похожая на девушку его грез Натали (Натали Айтон) – ради нее, собственно, и мечтает Акакий о шинели. Моментами на Акакия нападают, словно хотят заклевать… листы бумаги, подобные агрессивным птицам из знаменитого фильма Хичкока.

Еще одна интерпретация известного произведения – «Войцек» Г.Бюхнера в исполнении «Sadari movement labоratory», Корея. Это довольно красивое зрелище, тонко синтезирующее хореографию с драмой. Конечно, прежде всего, привлекает внешняя выразительность корейского «Войцека» – к примеру, здесь удачно обыгрываются обыкновенные деревянные стулья, с помощью которых авторы творят удивительный, причудливый мир спектакля.

Собственно хореография была представлена на фестивале «Танцующими дервишами» (Турция) и «Pallae womanhood story» (Нам Джеонг-Хо и Корейская хореографическая труппа), искусно выражающими национальные традиции.

Сказали свое слово и совсем молодые коллективы – Театральная лаборатория из Литвы представила «Открытый круг» (режиссер А.Гиниотис), с которым они уже не раз выступали на различных фестивалях. Это своеобразный спектакль-импровизация, основанный на автобиографических темах. Рассевшись в круг, участники спектакля рассказывают и обыгрывают реальные случаи из своего детства, отрочества, юности.

А шведское женское трио из Weimar Theatre (Swenska Institutet) – автор текста и режиссер К.Озоунидис - предложило зрителям не привычный спектакль, а своего рода манифест свободы, в котором соединились взрывоопасные слова и философский «динамит», анализ с помощью лингвистических средств насильственного воздействия на людей авторитарных структур и норм.

Завершила фестиваль феерическая «Infinita» Company Familly Floze (Германия) – грустно-веселый спектакль, соединяющий клоунаду, мультипликацию, оригинальный жанр, музыку, драму. В спектакле показаны два мира – детский сад и дом престарелых. Первый – рассвет жизни, второй – ее закат. С первым связаны самые светлые, радостные, часто смешные впечатления, со вторым – печаль, ожидание близкой смерти. Но все-таки побеждает жизнь – если вначале мы видим «за кадром» траурную процессию (тени, несущие гроб), то в финале четверо обитателей дома престарелых вдруг обретают силы, избавляются от хворей и демонстрируют молодую удаль. На радость публике, в прямой контакт с которой вступают немецкие артисты. В одной из сцен в детском саду они заставляют зрителей вновь ощутить себя детьми – перебрасываются с ними мячом. И ты уже, собственно, находишься не в театре, а на цирковом представлении, когда на манеже – клоуны… А жизнь прекрасна, несмотря ни на что!

Увы, россияне не были представлены театральной продукцией, хотя на прежних международных фестивалях искусств под названием «Gift» коллективы из России, как правило, были фаворитами. Здесь со своими спектаклями побывали Анатолий Васильев, Кама Гинкас, Генриетта Яновская, Андрон Кончаловский, выступали Олег Табаков, Ольга Яковлева… И, тем не менее, «русский след» имел место и на этот раз – его «оставили» драматург, режиссер Михаил Угаров и драматург Елена Гремина, которые показали фильмы «Кинотеатра.doc» «Пошто маловерная» Матвея Трошинкина (о мальчике-дауне, преодолевшем страх) и «Дорогой стол» Анджелы Абзаловой (узко семейная история, содержащая общечеловеческий посыл). А затем состоялась дискуссия с участием студентов Грузинского университета театра и кино им. Ш.Руставели. Диалог – обсуждение фильмов – получился очень интересным, живым. К тому же будущие грузинские киноведы и театроведы продемонстрировали хорошее знание русского языка.

Просмотрела программу фестиваля и поняла, что практически все увиденное было посвящено теме преодоления человеком своей слабости, неверия, страхов, его постоянного стремления вверх, к постижению. О том, что вечно, что существовало и существует поверх барьеров времени и пространства.

О том, какова концепция фестиваля, спрашиваю одного из организаторов, режиссера, ректора Грузинского университета театра и кино Георгия Маргвелашвили.

• - Фестиваль должен не просто развлекать. Особенного подобного рода. Он очень важен для того, чтобы как профессионалы театра, так и зрители имели возможность время от времени, хотя бы раз в году, познакомиться с лучшими, наиболее значимыми спектаклями современной европейской, и не только европейской, театральной культуры. Любые солидные культурные проекты связаны с крупными финансовыми затратами, так что масштаб фестивалей в будущем будет напрямую зависеть от объема финансирования. В этом году финансирование было значительным, что позволило привезти четырнадцать спектаклей. Это совсем даже немало для первого раза.

Кроме того, состоялся смотр грузинских спектаклей – это вторая часть фестиваля под названием шоу-кейс. К нам приехали десятки профессиональных ценителей театрального искусства, критики, руководители различных фестивалей, журналисты. У них была возможность посмотреть целый ряд грузинских спектаклей, которые идут на различных сценах Тбилиси. Причем каждый театр представил работу, которую он считал наиболее интересной и подходящей для показа. Вероятность того, что какая-то часть спектаклей будет отобрана для участия в других европейских фестивалях, довольно высока.

Очень важно проводить подобные культурные акции, дающие возможность узнать о том, что происходит в мировом театре, сравнить с увиденным свою ситуацию, свои эстетические предпочтения, направление творческого поиска, понять, кто и на каком профессиональном уровне сейчас находится, и, наконец, представить гостям свое творчество. Это очень полезно. Я хочу поблагодарить мэрию нашей столицы и Министерство культуры, охраны памятников и спорта, другие организации за оказанную фестивалю поддержку.

Фотогалерея