Сегодня, 11 января, исполнилось бы 80 лет народному артисту РСФСР Георгию ТАРАТОРКИНУ...
Вспоминает главный редактор журнала Наталья Старосельская:
«...Георгий Тараторкин. Само звучание его имени заставляет вернуться в 60-е годы прошлого столетия, когда не только для моих ровесников, но и для искушенных театралов он стал кумиром. Можно ли без этого «прошлого» оценить в полной мере все, что происходило позже? Каждое воспоминание о Подхалюзине в спектакле Льва Додина «Свои люди — сочтемся», о Виталике Ромадине в спектакле Зиновия Корогодского «Тебе посвящается», это не только личная судьба артиста, но и взросление его зрителей. Вместе с ним, словно раскрывающийся бутон цветка, раскрывалось и восприятие тех, кто внимал его героям.
Даже по простому перечислению ролей, которые выпали на долю Георгия Тараторкина в ТЮЗе Корогодского, можно судить о стремительном духовном росте, об интенсивном процессе накопления, что происходил в молодом совсем человеке. Гамлет, Борис Годунов, Подхалюзин, Петр Петрович Шмидт… ...Зрительный зал не просто влюблялся в Петра Петровича Шмидта: для видевших спектакль в памяти навсегда закрепилась не фотография, а лицо, облик Георгия Тараторкина.
Так же, как случилось это и с первой, поистине звездной работой Тараторкина в кинематографе — ролью Родиона Раскольникова в фильме Льва Кулиджанова «Преступление и наказание». Из кумиров ленинградских он превратился в советского кумира.
В 1974 году, когда Георгий Тараторкин переехал в Москву и вступил в труппу Театра им.Моссовета, ему довелось еще раз встретиться с Родионом Раскольниковым в спектакле Юрия Завадского «Петербургские сновидения». Но здесь он был уже совсем иным — повзрослевшим, немного более сдержанным, вынужденным «вписаться» хотя бы отчасти в чужой рисунок (роль эту играл Геннадий Бортников). А еще, наверное, в чем-то сказалась и разница школ и стилей — московской и ленинградской, что все-таки всегда отличает ленинградцев, оказавшихся в Москве.
...В Театре Моссовета, в кинематографе он выложился без остатка, хотя мог бы сыграть гораздо больше. Но до сей поры помнятся едва ли не во всей своей глубине театральные образы: Александр Блок в «Версии», Иван Карамазов в «Братьях Карамазовых», Ставрогин, воплощенный на сцене Московского театра им. А.С. Пушкина, Ивар Карено в «У врат царства», Каренин из «Живого трупа», Виктор Франк в «Цене», Жюльен Палюш из спектакля «Не будите мадам», Блок в спектакле театра «Сфера» «Нездешний вечер», адмирал Колчак в спектакле Иркутского драматического театра им. Н. Охлопкова «Звезда адмирала», Президент в спектакле Русского драматического театра Республики Удмуртия «Коварство и любовь»...
И есть свой особый, какой-то мистический смысл в том, что последней ролью на сцене Театра им. Моссовета стал для артиста поэт Дион в «Римской комедии» Леонида Зорина. Потому что в этой работе словно соединилось все: профессиональное, общественное, гражданское, личностное. Георгий Тараторкин очень сильно и горько сыграл человека своего поколения «поздних шестидесятников», попавших в сегодняшний день, когда внезапно перед глазами раскрывается изумленное ощущение мира, сдвинувшегося не просто со своих координат, но с привычной оси. Десятилетия, пролетевшие, словно во сне, были наполнены сменявшимися иллюзиями, разочарованиями, но постоянной готовностью что-то делать, чему-то противостоять. И вдруг — все открылось со страшной, неизбежной ясностью.
Верно отметил в своей рецензии на спектакль Константин Щербаков: «Артист играет человека, живущего в соответствии с личным кодексом чести и совести… Нормальный порядочный человек в ненормальном мире». Уходящий к нам, в зрительный зал, с последними словами: «Ничего они с нами не сделают…»
Так ушел и он, Георгий Георгиевич Тараторкин, ничем не запятнавший ни своего доброго имени, ни, как было сказано в одном из прощальных слов, «чести мундира». Мундира Секретаря Союза театральных деятелей РФ на протяжении двух десятилетий. Мундира педагога ВГИКа, воспитавшего талантливых учеников. Мундира Президента Всероссийского национального театрального фестиваля «Золотая Маска».
