Фирса не забыть/VI Международный фестиваль русских театров "Мост дружбы"

Выпуск № 6-126/2010, Фестивали

У Международного фестиваля русских театров «Мост дружбы», который во второй раз прошел нынешней зимой в Йошкар-Оле, столице Республики Марий Эл, история давняя. Вообще-то, он родился в 1993-м (то есть прошел не во второй, а уже в шестой раз, но, как всегда с возобновлениями, возникла путаница в нумерации). Тогда в странах ближнего зарубежья русские театры оказались в очень трудном положении, да и во многих российских национальных республиках внимание местных властей распределялось между «своими» и русскими, скажем так, неравномерно. Это уже позже положение большинства русских театров, волею обстоятельств оказавшихся на чужбине, более-менее нормализовалось, они стали получать поддержку из России, осознали свою роль культурных центров и т.д., а тогда речь шла часто просто о выживании. Общие проблемы диктовали необходимость объединения — в первую очередь, с театрами в России, близкими «по судьбам». Одной из его форм и стал фестиваль, возникший по инициативе художественного руководителя Малого театра Юрия Соломина и тогдашнего художественного руководителя Академического русского театра драмы Йошкар-Олы Георгия Константинова.

Тогда фестиваль громко заявил о себе, был он очень нужен и важен, существовал до 2000 года, но трудностей не перенес и на несколько лет прекратил свое существование.

И вот в прошлом году, к 70-летию Русского театра в Йошкар-Оле, который теперь носит имя своего бывшего руководителя и одного из создателей фестиваля Г.Константинова, ушедшего из жизни, фестиваль был возобновлен. За это время успел появиться аналогичный форум в Саранске, который пройдет нынче уже в пятый раз. А проблемы у русских театров возникли новые. Если же вглядеться пристально – те же самые, потому что снова - кризис. И путь их решения по-прежнему – взаимопомощь.

Основные средства на наведение «Моста дружбы» в Марий Эл выделили свои, республиканские власти и спонсоры, не был нынешний фестиваль пышным. Спектакли отбирались не экспертами, а театрами-участниками, в результате чего в афишу попали работы разного художественного достоинства. Особенно обидно, что очевидно крепкие театры с прекрасными артистами представили постановки неудачные. Но был фестиваль дружеским и рабочим. Программа получилась в целом интересной, афиша разнообразной, география участников – внушительной, хотя международный статус обеспечил всего один театр, Акмолинский русский театр драмы, не без приключений добравшийся в Марий Эл из Казахстана. В Йошкар-Олу приехали хорошо известные в России театры – Большой драматический из Казани, Национальный молодежный им. М.Карима из Уфы, Русские драматические из Чебоксар и Саранска. Приехали театры из Бугульмы и Стерлитамака. В качестве гостей вне конкурса выступили петрушечники из Новокузнецкого кукольного театра «Сказ», Владимирский академический театр им. А.В.Луначарского, а «Таганка» показала спектакль В.Золотухина «Я, Владимир Высоцкий…», вызвавший особый ажиотаж публики. От Йошкар-Олы участие в фестивале приняли Русский театр им. Г.Константинова (естественно) и Марийский ТЮЗ, сыгравший «Вишневый сад» А.П.Чехова на русском языке, а также вне конкурса кукольный театр показал эстетский спектакль Татьяны Батраковой «Тараканья леди».

Энергично работала команда организаторов фестиваля под началом директора Русского театра Сергея Московцева, дельного администратора, доброжелательного умного человека, театрального по сути. Почти каждый вечер в театре присутствовал министр культуры Республики Марий Эл Михаил Васютин. После спектаклей следовали подробные обсуждения, в которых принимали участие критики из Москвы и Йошкар-Олы. Жюри во главе с Людмилой Остропольской раздало «слонов», но главное – завязались контакты, возникли договоренности об обменных гастролях, о приглашении режиссеров на постановки и т.д.

В общем, фестиваль получился значимым.

Зрители на фестивале были благодарные и бесхитростные, особенно горячо они приветствовали комедии. По этому разряду прошли непритязательный «Чужой ребенок» В.Шкваркина Русского драматического театра из Мордовии (постановка Андрея Ермолина). Перемудренный «комедийный триллер» «Хапун» В.Ольшанского Бугульминского русского драматического театра им. А.Баталова (режиссер Алексей Молостов), в котором украинский и еврейский акценты порой мешали понять произносимые со сцены слова, а живописная чертовщина – сюжет. (А жаль, театр, явно, сильный.) И вечная беспроигрышная «Ханума» А.Цагарели и Г.Канчели из Акмолинска.

Несмотря на неприятность – таможня не дала добро на провоз декораций из Казахстана – было видно, как изобретательно решен спектакль «Ханума» режиссером Юрием Кокориным, и не только мизансценически, но и собственно сценографически (горбатый мостик в глубине, ковер, который поднимался при смене сцен и из-за которого возникали герои – порой как ожившие персидские миниатюры, так это было с явлением Кабато – Нургуль Джунусовой). В этом театре много молодежи, все артисты отлично танцуют и поют. Жаль, что их заставили петь под фонограмму, причем плохого качества (быть может, дело в техническом сбое на чужой площадке, но этим артистам фонограмма просто не нужна!). Не была решена важная массовая сцена базара в Авлабаре. Роль Ханумы исполняет очень красивая Надежда Слепцова, по амплуа явная героиня, ей, увы, не хватило авантюрности, темперамента, характерности. В результате борьба двух свах не стала главной в этом спектакле. А в центр истории переместились колоритный князь – Виктор Крылов, его прелестная сестра Текле – Людмила Недзельская и пара слуг – Андрей Красноштанов и Владимир Овчинников. Что ж, несмотря на фестивальные сложности и режиссерские упущения, театр все же продемонстрировал профессиональный уровень.

Несомненные театры мастеров высокого класса показали в Йошкар-Оле классику. Интерпретация пушкинского романа в стихах под названием «О.Е.», поставленная во Владимирской драме Владимиром Петровым, покорила молодостью и искренностью. Постановка Казанского БДТ «Глумов» («На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского) в режиссуре Александра Славутского – яркостью и смелостью. (Рецензии на эти спектакли публиковались в «СБ, 10».)

«Анна Каренина» Чувашского русского драматического театра в постановке Ашота Восканяна – спектакль неровный, в первую очередь, из-за стремления объять весь роман Л.Толстого (инсценировка М.Кругловой). Всего слишком много, композиция фрагментарна. В основе стильного минималистского оформления Станислава Шавловского – ставки с архитектурными символами Петербурга и Москвы, с листами рукописей писателя, фрагментами знаменитых иллюстраций романа. Они задают небытовую форму существования артистов, что одним удается лучше, другим – хуже. Если говорить об актерских удачах, то, несомненно, спектакль получился женским. Анна Екатерины Мальцевой – героиня трагическая, в которой бурлит, ища выхода, нереализованная жизнь. Молодая актриса легко и темпераментно играет все взлеты и падения чувств своей героини, все оттенки ее переживаний и прозрений. Основной тон существования актрисы – аристократическая простота и благородная сдержанность, на фоне которых открытая эмоция – редка и органична, а потому особенно впечатляет («Лучшая женская роль» фестиваля). Кити Юлии Дединой свежа, непосредственна и очаровательна. Очень аккуратно Лариса Былинкина играет Долли, подчеркивая ее природную нравственную чистоплотность и материнскую по отношению ко всем сострадательность. Убедительна Людмила Котельникова в роли Вронской – светской, знающей, как надо, легко превращающейся из друга во врага, когда речь идет о счастье сына. А вот мужчины уступают дамам. Слишком уж реабилитирует Каренина Александр Тырлов (конечно, с подачи режиссера): никакая он не машина, а просто добряк, потому непонятно, что же в нем так отталкивает Анну. Вронский в исполнении красавца Александра Шаповалова держится и говорит вычурно и неестественно. Левин Александра Смышляева – жалок и нервозен, но на князя Мышкина не тянет, однообразен, иногда почему-то кокетлив. Стива Облонский – Николай Горюнов – слишком вертляв и непрезентабелен, этакий юркий чертик, где ему в донжуаны. В спектакле есть сцены очень эффектные (примирение мужчин у одра умирающей, финал), есть явно неудачные (сцена скачек), много несообразностей, вызывающих недоуменные вопросы, но в целом он держит внимание зрителей, несмотря на непопулярную продолжительность (больше трех часов).

Неоспоримым художественным лидером программы стал Национальный молодежный театр им. М.Карима из Уфы, показавший спектакль по повести А.Приставкина «Ночевала тучка золотая». Постановка главного режиссера русской труппы Мусалима Кульбаева (а в театре две труппы – башкирская и русская) выверенно совмещает историю сирот того, 65-летней давности, военного времени, отправленных «заселять» Кавказ, и современность; реальные события, сыгранные достоверно, «как в жизни», и подчеркнутую театральность. Спектакль начинается «из-за кадра», буквально воплощая метафору «театр военных действий»: во время сегодняшней войны в заброшенном клубе, среди ящиков с реквизитом и декорациями, нашли приют современные беспризорники, они достают кукол, в руки одному попадает книжка — и начинается чтение-постижение описанного в ней давнего, но такого близкого и понятного горя. Режиссер вместе с художником Владимиром Королевым здорово придумали с куклами — изначально мы видим похожих кукол, которыми беспризорники начинают разыгрывать историю братьев Кузьменышей. А потом уже актеры, друг на друга не похожие, воспринимаются не иначе, как близнецы. Кольку, пережившего зверское убийство брата-близнеца и обретшего названого брата-чеченца, допрашивают следователи. И ретроспективно разворачивается перед зрителями история его с братом мытарств и обретений, и все время присутствуют на сцене эти самые следователи — бездушные не только соглядатаи, но и вершители судеб. Жюри признало этот спектакль лучшим, зрители плакали. Но постановка лишена дешевой сентиментальности, спекулятивной благостности, скорее ее можно назвать жесткой. Она беспристрастно рассказывает о страшном и подчеркивает дисгармоничные моменты в отношениях героев, даже когда жизнь их вроде бы налаживается. Молоденькая воспитательница, подарившая братьям невозможные радости – сытный обед, неведомый праздник «день рождения», тепло семьи – и пробудившая первую любовь, не остается искать их, уезжает, чтобы спасти своих собственных детей, когда нападают чеченцы. Она не могла поступить иначе, но выживший Колька не прощает. Блатарь Илья, способный на искреннее сочувствие к изгоям, безжалостно обманывает братьев, заставляя воровать, смеется над ними, напоив. Не только Коля и чеченский мальчик, но и суровая, мужественная Миллер, директор детприемника, защищавшая их от следователей, и все ее воспитанники-сироты (из-за этого!) обречены, по-видимому, на гибель – всех их прямо в новогоднюю ночь грузят в вагоны, чтобы отправить неведомо куда. Так ли она была права? Инсценировка и спектакль жестче, безнадежней повести. Создатели спектакля заставляют зрителей заглянуть за грань отчаяния, когда страдание воспринимается как норма. Такое зрелище вряд ли доставит удовольствие, и все же, думаю, даже бесхитростная публика не только пролила очистительные слезы, но и испытала эстетическую радость от хорошо придуманной и воплощенной формы спектакля, почувствовала уважение к тем, кто разговаривал с ней честно и без снисхождения. В том числе и на больную национальную тему.

По большому счету, можно было наградить не только молодого исполнителя роли Коли – Андрея Ганичева (лучшая мужская роль), но и многих других актеров: Ольгу Мусину – воспитательницу Регину Петровну, Людмилу Воротникову — Миллер, Линара Ахметвалиева — Илью. Словом, ансамблевый спектакль, «старомодно» подаривший публике возможность сострадать.

Другой пример «национального» спектакля – «Шалом!» совершенно не известного мне до этого негосударственного театра «Бенефис» из Стерлитамака. Публика оказалась дезориентирована обозначением жанра – «спектакль-концерт» и ожидала еврейских песен-танцев и анекдотов. Однако режиссер Юрий Синин, не щадя зрителей, не боясь упреков в литературности, соединил печальные рассказы Шолом-Алейхема, перенеся на сцену колоссально длинные и трудные для исполнения монологи четырех героинь. Правда, соединил их искусно, изящно, осмысленно и изобретательно (жюри отметило его за лучшую режиссуру). Героини приходят к писателю (которого сдержанно, но очень артистично исполняет сам Ю.Синин) как к врачу или священнику, чтобы рассказать о главном — а получается, обо всем. Первая – задает тему ответственности за близких. Каждая следующая рассказывает о своей несладкой, тяжкой жизни, и в какой-то момент оказывается, что она связана с предыдущими, так или иначе фигурировала в их рассказах. Актрисы перевоплощаются мастерски и вдохновенно, без грима и практически без смены костюмов, очень дозированно используя национальные краски в речи и пластике, ни на секунду не выходя из образов. Спектакль, что называется, бедный — ни декораций, ни эффектов. Конечно, можно было бы разориться на какие-то детали оформления, чтобы были они поэлегантнее, но не в этом дело. Скупость использованных средств — свидетельство их точного отбора. Немудрящие танцевально-музыкальные перебивки дают зрителям выдохнуть и исполнены прекрасно, музыкальная фонограмма качественная. В общем, в этом спектакле состоялось главное: с любовью и юмором, без надсада, но с подлинной болью театр рассказал еврейские истории, понятные каждому народу и каждому человеку.

Что касается спектаклей самой Йошкар-Олы, то каждый из них был по-своему интересен.

О «Тараканьей леди», с живыми, одухотворенными куколками Татьяны Батраковой, которая скрестила персонажей Уильямса и Чехова и поселила их не просто в мир эмигрантского квартала, но в мир американской культуры – сделав их соседями героев Чаплина, Боба Фосса, Гершвина, наш журнал подробно писал. Мне показался излишним живой план – очень уж интересно было смотреть на волшебный результат работы кукловодов, разглядывать, как общаются, танцуют и поют эти «маленькие» гениальные человечки, актеры драмы разрушали очарование.

В добросовестном, но прочитанном по первому плану, без подтекстов, иллюстративном «Вишневом саде» Марийского ТЮЗа был похожий лицом и нутром на Брандауэра Лопахин – Эдуард Чирков, с каким-то подавляемым грубым душевным клокотанием, и трагический Фирс – Андрей Андрианов – маленький, жилистый, с длинными седыми волосами, пронзительными и одновременно кроткими глазами, с непомерной силой любви к саду, дому и всем его обитателям. Властность в нем сочеталась с ощущением истонченности жизни. Когда обнаружилось в финале, что Фирса забыли, публика, в основном подростки, начала неудержимо гоготать. И правда – полчаса все друг у друга спрашивали, отправили или нет старика в больницу, а в результате – забыли. Актер продолжал играть, не форсируя звук, не пытаясь сломать реакцию зрителей, маленькими шажочками шел к составленным в ряд стульям, аккуратненько ложился на них, вытягивая маленькие ножки и продолжая говорить. И зал постепенно затихал, осознавая происходящее. Сцена заканчивалась в абсолютной, мертвой тишине.

Русский театр поставил в фестивальную афишу своего Островского, не убоявшись сравнения с казанским. Приглашенный на постановку Денис Кожевников, похоже, не определился с жанром, хоть и «прикрылся» от критики, обозначив его как «сценическую фантазию». Спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» зрителям нравится, но он крайне невнятен. Можно догадываться, что главным для режиссера была тема любовной невстречи (а может быть, просто вышло так): звучащие романсы дают понять, что Глумов – Ю.Синьковский и Мамаева – Е.Москаленко мечтают о чистом чувстве. Похоже, Глумов в этом спектакле вовсе не такой уж подлый обманщик в отношении Мамаевой, он вроде увлечен ею, а не своей игрой с ней, Мамаева – вовсе не престарелая скучающая глупая барыня, она дама молодая, яркая, сильная. Соблазнение выливается в подлинную обоюдную страсть. Вообще, сцены Глумова и Мамаевой самые интересные. Однако текст Островского плохо согласуется с французской мелодрамой. Совершенно другая история – социальная сатира на неких функционеров, то ли советских партийных, то ли новорусских – связана со всеми остальными персонажами. Не скажешь, что актеры плохо играют. И типажно распределение интересно: барственный аристократ Мамаев – В.Гришин, худой, длинный Крутицкий в импозантном шелковом смокинге под кителем – Д.Закиров, сладострастный человек-гора Городулин – А.Егоров. Но только все играют вразнобой, каждый про свое, и непонятно, почему именно так. Вопросов возникает множество. Почему фактурного актера Синьковского, явно любимца женщин, режиссер заставил играть Глумова в первом акте как рохлю, сделал каким-то вялым, потасканным? Где злость, азарт, волнение, стремление управлять ситуацией? Почему дом Турусиной напоминает бордель, а сама она одета так же фривольно (и безвкусно), как ее многочисленные «приживалки»? Почему полюбившая Глумова Мамаева нарочито уединяется с Городулиным, и из уединения доносятся громкие вполне определенные звуки? Почему лживый монолог про детство Глумова его матушка произносит в пустоту – Мамаевы удалились выяснять отношения? Кого она пытается обмануть – себя, что ли? Если жанр обозначен как «сценическая фантазия», это вовсе не означает, что должны отсутствовать мотивировки поступков героев.

Фестиваль «Мост дружбы» не планировался как выставка достижений, он обозначил проблемы театров-участников. В частности, отсутствие главного режиссера у хозяев площадки. Это не всегда приятно – посмотреть на свои не слишком удавшиеся работы со стороны. Но полезно. Хозяева фестиваля этого не побоялись.

На несколько дней «Мост дружбы» соединил разные театры, разные республики, в которых русские театры ведут непростой и такой важный разговор со зрителями разных национальностей. Очень хочется, чтобы разговор этот продолжался, чтобы театры встречались вновь, поддерживая друг друга, даря друг другу и публике мгновения подлинности, которые не забыть. Мост через реку Кокшага, на которой стоит Йошкар-Ола, называется Театральный. Многообещающее название.

Фото предоставлены Русским театром им. Г.Константинова

Фотогалерея