Нужна ли детям правда?/VI Международный фестиваль "Театр детства и юности - XXI век"

Выпуск № 6-126/2010, Фестивали

Много сейчас в России фестивалей, посвященных театру для детей. А хороших спектаклей мало. И ни у кого нет никакой стратегии. Традиции, заложенные когда-то уникальными руководителями тюзов, увы, утрачены. Уже в шестой раз собрал Воронежский ТЮЗ Международный фестиваль «Театр детства и юности – ХХI век». Нынче он был намного содержательнее, чем предыдущий, хотя проблемы остались те же. Они являются общими для всех театров России, работающих для этой категории зрителей. Отсутствие полноценной драматургии для детей, леность театров в поисках оригинального репертуара, дефицит режиссеров, понимающих психологию детей и подростков. Но все же, когда какой-то театр понимает, что именно он остался единственным институтом, воспитывающим будущих зрителей не только для себя, но и для взрослого театра, и не только для театра, но и для жизни, не все потеряно.

Вот и Воронежский ТЮЗ изо всех сил пытается объединить усилия тех, кому детство и юношество небезразлично, собирая на своем фестивале тюзы и Молодежные театры разных регионов. Хотя не только тюзы ставят спектакли для детей. И у «взрослых» театров детские спектакли составляют немалую часть кассы. Именно в них чаще всего и встречаются зрелища бессмысленные, наполненные всеми ненатуральными продуктами, которыми кормят нынче детей. Потому что театры знают - «на детей всегда подадут». Почти никто не думает о том, что важно для ребенка, когда он приходит в театр. И уж тем более никто не думает о том, с чем он из театра уйдет. (На прошлом воронежском фестивале с огромным успехом прошел спектакль Петра Зубарева «Иваново сердце». Вот он всегда думает об этом. Но одного зубаревского сердца на всю Россию не хватает.) Вот и хочется поговорить обо всем увиденном.

Сразу оговорюсь: спектакли для юношества были на фестивале гораздо интереснее и содержательнее, чем зрелища для детей.

Государственный детский драматический театр «У Нарвских ворот» показал «Сказки Пушкина» («Сказка о рыбаке и рыбке» и «Сказка о попе и работнике его Балде»). В буклете театра приличный перечень фестивалей, в репертуаре 18 спектаклей для детей от трех до двенадцати лет. Список названий содержательный. Но спектакль заслуженного деятеля искусств РФ В.Голуба оставил ощущение небрежности. Сделан он в стиле скоморошьей игры, давно ставшей общим местом. Кто такие скоморохи, откуда здесь взялись, кому и зачем выкрикивают слова – непонятно. Ритм пушкинского стиха разбивается «упаковочными» словечками, артисты пытаются то обращаться к залу, то выстраивать текст в виде прямого диалога. И во всем этом мало настоящего театра, не имитации его, а подлинности. Ощущение формальности нехитрых приемов, отсутствие внимания к простым вещам. Голубой магазинный заяц в «Сказке о попе», тощенький мешочек с оброком, прямые иллюстрации текста – все это создало ощущение необязательности. Адрес спектакля непонятен. Если спектакль для маленьких – внятно расскажите историю. Если для младших школьников, должна быть остроумная театральная игра с поиском важных для детей смыслов. Ни того, ни другого не случилось.

Театр малых форм «Дебют» при Ростовском отделении СТД запомнился с прошлого фестиваля обаятельным спектаклем «Дорога к дому», сыгранным двумя талантливыми актрисами Раисой Пащенко и Еленой Ивановой. На этот фестиваль они привезли свой новый спектакль «Теплый хлеб» по сказке К.Паустовского. В спектакле участвуют люди и куклы. И куклы хороши, и живые артисты неплохи. Кроме названных актрис в нем играет еще Анатолий Матешов. Но что-то в спектакле не разобрано, и сами создатели это понимают. Притчевая история о мальчике Фильке, который когда-то сотворил зло, а теперь за него расплачивается вся деревня, погибающая от лютого мороза, кажется слишком глубокомысленной и запутавшейся во времени и сценическом пространстве. Взаимодействие живых актеров и кукол требует выверенной режиссуры, точно найденного способа общения. И, несмотря на то, что в спектакле много остроумных находок, в целостную историю он пока не сложился.

На фестивале было два спектакля из Липецка по сказкам Андерсена. Муниципальный театр драмы показал «Принцессу и свинопаса», а Государственный академический театр драмы – «Дюймовочку». Идея спектакля Геннадия Балабаева, художественного руководителя Муниципального театра, вполне современна. Театр хотел показать искусственный мир, окружающий принцессу, похожую на Барби. Вокруг нее гламурные золоченые вещи. Все говорят неестественными голосами, придворные дамы – карикатуры из старых советских фильмов-сказок. Все существуют понарошку. Когда же на сцене появляется принц-свинопас, то хотелось бы, чтобы он был живым человеком из настоящего мира. Но артист появляется то с соловьем, поющим искусственным голосом, то с горшочком, украшенным золотыми бирюльками, да и сам он поет под фонограмму. И вся идея рушится. Кто кому противостоит? Кто здесь живой? Кто искусственный? А ведь история могла быть очень важной для сегодняшних барби и кенов.

Второй спектакль по Андерсену поставлен режиссером Сергеем Бобровским, которого я помню по замечательному моноспектаклю «Акт», поставленному им в новосибирском «Старом доме». На первый взгляд, все очень красиво. Висят икейские фонари-шары, летят китайские мыльные пузыри… Театр-магазин – это прямой путь создания вещественного мира детского спектакля. Костюмы делала «известный новосибирский модельер и дизайнер интерьера Ольга Смагина», как говорится в буклете фестиваля. Но уже давно известно: не надо модельерам заказывать театральные костюмы, так же как дизайнерам интерьера – сценографию.

В спектакле целая компания эльфов. Они грациозно порхают по сцене и, кажется, устраивают зрелище для принца эльфов, который засыпает под зонтиком Оле-Лукойе. Покружившись и слегка напугав малых детей, эльфы упорхнули, а принц, полежав на голой сцене, тоже убежал на цыпочках. В белокуром парике и с блестящими губами, он сильно смахивал на трансвестита. (Ну да ладно, может, это и есть эльфическая природа?) Путешествие крошечной девочки-эльфа в мире людей – опасная и полная мудрости история. Надо пожалеть ее не один раз: и когда она попадает к жабам и жукам, и когда дрожит от холода осенью, да и житье у Мыши тоже не такое уж сладкое, если учесть перспективу «удачного» замужества. Словом, малыши должны, во-первых, всех героев узнать и полюбить или не полюбить, а во-вторых, проделать это важное путешествие по огромной незнакомой жизни. В спектакле же Дюймовочка, притворно испугавшись Жабы, весело потанцевала с Жабенком, пококетничала с Жуком, осенью покружилась под опадающими листьями в красивом, не холодном и не голодном лесу. Так хотелось увидеть домик Мыши, ведь это еще один поворот жизни, но нет, Мышь выпрыгнула из люка, а потом оттуда же вылез Крот. Ласточка появилась в великолепном костюме, в котором можно только царственно расхаживать по сцене. Она явно не замерзала, поэтому хлопоты Дюймовочки были притворными. Мышь хотела замуж за Крота и, воспользовавшись его слепотой, нацепила на себя фату и юркнула за ним в люк вместо Дюймовочки.

В спектакле создан такой красивый мир, где нет ни холода, ни голода, ни страха перед неизвестностью, ни любви, ни надежды. Все чувства поддельные. А зрителям нравится – красиво, музыка хорошая, все танцуют. Вот такие детские спектакли были на фестивале. Кажется, что у режиссеров никогда не было своих детей или они давно выросли.

Что же касается юношества – для молодых спектакли были гораздо содержательнее. И при том, что они все были далеки от идеала, говорить о них хочется по большому счету.

Открылся фестиваль спектаклем самого Воронежского ТЮЗа «Ромео и Джульетта». Поставил его приглашенный режиссер Владимир Гранов. Он известен скорее как специалист по сценическому движению, и это в спектакле весьма ощутимо. Загнав свой спектакль «в угол» классическим павильоном, где с одной стороны - Монтекки, а с другой – Капулетти, режиссер сильно ограничил пространство. Спектакль «костюмный», режиссерских «ребусов» вовсе нет, и сюжет нормально прочитывается и проигрывается. Во всяком случае, на этом спектакле подросток увидит неплохо проиллюстрированного Шекспира, а это уже немало в условиях популярных нынче шизофренических постмодернистских упражнений с классическими текстами. (Один режиссер, у которого подрастает дочь-подросток, спросил меня, нет ли в городе спектакля по Шекспиру, чтобы там были исторические костюмы, чтобы можно было понять, как жили в то время молодые люди, и чтобы Джульетта не была в кроссовках и с кольцом в носу… Созрел!)

Так вот, здесь все понять можно. Хотя в спектакле много противоречий: то вдруг артисты, в исторических-то костюмах, выбегают в зал, то появляются какие-то уличные интонации у молодых артистов, которые никак не сочетаются с «историзмом», то в монологе Меркуцио о королеве Маб вдруг возникает подтанцовка в виде юной девицы. Словом, то хочется современности, то — историзма.

Но! В спектакле двое хороших молодых героев: Е.Грецова – Джульетта и Ромео – Г.Южаков. Они молоды, обаятельны, Джульетта, как и положено, – красавица, и их сцены самые живые, особенно первое свидание, когда Ромео сначала ползком пробирается по площадке, а потом изо всех сил карабкается на балкон и висит почти ногами вверх, а Джульетта говорит с куклой как с Ромео. Неожиданная мизансцена снимает привычный пафос, и герои сразу становятся живыми. Конечно, для огромного пространства ролей им не хватает трагического дыхания, которое должен был «поставить» режиссер.

В этом спектакле интересно сыграны возрастные роли. Ю.Овчинников, отец Капулетти, сыграл живого человека, озабоченного строптивостью своей любимицы. Сыграл с разнообразными интонациями, живо и убедительно. И у Джульетты сразу появились и драматизм, и воля к трагическому действию.

Драматический театр из города Королева не первый раз на фестивале. В прошлый раз он показывал «Ночь Гельвера» Вилквиста. Это был острый, тревожный спектакль. В этом году театр привез пушкинского «Моцарта и Сальери», соединенного с отрывками из пьесы Шеффера «Амадей». Соединение не самое удачное. Литые строки Пушкина не соединяются с запутанной версией Шеффера. Но понятно, почему режиссеру Андрею Крючкову понадобилась эта идея: трудно начинать с высокой ноты: «Нет правды на земле…» Сцены из Шеффера помогают войти в пространство пушкинской трагедии. Но они же и разряжают поле трагического действия. Четыре черных человека двигаются в пластике современного танца. Музыка Моцарта и Сальери сталкивает звуки гения и среднего композитора. Предпринято очень много усилий, и они небесполезны. Но, как почти всегда, Сальери в исполнении Самира Кулиева значителен и драматичен, а Моцарт (Денис Кумохин) обаятелен и легковесен. Амадей Шеффера путается под ногами пушкинского Моцарта и явно побеждает. Зато в этом молодом спектакле явлен страстный посыл: он обращен к молодым и ими проглатывается с интересом.

Почти все спектакли, созданные по разным пьесам от классики до новой драмы, так или иначе, исследовали проблему «отцов и детей». И, разумеется, первым стоит назвать спектакль Петербургского ТЮЗа «Отцы и дети» И.А.Тургенева в постановке Георгия Цхвиравы. Пьеса Адольфа Шапиро по великому роману сделана превосходно. Она действительно представляет собой не инсценировку, а самостоятельную пьесу. К сожалению, художник Алексей Вотяков перемудрил вместе с режиссером. Трудно угадать какой-то образ в деревянных беседках, передвигающихся по сцене и напоминающих (да простит меня театр!) то ли дачные туалеты, то ли мебель «сделай сам». Но главное не в этом. Уже не впервые я встречаюсь с тем, что «отцы» в спектаклях по этой пьесе драматичнее, чем молодые герои.

Павел Петрович в исполнении Игоря Шибанова уязвлен временем. Сквозь его монологи, взгляды, брошенные вскользь, чувствуется пропасть, которая разделила поколения навсегда. Время все упростило, отменило отношения, ритуалы, цитаты. И сделало фигуру старого аристократа живой и страдающей. Николай Петрович (Сергей Шелгунов) трогателен в сценах с братом и с Фенечкой и смешон и суетлив в диалогах с сыном и Базаровым. Но главный в этой истории Базаров — Максим Фомин. И вот что любопытно: герой содержательнее всего в сценах, где он гостит у своих стариков. Именно здесь интересно наблюдать, как он пытается разобраться со своими комплексами и с душой. Тонко построены отношения сына и отца (очень современная, ироничная трактовка роли у Николая Иванова), как будто стесняющихся друг друга.

Почти ничего не происходит в сценах между Базаровым и Одинцовой (Лилиан Наврозашвили). Природа взаимного тяготения их совсем другая, нежели в романе, может быть, более современная, но менее глубокая. Душевная пустота Одинцовой в этом спектакле подана почти карикатурно. Получается, что за «отцами» какие-то, пусть смешные, принципы, чувства, даже страсти. А за детьми – пустота и растерянность.

На фестивале было несколько спектаклей по хорошим, но забытым пьесам и по новым, хотя не новейшим. Казанский ТЮЗ привез «Вкус меда» Шейлы Дилени. Пьеса, которая когда-то воспринималась как пьеса о чужой жизни, наконец дошла до нас, и мы созрели до нее. В спектакле Владимира Чигишева зрители сидят и на сцене, и в зале. Между ними играется спектакль. Можно смотреть на кого угодно. Все как в зеркалах, которые множат и дробят отражения. Благодаря этому изображение теряет бытовой и линейный смысл.

В спектакле есть и вражда-ревность матери и дочери, и одиночество обеих. Угловатую девочку-подростка Джо отлично играет Ольга Лейченко, а в роли Эллен, ее матери, – дерзко и узнаваемо существует Надежда Кочнева. И все про их отношения понятно. Случайность встреч и любовей, неслучайность отношений, попытки вырваться из предначертанного круга – все сыграно в истории двух женщин и трех мужчин. Джеф в исполнении Алексея Зильбера предстает здесь не гомосексуалистом и не больным, а художником, поэтом, единственным в сущности человеком, на кого Джо может опереться в жизни. Вдруг оказалось – вот пьеса о молодых, которую упорно ищут и не могут найти театры. Надо только чаще вспоминать хорошо забытое старое.

Самарский академический театр драмы привез спектакль по пьесе Василия Сигарева «Божьи коровки возвращаются на землю». Это спектакль Валерия Гришко, поставленный им с актерским курсом, набранным при театре. Пожалуй, это лучший из многих виденных мною спектаклей по этой пьесе. Казалось, время этой пьесы – время безнадеги — уже ушло. Однако, в России ничто не проходит бесследно. Теперь эта пьеса о маленьких городах и поселках, в которых люди уже не живут, а выживают. В спектакле очень точно восстанавливается именно время 90-х, здесь точны костюмы, быт, интонации. Здесь тема отцов проступила по-иному. Дети получили в наследство убогую жизнь, отсутствие будущего и ненависть к миру отцов. К чему привело это желание вырваться из нищеты – видно по сегодняшней жизни. Нет возможности говорить о каждой роли, но и выделять кого-то в отличном актерском ансамбле было бы несправедливо.

Тверской ТЮЗ показал давнюю пьесу Г.Горина «Забыть Герострата». Эдуард Терехов поставил спектакль-предупреждение. В нем явно слышно послание режиссера, которого волнует не история и не греческий миф. Здесь Андрей Иванов (Герострат) играет сильную и по-своему обаятельную личность. На наших глазах преступник становится героем. Теряется грань между добром и злом, и время только размывает эту грань. И уже ничего не понятно. Герострат превращается в мифологическую фигуру, и никто не в силах противостоять этому.

Рязанский театр для детей и молодежи «Театр на Соборной» предложил пьесу А.Архипова «Дембельский поезд», поменяв название на более романтическое: «Прощай, Эллада». Вместе с переменой названия изменился и смысл. Спектакль в постановке Ольги Прищеповой получился о том, как война калечит и меняет людей, заставляя расстаться с прежними представлениями, проститься с Элладой. Пьеса же гораздо страшнее и жестче. В «Дембельском поезде» идет речь о поезде смерти, о той минуте между жизнью и смертью, когда человек еще не понимает, что с ним произошло. Пьеса не реалистична, а сюрреалистична. И ее жанровую природу театр не понял, а может, не захотел идти до самого края.

Все спектакли для юношества, независимо от более или менее удачных художественных результатов, были очень востребованы воронежскими зрителями. Только кажется мне, что после них непременно должны проводиться зрительские конференции. Сейчас настало время, когда театрам необходимо вступать в активный диалог со зрителями и после спектакля, а не только на сцене.

Фестиваль закрылся красиво и ярко: спектаклем Орловского театра «Свободное пространство» по комедии Альфреда де Мюссе «Любовью не шутят» в постановке Геннадия Тростянецкого и его ученика Романа Ильина. Спектакль необыкновенно стильный (художник Вера Мартынова), остроумный. Но главное - в нем заложен глубокий нравственный посыл. Капризы племянницы барона Камиллы (Светлана Нарышкина) и любовный азарт Фердинанда (Дмитрий Зайцев) вполне обаятельны и милы. Но только в порыве их страстей приносится в жертву тихая, ничего не требующая любовь хромоножки Розетты, молочной сестры Камиллы. Нежнейшая и тонкая работа Елены Крайней, которая заставляет навсегда запомнить ее героиню, с неловкой, но милой походкой, с ее верой в то, что «любовью не шутят», и с ее почти незаметной гибелью – не забудется никогда. Это настоящий ожог, которого зрители всегда ждут от театра, каким бы он, зритель, ни был: искушенным ли театралом или пришедшим в театр случайным посетителем. Вот такие спектакли и превращают случайных зрителей в страстных поклонников театра.

А кроме спектаклей на фестивале проводили мастер-классы по драматургии Ксения Драгунская и Виктор Ольшанский. Воронежский фестиваль стремится вырваться за рамки обычного фестиваля с набором более или менее удачных спектаклей. Первые шаги сделаны. Важно, как фестиваль будет развиваться дальше.

Фото предоставлены фестивалем

Фотогалерея